§ 1. Внешнеполитическое положение Молдавского княжества в 20—40-х гг.

После окончания Хотинской войны в 1621 г. началась полоса польско-турецких переговоров о заключении длительного мира. Одним из пунктов противоречий на переговорах был вопрос о Молдавском княжестве.

В феврале 1623 г. султан Мустафа I все же подписал польско-турецкий договор, по которому польским панам и казакам запрещалось нападать на османские территории, ежегодно в Яссах королевские посланцы обязаны были передавать представителям крымского хана подарки для султана. Король должен не помогать и не позволять своим подданным оказывать врагам султана помощь. Речь Посполитая не имела права предоставлять убежище господа- рям-эмигрантам, их следовало в кандалах отсылать в Стамбул. Татарам воспрещались набеги на польские земли и проход через территорию королевства. По требованию короля и указу султана они могли оказывать военную помощь королевским войскам. Молдавскому господарю предписывалось жить с польским королем в согласии1.

Но реализацию этих условий затрудняла складывавшаяся международная ситуация. Занятая новой войной с Ираном (затянувшейся до 1639 г.), Порта должна была учитывать расстановку политических сил в Европе в связи с Тридцатилетней войной. Две державы — противницы «католического блока» (куда входили Австрия и Речь Посполитая) — Россия и Швеция в 20—30-х гг. острие своей внешнеполитической активности направили против Польши. Османская империя была на стороне антикатолических сил. Этот важный фактор Россия и Швеция учитывали в своей внешней политике, которую активно поддерживали константинопольский патриарх Кирилл Лукарис и трансильванский князь Габор Бетлен.

Польша также не могла безоговорочно принять условия договора, значительно. ущемлявшего ее внешнеполитический суверенитет. Дипломатические баталии затянулись на долгое время. Порта пыталась оказать и военное давление на Речь Посполитую, угрожая ей нападением разбойничьих орд главы буджакских татар Кантемира, который в 1624 г. требовал от короля дани султану и прекращения казацких морских походов2.

Осуществлению антипольских планов помешал политический кризис, начавшийся в это время в Крыму. Против власти султана поднялись два брата — Мехмед-Гирей и Шахин-Гирей. Мятежные крымские феодалы угрожали создать антиосманскую коалицию в составе Крыма, России, Польши, Ирана, казаков и Молдавского княжества. Опасаясь удара со стороны Швеции, Речь Посполитая не решилась на открытую конфронтацию с султаном, но осторожно оказывала поддержку братьям и склонила к этому молдавского господаря, пытаясь восстановить свое влияние в княжестве. Группа молдавских бояр пропольской ориентации во главе с господарем Мироном Барновским пошла навстречу восточным планам короля Сигизмунда III. Однако поражение войск Гиреев и их союзников, которое они потерпели летом 1629 г. под Перекопом от отрядов Кантемира, и на этот раз обрекло на провал попытку короля восстановить польское влияние в Молдавском княжестве3.

Ухудшением польско-турецких отношений попытались воспользоваться страны антигабсбургской коалиции. Но резкое обострение турецко-австрийской конфронтации в Трансильвании после смерти князя Габора Бетлена заста вило Порту искать мира с Речью Посполитой. В 1630 г. в знак сближения с Польшей молдавским господарем был назначен Моисей Могила. При его посредничестве в том же году заключен новый турецко-польский договор, но каких-либо существенных изменений по вопросу о княжестве в него не внесли.

Колебания в турецко-польских отношениях отражались на положении Молдавии. На случай войны с Османской им* перией польская сторона пыталась заручиться поддержкой молдавских господарей, но Порта сменяла их как никогда часто. Причиной таких частых смен была не только внутриклассовая борьба местного боярства за сохранение своих привилегий, против проникновения в княжество греков* фанариотов, не только стремление османов нажиться за счет конкуренции претендентов на престол, но и подозрительность Порты в отношении Речи Посполитой. Политика таких господарей, как Александр Кокон, Александр Ильяш и других была полностью подчинена интересам Порты. Их оторванность от местного боярства, стремление окружить себя боярами-греками часто порождала противоречия между ними и молдавскими феодалами. Чтобы не обострять эти противоречия и не давать повода для вмешательства Речи Посполитой во внутренние дела Молдавского княжества, Порта умело чередовала на престоле господарей проосманекой и местной ориентации (они находились под постоянным подозрением у османов).

Когда молдавским господарем стал Моисей Могила, султан выразил желание, чтобы его брат, живший в Трансильвании, был прислан в Стамбул в качестве заложника4. Жертвой напряженных польско-турецких отношений стал господарь Мирон Барновский. В 1629 г. он был смещен османами и эмигрировал в Польшу. В 1633 г. молдавские бояре, изгнавшие из страны ненавистного Александра Кокона и окружавших его греков-фанариотов, нещадно грабивших страну, вновь призвали на престол Мирона Барнов- ского. Порта усмотрела в этом не только возмутительное своеволие бояр, но и попытку Речи Посполитой возвести на престол верного себе правителя, имевшего в Польше земельные владения и связанного с польскими магнатами благодаря браку с дочерью каменецкого каштеляна. Поэтому Барновского вызвали в Стамбул и казнили.

Однако жестокие репрессии не удержали преемника и родственника казненного господаря Моисея Могилу (вновь назначенного в княжество) от новых пропольских акций. Такая филопольская линия молдавского правительства объяснялась прежде всего опасением, что военно-полити ческое поражение или ослабление Речи Посполитой повлечет за собой ухудшение положения Молдавского княжества в системе Османской империи, а может быть, и превращение его в пашалык.

С началом в 30-х гг. войны Польши с Россией русские и шведские дипломаты добивались вступления в нее Османской империи. Османские же войска были заняты на иранском фронте. Часть турецких политиков считала, что, поскольку Речь Посполитая не нарушает соглашения 1630 г., нет оснований для объявления ей войны. Однако антипольская партия, опиравшаяся на помощь константинопольского патриарха и шведских дипломатов, добилась разрешения на открытие военных действий. В октябре 1633 г. османо-татарская армия во главе с Абаза-пашой осадила Каменец-Подольский. Чтобы помочь гетману Ко- нецпольскому, господарь Моисей Могила подослал к паше людей, которые поклялись, что видели большое казацкое войско, идущее на помощь полякам. Абаза снял осаду и отступил. Когда обман раскрылся, паша поклялся отомстить и не замедлил выполнить свою угрозу. В начале 1634 г. в Молдавию был назначен новый господарь Василий Лупу, а Моисей Могила и верные ему бояре бежали в Польшу5.

Порта решила не продолжать войну, тем более, что стало известно о неудаче русских войск под Смоленском. В 1634 г. Османская империя и Речь Посполитая заключили соглашение, в основном подтверждавшее положения договора 1630 г. Статьи, касавшиеся Молдавии и Валахии, гласили, что Речь Посполитая не должна враждебно относиться к этим странам и не может ни тайно, ни явно помогать тем, кто «пытается оторвать эти земли от остальных владений султана»6. Турецкая сторона обещала учитывать пожелания Польши при назначении господарей в Дунайские княжества7.

Но уже утверждение на молдавском престоле Василия Лупу не было согласовано с польской стороной и вызвало в Кракове явное недовольство, вероятно, потому, что он был известен своими антипольскими настроениями. Несмотря на активное посредничество при заключении турецко-польского мира 1634 г., Лупу еще долго не мог наладить нормальных отношений с Речью Посполитой. С незначительными колебаниями Лупу почти до конца 40-х гг. последовательно проводил протурецкую внешнюю политику. Однако господарь подчас очень ловко умел толковать и использовать в своих интересах поручения Порты.

