10. ВОЗМОЖНА ЛИ НРАВСТВЕННОСТЬ БЕЗ БОГА И РЕЛИГИИ?

Ш

ироко распространено мнение о том, что нравственность требует Бога и религии. Устанавливать нравственные правила, говорить о «правильном» и «неправильном» значит выражать не более чем наши субъективные предпочтения, если не признавать Бога.

Дэниэл П. Мэлони, пишущий в American Prospect, приводит пример этого распространенного убеждения:

«Верующие люди сначала соглашаются с тем, что многие верующие часто грешат и ведут себя нагло, в то время как атеисты поступают правильно. Однако они объясняют наличие этих нравственных атеистов тем, что, когда атеист отвергает религию, в лоне которой он вырос, он продолжает придерживаться религиозной нравственности, хотя и отвергает ее теологическую основу. Таким образом, его этическое поведение является производным, заимствованным из культуры, пронизанной религией. Оно не может сохраниться, если исчезнет питающая его религиозная культура. Короче говоря, известная нам мораль не может существовать без иудео-христианской религии».

Действительно ли верна та точка зрения, что известная нам мораль в конечном счете зависит от признания Бога и религии? В этой главе рассматриваются некоторые важные философские аргументы «за» и «против» этой точки зрения.

134

Тезис

На сцене: мистер и миссис Шнаппер обсуждают вопрос о том, должен ли их сын Том посещать религиозную школу Миссис Шнаппер считает, что должен. Мистер Шнаппер, будучи атеистом, не согласен с ней.

Миссис Ш.:Том должен ходить в религиозную школу. Все дети должны туда ходить. Без религии у нас нет прочных устоев, рушится нравственность.

Мистер Ш.: Почему?

Миссис Ш.: Если не Бог устанавливает, что хорошо, а что плохо, то вещи становятся хорошими или плохими только потому, что мы так считаем. Это делает мораль относительной и произвольной.

Мистер Шнаппер чешет в затылке.

Мистер Ш.: Почему относительной?

Миссис Ш.: Если вещи являются хорошими или плохими только потому, что

мы так считаем, тогда для тех, кто считает убийство плохим, он.;

будет плохим, а для тех, кто считает убийство хорошим делом, оно

будет хорошим. Mистеp Ш.: Думаю, что так оно и есть. Миссис Ш.: Но мораль не является относительной! Даже если мы считаем убий

ство хорошим делом, оно все-таки является плохим. Убийство в

любом случае является злом, что бы мы о нем ни говорили. Верно?

Мистер Шнаппер кивает головой.

Мистер Ш.: Да. Но я все-таки не понимаю, почему считать, что вещи являют-

ся плохими или хорошими только потому, что мы их так называем,

значит делать мораль произвольной. Миссис Ш.: Если вещи являются плохими или хорошими только потому, что

мы их так называем, то до того, как мы сделали это, ничто не явля-

ется ни плохим, ни хорошим. Верно? Мистер Ш.: Да.

135

Миссис Ш.: Но тогда наше решение относительно того, что называть «добром», а что называть «злом» с позиций нравственности, должно быть совершенно произвольным.

Аргумент в защиту существования Бога

Мистер Шнаппер готов согласиться с тем, что мораль, безусловно, не является делом личного предпочтения.

Мистер Ш.: Хорошо, я согласен, что убийство действительно есть зло, даже если мы говорим, что это не зло.

Миссис Ш.: Но тогда ты должен признать, что единственной причиной, объясняющей, почему убийство действительно является злом, являются заповеди Бога.

Мистер Ш.: Ты рассуждаешь так: вещи являются плохими или хорошими не потому, что мы их так называем; они плохие или хорошие сами по себе. Это обусловлено тем, что существует Бог, который говорит, что хорошо, а что плохо. Поскольку я согласен с тем, что вещи являются плохими или хорошими не потому, что мы их так называем, постольку я должен признать существование Бога. По сути дела, ты высказываешь аргумент в пользу существования Бога.

Миссис Ш.: Совершенно верно.

Опровержение распространенного аргумента Платоном

Вывод миссис Шнаппер о том, что мораль зависит от Бога, далеко не нов. Федор Достоевский утверждал, что «если Бога нет, то все дозволено». С этим выводом готовы согласиться даже многие атеисты, например, Жан-Поль Сартр.

