§ 10. Как выглядит счастье в этике гуманизма?

В этике гуманизма счастье ассоциируется с предельным самовыражением человеческой природы, в отпо шениях к миру, в мыслях, позициях, поступках. Человек здесь выступает не только центром мироздания, по и глав ной его ценностью.

Занимая место Бога, человек обпару живает его в самом себе. Однако такое положение пе все гда принимало форму позитивного отношения к жизни, но обнаруживало себя и в негативных проявлениях, роя, дающих произвол людей по отношению К Природе, СО гражданам, другим народам. Человека, который отчасти взял на себя функции Бога, мы встречаем в диалектическом материализме, ставшем в XX веке в нашей стране идеологией и потому позволявшем проводить губительные эксперименты над природой, направляя течения рек вспять, осушая водоемы или, наоборот, затопляя поля. Все это нарушало экологический баланс в природе, что вело к местному апокалипсису. В разных формах нацизма, где человек тоже берет на себя функции Бога, утверждается приоритет одних наций над другими, а потом и их порабощение или истребление. Так великие идеалы гуманизма обретают противоположные свои формы - геноцида и фашизма. Именно поэтому становится очевидна связь идей Руссо, призывавшего вернуться назад к безгрешной природе, и Ницше, выводившего своей философией новый образ человека - белокурую бестию, которая бы осуществляла главный принцип мира: в борьбе за место под солнцем должен выжить сильнейший. Другой пример: гуманизм проповедей Христа вдохновил К. Маркса на монументальный экономический труд - «Капитал», который ставил похожие цели для человечества, только не 15 сфере духа, а в области общественно-эко- помических отношений. Часть человечества вооружилась эт ими благородными идеями и в результате привела богатейшую страну к нищете. А между тем у истоков гуманистической этики, способной как приблизить человека к Богу, так и ввергнуть его в пучину животных страстей, стои т, казалось бы, пи в чем не повинное учение софистов, с которых начинается просвещенческий дух ориентированных на человека идеалов. Их бесспорная заслуга сводилась к тому, что они одними из первых представителей философской мысли оценили высокую себестоимость жизни человека и его желаний, с которыми необходимо считаться. Однако неоднозначность их заслуг перед обществом была обусловлена той высокой платой, которую ими брали за свои уроки. Это во многом дпскредптпрова- иі содержание их учения, тем более что за софистами і л ой ко закрепилось представление как о торговцах, сиекупі рующих специфическим товаром.

Стоимость подобных услуг была «по карману- да к1 ко не всем, зато те, кто проходил «курс» их обу чения, обеспечивали себе «карьерный рост» в общее і веппоіі •кпани, становясь виртуозными мастерами хитросплете пий языка, искусное владение которым в личных ишере с,їх приносило немалые прибыли на судебных процессах, посвященных как гражданским, так и политическим де кім. Поэтому гуманизм греческих просветителен і и К 11.1 у зкую и чаще всего меркантильную направленное і ь, іак как сводился к весьма конкретным материальным пит ере сам и выгодам.

В своих взглядах на счастье человека софисты за .шмали позицию множественного (плюралистическою) субъективизма, являющегося частной формой гуманне I ТІ ческой ЭТИКИ. Для обоснования своего Mil I ><) воззрения з онтологии они опирались на два авторитетных пеюч чпка, ставших отправной точкой их рассуждений. < )дпн МИ ИЗ главных учителей ДЛЯ софистов были л и л ГШ, VI верждавшие, что субстанция мира, а следоваге.тыю, и человека, не допускает о себе никакого определения. Более того, в своем чистом единстве она совершенно отрицательна, познанной она быть не может , а потому она ближе к Небытию, чем к бытию: «Все только кажется, на деле же ничего нет», - приблизительно так, опираясь на Парменида, рассуждали Протагор и Горгий.

<11ег ничего», «все из Небытия», «все есть мнение и существует только так, как нам кажется», - продолжали утверждать софисты.

