§ 1. Социальная борьба как следствие и симптом антагонизма моральных убеждений
Очертив в предыдущем класс преступлений и подвигов, наказаний и наград и их влияние на поведение человека, теперь мы можем выйти за пределы индивида в сферу социальной жизни и заняться изучением социальной роли санкций.
Мы видели, что преступный акт вызывает оскорбление, оскорбление переходит в неприязнь по отношению к преступнику, а иногда и во вражду и ненависть, которые затем «разряжаются» в ряд карательных актов. Эти акты направлены не только на воздаяние и возмездие, но и на недопущение и уничтожение преступных посягательств. Взаимодействие двух лиц принимает в этом случае конфликтный характер, их поведение сталкивается и получает ту форму, которая известна под именем борьбы242. Стоит только вступить в общение двум или большему числу лиц, из которых каждый понимает по-своему разряд должного, а соответственно и рекомендованного и запрещенного поведения, и конфликт или борьба между ними будет неизбежной. Представим себе, например, двух лиц, из которых один не считает непозволительным «присваивать» себе вещи другого и действительно присваивает их, а другой является убежденным защитником права собственности и всякое покушение на этот принцип считает запрещенным. Допустим, что они стали вместе жить. Ясно, что нам не приходится ожидать согласия и гармонии в их взаимных отношениях. Конфликт в их взаимном поведении будет неизбежным, а тем самым неизбежными будут и взаимная вражда и борьба в той или иной форме... Возьмем еще пример. Допустим, что в одной социальной группе приходится жить первобытному человеку, считающему «должной» нормой поведения принцип «убивай всякого иноплеменника», и современному человеку, считающему вообще всякое убийство актом запрещенным. Первый, исполняя свою обязанность, будет стараться убивать всякого чужеродца; второй, исполняя также свою обязанность, будет препятствовать первому совершать его должные акты. В итоге различное понимание должных актов влечет за собою конфликт поведений, а последний — столкновение и борьбу. Допустим далее, что в одной социальной группе приходится жить человеку, считающему обязанностью хозяина, к которому он пришел в гости, предоставить в его пользование свою дочь или жену, а себе приписывающему право — «пользоваться» женою или дочерью хозяина в течение ночи (явление гостеприимного гетеризма). А хозяином пусть будет человек, с обычным современным моральным сознанием, который подобные акты считает «безнравственными» и запрещенными. Первый будет требовать осуществления своего права, второй откажет. В результате — взаимное оскорбление, вражда, конфликт и борьба в той или иной форме... Не увеличивая подобных примеров, на основании сказанного мы можем сделать следующий вывод: если нормы «должного» поведения двух или большего числа лиц совершенно различны, а в зависимости от этого различны для каждого из них и нормы поведения «запрещенного и рекомендованного», то между поведением этих лиц, соприкасающихся друг с другом, не может установиться гармонический consensus и необходимо возникнет конфликт, а тем самым и борьба этих лиц друг с другом.
В этом случае сожительство этих лиц не может носить «мирный» характер, их совокупность не может образовать «замиренной» социальной группы с прочными и постоянными формами общения. Из сказанного же мы можем сделать и второй вывод: если нормы должного, запрещенного и рекомендованного поведения двух или большего числа лиц одинаковы, если каждый из них считает «должными», запрещенными и рекомендованными те же акты, что и другие, или — еще яснее — если каждый из них приписывает другим и себе те же права и обязанности, которые и другие приписывают ему и себе, то поведение таких лиц, согласное с их переживаниями, исключает возможность конфликта, вражды и борьбы. Каковы бы ни были по внешней форме взаимные акции и реакции, в этом случае нет места антагонизму, вражде и ненависти; каждый из них исполняет свои права и свои обязанности, которые таковыми же признаются и другими. Один человек может даже бить другого, но если тот и другой приписывают бьющему право бить, а избиваемому обязанность терпеть побои, то с точки зрения того и другого здесь не было бы борьбы, а была бы мирная форма взаимодействия. Борьба требует противоречия убеждений и вытекающего отсюда взаимного столкновения и сопротивления; в приводимом же факте нам не дано ни сопротивление, ни конфликт убеждений, а, напротив, дано полное совпадение в понимании должного взаимного поведения. Их общение в этом случае будет носить чисто мирный характер, между их поведением будет полный consensus, выражающийся вовне в бесконфликтном постоянстве взаимоотношений, образующих в своей совокупности то, что носит название «организации» или структуры группы... Говоря коротко — различное понимание должного, рекомендованного и запрещенного поведения ведет к борьбе, одинаковое— к миру и взаимному consensus'y243. А отсюда в свою очередь следует вывод: Если в какой-нибудь социальной группе наблюдаются конфликты взаимного поведения ее членов, проявляющиеся в той или иной форме борьбы, — значит, понимание должных, рекомендованных и запрещенных шаблонов поведения различными членами группы далеко от единства и тождественности244. Наличие конфликтов является симптомом и диагностическим признаком неодинакового понимания норм поведения. Подобно тому, как ряд внешних признаков часто служит симптомом внутренней болезни организма, так и конфликты поведения тоже служат показателем «болезненного» процесса внутри группы. Впрочем, термины «болезненный», как и «патологический», заключающие в себе известный оценоч ный элемент, не совсем удачны, и лучше их заменить термином «дисгармонический».