§ 2. Кинизм и космополитическая перспектива для коренных малочисленных народов Севера

По оценке наиболее авторитетного отечественного исследователя кинизма И.М. Нахова, идеал счастливого существования видели в жизни «по природе» — в мире животных, в быте первобытных, «варварских» народов или в примитивном «коммунизме» золотого века Кроноса . Среди «варварских» племен и народов, живущих где-то на краю земли естественной и здоровой жизнью, первое место отводилось скифам: «Идеальные скифы-кочевники, живущие согласно законам природы, стали любимой фигурой Стои и удерживались до тех пор, пока существовала сама Стоя и родственный ей кинизм, т. е. до конца античности» .

Легендарным основоположником кинической традиции считался один из семи мудрецов Анахарсис, по происхождению — скиф. В античной ойкумене скифы были тогда далеким северным народом. Контуры относящегося к античной эпохе кинического образа мысли и жизни проступают в некоторых моделях индивидуального поведения представителей коренных малочисленных народов Севера, оказавшихся в инокультурной среде. Поэтому кинический взгляд на цивилизацию представляет интерес как парадигмальный для позиции данных народов в ситуации, когда они вступают в контакты с классовыми обществами.

Считая, что следует довольствоваться малым, киники призывали соотечественников жить на родине. «Вообще нет ни одного живого существа, которое бы не могло жить там, где оно родилось» , — говорил Диоген Синопский. Если не гнаться в безумии за благополучием, то тогда не потребуется отправляться на чужбину. С другой стороны, если довелось туда попасть, то следует жить и устраиваться там по обстоятельствам, не тоскуя по отчизне, где тоже было несладко. Отсюда космополитизм киников, их безразличие к местным обычаям и условностям. Так, Кратет Фи- ванский говорит:

«Отечество мое — не только дом родимый, Но всей земли селенья, хижина любая, Готовые принять меня в свои объятья»246

Анахарсис проявляет интерес к греческой культуре. В письме к Крезу, царю Лидии, он говорит: «Я направился в страну эллинов, чтобы изучить их нравы и образ жизни. В золоте я не нуждаюсь, для меня важнее вернуться в Скифию более совершенным человеком»247.

Анахарсис стал прототипом «благородного дикаря», посещавшего центры цивилизации и выражавшего с позиции постороннего наиболее «естественный» взгляд на вещи. Отмечая «эллинское своекорыстие», Анахарсис фиксирует ряд парадоксов античного образа жизни: «Посеяв много, пожинают мало.

Неумеренные наслаждения, по Анахарсису, ведут к страданиям и болезням, порабощающим человека. «У тебя флейты и полный кошелек, у меня стрелы да лук. Поэтому ты раб, а я свободный, — писал Анахарсис некоему царскому сыну, и продолжал далее. — У тебя много врагов, а у меня их нет вовсе»249. И Анахарсис предлагает адресату оставить деньги и жить вместе со скифами, которые свободны от бед цивилизации и руководствуются следующим кодексом: «Вся земля у нас принадлежит всем. Все, что она приносит сама по себе, мы принимаем, а к тому, что скрывает, мы не стремимся»250.

Анахарсис высмеивает языковой фетишизм греков, презирающих, с одной стороны, язык варваров, но, с другой, охочих до варварских товаров. Он говорил: «Эллины — мудрый народ, но ни в каком отношении не мудрее варваров»251. И обращает внимание на то, что культурные различия существуют только потому, что все народы следуют обычаям своих отцов и в этом отношении они одинаковы.

Идея прирожденности рабского состоянии постоянно опровергалась взаимными войнами эллинов и практикой продажи в рабство захваченных военнопленных. Ведь рабства не избежал даже Платон. Греки, обращенные в рабство, познакомились с образом жизни разных народов, положили начало критике этноцентризма и стали проповедовать космополитизм.

Рабское состояние киники рассматривали как превратность бытия, которой, как и всеми иными обстоятельствами, можно было воспользоваться в своих интересах. «Ты раб, поэтому жаждешь поскорее освободиться. Когда я добьюсь свободы, больше мне ничего не надо, — говорит он. Стал свободным. Сейчас же сам стремится обзавестись рабом»252, — писал Телет. Наиболее разумный раб, согласно кинической традиции, превращает в раба своего хозяина.

В действительности же только неумеренность и погоня за богатством обращают человека в рабство. Кинический образ жизни характеризуется апатией и автаркией, которые позволяют сохранять свободу и независимость.

Киническая критика цивилизованного образа жизни существенна не столько с точки зрения его развития, сколько в качестве негативной саморефлексии. Наблюдения киников, фиксирующие как те обстоятельства, в силу которых человек может оказаться в рабстве, так и те критерии, которыми он должен руководствоваться, в большей степени относимы к самим варварам, которые и обращались чаще всего в рабство именно по тем причинам, на которые указывали киники. Поэтому киническая критика цивилизованного человека в действительности есть самокритика варвара и программа его космополитической коррекции.