Феноменология

Одна из центральных проблем, над которой размышлял Гуссерль, - проблема кризиса современного европейского мира и кризиса науки.

Это обусловлено тем, считал Гуссерль, что исключительная власть науки оставляла в тени важнейшее обстоятельство, которое является решающим для «подлинного человека»: односторонние «фактические науки» создают только «фактического человека». В ответ на наши жизненные запросы эти науки ничего не могут нам сказать, ибо они принципиально оставляют в стороне те проблемы, которые имеют жизненное значение для современного человека - вопросы о смысле или бессмысленности человеческого существования. Ведь сегодня, подчеркивает Гуссерль, даже науки о духе, рассматривающие человека «в его духовном бытии», «в горизонте его историчности», понимают движение к строгой научности как заботливое исключение из сферы рассмотрения всех вопросов о «разумности» или «неразумности» деятельности человечества, они стараются делать только «фактические» высказывания.

Гуссерль осознает недостаточность традиционной рефлексивности - обезличенной, направленной на достижение общего и универсального знания. Он полагает, что это произошло главным образом потому, что вера в универсальную философию потеряла свое значение. Была разрушена «вера в абсолютный разум», из которого мир получает свой смысл, вера в смысл истории. В итоге философия теряет столь существенное для неё личностное измерение, замыкается в стерильной атмосфере автономного теоретического опыта, угрожающего потерять реальную значимость для человеческой жизнедеятельности. А кризис философии означает кризис всех наук нового времени как ответвлений философской универсальности.

Для Гуссерля важнейшая задача философии - обращение к исходным смысловым проблемам культуры, наделение их конкретным смысловым звучанием. Не наука и научное познание сами по себе, но смысл науки для человека и человеческого общества - такова, по Гуссерлю, основная задача феноменологического анализа118.

Согласно гуссерлевской точке зрения, образу «подлинной рациональности» и «подлинной философии» в целом не отвечает европейская рационалистическая философия нового времени. Не отвечает критериям и принципам «подлинности» и научное мышление этого периода, взятое в форме теоретического «самоосмысления». Рационализм (понятый как вера в разум, науку и составляющий живой нерв европейской философии начиная с эпохи Ренессанса) Гуссерль называет наивным и «объективистским»119. Наука и мир научного познания по сути дела не рассматривались, говорит Гуссерль, в их предпосылках, в их генезисе, ибо предполагались известная независимость и верховенство науки по отношению к «донаучному миру», сфере обычного жизненного опыта, из которого наука - согласно исходным установкам традиционного рационализма - скорее высвобождается, чем проистекает.

Гуссерль критикует философию нового времени за то, что она сузила действительные рамки и значение познания, отождествила последнее с частным явлением - познанием научным. Между тем, говорит Гуссерль, познание - если мы возьмем его во всей его широте, которая включает разум и неразумное, не- созерцаемое и созерцаемое и т. д., - охватывает всю сферу суждения, предикативную и допредикативную, различные акты веры и т.п. Каждый познавательный процесс содержит в себе момент, связанный с желаниями и устремлениями; имеет позитивно-ценностную ориентацию. Таким образом, Гуссерль требует рассматривать познание как момент, аспект совокупной человеческой деятельности, направленной на практические цели.

Науки пытаются понять мир «сам по себе», рассматривая природу и человека как объекты, отвлекаясь от интерсубъективных условий, при которых эти объекты попадают в поле теоретических интересов и становятся доступными. В забвении европейской наукой своей жизненномировой основы, своих истоков Гуссерль видит основную причину ее кризиса. Этот кризис раскрывается как своего рода плата за те успехи, которых науки добились как раз за счет замещения жизненно-мировых реалий логико-математическими предметами (физикализм), в рамки которых уже не вмещаются запросы исследований мира и человека.

Кризис европейской науки Гуссерль связывает с забвением жизненного мира как смыслового фундамента науки: в мире науки ученый проходит мимо своей субъективности, смысловой корреляции между предметами и направляет внимание только на связи между предметами120. Поэтому необходимо переосмыс- лить теоретическую практику человека исходя из ее жизненно-мировой основы, что, по Гуссерлю, возможно только на пути отказа от физикализма и перехода к трансцендентально-феноменологической установке. Жизненный мир в такой установке раскрывается как горизонт, определяющий все возможности действия субъективности, т. е. в своем трансцендентальном значении.

| Задача феноменологии, утверждал Гуссерль - раскрытие смысла Ф предмета, затемненного разноречивым мнением, словами и оценками. Это и будет основой рационализма нового типа.

Важно отметить, что феноменология Гуссерля продолжает традицию европейского научного развития, в котором философия, так же как и наука, преследует рациональность как цель. При этом «философия как строгая наука», по мнению Гуссерля, обеспечивает поддержку науке в условиях кризиса наук. Усилия феноменологии по спасению научных аспектов в самой науке состоят в открытии и детальном изучении жизненного мира как смыслообразующего основания наук и их внутреннего стремления к разуму.

Возврат к «жизненному миру», поясняет Гуссерль, означает оправдание сферы Doxa, ибо жизненный мир есть не что иное, как мир простого мнения (Doxa), к которому по традиции стали относиться так презрительно. В силу этого «жизненный мир» является, по Гуссерлю, основой всякого объективного познания. Он вообще является «пред-данным», он есть «горизонт», предпосылка всякой действительной и возможной практики. Он является «донаучным» в том смысле, что всегда дан до науки и продолжает в этом своем основополагающем значении существовать и в эпоху науки. Гуссерль заявляет, что факт науки нельзя брать как нечто само собой разумеющееся.

Научное познание следует рассмотреть в его происхождении, в его зависимости от других форм человеческой сознательной жизнедеятельности. Забвение того, что восприятие и «жизненный мир» - основа научного познания, лишает науку гуманистического содержания. Гуссерль видит задачу феноменологии в том, чтобы придать ценность исконному, изначальному праву этих очевидностей в обосновании познания по сравнению с ценностью объективно-логических очевидностей и разработать на этой основе особый феноменологический метод.

Феноменология стремится описывать используемые нами повседневные вещи так, как они обнаруживаются перед нами.

Гуссерлевский лозунг «Назад, к самим предметам!» означает высвобождение сознания и предметного мира из причинных и функциональных связей между ними, воссоздание непосредственно смыслового поля, поля значений между сознанием и предметами. С самим фактом существования человеческой субъективности в мир приходит совершенно новая особая реальность - смысловая реальность. Можно даже сказать, что появление в мире человеческой субъективнос- ти само по себе есть проявление заложено в мире смысла. Человек не просто произвольно привносит этот смысл в мир, а словно впервые его выявляет, делает видимым, реальным121. Человеку, таким образом, ничего в его деятельности не предзадано, кроме самой человеческой ситуации - быть конституирующим смысловым центром мира, обладать этим миром в своих субъективных формах.

По замыслу Гуссерля, феноменологическая редукция (отказ от высказываний относительно причинно-ассоциативных связей переживаний) и эпохе (воздержание от высказываний) и есть выдвижение на первый план смысловой связи сознания и мира и просмотр сквозь нее всех многообразных отношений человека и мира.

Предмет (вещь) является, однако смысл (значение) предмета не является, но переживается. Постижение смысловых связей Гуссерль называет «созерцанием сущностей», где каждая сфера анализа сознания - изучение смысловых оттенков восприятия, памяти, фантазии, сомнения, актов воли и т. д. - сравнима по обширности с естествознанием. Феноменологический метод противостоит дедуктивно-расчленяющему методу естественных наук.

Один из основных принципов феноменологии - смысл (значение) не может быть передан другим или принят от других в «готовом виде», как материальный предмет: предметы, знаки, символы - лишь средства трансляции смысла, который конституируется (и интерпретируется) субъективностью.

