* Монастырские затворники и городские интеллектуалы

До середины XI века ученых и поэтов можно было найти при дворе государей (на ранних этапах каролингской Империи, в англо-саксонском королевстве Альфреда Великого, при дворе императоров саксонской династии).

Школы, где преподавали “свободные искусства”, имелись при некоторых епископских соборах - Шартр, Реймс, Кёльн. Ho наибольшей славы достигли ученые из монастырей - Санкт-Галлен, Рейхенау, Фульда, Новая Корвея, Клюни, Бек и многих других. Этот период в истории науки и образованности с полным правом называют монастырским.
He следует преувеличивать степень разрыва между “монастырским” и последующим “городским” этапом. Ведь и бенедиктинский монастырь долгое время мыслился как “град спасения”, упорядоченная копия “civitas” - Иерусалима, гораздо более близкая к идеальной модели города, чем бурги, портусы и вики каролингского и посткаролинг- ского времени. Средневековые интеллектуалы городского периода опирались на богатое наследие предыдущей эпохи, не собираясь, кстати, от него отказываться. В период, предшествовавший XII в. было усвоено и адаптировано к нуждам средневековья наследие позднеантичной культуры, оформлена система “семи свободных искусств” (тривий грамматика, риторика, диалектика и квадривий - арифметика, астрономия, геометрия, музыка) и, главное, был обеспечен особый статус интеллектуальной деятельности, которая понималась как нечто священное, необходимое для спасения как отдельной души, так и всей “общины верных’\ Неотделенность знания от священства продолжала распространяться на грамотеев и тогда, когда их занятия носили уже вполне мирской характер.
И все же интеллектуальная деятельность городской эпохи разительно отличалась от предыдущего периода. Прежде всего произошел стремительный рост числа образованных людей, приведший к качественному скачку. В 1115 г. Гвиберт Ножанский писал о событиях шестидесятилетней давности: “Во времена незадолго до моего детства и в мои детские годы школьных учителей было так мало, что в маленьких городках было почти невозможно их встретить, да и в больших городах они были редкостью. А если и удавалось случайно найти учителя, его знания были столь скудны, что их нельзя сравнить даже с образованностью нынешних бродячих клириков”. Это свидетельство особен

но ценно, если учесть пессимизм, присущий средневековым моралистам, постоянно жаловавшимся на упадок нравов и образованности.
Концентрация знаний в городах имела как минимум два важных следствия. Прежде всего здесь создавалась социальная срсда, способная обеспечить устойчиво благоприятные условия для развития культуры, тогда как культура монастырская была фрагментарна и уязвима набег неприятеля, пожар, скверный нрав аббата могли пресечь развитие самобытной духовной традиции. Точно так же покровительство образованности при одном из правителей редко продолжалось в том же масштабе его преемниками. Во-вторых, концентрация образованных людей в городах вела к профессионализации. При всей своей удивительной образованности Алкуин или Лиутпранд Кремонский оставались прежде всего придворными императоров. Монахи могли лечить больных (чем они успешно занимались на протяжении всего средневековья), могли создавать великолепные рукописи в скрипториях или же писать ученые сочинения, но все эти занятия были лишь видами монашеского подвига, средством спасения души наравне с ношением вериг или физическим трудом. Социальная значимость таких занятий была своего рода побочным продуктом. Равно как и самые лучшие монастырские школы учили только “oblati” - детей, предназначенных стать монахами данного монастыря.
Городскими интеллектуалами двигали иные мотивы - тяга к знаниям, стремление нести людям свет разума, как утверждали их апологеты, либо жажда мирской славы, суетное любопытство и корыстолюбие, в чем обвиняли их противники. Главное - что эти свои социальные цели они стремились реализовать по преимуществу на поприще интеллектуального труда, ставшего их основным видом деятельности.
Кроме того, концентрация и профессионализация сопровождались растущим разделением труда, специализацией областей знания.

