3. Телеология и целесообразность

Постулирование абсолютной случайности материальных процессов служит им для того, чтобы организованность и порядок отнести за счет существования идеальной, духовной силы. Например, по мнению Рюшкампа, неживая природа состоит из «неупорядоченной материи». Организацию в эту «неупорядоченную материю» вносит человеческий дух (мертвые машины) или божественный дух (живые существа) 155. Это значит, что витализм и неотомизм придерживаются единого мнения, что бог воплощает свои цели и планы в живых существах и последние осуществляют эти планы, используя обмен веществ.

Внутренняя целенаправленность (целесообразность) и осуществление целей (телеология) являются, по мнению представителей витализма и неотомизма, теми характерными чертами, которые отличают жизнь от «мертвой материи» 156. Однако там, где эти цели и задачи ставятся, должно быть в конечном счете сознание, которое ставит эти цели. Такие задачи может ставить и человек, так как он обладает сознанием. «Но и самый плохой архитектор,— пишет Карл Маркс,— от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении работника, т. е. идеально. Работник отличается от ичелы не только тем, что изменяет форму того, что дано природой: в том, что дано природой, он осуществляет в то же время и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он дол- жен подчинить свою волю» Специфичной чертой человека является наличие сознания, а поэтому цели и задачи предшествуют его действиям. Вне человеческого общества нет сознания. В. И. Ленин указывает, что «всякий знает, что такое человеческая идея, но идея без человека и до человека... есть вздор, мертвая абстракция, идеалистический выверт»; ощущение без человека — это не «обычные человеческие ощущения, а какие-то выдуманные, ничьи ощущения, ощущения вообще» 157.

Кто ищет целеустремленности и целенаправленности вне человеческого общества (например, в сфере живой материи), тот молчаливо исходит из признания такой «мертвой абстракции», сознания в себе, устанавливающего задачи и цели. Как известно, не все живые существа обладают сознанием, а поэтому они осуществляют «чужие», то есть «божественные планы». В этом состоит основной порок так называемого «телеологического» доказательства бытия бога. Оно исходит из того, что везде в мире существует «всеобщий порядок, закономерность, целесообразность». «Аргументация» заранее предполагает, что вывод предшествует посылкам, и на этом доказательная сила исчерпывается. Исходя из таких предпосылок, нетрудно вывести существование «творца порядка, дающего законы, указывающего цели и ставящего задачи» 158. Однако эти посылки неверны. Первой неверной аосылкой, лежащей в основе этого доказательства, является утверждение, что материя есть инертное, мертвое и хаотичное нагромождение вещества. Это неверно уже потому, что материя движется в силу собственных причин и все ее формы движения «упорядочены», то есть организованы на оспове ее внутренних противоречий. Всеобщая связь .единого материального мира имеет самые различные формы, определяя этим организованность материи и закономерности ее движения и развития. Вторая неверная посылка состоит в допущении существования цели в живой природе вне человека. Такое допущение противоречит объективно установленным фактам и является объективно-идеалистическим толкованием данных биологии, толкованием, в основе которого лежит конечная цель их аргументации — бог. Понятие це-ш совершает в неотомистской философии многие «недопустимые нарушения границ», поэтому оно становится ее центральным понятием: человеческие действия являются той областью, где категория цели находит свое оправданное применение, так как цель лежит в основе этих действий. Приспособляемость организма к окружающей среде, понимаемая в обычном представлении как целесообразность, толкуется витализмом и неотомизмом как мысль о сознательной цели в живой материи. И здесь заложено самое главное: если дать биологическому материалу телеологическое объяснение, то можно «доказать» «надмировое сознание» (так называемое «телеологическое» доказательство бытия бога). До осуществления конечной цели «доказательств» остается сделать только небольшой шаг: если признать бога один раз, естественно, необходимо перенести телеологические представления виталистов на весь мир. Поэтому идея цели является важной опорой всей томистской философии и теологии 159. Итак, круг замкнут: представление цели вновь перенесено на человеческое общество, но теперь это уже не его собственная цель, которую осуществляет человек, а ирежде всего цель, указанная ему богом. Таким образом заимствование неотомизмом виталистских представлений об обществе играет важную роль 160 для оправдания империализма и его агрессивных целей, которые выдаются за божественные предначертания.

Однако вернемся к явлениям жизни. Цель развития живых существ состоит якобы в «образовании и сохранении пространственно-временных форм организма»161. И эта цель должна стать целью развития организма (так называемая целевая причинность). Такой целевой причинности не существует, так как в любом причинном отношении причина всегда предшествует действию.