У Лупу, чья репутация в Порте была вне всяких по дозрений, сложились враждебные отношения с валашским господарем Матвеем Басарабом и трансильванским князем Ракоци8. Враждебность соседей становилась опасной в условиях внутренней оппозиции. Местное боярство было недовольно ограничением своих привилегий господарем и его греческим окружением. Часть этих бояр эмигрировала, другие затаились, ожидая удобного момента, чтобы выступить против господаря. Внутренняя оппозиция быстро нашла общий язык с врагами Лупу, укрывшимися в Трансильвании и Польше. В конце 1635 г. проживавший в Трансильвании Иоанн Могила, сын бывшего господаря Семена, предложил князю Ракоци I план свержения Лупу, предполагавший объединение с этой целью сил трансильванского князя и валашского господаря при поддержке Речи Посполитой и опоре на внутреннюю оппозицию в княжестве9. Зная о враждебности к себе соседей, Лупу решил избрать объектом для ответных действий Валахию. На внешнеполитические действия Валахии (тесная связь с Ракоци I) настороженно смотрели в Стамбуле, где опасались чрезмерного усиления влияния Трансильвании. Кроме того, в войне Лупу рассчитывал пополнить казну и получить новые земли, что позволило бы ему разрешить противоречия внутри феодального класса.

Лупу использовал враждебность Порты к валашскому господарю Матвею Басарабу, которого она была не прочь сместить. До начала своих действий молдавский господарь заручился поддержкой османских покровителей, надеясь передать своему сыну валашский престол.

В 1636 г. распространяются первые слухи о том, что Лупу совместно с татарами намеревается напасть на Валахию, а затем и на Трансильванию. Такие слухи особенно тревожили Ракоци I. Стало известно, что османы собираются его сместить и готовы оказать Иштвану Бетлену военную помощь в захвате престола. Лупу выступил одним из сторонников Бетлена.

Это усилило напряженность в отношениях Молдавии с Валахией и Трансильванией. Заблаговременно предупрежденный о планах Лупу, Матвей Басараб в 1635 г. признал сюзеренитет трансильванского князя Ракоци I. В 1637 г. за несколько месяцев до начала Василием Лупу военных действий Матвей Басараб прислал в Трансильванию логофета Саву. От имени господаря он предложил прислать в Валахию Иоанна Могилу с войском. Это, по словам логофета, придало бы смелости валахам10.

Несмотря на то, что Матвей Басараб сумел заручиться поддержкой ряда влиятельных турецких вельмож, позиции

Лупу в Стамбуле нисколько не поколебались. Обстановка благоприятствовала молдавскому господарю, старавшемуся максимально укрепить свой авторитет и репутацию верного слуги в глазах Порты. Затянувшаяся персидская война и взятие донскими казаками Азова, внутренние беспорядки осложнили положение империи. Порта, не особенно доверявшая Ракоци I и Матвею Басарабу, была заинтересована в верности и преданности господаря, управлявшего страной, пограничной с Речью Посполитой. В январе 1638 г. султан Мурад IV прислал Лупу письмо, в котором, предостерегая его от тайного перехода на сторону антиос- манских сил, обещал за верность наследственное владение Молдавией11.

Неудача в Валахии в 1637 г. не обескуражила господаря. Он надеялся, что его замыслы можно будет реализовать в недалеком будущем. В то же время Лупу пошел на мирные переговоры с Валахией, инициатором которых выступила Трансильвания12. В результате переговоров летом— осенью 1638 г. был выработан проект будущего договора. Однако дальше громких слов дело не пошло. Причину этого трансильванский дипломат, участник переговоров Ст. Кассаи видел в том, что «между обеими воеводами существует извечная вражда и так будет до тех пор, пока один не сумеет уничтожить другого»13.

Тогда Ракоци, возобновив договор 1635 г. с Матвеем Басарабом, заключает в 1638 г. самостоятельный договор с Василием Лупу.

