§ CXII О том, что не менее важно учить, что всякая материальная вещь не способна мыслить. О том, что человек — объект весьма трудно объяснимый

...Последователь Стратона был бы очень смущен, если бы ему сказали: вы лишаете природу ощущений, откуда же возникают ваши ощущения и ваш ум? 362 Разве бесчувственная природа может дать способность мыслить небольшому числу своих частей? И почему бы природа дала мышление одним своим частям, но не дала другим? Он ничего путного не ответит, но, собравшись с духом, обратит это соображение против своих противников.

Разве вы не признаете, ответит он нашим философам, что природа бесчувственна и тем не менее животные чувствуют, хотя они лишь частицы природы и все, что в них есть, извлечено из материи? Если природа могла возвыситься до такой степени в животных, то в человеке она могла возвыситься до уровня человеческого познания. Следовательно, с этим затруднением вы должны справиться. Наши философы не смолчат, они сошлются на множество дово- дов, основательных самих по себе, но всегда допускающих поводы для возражений. Картезианец мог бы надеяться иметь преимущество перед другими в этом диспуте, поскольку он с самого начала отрицает способность чувствовать у любого материального объекта.

Прошу вас, заметьте попутно, что человек — орешек, который всего труднее раскусить всем создателям философских систем. Он представляет собой камень преткновения и для верных, и для ложных взглядов. Он ставит в тупик натуралистов, о чем я вам только что говорил. Он ставит в тупик ортодоксов, ибо нет более ужасных возражений, нежели те, которые последователь Стратона может извлечь из того, что моральное и физическое зло царят среди людей. Стоики, главные защитники провидения, так увязли в этой проблеме, что имеют совершенно жалкий вид363. Великий гений Хризиппа в данном вопросе потерпел поражение, хотя он был поразительно находчив в отношении различных тонкостей спора. Пусть все это служит, если угодно, подтверждением того, что я отмечал о лучшем пути, какой могли избрать атеисты-афиняне, чтобы просветить свой ум. Вы, может быть, воображаете, что, рассуждая о совершенствах человека, они легче могли бы возвыситься до признания существования духа — творца всех вещей. Но будьте уверены, без света откровения размышления о свойствах человека не дали бы афинянам нить Ариадны, необходимую, чтобы выбраться из лабиринта; эти размышления, наоборот, могли их все больше и больше сбивать с пути 364. Не знаю, может ли природа представить объект более странный и более трудный для понимания посредством одного лишь разума, чем то, что мы называем разумным животным. Здесь перед нами хаос 365 более запутанный, чем хаос поэтов.

<< | >>

↑

Источник: Бейль П.. Исторический и критический словарь в 2-х томах / Сер.: Философское наследие; год.; Изд-во: Мысль, Москва; т.2 - 510 стр.. 1969

Еще по теме § CXII О том, что не менее важно учить, что всякая материальная вещь не способна мыслить. О том, что человек — объект весьма трудно объяснимый: