ПРИСКАЗКА [...] Велико могущество разума. Чудны дела его. Прекрасны его творения. Но не утолят они тебя, когда жажда правды загорится в сердце твоем, ибо без любви они мертвы, холодны и немы, как ледяные глыбы на вершинах гор.
[...] Полюби братьев твоих — и любовь даст крылья разуму твоему и приведет она тебя к источнику вечной правды. Она изощрит зрение твое и слух твой, и откроется тебе то, по чем изнывала твоя душа! [...] [...] Ты увидишь воочию то царство правды, любви и счастья, которого не видело еще ни одно человеческое око 2, ибо отразится тогда это царство в душе твоей. [...] Но кто ж эти вещие дочки Наума? [...] Подумай, пораскинь умом — и сам ты догадаешься. Чем самые мудрые из людей просвещают братьев своих? Чем открывают они братьям ту правду, до которой додумались? Они открывают братьям правду своими книжками; они просвещают их книжками. Вот они-то и есть те вещие дочки Наума [...]. Но которая же из книжек была моею Мудрицей Наумовной? Которая из них перенесла меня в Англию, которая показала мне, как живется английскому народу? Это книжка, написанная одним из главных распространителей того самого международного союза рабочих, про который я говорил тебе не раз. Имя этому человеку — Карл Маркс, а называется эта книжка «Капитал». . Вот она-то перенесла меня в Англию, она-то показала мне, до каких мук довели богатые английский народ. Но что еще важнее — она показала мне, что так и должно было быть и что так будет повсюду, где есть бедные и богатые. Из этой-то книжки я увидел, что никогда не избавиться народу от своих мук, пока есть над ним хозяева, помещики, цари; что одно только спасение рабочим — это подняться против них, чтобы стереть их с лица земли. [...] Русский работник, к тебе я взываю! Подумай о братьях своих, подумай о детях своих, подумай о муках, которые ждут их впереди. [...] Спаси же их от этих мук, если не окаменело сердце твое, если ты не оглох к стонам братьев своих. Ты должен и ты можешь спасти их, ибо приближается великое время, какого не видывала еще земля, время последней борьбы всего рабочего люда со всеми утеснителями его. [...] Наступит тогда новое царство, царство правды и любви, царство правды и справедливости. Наступит такое счастье, какого не видело еще ни одно человеческое око! Иди же и возвещай братьям своим, что приближается это царство! Но скажи им, что не войти им в него, пока не убьют они трехглавого змея, который стоит у входа в него 3. БУДУЩЕЕ ЦАРСТВО I Каково же это будущее царство? Чем отличается оно от теперешнего порядка? Оно отличается только одним: над рабочими нет и не может быть ни хозяина, ни помещика, ни чиновников, которые отнимали бы у них то, что они сработают. Работники сами себе господа и хозяева. Вот почему будущий порядок мы часто будем называть работницким. [...] [...] Как же сделать, чтоб хозяев, помещиков и властей не только не было, но и быть не могло? Для этого только одно средство: не делить все, что будет отнято у них, а владеть всем сообща. [...] Если этого не сделать, если вместо того, чтоб владеть миром и делить поровну, что сработают, люди поделили бы землю между мужиками, а на фабриках давали бы одному гривенник, другому рубль, тогда не прошло бы и нескольких поколений, как не только все вернулось бы к старому, но стало бы еще хуже. Один разбогател бы, другой стал бы бедным. [...] И уже трудно было бы народу избавиться от новой кабалы, потому врагами его были бы свои же мужики, а не господа и купцы. Вот почему лучше остаться в теперешней кабале, чем подниматься, чтобы делить то, что будет отнято. Лучше два царя, лучше вдвое больше помещиков, чем подниматься, чтобы поделить все, что будет отнято. Тот, кто проповедует дележ,— глупец, который не понимает, что говорит. Он — злейший враг народа. Итак, при работницком порядке не будет дележа. Всем — и землей, и фабриками, и заводами — будут владеть миром, артелью. То, что сработают, будет делиться поровну между всеми, чтобы не было ни