Аргумент миссис Шнаппер пользуется широкой популярностью. Но убедителен ли он?

Согласимся на момент, что миссис и мистер Шнаппер Правы, полагая, что вещи являются плохими или хорошими

136

не потому, что мы их так называем. Следует ли отсюда, что мораль должна исходить от Бога?

Нет, не следует. Миссис Шнаппер считает, что без Бога мораль становится относительной и произвольной. Однако можно обнаружить, что даже если мораль устанавливается не нами, а Богом, она оказывается не менее относительной и произвольной.

На слабое место в рассуждении, высказанном миссис Шнаппер, впервые указал Платон (428—347 гг. до н.э.) в своем диалоге «Эвтифрон». Трудность становится очевидной, как только мы поставим следующий вопрос:

Являются ли вещи плохими потому, что так сказал Бог, или Бог так сказал потому, что они являются плохими?

Этот вопрос ставит перед миссис Шнаппер неразрешимую дилемму.

Рассмотрим сначала второй ответ: Бог назвал какие-то вещи плохими потому, что они являются таковыми. Будучи всезнающим и бесконечно мудрым, Бог осознает вредоносность некоторых поступков и говорит нам об этом.

Для миссис Шнаппер такой ответ влечет затруднения, ибо подрывает ее рассуждение. Если миссис Шнаппер согласится с тем, что вещи являются хорошими или плохими сами по себе, независимо от воли Бога, то ее аргумент против атеизма рушится, ибо атеист может в таком случае придерживаться того же самого независимого стандарта нравственности.

Обратимся теперь к первому ответу: какие-то вещи являются плохими потому, что Бог так сказал. Это означает, что Бог действительно сделал некоторые поступки плохими постановив, что они таковы. Если бы Бог провозгласил, что убийство — это добро, то оно и стало бы таковым.

К несчастью для миссис Шнаппер, такой ответ также разрушает ее позицию. Миссис Шнаппер утверждает, что убийство не может быть злом только потому, что мы так считаем, в противном случае добро и зло стали бы релятивными и произвольными. Однако, как указывает теперь мистер Шнаппер, предположение о том, что какие-то вещи являются злом

137

только потому, что Бог так сказал, делает мораль не менее релятивной и произвольной.

Мистер Ш.: По-твоему, мораль зависит от того, что сказал Бог, верно?

Мисси Ш.: Да.

Мистер Ш.: Если бы Бог сказал, что убийство - это добро, то так бы и было?

Миссис Ш.: Думаю, что да.

Мистер Ш.: Но всего минуту назад ты говорила, что убийство есть зло в любом случае - независимо от того, что мы можем о нем сказать. Но то же самое должно быть верно для Бога: убийство есть зло в любом случае, что бы ни говорил о нем Бог. Поэтому при твоем понимании мораль становится столь же относительной.

> / / /)

Мистер Ш.: Таким образом, твое утверждение, будто вещи являются плохими или хорошими только потому, что Бог так сказал, делает мораль произвольной.

Миссис Ш.: Откуда ты это взял?

Мистер Ш.: Ты считаешь убийство злом не потому, что мы его так называем, а потому, что так его назвал Бог.

Миссис Ш.: Верно.

Мистер Ш.: Но тогда ты должна согласиться с тем, что до того, как Бог назвал убийство злом, оно не было злом.

Миссис Ш.: По-видимому, так.

Мистер Ш.: Но тогда с точки зрения морали выбор Бога был совершенно произвольным. Как будто Он подбрасывал монету! Теперь ты видишь,

138

что возникают одни и те же проблемы независимо от того, считает ли мы вещи плохими или хорошими только потому, что сами их та называем, или потому, что так их называет Бог.

Мистер Шнаппер, несомненно, прав: если возражение миссис Шнаппер против утверждения о том, что нормы морали устанавливаются нами, справедливо, то оно будет так же справедливо и в отношении утверждения о том, что эти нормы устанавливаются Богом.

Мистер Ш.: Таким образом, согласно нашему собственному рассуждению, мы должны согласиться с тем, что мораль в конечном счете не зависит ни от нашей воли, ни от воли Бога.

