Представление о гом. что «более высокие» уровни жизни могуг происходить из более низких исключительно за счет Дарвиновых процессов, без участия какой бы то пи было нематериальной силы в качестве первопричины, с точки зрения традиционных религий и философии кажется иррациональным Утверждение, что неживая материя может автономно породить жизнь, нарушает каузальный принцип, не говоря уже о здравом смысле.
Несомненно, если мы хотим сохранить остатки здравомыслия, то не можем отказаться от принципа: «никакое следствие не может быть больше своей причины ». Появление живых организмов из мертвой материи не может совершиться только за счет материи, а требует каузальности «жизненного принципа», способного вдохнуть жизнь и разум в неживую материю. Такая точка зрения носит название витализма. Витализм утверждает, что эволюционное зарождение жизпп из материи является результатом действия непостижимой силы пли духовного принципа, который возвышает низшие уровни материи па высший уровень жизни. Иными словамш, жизнь оптологпчсс к и выше простой материи даже несмотря па то, что в эволюции в хронологическом плане она следует за чисто физическими уровнями космогепезиса. Самый известный сторонник теории витализма, Анри Бергсон (1854*1941), высказывает' мнение, что материя хоть и предшествует жизни в космической истории, но играет чисто вспомогательную и подготовительную роль. Бытие и значение материи связано с тем, ч то она каким-то образом служит последующему возникновению жизни и разума в эволюции5. Создается впечатление, что современная наука тем не менее развенчала виталистическую гипотезу В свете неодарвинизма кажется, что в течение естественной истории материя способна рано или поздно породить жизнь и разум без какого бы то ни было вмешательства извне. Жизнь и разум производятся на свет тем уровнем, который люди ранее считали самым низшим в космической иерархии. Теперь если посмотреть на природу горизонтально с точки зрения исторического подхода, предложенного эволюцией, слепые ненаправленные материальные процессы приобретают высокий каузальный статус, что невозможно было представить себе в философиях и богословнях доэволюционной эпохи. Оказывается, что бессмысленная материя сама по себе приходится матерью всех вещей. Бергсон еще мог говорить о главенстве сверхъестественной силы - elan vital (силы жизни), которая пронизывает материю, прежде чем творчески выразиться во всем разнообразии живых существ. Однако спасательная операция Бергсона потерпела поражение перед лицом интеллектуальной неоспоримости нового атомистического и исторического подхода к природе. Молекулярные биологи утверждают, что они открыли секрет жизни в химии амино- и нуклеиновых кислот, то есть в лишенных жизни цепочках атомов. К тому же растущее понимание того, что жизнь возникла и развивалась исторически на протяжении огрш-того периода времени, помогло окончательно задушить в пауке веру в сверхъестественное начало. В результате этого потерял актуальность иерархический взгляд на природу, а с ним и ощущение целесообразности космоса. Еще до того как Дарвин опубликовал свои известные книги об эволюции, теологи уже знали, что история самой Земли гораздо длиииее. чем ранее считалось, но до эпохи дарвинизма доказательства того, что природа исторична, а путешествие жизни по пашей планет< на удивление долгое, только начинали накапливаться. Принимая во внимание огромную протяженность времени, которая приписывается эволюции (по современным данным около 3,8 миллиардов лет), становится возможным то, что первоначально казалось невероятным. Из-за этого гигантского отрезка времени создается достаточно возможностей, чтобы в результате чисто случайного стечения обстоятельств на базе химических условчй, равноценного дарвиновским «маленьким теплым лужицами, было положено начало жизни-. Затем, когда чисто случайно возникает жизнь, эволюционное время создает условия для невообразимого числа ненаправленных генетических мутаций, из которых за счет естественного отбора могут постепенно появи ться способные к адаптации живые существа, включая и те из них, которые наделены разумом. Таковы по крайней мере аргументы Р. Докинза и других эволюцио- ннйгов-матерналистов. Если бы мы пе понимали, насколько огромен по времени путь развития Вселенной, то для нас появление жизни на нашей планете мсфо бы показаться маловероятным. Итак еще совсем недавно, в начале XX века, когда книги А. Бергсона были весьма почитаемы, постулат об исключительном вмешательстве особой творческой силы в гораздо большей степени отвечал здравому смыслу, чем сейчас. Но в современной научной картине мира представление о космическом времени расширилось настолько, что временной размах сам по себс стал тем демиургом, ко торый преобразует мершую «материю» в живые и думающие существа. Из-за огромного масштаба времени иежгзла необходимость обращаться к чудодейственной силе, вмешивающейся в дела природы, для того чтобы понять эволюцию природы и жизни. Таким образом, наряду с расцветом атомизма открытие глубин времени помогло избавиться от интеллектуальной пОтрбйности н иерархи ческой космологии После Дарвина витализм мог привлечь внимание лишь па небольшое время. Положив в основание в качестве творческого источника жизпп и эволюции сверхъестественную силу, витализм ни время удовлетворил жажду в приемлемом каузальном принципе и вознес жизнь па онтологически безопасную высоту над простой материей, В современном научном мире, однако, шггализм потерял свои позиции, и само время (вместе со случайностью и законом отбора) незаметно стало основным компонентом в описании жизни и эволюции. Задача богословия после Дарвина Нс/иедствне этого многие современные ученые и философы не видят причин прибегать к идее вневременного трансцендент ного припцпна, чье влияние сверху могло бы поднимать природу на все более высокие уровни сложности. Как сказал Д. Денпет, нет нужды искать какой-то иерархический «небесный крючок» для того, чтобы пролить свет на какие- то вещи, объяснимые с точки зрения механицизма и горизонтатьного развития, если просто принять во внимание огромный размах времени6. Для эволющюнистов-материалнстов открытие огромности промежутка времени теперь позволяет нам окончательно покончить с устаревшим иерархическим образом мышления. Сегодня все, что появилось первым, то есть неживая материя, видимо, является первым и в порядке объяснения. Иными словами, все; происходящее в природе, нужно анализировать исключительно при помощи ряда механических причин, предшествующих' друг другу по времени. Чтобы найти окончательное объяснение всем вещам, включая и те природные явления, которые мы ценим больше всего, жизнь и разум, нас убеждают посмотреть на подернутые туманом глубины космического прошлого, а не на вневременное царство Платона, не на скрытый финализм космоса, Создается впечатление, что, разрушив священную иерархию, современный эволюционный материализм сокрушил и кулыурные, этические и религиозные институты, вокруг которых многие тысячелетия концентрировалась человеческая жизнь. Невозможно преувеличить масштаб этой драмы. В таком случае очевидно, что главная задача богословия после открытия Дарвина состоит в том, чтобы честно ответить на вопрос, можно ли сегодня реально и логически последовательно восстановить ту иерархическую структуру, которая составляет суть нашйх религиозных традиций’. Трудность такой задачи в современном мире проявляется по-разному: вопрос или замалчивается, или считается религиозными мыслителями неразрешимым. Я не возьму на себя труд говорить здесь о печально знаменитом отказе христианских и других религиозных фундаменталистом от эволюционной пауки. Однако следует, между прочим, заметить, что их о трицательная реакция на дарвинизм объясняется, по крайней мере частично, ощущением, что идеи Дарвина, если они справедливы, разрушат ту драгоценную иерархию бытия и ценности, которые они так сильно почитают и которые в действительности составляют внутренний каркас всех традиционных богословии. Вместо этого я хотел бы подчеркнуть тот фНчТ. что некоторые ученые-богословы даже из числа самых авторитетных, кого нельзя обвинить и буквальном понимании Писаний или в симпатиях правым, тем не менее с большой трудностью могут примирить губительный атомизм и исторический подход с его учением о постепенном развитии, которые лежат в основе современного научного описания эволюции, с онтологической иерархией, которая образует основу религиозной веры и этической системы. Можем ли мы, не впадая в логическое противоречие и не отрицая результатов исследований естественной науки, продолжать утверждать, что Вселенная - это священное выражение абсолютного источника ценностей? Иными словами, можем ли мы трезво рассуждать о том что жизнь развивалась исторически я что наука способна разложить ее на генетические и атомные единицы, но тем не менее начало жизни, или (irehe. лежит в области священного Лег)? И можем ли мы, не отвергая с презрением фактов молекулярной биологии и эволюционного описания сотворения жизни, продолжать^умать, что какие-то вещи в природе представляют большую ценность, чем другие, и что космос пронизан вечным смыслом? Богословие не всегда обходилось с этими вопросами должным образом, который одновремепно-удовлетворял бы требованиям логики научной целостности и религиозной мудрости. Большинство современных бигословов настолько заня то чисто ыеловечсскими заботами, что неуместная па первый взгляд мысль об эволюционирующем космоее была успешно