7. Строгая интерпретация и объяснение — буквальное, а не метафорическое

Буквальная и объективная интерпретация основного (первичного) символа s, встречающегося в физической

1 М. Bunge, Method, Model and Matter, 1972, Chapter 10,

теории Г, приписывает s физическому объекту р, будь то некоторая сущность (например, атом), ее свойство (например, атомный орбитальный момент количества движения) или его изменение (например, скачок в значении момента количества движения). Короче говоря, р — = lnt($). Буквальная и объективная интерпретация физической теории Т в делом будет соответственно состоять в отображении Int:S-+P множества S, основных символов теории Т в множество Р их физических партнеров. Если Р находится в другой сфере, охватываемой теорией V (то есть если PczP\ где Р' есть множество физических объектов, с которыми соотносится теория Г')> то теория Т будет интерпретирована по аналогии с теорией Т'. В частности, если Т является квантовой теорией,. а Г — классической и Р включается в референт теории то классическая интерпретация квантовой теории Т будет метафорической. А если Р имеет непустое пересечение с множеством психологических объектов, таких, как человеческие склонности и способности, скажем, к наблюдаемости, неточности и предсказуемости, то Т будет психологической, а не строго физической теорией. Все, что говорилось об интерпретации, справедливо и для объяснения. Если формализму теории приписывается буквальная и объективная интерпретация, то любое объяснение, задуманное с помощью зтой теории, также будет буквальным. Мы не будем отрицать метафорического объяснения вообще. В период построения теории его следовало бы допустить faute de rnieux (за неимением лучшего). Так, было бы нелепо отрицать термодинамические аналогии «потоков» тепла и электричества в начале формирования соответствующих теорий, но столь же нелепо рассматривать их сейчас как субстанциальные, а не как формальные.

Квантовотеоретическое объяснение, независимое от наблюдателей и измерительных инструментов, конечно, является менее интуитивным, чем классическое объяснение. Однако квантовые теории объясняют в совершенно определенном смысле термина «объяснение», а именно в смысле дедукции из общих предположений (в частности, законов) и частных предпосылок (например, данных). Но не только квантовая теория требует новых способов понимания. Такие дисциплины, как, например, термодинамика, электродинамика, механика сплошных сред» тоже имеют неннтуитивные аспекты, а в ряде случаев их выводы и вовсе противоречат интуиции. Бор пошел слишком далеко, утверждая, что с созданием квантовой теории приходится переосмысливать само понятие понимания. Он говорил, что «благодаря квантовой механике значение слова «понимание» изменилось, поскольку мы теперь должны иметь дело с пониманием законченного квантового феномена» Я бы изложил это иначе. Мы достигли удовлетворительного объяснения многих (но не всех) квантовых феноменов, хотя мы не можем или не хотим понять их в традиционных терминах, в частности с помощью классических понятий, подобных понятиям волны и частицы, которые к квантовой механике не относятся. Но понимание — категория пси* хологическая, а не эпистемологическая. И тем, кто разочарован в том, что квантовая механика дает мало «понимания», можно утешиться следующими доводами: (а) чем больше придерживаются эвристических образов, тем меньше понимают теорию; (Ь) не следует ожидать, что в квантовой механике должны существовать кинематика или теория движение лишь по той причине, что она носит неверное название механики (см. § 6).

V

164 В таком случае складывается следующая ситуация. Если мы хотим построить или изучить новые теории, то аналогия, вероятно, необходима в качестве моста между известным и неизвестным. Но если мы уже овладели новой теорией, то ее нужно критически исследовать с целью разобрать эвристические леса, реконструируя систему в ее буквальном виде. Для этого и применяется аксиоматизация. Когда эта реконструкция завершена, то есть когда мы выяснили, что именно представляет собой данная теория, а не то, на что она похожа или что нам напоминают ее референты, мы должны отказаться от какого бы то ни было метафорического объяснения м сфере применимости теории, так как это было ры всего лишь псевдообъяснением. Предполагать, что научное объяснение метафорично —значит ^путать научную теорию с библейскими притчами или же согласиться с инструментализмом, для которого «все знание, если оно устанавливается не как фактическая последовательность и сосуществование, может быть знанием только по аналогии» К

— і