Аналитическая психология и сказка

Согласно взглядам психолога, создателя аналитической психологии К. Г. Юнга, архетипы проявляют себя не только во снах, но в мифах и сказках. В сновидениях дух предстает в облике отца, от которого исходят авторитетные наставления, различные советы и запреты.

В сказках, говорит Юнг, когда герой не может выполнить необходимые действия, появляется помощник часто в облике старца, совет которого компенсирует недостаток знания. Герой получает знания или умения, которые позволяют ему преодолеть возникшие трудности. Старец, с одной стороны, представляет собой необходимое знание, ум, интуицию, а с другой - также и моральные качества. Сказка конкрети-

157

зирует архетип: «все архетипы имеют как позитивный, благоприятный, светлый, указывающий наверх характер, так и указывающий вниз, отчасти негативный и неблагоприятный, отчасти просто хтони-ческий, но в остальном нейтральный аспект» [290, 221]. Архетип духа соответствует этому правилу. Например, Кощей Бессмертный является злым духом. А с каким аспектом архетипа духа столкнется герой, зависит от самого героя. Он может сначала испытать на себе негативный, а затем позитивный аспект. В сказке всегда существует выбор между правильным и неправильным поведением. Если герой ведёт себя правильно, то антигерой ведёт себя противоположным образом и то, что он получает в награду за своё поведение, противоположно награде героя.

Очень часто архетип духа в сказке проявляется в животной форме. Эта форма относится к териоморфизму богов и демонов, говорит Юнг, и имеет тот же самый психологический смысл. «Образ животного указывает на то, что обсуждаемые содержания и функции все ещё находятся во внечеловеческой сфере, т. е. по ту сторону человеческого сознания, и поэтому причастны, с одной стороны, демонически-сверхчеловеческому, а с другой животно-недочеловеческому» [290, 225]. Такое разделение имеет значение лишь в области сознания. В бессознательном все содержание парадоксально и противоречиво само по себе и поэтому оно не может быть логически непротиворечивым. Наличие у старца колдовских способностей и духовное превосходство, говорит о нечеловеческой природе. Когда дух предстает в облике зверя - это не говорит о принижении человека перед зверем, потому что для бессознательного зверь «ещё не вступил в лабиринт своего сознания и обладает той силой, которой живёт, не будучи ещё противопоставлен самовольному Я, а исполняя волю, господствующую в нем, почти совершенным образом» [290, 226]. Если бы зверь имел сознание, то, несомненно, был бы благороднее человека, считает Юнг. Поэтому в сказках так часто встречается животные-помощники, которые могут говорить по- людски, обладают умом и знанием, превосходящим человеческое и несут в себе важные моральные качества. Архетип духа в таких сказках максимально выражен в облике животного, хотя многие исследователи усматривают в этом остатки тотемизма.

Юнг считает, что ведьма в сказках означает Мать-природу или изначальное состояние бессознательного, что «указывает на психическую конституцию, в которой бессознательному противостоит ещё слабое и несамостоятельное сознание» [290, 229]. Бессознательное, как нечто более древнее и поэтому значительно превосходящее созна-

158

ние, и много знающее и умеющее, и более мудрое, раскрывается и переходит в сферу сознания. Тогда герой получает то, чего ему не хватало для того, чтобы и добивается своей цели.

Поэтому «сказка как спонтанный, наивный и нерефлектированный продукт души, видимо, не может выражать ничего иного, как именно душу» [290, 235], говорит Юнг. Сказка направлена на более высокую осознанность, она не только побуждает к осознанности, но и показывает, как это происходит и что получается в результате такой растущей осознанности.

Принцесса, царевна в сказках символизирует аниму героя. Часто анима попадает под негативное влияние духа. И поэтому для овладения анимой герою необходим подъем сознания, который происходит только в результате всевозможных испытаний; в результате каждого из них происходит проникновение бессознательного в сознание. Подъем сознания начинается с глубин, близких для животных, к вершинам, превосходящие человеческие. «Анима, таким образом, является и остаётся представительницей того участка бессознательного, который во веки веков не может быть воспринят в достижимую для человека целостность» [290, 238]. Сказка показывает, как преодолеть власть темного духа: чтобы избежать этих оков, необходимо использовать его же методы в борьбе против него. Так как дух может иметь темное и светлое начало, то сказка показывает уход от бессознательного проявления в духе темного начала и восхождение его к светлому началу.

Мария Луиза фон Франц является ученицей и последовательницей К. Г. Юнга. Фон Франц развивает идеи Юнга в книге «Психология сказки». Она считает, что сказки являются наиболее ценным материалом для исследования психических процессов коллективного бессознательного, которое в них отражается непосредственно и поэтому наиболее доступно для наблюдения и исследования. «Волшебная сказка сама является лучшим объяснением, а её значение заключено во всей той совокупности мотивов, которые объединены ходом развития сказки» [238, 9]. Сказка является закрытой системой, считает фон Франц, выражает сущностное психическое значение, которое содержится в мотивах и сюжетах и может быть раскрыто при их исследовании. Посвятив долгие годы исследованию сказки, фон Франц пришла к выводу, «что все волшебные сказки пытаются описать один и тот же психический феномен, который во всех своих разнообразных проявления настолько сложен и труден для нашего понимания, что его постижение возможно лишь в отдаленном будущем» [238, 10]. Именно

159

поэтому существуют тысячи сказок, которые повторяются в различных композиционных вариантах. Этот феномен Юнг назвал Самостью. По мнению Юнга, в Самости заключено все психическое содержание личности и, как это ни парадоксально, регулирующим центром коллективного бессознательного является именно Самость.