оттеснена па задний план. Избегая излишнего внимания кэво- ](юцин, Однако эти богословы молчаливо Обращаются к устаревшему дуализму, ко торый отделяет людей от природного мира. Мысленно отделяя человеческую жизнь от ее космической матрицы, они пытаются об ьяиии. малозначимыми подавляющее количество научных свидетельств о том что все разнообразие жизни, включая и само человечество, постепенно за миллионы лет адаптивной эволюции развивалось из материи, проходя через переходные формы30. ?1 среде религиозных мыслителен также существует подозрение, что атомистический и исторический подход к природе не так уж невинен, что это часть вероломной современной программы, направленной на десакрализацшо естественного мира. Как только последние остатки священной иерархии будуг разрушены, природа не только будет казаться нецелесообразной в своей основе, но также останется беззащитной перед лицом технологически оснащенного человечества. Сейед Хоссейн Наср, один из наиболее красноречивых современных защитников классического иерархического взгляда на мир, с особым волнением относится к зловещим, по его мнению, следствиям процесса замены священной иерархии «горизонтальными плоскостными » отношениями в постдарвинистскую эпоху. Он делает смелую попытку защитить космическую иерархию от влияния того скрытого смысла дарвинистской науки, который кажется ему нигилистическим. Его голос оставляет глубокое впечатление, потому что в нем сочетаются научная широта взглядов, эрудиция и богословская мудрость, Важно слышать Вэ, о чем он говорит. Выдающимся философ и мусульманский религиозный мыслитель, Наср широко признан за свои обширные труды, посвященные влиянию современной науки на религию. Несколько лет назад он читал джиф- фордскнс лекции на тему «Знание и священное». В этих лекциях он уже выражал свои возражения против нивелирующего воздействия неодарвинистских идей. Однако совсем недавно в своих лекциях в Кэдбери «Нелигии и порядок в природе» он сформулировал не менее энергичный протест, который я кратко изложу ниже9. Наср утверждает, что до появления современной механистической науки и ее нового представителя, дарвинизма,устойчивость иерархического взгляда на реальность в религиозных культурах позволяла людям всей Земли поместить и природу, и человечество в рамки космоса, полного смысла, который был надежно связан со священным принципом бы тия. Природа была наделена порядком и смыслом, который ярко выражал реальность ее божественного происхождения - anbc. Но современная наука, в частности эволюционная биология, п перь грози т разрушить вековое представление об иерархическом космосе и вместе с ним - и способность природы питать духовную и интеллектуал ьпую жизнь людей по всему миру. Ьожиствепный источниквсейжи.чпн и разума был свергнут " Scyyal llossrin N.m, Kdijfioil mill llie Order of Nailin’ (New York Otlnnl (InivcTsily I’riss. 19%). из священного царства вверху (Jmi удален из метафизического «центра*>), а его место в качестве источника всего бытия занято причинно обуслов- леннкм прошлым. В результате для многих современных мыслителей теперь очень трудно воспринимать природу как видимый образ вечной абсолютной реальности н смысла. По словам Насра, наиболее трагически последствия такого разрушения наукой природной иерархии проявляются в современном неконтролируемом уничтожении жизненных систем Земли. Крах священной иерархической картины космоса сделал невозможным па современный момент считать жизнь высшей ценностью. Как результат демистификация природы вследствие крушения иерархии оставляет нашу планету незащищенной от бесконтрольной экономической деятельности и алчности. Паср пишет о том, что современный экологический кризис - это неизбежный результат процесса нивелирования иерархии и снижения ценности жизни. Следовательно, возможность глобальной экологической катастрофы должна предостеречь нас от вытекающего из разрушения эволюцией существовавшего в древности взгляда па космос. Но вместо этого, продолжает Наср паша интеллектуальная жизнь и образование рабски и некритически подчиняются современному атомистическому и историческому подходам к природе. Стремление найти постмодернистскую экологически целостную альтернативу материалистическому эволюционизму привело Насра к традиции, кратко изложенной в «вечной философии». Pbihmpbiaреген- H'is (это1 чермин 01,1.1 впервые введен в научный обиход философом Готфридом Вильгельмом Лейбницем, 1646-1716) - это синтез центральных положении веры, общих для великих мировых религий н философских традиций. Ошшым среди общих ведущих догматов вечной философии является утверждение, что космос основан па единственной высшей реальности и источнике всего бытия. В различных традициях вера в высшую священную реальность выражается по-разному, ь зависимости от культуры страны, по все вместе эти традиции свидетельствуют о присутствии этой реалыюеш н ее могуществе. Они также соглашаются с тем, что эта! божественная реальность выходи!' ма рамки всех представлений о Пей м всего того, ч то может быть о Ней сказано». Даже пня IX' покрыто алиссоп п ^произносимо и некоторых тради цпик, таких, и.