Кроме Парменида авторитетным источником для софистов являлось учение Гераклита, в котором огненио- динамическая субстанция мира позволяла утверждать, что «все течет, все изменяется», превращаясь в свою противоположность. Опираясь на этот фрагмент, софисты приходили к выводу, что в мире нет ничего постоянного. Поэтому все есть и одновременно ничего нет. Все сказывается обо всем и ничто ни о чем (Аристотель. Метафизика. - IV 4, 1007 b 19). Следовательно, о всякой вещи может сложиться два противоположных мнения, и оба они будут истинными.

Если мир есть только кажимость, то каков человек - таковы и вещи, каковы ощущения - таково и ощущаемое. Нет ни истины, ни лжи. Ведь если нет объективно сущего, то есть только то, что является человеку, что кажется ему. Это значит, что конкретный человек становится мерой всех вещей - существующих потому, что они для него существуют и несуществующих, потому что они для него не существуют (Платон. Теэтет. - 152 а). А так как люди по своей природе, вкусам, привычкам различны, то и счастье для одного - в одном, а для другого - в ином. Кроме того, сам человек со временем меняется и потому по-разному смотрит па одно и то же в зависимости от времени суток, настроения, здоровья, образования, возраста и т. д. Следовательно, никакая вещь или отношение к ней не существует объективно, абсолютно. А раз так, то и объективной, всеобщей истины нет и быть не может. По если пет истины всеобщей, то нет и универсального верного для всех учения о том, как нужно жить и что есть счастье. Для каждого человека счастье свое, и путь к нему уникален.

Всякое учение сводится лишь к убеждению. Искусство убеждать становится той высшей добродетелью, с помощью которой можно убедить кого угодно и в чем угодно. Это искусство называется софистикой. Софис- і мі а отлична от диалектики тем, что, экспериментируя и і словом и мыслью, искажает понятия и определения, I І іапсформируя их объективный смысл в субъективное плчение. Иначе говоря, если диалектика ищет уиивер і а.тьиые основания бытия и человека, то софистика, па ' її >орот, нацелена на поиск уникальных основании жили и каждого человека, отрицая всеобщие ценности. 1'оль і юва в софистике переоценить невозможно. Ибо, как- пол агают эти философы, всякий человек в словах МЫС шт. через слово и переубеждается. А раз так-, то пе г таї,о ю состояния, которое не смогло бы ДЛЯ КОГО ппбу п. по казаться счастливым: для умирающего от жажды счаст ье міключается в ее утолении, для умирающего от уду им. я г. возможности дышать, для умирающего от голота в еде и т.д. Иначе говоря, что кажется в данное время человеку счастьем, то для него им и является. I ІЛЛІОС I ра ппей в искусстве подобного отношения к счастью МОЖЄІ с.тужить сочинение Метродора, которое называется • О жизни»:

В жизни любая годится дорога. В общест венном месіе Слава и мудрост ь в делах, дома - покой от трудов, В селах - природы благие дары,

в мореплавании прибыль, В крае чужом нам почет, если имеем мы что. Если же нет ничего - мы одни это знаем. Женитьба - красит очаг, холостым - более легкая жп.шь Дети - отрада, бездетная жизнь - без забот . Молодежи - сила дана, старшие - благочестивы душой Вовсе не нужно одно нам из двух выбирать Не родиться иль скорей умирать: всякая доля отака

В заключение нужно сказать, что зарождающаяся благодаря учению софистов этика гуманизма заставляла не только уважать каждого человека, скрытый внутри его души мир, но и приучала ценить то, чем человек уже обла дал, видя в нем источник своего счаст ья.

<< | >>

↑

Источник: Д. Л. Родзинский. ФИЛОСОФИЯ В ВОПРОСАХ И ОТВЕТАХ. Учебное пособие. Москва . 2009

Еще по теме § 10. Как выглядит счастье в этике гуманизма?: