Интеллектуалы и позиционная война

Самоотверженный интеллектуал — центральная фигура в при надлежащей Грамши версии марксизма. И прежде всего он ц< интеллектуале мыслителя, его работу в качестве философа и кр| тика. Со времен самого Маркса каждый марксистский лидер долже был доказывать свою состоятельность в качестве теоретика, ибо к! возможно без верной теории правильно действовать в политике Единственная цель теории, единственное доказательство, что ПОЇ маешь ее правильно, — это политическое действие, причем суг специфическое: организация пролетариата для захвата власти. Граі

ши, должно быть, разделял эту марксистскую точку зрения на целеустремленность интеллектуала, по крайней мере то в короткое время, пока возглавлял итальянских коммунистов. Однако в своих тюремных записках уже после тягчайших поражений в начале 20-х гг. он ратовал за основательный пересмотр приоритетов. На Западе захват власти может произойти только после создания новой пролетарской культуры, так что все пройдет сравнительно легко, с короткой политической или вооруженной схваткой, подтверждающей исход долгой культурной борьбы. Следовательно, задача интеллектуала — не просто действовать согласно правильной теории, но и выработать и разъяснить новое мировоззрение.

Великой заслугой Грамши стало открытие многослойной сложности и огромного запаса прочности буржуазного гражданского общества. В развитых капиталистических странах, говорит он, государство — это порождение лидирующих в гражданском обществе групп, инструментальный придаток господствующего класса и его ближайших союзников. ІЬсударство и класс находятся, как всегда считали марксисты, в "соответствующем отношении". (Грамши не слишком интересуют другие понятия марксизма: экономический базис, производственные отношения и т. д.) Только в странах вроде России государство — это "все", а гражданское общество пребывает в "зачаточном и рыхлом" состоянии, классы недоразвиты, политически не организованы и неспособны контролировать государственную власть. В таких условиях и возможен ленинский coup d'etat3,4. Ничего подобного не может быть в Италии (а тем более в Британии или Франции), где государство защищено именно тем, что оно якобы призвано защищать. Настоящий бастион власти буржуазии — это обыденная жизнь. Именно в повседневных делах и отношениях и, что еще важнее, в лежащих в их основе идеях и привычках и проявляется гегемония того или иного социального класса. Власть в государстве нельзя захватить, пока эта гегемония существенно не подорвана.

Грамши различает "маневренную войну" вроде той, которую вел в России Ленин, и "позиционную войну", необходимую в более разви- тых странах Запада. Первая — это буквальный и прямой захват гое дарственной власти: зданий, коммуникаций, полиции.

"В политике победа в "позиционной войне" одерживается оконч тельно и бесповоротно" 155. Так Французская революция победила^ эпоху Просвещения, а не в бурные годы мятежей. Именно процесс,! не "события" решает все.

Грамши, однако, не занимает пассивной или благодушной позм ции по отношению к этому процессу. Он отмежевался от немецкой! австрийской социал-демократии (как он их понимает); в культ ной борьбе он — ленинец. Длительный процесс Просвещения — э| самая настоящая война; она требует дисциплины, организованно ти, несгибаемой стойкости; она подчинена структуре приказов подчинения; ей необходим авангард интеллектуалов — таких как сам Грамши, — Коммунистической партии. Но если этот МУ таристский образ и свидетельствует о радикализме Грамши, он вс же не вполне отвечает его практическим намерениям. Не очень ПА нятно и его сравнение партии с государем Макиавелли: что так жизнь государя, как не бесконечная маневренная война? Грамши имеет в виду что-то другое. "Современный государь должен быть|| [ не может не быть глашатаем и организатором интеллектуальной if' нравственной реформы... создающей почву для дальнейшего разви*: тия национально-народной... воли к созданию высшей, всеобъемлю?! щей формы современной цивилизации" 156. Эта сентенция выгляди1р| неуклюже из-за нагромождения пророческих слов, словно бы Грам4 ши, беспомощно сидя в застенках Муссолини, признает, что до "выс-*§ шей" цивилизации еще очень далеко. Он, судя по всему, выделяе^| три ступени развития этой цивилизации: (1) партия создает почв» для (2) развития национально-народной (а не просто пролетарской)! воли, которая еще не достигла, но только направлена на (3) созда*| ние нового образа жизни. В "Записках" Грамши заостряет внимание в основном на проблемах первой ступени. Что именно означало бы "создание почвы" для такого нового народного волеизъявления? И почему для этого нужна дисциплинированная политическая партия? Почему не компания philosophes 1, как в XVIII в. во Франции? Возможно, Грамши попросту смешал эти два понятия, представляя себе утопический авангард — дисциплинированную армию свободных интеллектуалов.