шрпмер, как иудап [м, по Ке реальность - источник кссгв сннпцпшого и начало учении каждого подлинного нероиоюпедопапия. Как моицпып источник, С>ыощип пойлом па иершппе, Она дает начало каскадам йоды, которые, рассеиваясь, льются вниз по разным сторонам горы. Каждый нодопад символизирует все грани реальности и уровни космической и (за счет переноса) метакосмической реальности в определенной религиозной вселенной. Но все каскады вытекают из однэго Источника, и они содержат н себе только воду, текущую из Источника на вершине горы, ту Реальность, которая альфа всех священных миров, и омега, в которую возвращаемся все, что они заключают в себе10, Следует заметить, что современный академический подход к религии выражает мало симпатий к гипотезе вечной философии об изначальном монотеистическом первоисточнике мировых религий. Для большинства современных религиоведов понятие «вечная философия» представляет собой абстракцию, которая не принимает во внимание конкретных исторических и эволюционных факторов в генезисе священных традиций. Наср отдает себе отчет в том, что такие возражения существуют, но я думаю, что он просто ответил бы на это, что академическое изучение религии само стало заложником того же научного нивелирующего воздействия эволюции, которое грозит уничтожить традиционную иерархию. Считать, что религия или идея о Боге могли появиться только постепенно из низменного исторического материала, который постулируют современная история и различные научные нодходы к религии, - значит дать ей ту же упрощенную трактовку, которую эволюционная мысль уже применила к космической иерархии. Нельзя сказать, что академическое изучение религии несущественно, по мнению Насра, но оно не дает нам возможности прикоснуться к божественному, как его понимают сами религии. Вместе с утверждением метафизического главенства абсолютной и невыразимой священной реальности вечная философия также считает высшие уровни иерархии бытия несводимыми к более низким уровня м Здесь она также вступает в конфликт с методологической повесткой дня современной пауки, пытающейся объяснить понятия, которые мы, живые и думающие существа, непроизвольно ценим превыше всего, атомными и молекулярными процессами, которые в традиционном представлении занимают более низкие уровни иерархии и менее значимы.
Этот редукционистский идеал толкования представляется Насру особенно вредным, так как он подразумевает нивелирование иерархии, необходимой для понимания религии и подлинной этической жизни. Таким образом, вместо современной науки нам нужна «духовная наука », которая расширит осознание людьми всей совокупности бытия, а не тех узких научных абстракций, которые современная интеллектуальная среда трогательно называет реальностью. Наср прибывает вовсе не к отказу от пауки а скорее к ее трансформации в дисциплину способную понять во всем полноте иерархическую лестницу бытия. Однако предположение Настра, в котором делается попытка расширить определение пауки, может показаться многим естествоиспытателям слишком избирательным в подходе к эмпирическим данным, подтверждающим правильность теории эволюции Дарвина. Страстно защищая иерархическую космологию против нападок узколобых сторонников редукционизма, Шер в завершение отбрасывает скрупулезно собранный научный материал, который во имя правды следует также принимать во внимание вне зависимости от того, может ли это потребовать какой-то корректировки наших религиозных представлений. 15 то же время, однако, Насру можно быть благодарным за то, что он поднял гак открыто этот важный вопрос, перед необходимостью недвусмысленно ответить на который оказались религиозные мыслители, которые заявляют, что они заключили мир с эволюционной наукой и молекулярной биологией. Можно ли с точки зрения метафизики и логики принять одновременно и религиозное иерархическое восприятие бытия п ценности, с одной стороны, и научную атомистическую и историческую картину природы - с другой? Если да, то как нам объединить и науку, н религию убедительно и логически последовательно? Можем ли мы согласиться с мнением. Что жизнь и разум появились в хроно логическом порядке из материи при этом жертвуя молчаливо нашим традиционным метафизическим представлением об их священном происхождении? Ч то бы мы ни думали о выводах Настра, по нужно признать, что он заставил (гас обратить внимание па самый важный вопрос. Можно ли арп, ментироваппо и с логической, и с метафизической точек зрения сохранно, главные понятия иерархического взгляда на мир, не от рекаяеь при этом от повой молекулярной н исторической картины мира? Здесь я рассмотрю только логическую возможность заключения raKoroi союза. Далее, в следукищ и главе, я предложу альтернативную метафизическую систему, которая удовлетворяет требованиям как религии, так п эволюционной пауки, н является альтернативой мазе- рн.