Позиция, утверждающая, что поступки являются хорошими или плохими просто потому, что так решил Бог, называется теорией божественного установления. Верующие в Бога вовсе не обязаны признавать теорию божественного установления. В самом деле, многие известные теисты, включая св. Фому Аквинского (1225—1274) и Готфрида Лейбница (1646— 1716), отвергали эту теорию именно потому, что понимали ее неспособность справиться с дилеммой Платона.

Реплика: «Но Бог есть добро!»

В защиту теории божественного установления миссис Шнаппер могла бы сказать, что, хотя убийство есть зло только потому, что так установил Бог, Бог и не смог бы поступить иначе, ибо Бог есть добро. Добрый Бог никогда не стал бы наставлять нас убивать друг друга.

Трудность, связанная с этим ответом, заключается в том, что, характеризуя Бога как «добро», мы подразумеваем мораль-ное добро. Но сказать, что Бог есть моральное добро, значит сказать просто, что Он есть то, что Он говорит. Тогда Бог мог бы наставлять нас убивать друг друга, и это было бы добро.

139

Аргумент: наставление нуждается в наставнике

Первый аргумент миссис Шнаппер в защиту положения о том, что мораль зависит от Бога, оказался несостоятельным. Но она не сдается. У нее в запасе есть еще один аргумент.

Миссис Ш.: Смотри: моральные принципы имеют вид приказов, так? Они говорят нам: «Не убий!», «Не укради!» и т.д.

Мистер Ш.: Да, именно так.

Миссис Ш.: Но ведь эти приказы не являются просто нашими собственными приказами?

Мистер Ш.: Я уже признал, что действия не являются плохими только потому, что мы их так называем.

Миссис Ш.: Но тогда если имеется какой-то приказ, то должен существовать кто-то, от кого исходит этот приказ. Если приказ исходит не от нас, то от кого?

Мистер Ш.: Ты-то, конечно, скажешь - от Бога.

Миссис Ш.: Безусловно. Поэтому существование моральных приказов требует существования Бога.

Опять-таки это хорошо известный способ рассуждения. К несчастью для миссис Шнаппер, он также содержит изъяны.

Опровержение аргумента о наставнике

Одно из слабых мест в рассуждении миссис Шнаппер сразу же становится очевидным, как только мы поставим вопрос: почему мы должны повиноваться распоряжениям Бога?

Мистер Ш.: Но почему я должен слушаться Бога? Из того, что кто-то отдает приказы, вовсе не следует, что каждый должен их выполнять. Если я скажу тебе: «Иди мыть посуду!», то это не наложит на тебя морального обязательства выполнять мое пожелание.

Миссис Ш.: Еще бы!

Мистер Ш.: Тогда почему мы должны выполнять наказы Бога? В основание всех моральных обязательств ты хочешь положить заповеди Бога. Однако сами по себе заповеди еще не создают моральных обязательств.

140

Миссис Ш.: Это твои распоряжения не создают моральных обязательств. А

распоряжения Бога создают. Мистер Ш.. Но почему?

Вот вопрос, на который должны ответить те, которые пытаются обосновать мораль заповедями Бога. Миссис Шнаппер высказывает следующее предположение.

Миссис Ш.. Потому что у нас уже есть общее моральное обязательство повиноваться Богу, вот почему.

Мистер Ш.. Но тогда откуда взялось это общее моральное обязательство?

Миссис Ш.. Гм... Хороший вопрос.

Мистер Ш.: Перед тобой стоит следующая проблема. Ты хочешь обосновать все моральные обязательства заповедями Бога. Но тогда встает вопрос: почему мы морально обязаны выполнять заповеди Бога. Таким образом, существует обязательство, которого ты еще не обосновала.

Миссис Ш.: Может быть, это общее обязательство существует потому, что Бог требует от нас выполнять все его заповеди?

Мистер Ш.. К сожалению, это не так. В конце концов, я могу потребовать, чтобы ты выполняла все мои приказания, но это еще не налагает на тебя морального обязательства мыть посуду.

Миссис Ш.: Думаю, что нет.

Попытка обосновать моральные обязательства требованиями Бога не удается. Требования могут порождать моральные обязательства только там, где уже существует моральное обязательство выполнять эти требования. Поэтому теория божественного установления моральных обязательств в конечном итоге вынуждена предполагать то, что она пыталась объяснить: существование моральных обязательств.

