Постсоветский дискурсивный режим сексуальности

Усиливаются разрывы между отдельными режимами, которым соответствуют разные сексуальные практики и идентичности. Рассмотрим режимы, учитывая их преемственность и разрывы но отношению к советскому периоду. Выскажем ряд положений, которые носят пока предварительный характер и нуждаются в дальнейшей проверке. 1.

Сохраняется дискурсивный режим доминирующей гетеросексуальности. Одновременно растет толерантность по отношению к сексуальным меньшинствам, которые рассматриваются как концентрированные среды. На уровне повседневности происходит постепенное выделение гомосексуального милье в автономную сферу коммуникации и специфический образ жизни, имеющий свою социальную нишу и свое дискурсивное пространство. 2.

Гендерная поляризация поддерживается и отчасти усиливается неотрадиционалистскими дискурсами (как либеральными, так и консервативными), которые подчеркивают природные различия мужчин и женщин. Однако гендерная иерархия в дискурсах о сексуальности выражена не столь явно, как прежде. В публичных репрезентациях происходит сексуализация мужского и женского тела при доминанте сексуализированной женственности. На уровне повседневности признается биологическая природа различий между мужчинами и женщинами. Либеральные дискурсивные практики сексуальности сосуществуют с двойным гендерным стандартом. Признается наличие сексуальных потребностей у женщин- Сексуальная инициатива женщин остается проблематичной, но постепенно и она обретает свою дискурсивную и социальную нишу. 3.

Брак и деторождение остаются ядром публичной политики сексуальности, однако в конкурирующих дискурсах брачный режим имеет разное смысловое наполнение. Для либерального дискурса брачный режим сексуальности предполагает реализацию индивидуального рационального выбора, для консервативного — брак и деторождение связаны с гражданской ответственностью перед нацией или выражают соответствие религиозным и нравственным нормам гетеросексуальности. В повседневности соотношение брака, репродукции и сексуальной жизни предстает как предмет планирования и регламентации совместной жизни, переговоров между партнерами, выбора и индивидуальных решений. Однако рационализация в сфере сексуального и репродуктивного поведения часто срывается из-за эффектов недостаточной институциональной рефлексивности. Как показывают наши исследования, осуществлению рациональной программы репродуктивного поведения, которой намереваются следовать молодые партнеры, противодействуют следующие обстоятельства (их список далек от завершения): •

недостаточность знаний в области репродуктивного поведения (при этом женщины обладают большим знанием, чем мужчины); •

недоступность подходящей контрацепции; •

отсутствие навыков в переговорах между партнерами по поводу сексуального и репродуктивного поведения; •

гендерная поляризация установок на ответственное сексуальное поведение (в том числе предписывание женщине ответственности за предохранение от беременности и за принятие решения о деторождении).

«Жизнь страстями» (Rotkirch 2000), характерная для позднесоветского поколения, оттесняется на периферию в публичных и приватных дискурсах. Романтизация отношений свойственна только молодым, при этом в масс-медийном дискурсе романтизм приобретает эротический характер. Романтическому режиму оппонирует тенденция к рационализации, демистификации сильных чувств и страсти. Эта тенденция находит выражение в публичных и приватных дискурсах. В биографических н’арративах рассказывается о контроле над эмоциями, о рациональном поиске и выборе партнеров, о преимуществах браков по расчету. Романтическая любовь перестает выступать структурно образующим стержнем рассказов о сексуальности. Но страсть как не поддающееся управлению желание по-прежнему легитимизирует внебрачную сексуальность — не только мужскую, но и женскую. 5.

Коммуникативный режим сохраняет свое значение в повседневности, усиливается в определенных средах, для которых характерен поиск и выбор партнера, разделяющего ценности и стиль жизни. Сексуальные отношения становятся предметом переговоров между партнерами и саморефлексии, средством индивидуализации и идентификации, выстраивания совместной биографии (Giddens 1991), 6.

Рыночный режим, широко распространенный в масс-ме- дийных репрезентациях, поддерживается обществом потребления и коммерциализацией сексуальности. Сексуальные отношения в повседневности описываются как сделка или обмен между обладателями разных ресурсов: сексуальной привлекательности, с одной стороны, и экономических, социальных или культурных капиталов — с другой. Практики спонсирования, проституции, в некоторых средах полная легитимация «института любовницы» получают все более широкое распространение и свидетельствуют о тенденциях гендерной иерархизации. Контракт между молодой, сексуально привлекательной женщиной и богатым мужчиной претендует па гегемонный тип сексуальных отношений. 7.

Гедонистический режим составляет ядро репрезентаций в масс-медийном дискурсе, в секс-индустрии. Это автономная сфера сексуальных отношений, направленных на получение удовольствия. Тело и телесные ощущения репрезентированы в биографических нарративах как источник удовольствия, сек- суальиое желание обретает самостоятельный статус, пропагандируются и практикуются техники достижения максимального удовлетворения в сексе. 8.

Режим риска — другое ядро публичных репрезентаций. В консервативных дискурсах сексуальность легитимизируется как тема публичного обсуждения в связи с социальными болезнями — в контексте проблем СПИДа, проституции, гомосексуальности, наркомании, насилия и т. д. Влияние на общество и его моральное устройство становится точкой отсчета для трактовки секса. Секс определяется как «опасный» (Кон 2005) и «раскованный». В биографических рассказах чаще появляются упоминания о насилии, заболеваниях, сексуальном принуждении, о связи наркотиков и секса, о разного рода рискованных ситуациях, с которыми сталкиваются рассказчицы и рассказчики.

Итак, в постсоветской сексуальности существует тенденция перехода от лицемерного дискурса о сексуальности советского периода к рационализации. Последняя находит выражение в выборе сексуального или брачного партнера, в определении сексуальных отношений как получения удовольствия или как обмена благами. Рациональные интенции присутствуют в планировании семьи и деторождения как части организации жизни индивида и пары, хотя такие намерения зачастую оказываются под угрозой срыва из-за недостаточной институциональной рефлексивности на уровне повседневности. С рациональными тенденциями пытается конкурировать консервативный дискурс, постоянно обыгрывающий риски свободной сексуальности, сочетающейся с недостаточной институциональной рефлексивностью.