птиму, неотъемлемому спу тнику антинерархического толкования эн(^к>1ционной.мауки. Для начала я хотел бы отметить, что сегодня даже некоторые богословы считают, что понятие «иерархия» бытия - это пережиток отсталых репрессивно патриархальных культур. Им кажется, что это интеллектуальное наследство отживших социальных структур, корни которых лежат в политическом и церковном господстве. Они настойчиво призывают отказаться от такого патриархального понятия даже при рассмотрении природного мира. Вместо того чтобы определять явления природы по их положению в иерархии, нам следует научиться более демократично воспринимать их взаимозависимость и взаимосвязи, которые составляют космос31. Хотя я полностью согласен с освободительным и экологическим духом, который проявляется в та кой нелюбви к «иерархии», но существуют три причины, по которым, но моему мнению, мы не можем просто отказаться от этого понятия. Во-первых, и с богословской, и с Этимологической точки зрения слово «иерархия», имеющее два греческих корня (иеро - священный и архэ - начало), помогает нам твердо придерживаться религиозного убеждения, что реальность имеет «начало в священном». Именно этот смысл - и здесь я согласен е Насром - нужно сохранять сегодня перед лицом современного эволюционного нигилизма12. Во-вторых, этот термин нужен нам, чтобы подчеркнуть, что жизнь и разум пе Moiyr быть нолностью сведены к неживой материи. Добродетель, благочестие и здравомыслие - все это требует, чтобы мы твердо придерживались убеждения, что некоторые измерения реальности более комплекные и реальные, а не производные или вторичные, как другие. Одни вещи созданы по образцу, а другие служат образцом для них, одни входят в состав чего-то, а другие включают в себя все. Некоторые менее значимые, а другие - более. Понятие иерархии совершенно четко определяет эти различия. Защищая иерархический взгляд на природу и одновременно соединяя его с эволюционным, я бы хотел подчеркпугь религиозное интуитивное знание о тоу, что природа не может быть сведена к одномерному уровню бытия, что логически подразумевается материалистической метафизикой. Полностью отказаться от иерархи пес кого образа мысли, таким образом, даже в интересах политической корректности было бы несовместимо с основополагающими положениями ьеры всех мировых религий и этических систем. В-1 ретьих, «иерархические» взгляды сейчас переживают возрождение даже в мире науки, Некоторые WS самых непоколебимых приверженцев редукционизма в действительности признают, что «более низкие» уровни физической реальности как бы вложены в «более высокие». Молекулы содержат в себе атомы, организмы включают в свой состав клетки, экосистемы соединяют отдельные организмы и т. д. Сегодня упоминание о сложной иерархической организации природы все чаще становится частью обычного научного дискурса. Дух редукционизма, разумеется, еще далеко не умер, по его распространение сдерживается растущим среди ученых пониманием, что эмергенты (внезапно появляющиеся свойства) иди «комплексные образования» практически невозможно объяснить только па основе составляющих их компонентов более низких уровнен. Растет осознание того, что более сложные уровни пе могу ч' быть поняты только при выражении их через менее сложные, так как в процессе такого поспешного перевода буде т что-то утеряно. Это «что-то», что будет утрачено, если мы поспешим с вестн высшие уровни к низшим, частично передается понятием «информации». Под «информацией1 я понимаю в широком и общем смысле комплексное структурирование, эдиниц - атомов, молекул, клеток, генов п т.д. - в четкие формы или структуры. Термин «информация », конечно же, имеет и более специфичные и технические определения в физике и технике, но их рассмотрение не входит в наши планы. Я хотсл’бы подчеркнуть здесь, что использование сегодня метафоры молекулы, (.