Мы рассмотрели два аргумента в защиту положения о том, что только верующему могут быть свойственны подлин-ные нравственные ценности. Мы убедились в том, что оба аргумента неубедительны.

141

Будем ли мы добрыми без Бога?

Обратимся теперь к несколько иному рассуждению.

Миссис Ш.: Возможно, ты прав. Может быть, мораль атеистов не более относительна и произвольна, чем мораль верующих. Однако если бы не было Бога, то у нас не было бы никаких реальных мотивов вести себя нравственно. Нам не нужно было бы беспокоиться о том, чтобы быть хорошими, если бы мы не верили в Бога.

Мистер Ш.: Почему?

Миссис Ш.: Потому что именно страх божественного осуждения и наказания удерживает нас от дурных поступков. Если мы не верим в Бога, то исчезают все причины вести себя хорошо. Вот поэтому-то мы и должны отдать Тома в религиозную школу.

Многие согласятся с миссис Шнаппер относительно того, что если бы люди не верили в Бога, то вряд ли бы они вели себя нравственно. Например, Вольтер (1694—1778) не разрешал своим друзьям рассуждать об атеизме в присутствии его слуг, говоря: «Я хочу, чтобы мой юрист, портной, мои слуги и даже моя жена верили в Бога. Тогда они меньше бы меня обкрадывали».

Но верно ли утверждение о том, что если бы мы не верили в Бога, то стали бы вести себя безнравственно? В наши дни многие считают себя атеистами. Тем не менее эти атеисты по большей части ведут себя вполне нравственно.

И мистер Шнаппер теперь доказывает, что очень трудно защитить ту точку зрения, что верующие гораздо более нравственны, чем неверующие.*

* Между прочим, статистика свидетельствует о том, что в Соединенных Штатах среди граждан, отбывающих наказание в тюрьмах, верующих в 40 раз больше, чем неверующих. Конечно, эта статистика не доказывает, будто религиозная вера является причиной противоправного поведения. Вера в Бога является более распространенной среди малоимущих слоев населения, у которых гораздо больше шансов оказаться в тюрьме. — Примеч. автора.

142

Мистер Ш. Хотя среди верующих много бескорыстных и великодушных людей, среди них немало также корыстолюбцев и мошенников. Существует бесчисленное множество примеров, когда во имя Бога совершались зверские и аморальные деяния, начиная с крестовых походов, испанской инквизиции и кончая разрушением Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Религиозная вера, как мне пред. ставляется, содействует как нравственному, так и безнравственному поведению.

Миссис Ш.: Возможно.

Как далее указывает мистер Шнаппер, тех людей, которые ведут себя нравственно под влиянием главным образом страха наказания, нельзя оценивать слишком высоко с точки зрения морали.

Мистер Ш.: Тот, кто поступает нравственно не под страхом наказания, а из уважения и расположения к другим людям, является, безусловно, гораздо более нравственным человеком, нежели тот, кто действует только под страхом наказания. Таким образом, если, как ты говоришь, верующие поступают хорошо только под влиянием страха наказания, то они гораздо менее нравственны, чем неверующие, которые руководствуются чувством уважения к другим людям.

Миссис Шнаппер готова согласиться с тем, что того, кто действует под влиянием страха, нельзя назвать высоконравственным человеком.

Миссис Ш.: Возможно, ты прав. Но ведь не все верующие поступают правильно под влиянием страха наказания? Твое замечание относится только к тем, кто в отсутствие страха вел бы себя иначе.

Мистер Ш.: Да, это так.

Миссис Ш.: Допустим, я согласна с тем, что многие атеисты ведут себя нравственно, может быть, даже более нравственно, чем многие верующие. Однако это объясняется только тем, что они были воспитаны в рамках культуры, которая имеет или до недавнего времени имела сильную религиозную традицию. Этические воззрения атеистов -

143

осознают они это или нет - восходят к религиозной традиции. И если религия приходит в упадок, неизбежным результатом этого будет нравственный хаос. Первое атеистическое поколение может быть не особенно безнравственным. Но такими станут второе и третье поколения.

Мистер Ш.: Интересное предположение. Однако ты не привела ни малейших оснований в его подтверждение.