По мнению фон Франц, сказки можно интерпретировать, используя для этой цели одну из четырёх основных функций сознания. Так, мыслительный тип в сказке будет интересоваться её структурой и тем, как связаны между собой сюжеты. Для чувственного типа важно определить мотивы в соответствии с иерархией их ценностей. Кинестетический тип будет исходить из наблюдений символов и давать их подробное развертывание. Вся совокупность символов будет представляться интуитивному типу как единство, т. е. сказка является не сбивчивым рассказом, а единым целым.

Гипотеза, которую выдвигает фон Франц, состоит в том, что «изначальной формой фольклорных сказок являются местные придания, парапсихологические истории и рассказы о чудесах, которые возникают в виде обычных галлюцинаций вследствие вторжения архетипи-ческих содержаний из коллективного бессознательного» [238, 28]. Поэтому сказка - это абстрагированное местное придание, и именно в этом виде содержащаяся в ней история может переходить от одного человека к другому.

Рассказ именно в такой форме легко запоминается и передается в случае необходимости.

Многие исследователи рассматривают сказки как одно целое, с чем не согласна фон Франц. «Сказки также необходимо рассматривать не как одно целое, так как сказки существуют для разных детских возрастов и сказки для самых маленьких не интересны для детей постарше, а сказки для детей старшего возраста непонятны для детей младшего возраста» [238,42]. Это говорит о том, что понимание сказки отражает определённый возраст слушателей и способствует их дальнейшему развитию путем того, что ребёнок старается понять смысл и других сказок, еще не доступных для его возраста.

160

Фон Франц сравнивает сказку с морем, а миф с волнами на его поверхности и поэтому сказка то «поднимается» и превращается в миф, то миф «опускается» и превращается опять в сказку. Из этого следует, что фон Франц усматривает первичность сказки по отношению к мифу. Метафорическое море существует вне зависимости оттого, есть ли на его поверхности волны или нет, а как известно, волны - это не свойство воды, а воздействие на ее поверхность извне. Чтобы на поверхности «моря» сказки появились «волны» - мифы, они должны быть вызваны воздействием чего-то или кого-то. Если рассмотреть эту метафору как коллективное бессознательное, то море можно сравнить с бессознательным, а волны с сознанием, а процесс поднимания волны с нарастающим осознанием.

С точки зрения психологии Юнга, в сказе архетипы анимус и анима проявляют себя в движении навстречу друг другу. Различия между анимой и анимусом фон Франц видит в том, что «мужчина в своём первобытном качестве - охотника и воина - приурочен убивать, и анимус, обладая мужской природой, как бы разделяет с ними эту предрасположенность. Напротив, предназначение женщины заключается в служении жизни, и, действительно, анима вовлекает мужчину в жизнь,... анима представляет для мужчины архетип жизни» [238, 176]. Анимус, говорит фон Франц, имеет отношение к миру духов и миру смерти, поэтому анимус иногда может быть персонификацией смерти.

Кларисса Пинкола Эстес является практикующим психоаналитиком, принадлежащим к школе К. Г. Юнга. Как последовательница Юнга использует в своей работе сказочный и мифологический материал, сбором и изучением которого занимается всю свою жизнь. В книге «Бегущая с волками» (1992), которая создавалась в течение двадцати лет, воплотились все знания Эстес как ученого и психолога-практика, а также дар поэтического видения мира. В этой книге собраны сказки, которые, говорит Эстес, «можно принимать как витамины для души» [282, 33]. Вероятно, для этого их и создавали наши предки.

Эстес, прежде всего, относится к сказке как к мощному психотерапевтическому средству, позволяющему человеку самостоятельно, читая или слушая сказки, находить пути решения своих душевных невзгод. «Сказки - это лекарство... Они обладают целительной силой, не заставляя нас делать, быть, действовать - достаточно просто слушать их. В сказках содержатся средства, позволяющие исправить или возродить любую утраченную душевную пружину.... В сказках есть наставления, помогающие нам пробиваться через жизненные тернии. Сказки убеждают нас в том, что таящийся в глубине архетип необхо-

161

димо вытащить на свет, и дают способ, как это сделать» [282, 28]. Поэтому Эстес использует в своей психотерапевтической практике сказки для работы с пациентами, они позволяют устанавливать контакт с собственным бессознательным.

Очень часто сказки подвергаются трансформации. Эстес говорит, что у сказок удаляется сексуальные мотивы. Поэтому были утрачены большинство сказок, рассказывающие женщинам о половой любви, замужестве, деторождении, смерти и преображении. С исчезновением таких сказок утрачены объяснения древних женских таинств. Из большинства современных изданий старых сказок «выкорчевано...всё дохристианское, женское, женские Божества, инициации, лекарства от различных душевных недугов и наставления по экстатическим духовным практикам» [282,29]. Но эти сюжеты, считает Эстес, не утрачены полностью и безвозвратно.

Эстес - не только практикующий психоаналитик, но и собиратель, исследователь сказок и мифов различных народов мира. Свою работу по восстановлению сказок Эстес в шутку называет «палеоаналитикой и палеомифологией сказки» [282, 29]. Методы реконструкции и восстановления позволяют Эстес выделять в сказке старое ядро и последующие наслоения, а затем определить и восстановить утраченные фрагменты. У самых разных народов, в самых разных странах существуют схожие сказки, и это позволяет проследить пути возможной трансформации, а также выделить все разнообразные и поздние наслоения, возникшие у разных народов под воздействием изменений, происходящих в культуре. Сказки подвержены трансформации, но в значительно меньшей степени, так как многие из них существуют только в устной традиции. 2.2.