опремеинаи паука допускает, по краишей мере косвенно, существование информационного уровни, иерархически отделенного от уровня самих физических элементов. Более того, прерывистые (дискретные) информационные уровни могут существовать в рамках материального и исторического континуума, который с точки зрения химии, физики или эволюционной биологии может представляться неразрывным. Путь, по которому информация проникает во Вселенную, не описан ни химией, ни физикой, не нарушая при этом существующих на «низших уровнях» законов химии и физики. Она не прерывает обычных физических процессов, но вместо этого использует их при структурировании. Таким образом, информация обладает способностью вызывать разрыв иерархической непрерывности (дискретность) различных уровней, хотя природа и может казаться закрытым и исключительно горизонтальным континуумом, если ее рассматривать в чисто горизонтальном направлении или с точки зрения атомизма. Характеризуя таким образом наличие информации в природе, я пе имею в виду ничего мистического илп сверхъестественного. Единственное, что я хочу здесь подчеркнуть, - это, что ученые, встретив информационный компонент в природе, неожиданно столкнулись с чем-то, значительно отличающимся от механических и материальных причин, с которыми опи были хорошо знакомы13. Информация, в широком смысле этого слова, в котором я унотребляю его здесь, незаметно упорядочивает явления и процессы, сама же она не сводится к массе или энергии, которые занимают традиционную пауку. Влияние информации легко поддается проверке, но она сама ускользает из широкпх ячеек механистической сети науки. Информация, как математика, имеет некий вневременной аспект. Она не возникает в историческом прошлом и пе т рансформируется так, как это происходит с мат ерией и энергией. Она терпеливо пребывает в области «вероятного», ожидая своей актуализации в определенное время. Создается впечатление, будто бы ее различные конфигурации всегда находились «где-то», дожидаясь подходящей возможности для реализации. Печат ь определенности на различных элементах природы является следствием действия информации, но информация как таковая в некотором смысле находится вне времени, икс зависимости от истори- ческш или горизонтальных схем физической причинно-следственной связи. Информация достаточно «реальна», чтобы придавать природе иерархическую форму, хотя такое структурирование может быть незаметным для нивелирующего научного описания. Хотя и находясь вне власти науки, информация не может отождествляться с чистым небытием. Она появляется из сферы, которую мы можем назвать «областью вероятного». Но вероятности, как отмечает Уайтхед, должны где-то пребывать32. Они не могут возникнуть из чистого небытия, нарушая все законы рациональности. В области научного знания самым наглядным свидетельством наличия информации является способ функционирования ДНК и РНК в живой клетке. Здесь информация присутствует в более строгом смысле, чем я использовал это слово до этого, а именно как закодированный смысл. По сути, по мнению некоторых ученых, мы должны оставить термин «информация» только для тех случаев, когда говорим о кодировании, которое жизнь привносит в космос. В любом случае в ДНК присутствует не только химия, ио и особая информационная последовательность из четырех оснований (А, Т, С и G), которые кодируют и, фигурально говоря, очерчивают отличительные формы и особенности живых существ33'. Хотя молекула ДНК на определенном уровне анализа может казаться «просто химией», на другом уровне понимания она легко отличима от строго детерминистских химических процессов, действующих в пей и в живой клетке в целом34. Особая последовательность «букв» в ДНК любого определенного организма представляет собой информационную схему, которая не может быть без остатка сведена лишь к химии. Дело обстоит именно таким образом, так как если бы ДНК была продуктом только химического детерминизма, то тогда существовала бы только одна молекула ДГ1К, однако, по суги, с точки зрения химии возможно неопределенно большое количество последовательностей «букв» в молекулах ДНК. Если говорить о ДНК ядра живой клетки, то информационная структура может так незаметно вкрасться на сцепу природы, что ее невозможно заметить при помощи атомистического или исторического анализа17. Простая аналогия, адаптированная из работы Майкла Полани, может помочь прояснить этот момент18. Представьте себе, что я нацарапал ручкой что-то бессмысленное на листке бумаги, но затем неожиданно стал писать связное предложение. Между росчерком пера с одной стороны и предложением с другой мы видим физическую и историческую непрерывность, если мы рассматриваем их на «нижнем» уровне анализа. По если смотреть на них с точки зрения информации, па «более высоко^ уронне,то расположение букв в коде, образующем предложение, конечно же, приводит к кардинальному разрыву непрерывности, резко нер( водя наше внимание в другой план Физическая непрерывность сохраняется, но она не исключает логического и информационного разрыва. На уровне чисто химического анализа свойств чернил и бумаги не происходит ничего новскго, когда неожиданно начинается