бедных, ни богатых. Но ты сейчас увидишь, что так будет только вначале. Скоро придет время, когда люди будут владеть всем, как братья владеют своим добром: каждый будет делать, сколько может, а брать, сколь ко ему нужно. Но об этом речь впереди. Теперь же повторяю: будущий работницкий порядок отличается от теперешнего тем, что над рабочими нет и не может быть никого, кто отнимал бы у них то, что они сработают. Вот все, чем отличается будущее работницкое счастье от теперешнего. Но от этого одного изменяется все, родится такое счастье на земле, что мы и постигнуть не можем. [...] II Самый страшный враг человека — бедность. Она-то прежде всего исчезает в работницком порядке. Я не буду говорить о том, насколько разбогатеет народ через то, что не будет царя, чиновников и всех, кто отнимает у него податями то, что он сработает. Я не буду говорить о том, насколько он разбогатеет через то, что ему достанется все, что он может сработать на фабриках. Я рассчитаю только, насколько он разбогатеет через то, что он сработает на земле,— значит, через одну свою летнюю работу. [...] При работницком порядке землю не делят на клочки, а владеют и работают на ней миром. Велики выгоды такой работы. Когда каждый хозяин владеет своим клочком земли, то невыгодно заводить какие-нибудь машины. В один день машиной он сделает все, что нужно, а потом машина будет стоять без пользы, а хозяин будет сидеть сложа руки. Когда же работают миром, обществом, на мирской земле, тогда машины заводить очень выгодно, потому каждая община владеет многими тысячами десятин. А от машины выгода огромная. Один человек с машиной сделает по крайней мере в 5 раз больше, чем с простым орудием, каким теперь работают. Значит, чтобы обработать столько земли, сколько теперь обрабатывается, нужно будет в 5 раз меньше народу. Значит, не только земля будет обработана лучше, потому машинная обработка много лучше ручной, но и четыре пятых всего народа будут свободны. Они употребят свой труд на расчистку новин4, на осушение болот, на вырубку лесов, на увеличение скота и удобрения и т. п. А во сколько раз больше хлеба родится через это! Ученые сосчитали, что при хорошем хозяйстве земля могла бы родить в 40, 50 раз больше, чем теперь. [...] Тебе не верится? А ведь и это еще не все богатство, что дает работницкий порядок. Я говорил только о двух причинах увеличения богатства: о том, что земли у народа станет больше и обрабатывать ее будут лучше. Но есть еще третья, которая стоит обеих первых, и это та, что при работницком порядке изменяется самый труд. Один человек сделает столько, как теперь четверо или больше. Этому причины две. Первая, что при работницком порядке все работают на себя. [...] Кроме того, при работницком порядке увеличивается самая сила рабочих, потому никто не надрывается над работой, все едят хорошую пищу, спят вволю. [...] Итак, вместо страшной нищеты наступит неслыханное богатство. Вот самое первое и самое важное следствие работницкого порядка. Без него не могло бы быть ничего. Это несокрушимая скала, на которой строится все здание будущего порядка. Это ворота в царство вечного счастья. Теперь я попытаюсь провести тебя сквозь эти ворота и издали показать тебе хоть наружный вид самого царства. III Трудно человеку, который видел только дождевые лужицы, описать море. Трудно человеку, который видел только тусклый фонарь, описать солнечный свет. Так же трудно и мне, и всякому, кто живет при теперешнем порядке, описать то счастье, которое ждет детей наших. [...] Я рассчитал, как страшно увеличится богатство народа, когда наступит работницкий порядок. Но человеку не нужно таких огромных богатств. [...] Тогда никого не будет пожирать ненасытная жажда к богатству, поэтому народ будет работать несравненно меньше, чем теперь. Если теперь он работает пятнадцать часов, то тогда он станет работать пять часов, а все-таки будет жить в десять раз лучше, чем теперь. Все же остальное время народ будет свободен. Значит, не только не будет ни бедных, ни богатых, но не будет ни ученых, ни неученых, потому никто не захочет быть ниже других, а всякому будут доступны все науки и искусства, которыми теперь овладели богатые.