Миссис Ш.: Да, пока еще нет.

Мистер Ш.: Ты не только не привела никаких оснований в обоснование истинности этого предположения, но сделала для меня совершенно очевидным, что оно не истинно.

Миссис Ш.: Как это?

Мистер Ш.: Но ведь существовали культуры с высокой нравственностью, в которых либо не было религии, либо была такая религия, которая не занималась нравственностью.

Миссис Ш.: Например?

Мистер Ш.: Древние греки. Конечно, они не были совершенными. У них существовало рабство. Но оно существовало и в чрезвычайно религиозных южных штатах Америки. Древние греки очень хорошо разбирались в вопросах нравственности. Их моральный кодекс весьма напоминал наш собственный. Они также осуждали убийство, воровство и т.п. Древняя Греция была весьма цивилизованным местом для жизни. Тем не менее их религия не особенно интересовалась тем, чтобы устанавливать нормы нравственности так, как это делаем мы. Ты не найдешь у Зевса и других греческих богов каких-либо нравственных предписаний.

Миссис Ш.: Интересно.

Мистер Ш.: В Древней Греции религия и мораль далеко отстояли друг от друга. Поэтому существовали подлинные цивилизации - высокоразвитые в нравственном отношении, - которые очень хорошо обходились без религиозного обоснования морали.

Миссис Ш.: Может быть, это верно.

Мистер Ш.: Тогда зачем посылать Тома в религиозную школу? Ведь твое утверждение о том, что без морали, опирающейся на религию, цивилизация неизбежно должна погибнуть, не выдерживает критики.

144

Поскольку в большинстве обществ, которые мы назвали

бы цивилизованными, существует (или существовала до недавнего времени) морализирующая религия, постольку многие делают отсюда вывод, что морализирующая религия валяется необходимым условием и нравственности, и цивилизации. Если отомрет морализирующая религия, то неизбежно рухнут нравственность и цивилизация.

Однако тот факт, что в некоторых цивилизациях существовала морализирующая религия, не может служить основанием для утверждения, будто такие религии необходимы для существования всех цивилизаций. В конце концов, в большинстве цивилизованных стран имеются бассейны для плавания однако никто не стал бы на этом основании утверждать, что без таких бассейнов цивилизация разрушилась бы.

Верно, между наличием бассейнов и нравственностью не существует той очевидной связи, которая существует между моралью и религией. Однако, как указал мистер Шнаппер, религии некоторых высокоразвитых цивилизаций, включая цивилизации Древнего Рима и Древней Греции, не занимались установлением нравственных норм. Еще более интересным представляется то обстоятельство, что когда религии начинают учить нравственности, то все они устанавливают приблизительно один и тот же моральный кодекс, несмотря на то, что могут далеко расходиться в других отношениях. Все это приводит к мысли о том, что не нравственность и цивилизация не могут существовать без морализирующей религии, а напротив, морализирующая религия отображает ту нравственность, которая уже существует и проявляется в любом случае. По-видимому, существует более или менее универсальный моральный кодекс, включающий, например, запрещение убийства и воровства, к которому приходят все люди. Когда появляется религия, она не оспаривает этого фундаментального кодекса, а только систематизирует его и добавляет к нему некоторые собственные тонкости (например, запрещение потреблять некоторые продукты).

Дэниэл П. Мэлони, которого мы цитировали в начале этой главы, смело утверждает, что мораль атеистов являет-

145

ся паразитической по отношению к религиозной морали (и иудео-христианской в том числе). Фактически же дело обстоит как раз наоборот в конечном счете именно религиозная мораль оказывается паразитической по отношению к нерелигиозной морали.

Зависит ли моральное знание от религии?

Многие люди верят в то, что без религии моральное знание невозможно. Только религиозный текст и традиция способны дать нам некоторый объективный критерий для того, чтобы мы могли отличатьдобро оттого, что только кажется нам добром. Эту мысль теперь развивает миссис Шнаппер.

МИССИС Ш.: И все-таки перед атеистами встает проблема, с которой верующие не сталкиваются. Они должны объяснить, откуда у нас берется моральное знание.

Мистер Ш.: Что это за проблема?