информативное прсу^трже- ниб. С точки зрения физики все остается таким же, как прежде Однако с другой точки зрения, с точки фения человеческого разума способного прочитать написанную информацию, разница существенная. По аналогии, расположение нуклеотидов в ДНК не нарушает законов химии и их постоянного действия, а напротив, зависит от них. Когда мы рассматриваем ДНК е чисто механистической точки зрения, мы пе заметим никакой временной приостановки действия законов химии п физики. Более того, мы доЛкпы заметить, что неспособность химических процессов развиват ься, как заведено, как ожидалось, будет означат ь окончание жизни (как пес пособиопт. чернил уставлять след па бумаге помешала бы мне выразить информацию на этой странице). Но даже несмотря на то что детерминизм присугствует в характеристиках химической связи, присущей ДНК, по в целом достаточно открытости и неопределенности, чтобы нуклеотиды АТСО соединялись в любом количестве возможных сочетаний. Следовательно, i ie приостанавливая действия физических законов. ДНК может действовать как код н таки« образом играть роль носителя информации на уровне жизни, и :-)та роль сейчас признается практически всеми биологами35’. Философ М. Грин считает, что не химический состав заставляетДН К действовать, а поотедовате.ть- ность оснований в цепочке ДНК. Именно эта последовательность является кодом, который читается развивающимся организмом. Законы физики и химии соблюдаются повсеместно, как справедливо утверждают сторонники редукционизма, на них не действует определенный линейный порядок, который характеризует троичный код. С точки зрения физики и химии возможен любой порядок, следовательно, физика и химия не могут точно определить, какая же именно последовательность сможет достигнуть цели и сработать как код36. Здесь следует подчеркнуть, что информационная организация нуклеотидов в молекуле ДНК на более высоком уровне жизни может проходить без нарушения или разрыва природных законов в континууме инвариантного детерминизма, действующего на более низком уровне химических процессов. Тем не менее химические процессы более низкого уровня, идущие в клетке, не настолько жесткие, негибкие, чтобы это могло препятствовать их включению в иерархически «более высокую» информационную структуру. Неагрессивное с точки зрения физики введение информации влечет за собой резкий онтологический разрыв, хотя при этом на более низком, химическом уровне господствует строгая последовательность природных законов. Незаметная информационная дискретность на одном уровне может сосуществовать с физической и исторической непрерывностью на другом37. Из этого следует, что если богословие обладает удовлетворительным объяснением эволюции жизни, то тогда такое объяснение можно частично, хотя не в полной мере адекватно представить в терминах информации. Бога можно воспринимать как высший источник новых информационных моделей, имеющихся в распоряжении эволюции. В таком случае для богословия совершенно неуместно определять отношения Бога к процессу жизни в терминах, эффективных на более низких уровнях механических причинно-следственных связей, с которыми хорошо знакома современная наука. В сущности, даже в среде естественных наук существуют иерархические взаимоотношения, которые исключают полное объяснение процессов химией или физикой. Эволюционной биологии, например, не приходится описывать такие явления более высокого уровня, как видообразование или поведение популяций через биохимические факторы более низкого уровня. Хотя считается, что в процессе естественного отбора непрерывно действуют законы физики и химии, объяснение эволюции не сводится только к таким м атериальным факторам. Теперь даже некоторые из самых ярых сторонников редукционизма (например, Р. Докинз) допускают, что эволюционные модели проявляются на автопомном уровне, иерархически изолированном от уровня физики или химии, и их всеобъемлющие формообразующие свойства не поддаются объяснению в терминах этих наук38. В таком случае богословию тем более не следует определять физическими законами воздействие Бога на естественный мир. Не следует и тем богословам, которые участвуют в дискуссии о месте науки и религии, в пылу своего страстного стремления к примирению передавать понятия телеологии или божественного действия, используя термины научного дискурса. Аналогия с информацией позволяет нам оценить по достоинству, что Вселенная как целое может иметь какой-то всеобщий смысл или «цель», при этом этот смысл или «цель» вовсс не должны проявляться на том же уровне исследования, на котором действуют естественные науки. Какой бы смысл ни имел эволюционирующий космос с точки зрения религиозной веры и богословия, это никогда не обнаружится па уровне научного описания.