12 июня 1932 года Мы завершили наш краткий обзор мира — Азии, Европы и части Африки, — каким он был в конце первого тысячелетия нашей эры. Но бросим еще один взгляд. Азия. Древние цивилизации Индии и Китая продолжают существовать и процветать.
Индийская культура распространяется в малайском мире и Камбодже и приносит там богатые плоды. Китайская культура распространяется в Корее и Японии и отчасти в малайском мире. В Западной Азии арабская культура преобладает в Аравии, Палестине, Сирии и Месопотамии; в Персии, или Иране, получает распространение сочетание древней иранской и более новой, арабской цивилизации. Некоторые страны Центральной Азии также восприняли эту ирано-араб- скую цивилизацию, испытав наряду с этим влияние Индии и Китая. Во всех этих странах уровень цивилизации был высоким; ремесло, наука и искусства процветали; существовало множество крупных городов; знаменитые университеты привлекали учащихся издалека. Только в Монголии и в некоторых частях Центральной Азии, а также в Сибири, на севере, уровень цивилизации был низким. Теперь о Европе. Она была отсталой и полуварварской по сравнению с прогрессивными странами Азии. От древней грекоримской цивилизации осталось лишь воспоминание о далеком прошлом. Образованность не ценилась, ремесло было развито слабо, торговля велась в гораздо меньших размерах, чем в Азии. Но было два светлых пятна: Испания, под властью арабов продолжавшая традиции великой эпохи арабов, и Константинополь, медленно клонившийся к упадку, но остававшийся большим и многолюдным городом на рубеже Европы и Азии. В большей части Европы происходили частые беспорядки, и при господстве феодальной системы каждый рыцарь и сеньор являлись маленькими царьками в своих владениях. Рим, столица империи в прошлом, был одно время едва ли больше деревни, и в его древнем Колизее обитали животные. Но он снова начинает расти. Итак, если сравнить оба континента, Азию и Европу, через тысячу лет после начала нашей эры, то сравнение это свидетельствует в гораздо большей степени в пользу Азии. Бросим еще один взгляд и постараемся рассмотреть, что же происходило в глубине? Мы увидим, что не все в Азии обстояло так хорошо, как мог вообразить поверхностный наблюдатель. Индия и Китай, две колыбели древней цивилизации, находились в тяжелом положении. Беда их состояла не столько в нашествиях извне, сколько в чем-то более существенном, подтачивавшем и иссушавшем жизненные силы изнутри. Для арабов на Западе период их величия закончился. Правда, выросло могущество сельджуков, но их возвышение было лишь следствием их воинской доблести. В отличие от индийцев, китайцев, персов и арабов они представляют не культуру Азии, а ее боеспособность. Повсюду в Азии древние культурные расы, видимо, отступают. Они теряют свои силы и переходят к обороне. Поднимаются новые народы, сильные и полные энергни, онн покоряют эти древние расы Азии и даже угрожают Европе. Но они не несут с собой новой волны цивилизации или новых стимулов для развития культуры. Древние расы постепенно цивилизуют и ассимилируют своих победителей. Итак, мы видим, как в Азии происходят большие изменения. Хотя древние цивилизации и продолжают существовать, искусства по-прежнему процветают и царит изысканная роскошь, но тем не менее пульс цивилизации понижается и дыхание жизни становится все слабее и слабее. Это тянется очень долго. Резкого перерыва или внезапного конца не было нигде, кроме Аравии и Средней Азии, когда пришли монголы. В Китае и Индии происходит постепенное увядание, пока древняя цивилизация не становится похожей на красочную картину, прекрасную, если смотреть издали, но совершенно лишенную жизни. Когда к ней приближаешься, то видишь, что термиты уже побывали тут. Цивилизации, как и империи, гибнут не столько из-за могущества внешних врагов, сколько из-за внутренней слабости и упадка. Рим пал не благодаря варварам, они просто разрушили то, что было уже мертво. Сердце Рима перестало биться тогда, когда были отделены его члены. Черты подобного процесса мы наблюдаем в Индии и Китае, а также у арабов. Гибель арабской цивилизации была внезапной, так же как ее возвышение. В Индии и Китае это был очень длительный процесс, и его нелегко проследить. Процесс этот начался задолго до того, как Махмуд Газневи пришел в Индию. Мы можем судить об этом по изменениям, происходившим в умах людей. Вместо того чтобы создавать новые идеи и новые вещи, в Индии занимались лишь повторением и подражанием тому, что уже было создано. Ум индийцев еще сохранял свою остроту, но они занимались объяснением и толкованием того, что уже было сказано и написано в давно прошедшие времена. Они все еще создавали великолепные скульптуры и резные изображения, но уже тяжеловесные, изобиловавшие лишними деталями и украшениями, порой с налетом гротеска. Оригинальность исчезла, как исчезли смелость и благородство замысла. Изысканные манеры, искусство и роскошь были по-прежнему уделом богатых и состоятельных, но мало что делилось для того, чтобы облегчить тяжелый труд и бедствия всего народа или чтобы поднять производство. Все это признаки наступающего заката цивилизации. Когда это происходит, можно быть уверенным^ что жизнь цивилизации угасает, ибо признаком жизни являётся творчество, а не повторение и подражание. Такого рода процессы наблюдаются в Китае и Индии в те времена*. Но пойми меня правильно. Я не хочу сказать, будто жизнь Китая и Индии из-за этого прервалась или они впали в варварство.