Энцик- лопедичность оставалась идеалом, но на практике процесс выделения новых сфер и новых форм умственной деятельности шел достаточно быстро.
Эти черты были сразу же подмечены современниками. Как это часто бывает, первыми на несоответствие новых интеллектуалов старым идеалам указали ригористы. Итальянский отшельник Петр Дамиани, тот самый, кто объявил науку служанкой богословия, много горьких слов посвятил суетности магистров и школяров, “ослепленных пустословием наук человеческих”, тогда как Господь не нуждался в грамматике, чтобы увлечь людей и распространять семена веры, он послал не философов и ораторов, но простых рыбаков. В этих словах было немало самокритики - ведь он, сын простого крестьянина, достиг высот образованности и блистал в преподавании риторики - искусства судебного красноречия в школах Павии и Равенны в 30-^Ю-х годах XI в.
1Iepei сто лет Бернар Клервосский, посетив Париж, ужаснулся нравам изобиловавших там студентов и магистров. Он призывал их бежать из этого Вавилона и спасать свою душу в уединении монастыря - “в лесу ты найдешь больше, чем в книгах, камни и деревья научат тебя большему, чем любой магистр”. Другой монах-цистерцианец противопоставлял городскому мудрствованию идеал святой простоты: “Счаст
лива лишь та школа, где сам Христос преподает в наших сердцах слова мудрости и где без труда и учебы мы постигаем методы вечной жизни! Там не покупают книг, не платят за обучение, нет бурления диспутов, ни хитросплетений софизмов, решение всех проблем просто и ясно - там постигают истинный смысл вещей”.
И еще позже, на рубеже ХП и ХП1 вв. Стефан, епископ Турне рисовал неприглядную картину жизни парижских школ: “Изучение священного писания пришло в постыдный беспорядок. В то время как ученики приветствуют только различные новшества, учителя больше думают о славе, чем об учении. Они повсюду создают свои новые маленькие суммы и комментарии, которыми приманивают, удерживают и обманывают своих слушателей. Как будто мало изучаемых нами сочинений святых отцов... Новый том торжественно читается в школах и предлагается за деньги на площади под шумное одобрение орды нотариев, которые радуются, что при копировании этих подозрительных безделок уменьшится их труд и увеличится плата... мальчишки с длинными космами бесстыдно узурпировали все профессорские должности...”
А вот свидетельство совсем иного рода: “Движимый любовью к знаниям, ты достигаешь Парижа и обретаешь столь желанный Иерусалим... обитель мудрого Соломона. Клирики столь изобильны здесь, что превосходят многочисленное население мирян. Счастлив город, где святые книги читаются с таким рвением, где их сложные таинства разрешаются благодаря дару Святого Духа, где столько знаменитых профессоров, где теологическая наука такова, что его можно назвать градом образованности”.
Итак, и сторонники, и противники нового образа жизни интеллектуалов отмечают небывалую степень концентрации образованных людей в городах, их постоянное взаимное общение как основное условие существования, их новые мотивации (торговля книгами и знаниями). И, главное, - городской образ жизни.
Так может, хронологическое совпадение двух феноменов - появление европейских интеллектуалов как особой социальной группы и становление средневекового города “классического типа” - находится в линейной зависимости (возникает город, и потребности этого нового организма рождают новую социальную среду)? Ho все было гораздо сложнее. Отнюдь не города, особенно на первых порах, были основными потребителями труда интеллектуалов. В услугах секретарей и юристов нуждались правители и их судебные курии, нарождавшаяся папская бюрократия; медики обслуживали в основном элиту феодального общества; теологи нужны были церкви для формулирования и защиты догматов веры. Скорее уж можно говорить о единой причине - усложнении социальной жизни, вызвавшем расцвет городов и породившем интеллектуалов.

<< | >>

↑

Источник: Сванидзе А.А. (отв. ред.).. Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Том 2. Жизнь города и деятельность горожан. 1999

Еще по теме * Монастырские затворники и городские интеллектуалы:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -