Остановимся на некоторых содержательных и методологических позициях Бурдье. Одни обращают внимание на его структурализм, а следовательно, и объективизм, другие — на его активистские позиции. Но суть вопроса в том, что Бурдье вышел в своем теоретическом осмыслении практики за пределы этой дихотомии.
Он полагает, что «оппозиция между этими двумя подходами является искусственной, ибо оба эти момента — объективизм и субъективизм — находятся друг к другу в диалектическом взаимоотношении»116. Таким же образом Бурдье преодолевает наивное противоположение между обществом и индивидом, столь отчетливо фиксируемое в социологии Дюркгейма. Эту оппозицию он заменяет конструированным отношением между габитусом и полем (или полями), то есть «историей, воплощенной в теле», в виде диспозиций (установок), и «историей, объективированной в вещах», в виде системы позиций. Суть этих «отношений между» состоит в том, что ни габитус, ни поле не могут в отдельности друг от друга детерминировать социальное действие. Чтобы действие совершилось, диспозиция и позиция должны встретиться, и эта встреча фиксируется в соответствиях (или в разрывах) между ментальными структурами и структурами социальными. В целом Бурдье снимает кажущиеся противоположности, утвердившиеся в социальных науках, и в социологии в том числе, благодаря своей теории поля, габитуса, капитала. С помощью этих категорий он создает свою картину взаимоотношений между индивидом и обществом, свою теорию социального действия. Габитус представляет собой систему устойчивых и перемещающихся диспозиций (установок), благодаря которым мы воспринимаем, составляем суждения и действуем в этом мире. Габитус структурирован теми социальными стандартами, которые его производят, и одновременно он структурирует: придает форму и связность тем видам деятельности, которые осуществляет индивид в разных сферах своей жизни. Поэтому Бурдье определяет габитус и как результат структуры, и как производитель практики, и как воспроизводитель структуры, как «неизбираемое начало всех избраний», который обеспечивает «управляемую импровизацию» и «оркестровку поведения без дирижера». Понятие поля {champ) было введено в оборот Бурдье в середине 1960-х гг. как средство эмпирического исследования генезиса и трансформации мира искусства и литературы. Позже область применения этого понятия значительно расширилась, и оно стало применяться для описания и анализа всех других сфер деятельности, попадавших в сферу исследования как самого Бурдье, так и его группы. Теперь речь идет о любой интеллектуальной, философской, научной, религиозной, академической, поэтической, юридической, издательской, политической, экономической, бюрократической, спортивной и журналистской деятельности, соответствующих полях.
Во всех этих случаях поле рассматривается как арена борьбы, в ходе которой агенты или институты стремятся сохранить свой капитал, как поле битвы, где вновь и вновь бесконечно оспариваются основания идентичности действующих субъектов и сложившиеся иерархические структуры. Одно из важнейших свойств поля состоит в том, что оно характеризуется степенью автономии, т.е. способностью защитить себя от внешних влияний и поддержать свои собственные критерии оценки деятельности, вопреки оценкам, исходящим от смежных полей. Каждое поле представляет собой непрекращающееся столкновение между теми, кто защищает автономные принципы суждений в рамках собственного поля, и теми, кто пытается ввести гетерономные стандарты, поскольку они нуждаются в поддержке внешних сил для удержания своих позиций доминирования. Бурдье четко осознавал, что автономия поля науки всегда находится под угрозой. Ей угрожают два источника: первый связан с угрозой проникновения экономических интересов из внешнего — по отношению к данному полю — мира, а второй исходит изнутри самого поля науки, поскольку возникает клевета в адрес разума, основанная на постмодернистской напыщенной фразеологии. В развитых обществах (in advanced societies) человек не встречается с недифференцированным социальным пространством. Различные сферы жизни: искусство, наука, религия, экономика, право, политика и так далее, формулируют различные микрокосмы, которые образуются на основе собственных правил, собственных способов регуляции и на основе собственных форм авторитета, — эти микрокосмы Бурдье и называет полями. Любое поле, с его точки зрения, это структурированное пространство позиций. Что касается теории капитала, то она появилась в работах Бурдье несколько позже. Капитал, по Бурдье, это любой ресурс, который содействует присвоению специфической прибыли, возникающей в результате борьбы субъекта на некоторой арене. Он существует в трех разных формах: в виде экономического (материального и финансового), культурного (редко встречающиеся символические блага, умения и звания) и социального (ресурсы, накопленные благодаря принадлежности к группе). Четвертый вид — символический капитал, который существует во всех трех видах капитала в качестве обозначения позиций актора. Позиция любого индивидуума, группы или института в социальном пространстве может быть охарактеризована с помощью двух координат: это общий объем капитала и его композиция в смысле соотношения разных его видов. Следует особенно подчеркнуть, что концепции габитуса, капитала и поля неразрывно связаны друг с другом и только в совместном тандеме они приобретают силу аналитических инструментов.