Исчезнет навсегда темнота народная, исчезнут все предрассудки и суеверия, ибо они рассеиваются от знания, как ночной туман от солнечного света. Но мало того; люди создадут такую науку, перед которой нынешняя показалась бы лепетом десятилетнего школьника. [...] . При работницком порядке науками и искусствами будут заниматься только те, кто любит их, кто к ним способен, потому от них не будет никакой выгоды. Не будет тупоголовых ученых, бездарных писателей и художников. Но зато будут такие ученые, такие писатели, такие художники, каких мир, быть может, не видит и раз в столетие. [...] [...] Значит, не пропадет без пользы для людей ни одного великого ума или таланта. [...] Велико богатство, которое дает народу работницкий порядок сам по себе, но то, что дает он чрез науку, то же пред ним, что Волга-матушка перед дождевой струей. Выдумана новая машина — и каждый человек делает столько, как прежде сто. Выдумано новое удобрение — и тот же клочок земли родит вдесятеро. Но не об одной пользе думает и не к одной пользе стремится человек. Много услады дает человеку богатство, обладание всеми богатствами земными. Но что они пред тем, что дает человеку проникновение в тайны природы, наслаждение тем, что только лучшего создал человек,— наукой и искусством? Припомни: разве не разгоняла твою тоску-кручину задушевная песня? Разве не заслушивался ты ее и не забывал на минуту всех невзгод и печалей своей серой жизни? А есть нечто, чего еще не изведал ты, от чего еще сильнее бьется сердце, еще глубже дышит грудь. Это наука и искусство. Теперь всеми этими удовольствиями пользуются одни богатые; при работнйцком порядке все эти радости будут доступны всякому. Вот толпа возвращается с работы, но ни на чьем лице не видно усталости: работа непродолжительна, да и ту почти всю делают машины. Все веселы и говорливы, точно вернулись с праздника. Не видно между ними ни хилых, ни больных, потому никто не надрывается над работой, никто не задыхается в тесных комнатах. Нет между ними тупых и бессмысленных лиц, потому нет ни одного, кто не был бы развитее теперешних ученых. Вот они садятся обедать, и пища их вкусна и здорова. Их обед приправлен веселой речью и братской любовью. А вечером одни рассыпаются по зеленым полям водить хороводы ц играть в разные игры. Другие собрались около своих товарищей, внимают они словам их, и восторг выражается на их лицах, ибо великие и сокровенные тайны природы открывают им мудрые товарищи. И проясняется взор слушателей, и видят они великие чудеса природы там, где вчера ничего не видели, и высокая радость охватывает их душу, и восторженные крики вырываются из их груди. А в другом месте безмолвная толпа внимает, затаивши дыхание, дивным, звукам, которые льются, как серебряные волны, из уст великого певца. Там рабочие восхищаются невиданной картиной, которую создал их товарищ в часы досуга, чтобы усладить зрение друзей своих. А там стоит человек и читает какой-то сверток. Кругом него толпа большая, чем вокруг всех прочих вместе, и слушают они, боясь проронить один звук из его чудных слов. Как живые, проходят перед их взором дивные картины, и дыхание спирается у них в груди, и нет конца их восторженным крикам, когда кончил чтец и опустил сверток, который держал в руке своей. Велико счастье этих людей. А ведь я показал тебе только малую долю того счастья, которое даст людям будущий порядок! Будущий порядок — это дивный храм, какого не видало ни одно человеческое око. Ступени его — это богатство, которое наступит при нем. Ты взошел уже по этим ступеням, ты видел уже притвор этого храма; но алтаря ei?o ты не видел еще. Так притаи же дыхание свое! Теперь я поведу тебя к самому алтарю, попытаюсь поднять край завесы его, чтобы показать тебе высшее счастье, какое