Когда в ноябре 1639 г. Лупу вновь напал на Валахию, Ракоци I не оказал Матвею обещанной помощи. Впрочем, такая позиция объяснялась не только договором с Молдавией, но и тем, что Порта послала князю суровый приказ «не сметь вмешиваться в это дело»16. Ракоци занял двойственную позицию в отношениях обоих «союзников» (Матвею он сообщил, что вот-вот пришлет помощь, а Лупу написал, что не поддержит Валахию). В битве при Ожоже- нах в ноябре 1639 г. Лупу был разбит, с позором бежал и укрылся в Брайле.

Порта была на стороне Лупу, однако, когда реализация его планов встречала эффективный отпор соседей, она не поддерживала молдавского господаря. Очевидно, в Порте опасались, как бы в затянувшийся конфликт на стороне противников султана не вмешались Австрия и Речь Посполитая и тем самым Османская империя не была бы втянута в нежелательный конфликт. В условиях войны с Ираном Порта предпочитала, чтобы подвластные ей княжества занимались своими распрями и не могли выступить против империи.

Ситуация для Лупу складывалась неблагоприятно. Ему угрожало даже смещение с престола17. Покровитель Матвея Басараба, главнокомандующий, османскими военно- морскими силами Дели Хусейн-паша получил разрешение на арест Лупу в Брайле. Предупрежденный своими агентами о грозящей ему опасности, молдавский господарь тайно переехал в Яссы18.

Тем временем Матвей усиленно жаловался султану на своего соседа и, по-видимому, просил разрешения ему отомстить. Ракоци же он писал, что «сам нападет на этого разбойника и неприятеля», так как ни он, ни его страна не имеют из-за него покоя19. Матвей просил Ракоци хотя бы о тайной помощи, говоря, что, если Лупу завоюет Валахию, Трансильвания получит соседа-врага20. В 1640 г. между Матвеем и Ракоци был возобновлен прежний договор21.

Однако Лупу и на сей раз сумел уладить свои дела в Порте. Он пытался заверить Ракоци в добрых намерениях и продолжал интриги против Басараба. Поражение, понесенное осенью 1639 г., заставило Лупу временно отказаться от своих планов захвата валашского престола. В 1639 г. Османская империя окончила войну с Ираном, но внутреннее положение ее резко ухудшилось после смерти султана Мурада IV (1640 г.) и с восшествием на престол «слабоумного, беспечного и болезненного»22 Ибрагима. Теперь одной из первостепенных задач ее внешней политики было стремление получить обратно Азов, захваченный донскими казаками летом 1637 г., без затраты существенных материальных и военных ресурсов. Поскольку донские казаки признали власть русского царя, Порта решила при посредничестве Василия Лупу добиться, чтобы Москва заставила казаков вернуть османам важный стратегический пункт. Русское правительство оказывало казакам помощь боеприпасами и деньгами и, удерживая таким образом Азов, стремилось получить от султана обещание прекратить татарские набеги на пограничные области страны23.

Так обстояло дело ко времени, когда в 1640 г. молдавские посольства отправились в Москву. В своих грамотах Лупу убеждал царя в том, что он должен жить в дружбе с султаном, что крепость надо вернуть, чтобы не допустить войны между двумя державами. В Москве посланцев Лупу встретили доброжелательно. Господаря, а через него и султана уверили в том, что казакам дан приказ уйти из Азова. В действительности же решения о том, оборонять крепость или сдать, принято тогда не было.

Советский историк И. А. Смирнов заметил, что, выступая посредником в русско-османских переговорах, Лупу действовал в интересах Порты. Владение Азовом давало туркам и татарам возможность держать под страхом нападения извечных врагов Порты — донских казаков, поддерживать связь с группами недовольных мусульман, проживавших на территориях бывших Астраханского и Казанского ханства, наконец, это значило иметь плацдарм для агрессии против русских земель. Поэтому султан был заинтересован в успехе посреднической миссии Лупу. Визирь Мустафа-паша посулил Лупу разрешить «...владеть до смерти своей Молдавскою и Мунтянскою (Валахия—Авт.) обеими землями, за тем, чтоб он помирил турецкого султана с московским государем»24.