Миссис Ш.: Мораль изложена в религиозных текстах, например, в Библии. Верующие могут обращаться к авторитету текста и традиции. Если я хочу узнать, является ли что-то плохим или хорошим, я могу посмотреть Библию. Есть что-то прочное и надежное, к чему я могу обратиться в случае нужды.

Мистер Ш.: Как к маяку во время шторма?

Миссис Ш.: Да. А у атеиста, помимо его собственных чувств, нет никаких средств для того, чтобы отличать добро от зла. У атеиста нет маяка внешнего авторитета, к которому он мог бы обратиться за помощью. С точки зрения морали, у атеиста нет способа провести различие между тем, чем вещи кажутся, и тем, чем они на самом деле являются.

Мистер Ш.: Понимаю, понимаю.

Миссис Ш.: Если же ты не можешь отличить видимость от реальности, ты не можешь претендовать на знание, так ведь?

Мистер Ш.: По-видимому, так.

Миссис Ш.. В таком случае атеист в действительности не знает, как отличить добро от зла. Теперь ты видишь, что для получения морального знания тебе нужна религия.

146

Это весьма распространенное рассуждение. Однако мистера Шнаппера оно не убеждает.

Мистер Ш.: Я не вижу, что у религии меньше проблем с моральным знанием,

Миссис Ш.: Как это - не видишь?

Мистер Ш.: Ну, я ведь уже говорил о том, что нравственность не обязательно связана с религией. Древние греки очень хорошо разбирались в вопросах нравственности. Однако их религия не давала моральных рекомендаций.

Миссис Ш.: Верно.

Мистер Ш.: Представляется поэтому, что у людей есть врожденное чувство правильного и неправильного, которое проявляется в любом случае, независимо от его выражения в религии. Даже верующие вынуждены опираться на это врожденное нравственное чувство, когда решают вопрос о том, продолжать ли им придерживаться той религии, в которой они были воспитаны. Они опираются на него и при интерпретации религиозных рекомендаций.

Миссис Ш.: Что ты имеешь в виду?

Мистер Ш.: Скажем, в книге Левит говорится, что греховно ссужать деньги под проценты, есть омаров и носить одежду из смеси льна с шерстью. Новый Завет также призывает богатых отказаться от своего богатства. Однако ты, христианка, не выполняешь всех этих библейских предписаний.

Миссис Ш.: Думаю, что так оно и есть.

Мистер Ш.: Библия также говорит, что нельзя убивать. Однако многие христиане выступают за сохранение смертной казни. Таким образом христиане по-своему интерпретируют эту библейскую заповедь.

Миссис Ш.: Да, они имеют в виду приблизительно следующее: «Не убивай невинного!»

Мистер Ш.. Верно. Христиане выбирают какие-то отрывки из Библии, а затем истолковывают их в высшей степени своеобразно, чтобы сделать приемлемыми для себя. Как они могли бы делать это, не опираясь на некоторое первичное нравственное чувство?

Миссис Ш.: Не знаю.

Мистер Ш.: Видишь теперь? Вопрос о том, как отличить правильное поведение от неправильного, для верующего представляет такую же проблему, как для атеиста. Я согласен, что трудно объяснить, откуда

147

берется моральное знание. Но религия не решает этой проблемы.

Несомненно, что обычно мы готовы признать религию только в той мере, в которой ее моральный кодекс согласуется с нашими моральными воззрениями. Те части этого кодекса, которые приходят в столкновение с господствующими нравственными представлениями, либо игнорируются (как запрещение есть омаров из Ветхого Завета или призыв к богатым из Нового Завета отказаться от своего богатства, ибо легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому войти в царство небесное), либо истолковываются особым образом.

Что читать дальше?

В гл. 7 «Существует ли Бог?» и гл. 1 «Откуда появилась Вселенная?» также обсуждаются аргументы «за»

и «против» существования Бога.

Заключение

Я не хочу сказать, что следует отказаться от нравственного воспитания наших детей. На самом деле я считаю, что нет ничего более важного, чем такое воспитание. И я не утверждаю, что религиозные школы не подходят для этой цели. Я просто хотел подвергнуть сомнению широко распространенное убеждение в том, что нравственность зависит от Бога и Религии, что без Бога не могут существовать нравственные ценности и что без Бога мы не могли бы быть добродетельными.

150