Я хочу сказать, что иссякала и не возобновлялась энергия творческого импульса, полученного Китаем и Индией еще в древности. Они не могли приспособиться к изменившимся условиям и просто продолжали жить по-старому. Это случается с каждой страной и цивилизацией. Есть периоды больших творческих усилий и роста и периоды истощения. Поразительно, что в Индии и Китае это истощение наступило так поздно, и к тому же оно никогда не было полным. Ислам принес с собой новые стимулы для прогресса Индии. В какой-то мере он подействовал, как тонизирующее средство. Он заставил Индию встряхнуться. Но действие его оказалось менее благотворным, чем оно могло бы быть, по двум причинам. Ислам пришел к нам не тем путем и пришел довольно поздно. Целые столетия до нашествия Махмуда Газневи мусульманские миссионеры странствовали по Индии, и повсюду их хорошо принимали. Они приходили с миром и добивались известного успеха. Ислам почти не вызывал неприязни. Если она и встречалась, то лишь в очень незначительной степени. А затем пришел Махмуд и предал страну огню и мечу; его образ действий завоевателя, грабителя и убийцы нанес репутации ислама в Индии больший вред, чем что-либо другое. Разумеется, он, подобно всем прочим великим завоевателям, просто грабил и убивал, мало заботясь о религии. Но долгое время память о его набегах омрачала в Индии впечатление об исламе и не позволяла людям беспристрастно судить о нем, как это, вероятно, было бы при иных условиях. Это была одна из причин. Другая состояла в том, что ислам пришел поздно. Он пришел спустя приблизительно четыреста лет после своего возникновения, а за этот длительный период ислам несколько истощил свои силы и утратил в значительной мере свою творческую энергию. Если бы арабы пришли в Индию с учением ислама раньше, то восходившая арабская культура смешалась бы с древней индийской культурой и взаимодействие их обеих оказалось бы чрезвычайно плодотворным. Это было бы смешение двух культурных рас, а терпимость и рационализм арабов в вопросах религии были хорошо известны. Одно время в Багдаде существовал своего рода клуб под покровительством халифа, где собирались люди самых разных религий, а также те, кто не признавал религии, и обсуждали всевозможные вопросы исключительно с точки зрения рационализма. Но арабы не дошли до самой Индии. Они остановились в Синде, и их влияние на Индию было очень незначительным. Ислам принесли в Индию тюркские и другие народы, которые не обладали терпимостью и культурой арабов и были прежде всего воинами. Все же Индия получила новый импульс для прогресса п творческих усилий. Каким образом это дало Индии новые жизненные силы, которые затем иссякли, мы рассмотрим позднее. Теперь стал очевиден и другой результат ослабления индийской цивилизации. Подвергшись нападению извне, она пыталась защититься от наступающей волны, укрывшись в своей раковине, почти замкнувшись в ней. Это также было признаком слабости и страха, и лечение лишь усиливало болезнь. В действительности болезнь заключалась не во вторжении чужеземцев, а в застое. А замкнутость усиливала застой, и все пути к развитию были закрыты. Мы увидим дальше, что Китай сделал то же самое на свой лад. и Япония поступила так же. Опасно жить в обществе, закрытом, подобно раковине. Мы превращаемся тогда в окаменелость, отвыкаем от свежего воздуха и свежих идей. Свежий воздух так же необходим обществу, как и отдельной личности. Достаточно об Азии. Европа, как мы видели, в те времена отставала и была охвачена раздорами. Но за всеми этими беспорядками, за всей этой междоусобицей и драчливостью видна по крайней мере энергия и жизнь. Азия после своего длительного господства шла по нисходящей, Европа же поднималась. Но ей предстояло пройти еще долгий путь, прежде чем она смогла бы сравняться с Азией. Сегодня Европа господствует, а Азия ведет тяжелую борьбу за свободу. И все же, взглянув поглубже, мы обнаруживаем в Азии новую энергию, новый творческий дух и новую жизнь. Азия снова поднимается, в этом не может быть сомнения. А Европа, точнее, Западная Европа, несмотря на все свое могущество, проявляет некоторые признаки упадка. Нет более варваров, достаточно сильных, чтобы уничтожить европейскую цивилизацию. Но порой цивилизованные народы действуют сами как варвары, и, если это случится, цивилизация может сама себя уничтожить. Я говорю об Азии и Европе. Но это только географические понятия, проблемы же, которые стоят перед нами, — это не азиатские или европейские проблемы, а проблемы мировые, или общечеловеческие. И если мы не решим их в масштабах всего мира, бедствия будут продолжаться. Решить их — это значит покончить с бедностью и нищетой во всем мире. Только тогда у нас смогут существовать действительные цивилизация и культура, основанные на равенстве, когда не будет эксплуатации какой-либо страны или класса. Такое общество будет творческим н прогрессивным, основанным на сотрудничестве его членов, обществом, которое сможет приспосабливаться к изменяющимся условиям. И в конце концов оно должно охватить весь мир. Такой цивилизации не будет угрожать разрушение или упадок, участь, которая постигла древние цивилизации. Итак, ведя борьбу за свободу Индии, мы должны помнить о том, что великой целью является свобода всего человечества, которая предполагает как свободу нашего народа, так и свободу других народов. 59.