На основе анализа всего многообразия институтов, о котором говорилось выше, Бурдье приходит к выводу о том, что социальное пространство в современном продвинутом обществе пронизано двумя пересекающимися линиями дифференциации.
Первая линия — это дифференциация общества на основе экономического капитала, вторая — на основе культурного. Такая структура противоречий ведет к ослаблению классового конфликта в развитом обществе. В целом теория классов, разработанная Бурдье, пытается объединить марксистскую идею экономической детерминации с веберианским признанием исключительности влияния культурных факторов. В работе Distinctions, в которой подзаголовок — «Социальная критика суждений вкуса», Бурдье предпринимает эмпирическое исследо вание вкусов различных категорий французской публики, которая так или иначе соприкасается с произведениями искусства. Основной вывод Бурдье состоит в том, что эстетические вкусы не имеют ничего общего с врожденными способностями индивидов. Они есть результат образования и воспитания. Оценка живописи, поэзии, симфонической музыки предполагает овладение специализированным символическим кодом, имеющим материальное воплощение, и овладение этим кодом (кодами) оказывается доступным при наличии соответствующих видов культурного капитала. Второй не менее важный вывод состоит в том, что эстетическое чувство социальной группы связано с ее стилем жизни, который определяется через оппозицию по отношению к стилю жизни других групп. Поэтому эстетическое чувство есть главным образом и прежде всего неприятие вкуса других. Более того, поскольку жизненный стиль группы коррелируется с распределением социальных позиций, постольку эстетические вкусы оказываются связанными с демонстрацией отношений доминирования и зависимости. Те группы, которые обладают одновременно и экономическим, и культурным капиталом, образуют доминирующий класс, а те, которые не обладают ни тем ни другим, составляют доминирующий или зависимый класс. Сам доминирующий класс, по Бурдье, подразделяется на две подгруппы. Первая преимущественно располагает экономическим капиталом, при этом культурный капитал данную группу не интересует. Это собственники бизнеса и менеджеры; они составляют доминирующую фракцию доминирующего класса. Вторая подгруппа обладает преимущественно культурным капиталом.
Это интеллектуалы и художники; они составляют зависимую часть доминирующего класса. Каждый индивид и каждая семья стремятся к тому, чтобы сохранить или улучшить свое положение в социальном пространстве. Для этого используются стратегии обмена одного вида капитала на другой, и эта конверсия и реконверсия капиталов составляет содержание социальной жизни. Основные институциональные механизмы, обеспечивающие процесс обмена одного вида капитала на другой и устанавливающие соответствующие цены на этом рынке, — это система образования, рынок труда, законодательство о наследовании. Ставки в этом обмене оказываются главным объектом социальной борьбы, ибо каждый класс или его фракция стремятся навязать свою иерархию капиталов. Охарактеризовав таким образом структуру социального пространства, Бурдье показывает, что иерархия жизненных стилей представляет собой скрытую ретрансляцию классовой иерархии. Каждой из основных классовых позиций — буржуа, мелкий буржуа и народная масса — соответствует определенный габитус, определяющий собой три варианта вкусов. «Чувство исключительности», присущее буржуазии, символизирует ее удаленность от материальных нужд и историческую монополию на редкие блага культуры. Это чувство утверждает приоритет формы над содержанием, внешнего вида над сущностью, искусства ради искусства над грубой чувственностью. Более того, вкусы буржуазной публики определяются через отрицание «вкуса необходимого», свойственного трудящимся классам. Этот уровень эстетических вкусов может быть охарактеризован как инверсия кантианской эстетики: как подчинение формы содержанию, отказ от автономии суждений вкуса от практической надобности, искусства от повседневной жизни. Что касается мелкой буржуазии, то для нее характерны вкусы «культурной доброжелательности»: она знает, в чем состоят легитимные символические ценности, но не знает, каким образом они должны быть использованы. Она преклоняется перед превосходящей культурой высших классов, но она не владеет кодами доступа к ней. Мелкая буржуазия постоянно находится на грани риска, поскольку не хочет обнаружить промежуточность своей позиции в тот самый момент, когда она хочет эту позицию скрыть, подражая тем, кто занимает более высокие позиции в экономическом и культурном отношении.