Понимание Другого как «вчувствование» возможно только на основе аналогии с временным потоком своего собственного опыта. Другой конституируется при этом не только как природно-телесно-психический феномен, но как субъективность, конституирующая свой собственный смысловой мир, и как трансцендентальная субъективность, конституирующая, в свою очередь, субъективность Других. Мир, который мы обнаруживаем в сознании, есть интерсубъективный мир (мир для каждого), т.е. пересечение и переплетение объективированных смыслов. Ведь объективность мира, по Гуссерлю, состоит не в его независимости от субъекта и человеческого сознания, а в его общезначимости, т. е. в его общем значении для всех, обязательности для каждого субъекта. При такой постановке вопроса, правомерной лишь в границах теоретического отношения к миру (наука), объективность мира равнозначна его интерсубъективности, т. е. всеобщности и безусловности предметных значений бытия для всякого субъекта («конкретный объективный мир всегда существует для нас как мир человека и культуры» - Гуссерль).

Специфика феноменологии как философского течения состоит в отказе от любых идеализаций в качестве исходного пункта и принятие единственной предпосылки - возможности описания спонтанно-смысловой жизни сознания (Гуссерль) или истолкования фундаментальных структур человеческого существования (Хай- деггер), возможности, укорененной в самом сознании и человеческом бытии.

В учении о «жизненном мире» Гуссерль затронул важнейшую и интереснейшую философскую проблему, смысл которой можно определить следующим образом. Действительность всегда воспринимается не как некая «вещь в себе», а как смысловая картина сущего, осмысленно. Восприятие всегда опосредовано определенными структурами сознания. Оно связано с потенциалом уже пережитого опыта и усвоенного знания, в соответствии с которыми человек ориентируется в мире сущего, в мире вещей; узнает и дифференцирует их предметное многообразие, оценивает, расчленяет, отождествляет, различает, сравнивает. С другой стороны, наука и научное познание являются одной из сфер социально-исторической практики человечества. Поэтому научное мышление в каж- дую данную историческую эпоху вовсе не является «самоданным» и «самодостаточным». Напротив, оно во многом определяется другими областями человеческой практики, вступает с ними в активное взаимодействие. Задача социально-исторического истолкования науки и научного познания связана с широким и систематическим исследованием, во-первых, социальной сущности научного познания, общественно-исторических функций науки как социального института и, во-вторых, с анализом научного знания различных исторических эпох в широком контексте социально-практической преобразующей деятельности122.

Вместе с тем следует отметить, что поставив вопрос о соотношении наук с фундаментальными сферами человеческого практического опыта, Гуссерль свел его к гораздо более узкому и производному вопросу о связи двух типов сознания, двух форм духовной ориентации. В результате действительная взаимозависимость между миром науки, теории и сферой практического, жизненного опыта была истолкована как зависимость научного познания от более значимого, более высокого по достоинству способа «донаучного», точнее «вненаучного» сознания, состоящего из суммы непосредственных «очевидностей».

Феноменология имеет определенные точки соприкосновения практически со всеми течениями современной западной мысли и некоторыми школами древней и современной восточной философии. Существенная близость обнаруживается там, где на первом плане оказывается проблема значения, смысла, интерпретации, там, где анализ подразумевает несводимость значения к тому, что не является значением или смыслообразующим актом. К позднему гуссерлианству с сочувствием обращаются все те, кто не удовлетворен далеко идущим позитивистским самоограничением философии. Это, прежде всего, философы, которые признают неискоренимость из философии «вечных» вопросов - о бытии, сущности человека и т. п. Многие из представителей современной метафизической и онтологической тенденции стремятся опереться на Гуссерля. И не в последнюю очередь - религиозные философы, представители томизма, сторонники религиозного экзистенциализма, которые, как правило, высоко оценивают вклад Гуссерля в современную философию.

Варианты феноменологии различаются прежде всего исходной точкой описания фундаментального круга «человек - сознание - бытие». Для Э. Гуссерля - это естественная установка, жизненный мир и трансцендентальная субъективность, для М. Хайдеггера - вопрошающее о бытии человеческое бытие- в-мире, для Ж.П. Сартра - свобода, которая конституирует действие, для П. Рикёра - воля, «реинтеграция сознания в теле и тела в сознании».