§ 1. «Право естественное есть предписание здравого разума» (школа естественного права)

Само по себе понятие естественного права не ново в истории политической мысли. Мы встречались с ним и в Античности - у Аристотеля и Цицерона, и в Средние века - у Фомы Аквинского. Как мы помним, классическое естественное право от Аристотеля до Фомы означало прежде всего подражание природе и утверждало существование законов, общих для всех народов и имеющих своим источником природу. Провозглашалось существование естественно справедливого, которое всегда и везде одинаково справедливо, незыблемо и всеобще. Методологическим основанием классического естественного права выступало понятие природы, причем природы в античном ее понимании - как гармонии и соразмерности, управляющей не только движением звезд, сменой времен года, климатом, растительными и животными формами, но также и социально- политическими институтами.

Понятие естественного права, сформулированное Новым временем, во многом означало разрушение классического естественного права. И прежде всего речь шла об изменении его основы - понятия природы. У мыслителей XVII в. речь идет о природе не в ее космическом измерении, но прежде всего о природе человека, причем человека, понимаемого не как «общественное» или «политическое животное», т.е. рождающегося уже социализованным и цивилизованным. Для того чтобы открыть истинную природу, нужно абстрагироваться от привнесенных цивилизацией поверхностных слоев, дабы добраться до состояния человека вне всякой цивилизации - естественного состояния. Здесь нет социальных отношений, взаимных обязательств, нет государства и общественной власти; философы Нового времени лишают это состояние всякого субстанционального содержания, за исключением единственной данности - индивидуальной свободы. Каждый человек естественным образом свободен, не встречает никакого принуждения, обладает правом делать, что хочет. И здесь понятие права употребляется в смысле, совершенно противоположном греко-латинскому его употреблению: речь теперь идет не о всеобщем, незыблемом и универсальном законе, но о субъективном праве, способности индивида действовать и мыслить по собственному усмотрению. Природа дает человеку безграничные индивидуальные права, на пути осуществления которых в естественном состоянии не существует никакого барьера.

Таким образом, как только появляется идея о том, что природа не устанавливает никаких социальных отношений, рушатся представления о праве как о справедливом отношении между вещами, устанавливаемом самой природой и открываемом человеческим разумом, наукой. Это даже и не право, но естественные права, свободы и возможности, которыми обладает индивид в естественном состоянии. Что же касается урегулирования взаимоотношений на социальной и политической стадии, то природа их не создает. Суверен, уполномоченный гражданами посредством общественного договора, становится единственным автором позитивного права.

Собственно, в этом и состояло поистине революционное открытие Гуго Гроция: в своем знаменитом труде О праве войны и мира (1625) он впервые определил естественное право как способность иметь или делать что-либо, вытекающее из власти над самим собой, т.е. из свободы. Понятие естественного права у него теснейшим образом связано с природой человека. Следуя аристотелевской традиции, мыслитель видит в человеке животное, отличительной чертой которого является «общительность», т.е. «стремление к спокойному и руководимому собственным разумом общению человека с себе подобными». Кроме того - и в этом Гроций также повторяет Аристотеля, - человеческой природе свойственно «в согласии с разумом» «руководствоваться здравым суждением» и «не предаваться безрассудному порыву» (О праве войны и мира. Пролегомены, § VI, IX). Это-то контролируемое разумом стремление к общению Гроций и объявляет источником естественного права, определяемого им как «предписание здравого разума, коим то или иное действие, в зависимости от его соответствия или противоречия самой разумной природе, признается либо морально позорным, либо морально необходимым» (там же. Кн. I, гл. I, § X, 1).

Эти утверждения Гроция заложили основания совершенно нового понимания как права, так и политики. Основные моменты совершенного Гроцием переворота в области политической и правовой мысли можно сформулировать следующим образом.

Во-первых, им провозглашается радикальная автономия естественного права. Прежде всего естественное право отлично и независимо от права божественного. Ведь естественное право настолько глубоко укоренено в природе человека, что Бог, создавший человека, не способен ничего изменить в том, что обусловлено человеческой природой. Хотя божественное могущество и безмерно, говорит ученый, однако же существуют области, на которые оно не распространяется: «...подобно тому, как Бог не может сделать, чтобы дважды два не равнялось четырем, точно так он не может зло по внутреннему смыслу обратить в добро» (там же. Кн. I, гл. I, § X, 5). Гроций не отрицает божественного права, но полагает, что естественное право имеет собственный, независимый от Бога источник. Поэтому оно носит всеобщий и незыблемый характер, применимо во все времена и ко всем народам. Естественное право мыслитель выводит и из области политики, которая, по его мнению, состоит в мудром урегулировании условий сосуществования в рамках государства, где действует позитивный закон.