В советской литературе уже высказано мнение, что роль Лупу в примирении двух стран была весьма незначительной. Казаки оставили Азов по приказу русского правительства, данному только тогда, когда в Москве пришли к выводу, что удерживать разоренный город больше нет возможности, а к войне с Портой Россия не готова. Не прекратились и татарские набеги на Русь, хотя в ответ на грамоты царя Лупу продолжал обещать, что султан Ибрагим прикажет азовскому паше и крымскому хану прекратить набеги и что «ни трава отторгнута, ни вода пита в порубежных странах от воров тех татар не будет»25.

Однако следует отметить, что налаженные Лупу контакты с Москвой принесли определенную пользу обеим странам. Так, молдавский господарь оказал Москве важную услугу, сумев задержать и передать посланцам царя Алексея Михайловича опасного самозванца, выдававшего себя за сына Шуйского и рассчитывавшего получить поддержку в Порте26. В лице Лупу русское правительство получило ценного информатора о делах соседних с Молдавией стран. Но самым полезным для обеих стран стало пре бывание в Молдавии русского дипломата А. Л. Ордина- Нащокина.

Будущий крупнейший государственный деятель России, Ордин-Нащокин с согласия Лупу был тайно направлен в Молдавию в 1642 г. Главной задачей его являлась подготовка посольства в Турцию, которое должен был возглавить в 1643 г. боярин И. Д. Милославский. Свою миссию Ордин-Нащокин выполнял в очень сложных условиях. Речь Посполитая, опасавшаяся русско-турецкого сближения, узнав о пребывании в Молдавии русского дипломата, старалась всячески ему навредить. В таких условиях Лупу оказал Нащокину неоценимую помощь. К русскому дипломату в целях конспирации относились не как к послу иностранного государства, а как к приближенному господаря, да еще и небольшого чина27. Во время первых аудиенций у господаря Нащокин говорил, что ему поручено урегулировать русско-турецкие отношения28. Лупу, в свою очередь, в грамоте царю от 22 ноября 1642 г. писал: «Обо всяких делах, которые будут деяться в здешних странах, или в Турском царстве, или в Крымской стране, или в Польской стране, или в иной какой стране, еще в лесе некий лист потрясетца, еще о всем будут ведати и воистину великому царствию вашему при все ведомо учиним»29.

К Ордину-Нащокину Лупу приставил одного из своих доверенных советников — И. Астафьева. Он должен был «о всем со мною говорить», — писал Нащокин. Советник предложил ему свои услуги в качестве помощника и информатора. Вскоре в окружении Нащокина появился еще один доброжелатель России — Федор-логофет. Присутствие при молдавском дворе русского посла и его умелая дипломатическая деятельность способствовали формированию группы прорусски настроенных молдавских политиков. Боярин Ф. И. Шереметев писал Нащокину, чтобы он соболями отблагодарил Федора за службу. Нащокин, понимая, какое значение будет иметь в дальнейшем дружественное отношение молдавского правительства к России, советовал привлекать бояр и господаря на русскую сторону подарками, скорыми ответами на их письма, гостеприимным отношением.

Вместе с Лупу Нащокин совершил поездку по Молдавии: «А я с ним еду, и куда он ни ездит... и он меня жалует за свои, а не так, как на время приезжих». Эти поездки помогли ему собрать интересовавшую его информацию, установить связи с молдавскими боярами.

Об отношении господарей к России Нащокин писал: «Которые владетели были прежде тебя в Молдавской зем ле, и раденье их, и служба к великому государю нашему... не бывала. А как тебя бог избрал на владетельство Молдавские земли, и ты по своей правой вере, как настоит православным государем, показал свое раденье и совет к великому государю»30. Несомненно, посольство Нащокина способствовало усилению прорусских настроений в Молдавском княжестве01.