даст будущий порядок роду человеческому! IV Когда ты поплывешь по течению великой реки, то увидишь, что чем дальше плывешь ты, тем она делается все шире и шире, все глубже и глубже, пока не впадет наконец в бесконечное море. Таково же и будущее царство. Велико счастье, которое оно дает через богатство. Еще больше то, которое дадут людям искусства, художества и науки. Но это только верховья великой реки. Глубоки они, но ничтожна их глубина пред глубиной того бесконечного моря, в которое впадает она. Это море — то счастье, которое дает человеку сам человек. Ибо истинно Говорю тебе, что придет время, когда сами люди переродятся, когда очистятся они от всех пороков, которые оскверняют их теперь, и не будет уже на земле ни лжи, ни обмана, ни обиды, ни насилия, ни корысти, ни зависти, ни злобы, ни вражды! Любовь и правда воцарятся на ней, и царствию их не будет ни предела, ни конца. [...] Весь теперешний порядок держится на борьбе, на вражде. Кто не хочет умирать с голоду, а хочет жить в довольстве; кто хочет быть свободным, а не рабом других людей, тот должен быть бесчувствен к страданиям братьев своих, должен вырывать у голодного последний кусок хлеба. Враждой люди рождены, враждой вскормлены, враждой повиты. Все силится задушить любовь в сердце человеческом, но ничто не могло этого сделать, ибо легче вырвать каменную гору из недр земли и бросить ее под облака, чем искоренить любовь из сердца человеческого. [...] Сердце человеческое — это родник бесконечной любви. Только теперешний порядок мешает ей вылиться. Если б не он, то полилась бы она широким потоком и весь мир наполнила бы собою. [...] Когда будет разрушен теперешний порядок, тогда совсем уничтожится эта плотина, потому людям не нужно будет терзать друг друга, чтобы самим прожить, всего им будет вдоволь, тогда все будут жить, как теперь братья живут, и все будут любить друг друга, как братья! Как братья? Нет, больше, чем братья, ибо теперь брат должен вырывать хлеб изо рта брата, чтобы самому не умирать с голоду! И новое солнце взойдет тогда над родом человеческим, и новое небо спустится на землю. Не будет тогда на земле ни обиды, ни насилия, ибо не подымется рука твоя на брата твоего, которого ты любишь больше себя! Не будет ни лжи, ни обмана, ибо не повернется язык твой солгать брату своему, которого ты любишь больше самого себя! Ни зависти, ни корысти, ни злобы, ни вражды не будет на земле, потому не может она быть там, где люди любят друг друга больше, чем родные братья. И не узнают люди самих себя, когда им расскажут, как деды их терзали, душили, грабили друг друга. Не поверят они, когда расскажут им, как брат отнимал хлеб у брата, отец у сына, чтобы взять себе. Потому забудут они самые слова «мое» и «чужре», потому всякий с радостью будет отдавать другому все, что есть у него, и не будет ему большей радости, как сделать что-нибудь приятное брату своему. Не поверят они, что люди хватали друг друга, как бешеных зверей, заковывали в цепи и сажали в тюрьмы и в остроги. А другие люди говорили: «Мы мудрее и справедливее их»,— и приказывали привести их пред лицо свое и судили их. Не будет тогда на земле ни палачей, ни судей, ибо самых преступлений не будет тогда на земле. И не будет тогда на земле никакой власти человека над человеком. Не только кровожадных царей и вельмож и их подлых слуг, чиновников, не будет, но не будет на земле никакой власти, никаких законов не будет, потому не для кого будет писать их, когда люди будут любить друг друга больше, чем родные братья. Зачем тогда законы, которые заставляют человека делать то и то, когда каждый скорее отдаст себя на растерзание диким зверям, чем одним словом обидит брата своего? Bo'f земля обетованная, которая уготована всём народам земным! Блаженны дети наши, которые войдут в нее! [...] Но трикрат блажен ты, если трудами своими ты помогал народу приблизиться к этой земле, если ты отрекся;» от себя и пошел открывать всю правду братьям своим. [...]