Во-вторых, новаторство Гроция в области политической философии состояло в утверждении им основ индивидуалистической политической теории. Для представителей классической традиции общество представляло своего рода объективную данность и отождествлялось при этом с государством. Общество, государство представляли собой целостность, определяющую существование каждой из своих частей, и забота об общем благе государства составляла предмет политической науки. И хотя Гроций вслед за Аристотелем толкует об «общественной» природе человека, в отношении государства занимает позицию, совершенно противоположную взглядам античного философа: он задается вопросом, каким должно быть государство, чтобы удовлетворять естественные потребности отдельно взятого человека. Прежде всего Гроций постулирует права индивидов. Природа общества как целого интересует его лишь в той мере, в какой она предстает главнейшим условием существования человека. Человек нуждается в обществе, без которого он не может выжить, но общество создано для индивида.

Собственно, политическая теория Гроция в основе своей носит договорной и индивидуалистический характер, хотя понятие общественного договора им еще не сформулировано в полном объеме. Возникновение государства он объясняет также' природой человека, его стремлением к мирному общению. Люди отказываются от жизни в первобытном сообществе, чтобы сделать свою жизнь более удобной и приятной, чтобы наилучшим образом удовлетворять потребности каждого и обрести прочную защиту от нечестивцев благодаря существованию верховной власти, призванной решать все эти задачи. Причем, подчеркивает мыслитель, «первоначально люди объединились в государство не по божественному повелению, но добровольно, убедившись на опыте в бессилии отдельных рассеянных семейств против насилия» (там же. Кн. I, гл. IV, § VII, 3). Так, в результате общественного договора образуется государство - «совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы» (там же. Кн. I, гл. I, § XIV, 1). Тем самым Гроций вводит еще один новый элемент в политическую теорию - волюнтаризм: общество рассматривается уже не как извечно существующее естественным образом, но как плод человеческой воли; отсюда и тождество общества и государства в политической теории Гроция.

Государство концентрирует в себе политическое могущество и силу общественного права. Вслед за Боденом Гроций развивает учение о государственном суверенитете как о такой власти, действия которой не подчинены иной власти и не могут быть отменены чужой властью по ее усмотрению. Носителем верховной власти (суверенитета), по Гроцию, выступает государство, тогда как власть «в собственном смысле» может принадлежать одному или нескольким лицам «сообразно законам и нравам того или иного народа». Поэтому, хотя государство и представляет собой объединение множества граждан, каждый из которых смертен, оно не исчезает и продолжает свое существование независимо от того, кто является его сувереном, независимо от смены династий или форм правления. Цель такого общества-государства - общее благо, и это утверждение подводит мыслителя к идее сильной власти, способной установить социальный мир и обеспечить экономическое процветание.

Ученик и последователь Гроция Самюэль Пу-фендорф не столько теоретически развил и углубил основные положения своего учителя, сколько укрепил и упорядочил его метод. Его весьма объемный труд Естественное право и люди (1672) стал реализацией проекта обновления политической и юридической науки. Пуфендорф попытался упорядочить накопленные факты и создать систематическую науку об обществе и праве на основе математического метода.

Пуфендорф полагал, что естественное стремление человека к созданию общества, о чем говорил Гроций, сочетается с самолюбием и стремлением к самосохранению. Но в соответствии с требованиями разума это стремление к самосохранению не является препятствием для соблюдения интересов других людей. В силу того, что: человек есть существо разумное; разум одинаков у всех разумных существ; каждое разумное существо заботится о самосохранении и саморазвитии, данному существу, насколько это от него зависит, нужно устанавливать и поддерживать мирные отношения с другими существами.

Это и есть основной принцип естественного права, обусловливающий все прочие принципы человеческого поведения в обществе. Он вытекает из самой природы человека как существа разумного. Понятие естественного права означает, что его можно познать с помощью естественного света разума и созерцания человеческой природы, не прибегая к Откровению. Наш разум, размышляющий над способом жизни в человеческом обществе, может ясно и отчетливо осознать необходимость приведения нашего поведения в соответствие с принципами естественного права. Однако данные утверждения не мешают Пуфендорфу отвергнуть гипотезу Гроция об автономии естественного права и допустить существование высшей божественной силы для придания твердости принципам разума. Таким образом, принудительный характер естественного права проистекает из Бога, предписывающего всем людям соблюдение основного закона. Государь же должен облечь эти установления в форму гражданского закона. Божественные предписания являются высшими по отношению к позитивным законам, которые также необходимы для сохранения человеческого рода.

Именно эти тенденции, содержащиеся в концепциях представителей школы естественного права - Гроция, Пуфендорфа, Томазия, Вольфа и др., - получат дальнейшее развитие в воззрениях крупнейших представителей политической философии XVII века - Томаса Гоббса и Джона Локка.