Посредническая миссия Лупу вызвала небезосновательные опасения соседей в том, что ее успех может содействовать усилению молдавского господаря. Поэтому с их стороны последовали новые враждебные акции. Так, польский посол в Стамбуле Конецпольский обвинил Россию в помощи донским казакам. В диван вызвали капукехайю и в его лице обвинили Лупу в дезинформации Порты. Однако капукехайя смело заявил, что утверждение Ко- нецпольского — ложь, которая объясняется ненавистью Польши к России32.

В 1643 г. литовский магнат Януш Радзивилл обратился к Ракоци I с просьбой о посредничестве в его сватовстве к старшей дочери Лупу Марии. Видный представитель протестантской партии в Речи Посполитой, имевший давние связи с Трансильванским двором, Радзивилл вел в своей стране сложную политическую игру. С одной стороны, подыгрывая планам «турецкой войны» короля Владислава IV, он просил официального разрешения на этог брак, который должен был склонить Лупу к союзу с Речью Посполитой. С другой стороны, он сообщал Ракоци I, что хочет использовать приданое молдавской княжны длй выборов в Польше короля-протестанта (т. е. Ракоци)33.

Для переговоров в Яссы был послан уже хорошо знакомый Василию Лупу дипломат А. Барксаи. Помимо сватовства Ракоци I хотел добиться от господаря заключения мира между Молдавией и Трансильванией и хоть на время отвести от Матвея Басараба угрозу нападения34. В условиях войны с Австрией и Венгрией Ракоци особенно был заинтересован в мирных отношениях с Лупу. Более того, он предполагал участие молдавских и валашских отрядов в военных действиях.

Молдавский господарь решил использовать переговоры прежде всего для того, чтобы заручиться поддержкой Ракоци против Валахии. Но посол Ракоци имел поручение склонить Лупу к отказу от воинственных планов. Барксаи сообщал, что Лупу ни под каким видом не желает мириться с Матвеем, заявляя, «что не хочет, чтобы и он стал жертвой ненависти турок»35. Условия мира, выдвинутые молдавским господарем, были неприемлемы для Матвея Басараба: подать в 15 тыс. талеров, возмещение всех убытков Лупу и его стране, изгнание из Валахии молдавских эмигрантов, просьба о прощении через знатных послов36.

В конце концов Барксаи вынудили пойти на обман. Так как Лупу заявил о своей решимости весной 1644 г. вместе с 2 тыс. татар двинуться в Валахию, Барксаи, чтобы получить гарантию ненападения его на Трансильванию и послать отряд войск для войны с Австрией, заверил Лупу, что Ракоци даст приказ секеям помочь ему против Матвея37. Это обещание и заставило Лупу дать Ракоци отборный отряд солдат и проявить заинтересованность в примирении38.

Барксаи все время подозревал Лупу в неискренности. В феврале 1644 г. он высказал опасение, как бы в случае смерти визиря (приказавшего Лупу помочь Ракоци в войне) господарь не отозвал свои войска, не напал на Валахию, а затем и на Трансильванию39. Подозрения эти были не напрасны. Визирь Мустафа-паша действительно вскоре умер, а отряды Лупу (как, впрочем, и Матвея Басараба) в критический момент покинули трансильванскую армию.

Подозрительность обеих сторон в ходе переговоров привела в конце концов к тому, что Ракоци, боясь гнева султана за свое посредничество в сватовстве Радзивил- ла, сообщил Порте о польских планах. Лупу ответил на это отказом от контактов с Трансильванией по данному вопросу. Дальнейшее ведение переговоров взял на себя киевский митрополит Петр Могила40. Пользуясь своим огромным авторитетом, митрополит, решая вопрос о браке, одновременно приложил немало усилий к тому, чтобы привлечь Лупу к участию в планах «турецкой войны» короля Владислава IV.