Кариш считает, что если человек в своем сознании заранее устанавливает цели для своих действий, то здесь действительно причина предшествует действию. И такое положение якобы имеет место в живой природе. В ней также должно быть духовное начало, идеальные цели которого предшествуют органическому развитию; все материальные явления выводятся из этой цели, так как «причина» предшествует действию. Однако это рассуждение является настоящей путаницей. В действительности вопрос значительно сложнее. Естественно, в человеческом обществе, например, идея какой-либо машины заранее зарождается в голове инженера или рабочего, однако единственной причиной создания этой машины является материальная производственная деятельность рабочих, а не идея о ней, так как материальные действия могут иметь только материальные причины. С другой стороны, нельзя отрицать, что производственная деятельность осуществляется по плану конструктора машины. В человеческом обществе существует взаимодействие между материальным бытием и идеальным сознанием. Однако, во- первых, это взаимодействие нельзя сводить к причинным отношениям; во-вторых, определяющая роль, примат в этом взаимодействии принадлежит материальному бытию, которое, в-третьих, отражается конкретно в голове человека. Стремясь распространить специфические общественные отношения на всю природу и даже за ее пределы, Кариш сам совершает тот «недопустимый переход границ», в котором он пытается обвинять диалектический материализм. Единственный довод, который он в состоянии привести, сводится к тому, что жизнь обнаруживает «иное течение», чем явления, исследуемые физикой и химией. Кариш стремится нас убедить, что этот факт можно принимать в расчет лишь в том случае, если рассматривать жизнь как нематериальное явление, отличное по своей сущности от материи. Однако никаких доказательств этого утверждения он не приводит. В действительности взрослый организм является не целью развития оплодотворенной клетки яйца, которая указана нематериальной силой, а результатом исторически сложившихся противоречий, характеризующих обмен веществ. Всюду, где развитие оплодотворенных клеток происходит в одинаковых условиях и в рамках одного и того же типа обмена веществ, там развитие и сами взрослые живые существа похожи друг на друга. Решающим фактором развития оплодотворенной клетки яйца являются внутренние противоречия, существующие в процессе обмена веществ, конкретные формы белка, чье существование определяется этим обменом веществ. Так как обмен веществ способствует установлению неразрывного единства между организмом и окружающей средой, то с помощью его внешние условия окружающей среды оказывают влияние на внутренние противоречия организма и становятся неотъемлемой частью условий внутреннего развития организма. Если изменяется окружающая среда, то соответствующие условия (питание, температура и т. п.) воздействуют на обмен веществ, который изменяется и вызывает большие или меньшие изменения в форме соответствующих организмов. Старое (выражаясь словами Берталанфи) «плавное равновесие» обмена веществ нарушается и устанавливается новое соотношение сил, взаимодействующих в процессе обмена веществ. Если же воздействие изменившихся условий среды значительно и длится продолжительное время, то эти изменения могут быть закреплены наследственностью. Тезис о наследовании приобретенных качеств, выводимый из представления диалектического материализма о сущности жизни, подтвержден многочисленными экспериментами ученых (в том числе и теми, которые не разделяют взгляды диалектического материализма) и является, таким образом, проверенным научным фактом163, а его отрицание идеалистами всех мастей есть проявление их научного невежества. Диалектический материализм рассматривает развитие биологических видов «как результат взаимодействия между приспособлением и наследственностью, причем приспособление изображается как та сторона процесса, которая производит изменения, а наследственность — как сохраняющая их сторона» 164.

Иными словами, противоречие между типом обмена веществ, который является результатом отношения с окру- жающей средой, унаследованным от всех предков п фиксирующим обмен веществ, то есть результатом жизнедеятельности, развития всех предков, и переданным по наследству потомству от родителей, с одной стороны, и более или менее быстро и сильно изменяющимися условиями окружающей среды — с другой, есть основная движущая сила развития жизни. Однако это не единственная движущая сила, так как на развитие организмов оказывают влияние и многие другие факторы, как, например, естественный отбор, борьба за существование, взаимопомощь живых существ и др., которые взаимодействуют друг с другом и с основным законом противоречия развития жизни.

Результатом этого взаимодействия является приспособленность живых существ друг к другу и окружающему их миру, что мы часто называем «целесообразностью». Еще Фридрих Энгельс указывал на спорность применения понятия цели к органическому миру, так как «применение гегелевской «внутренней цели», т. е. такой цели, которая не привносится в природу намеренно действующим сторонним элементом, например, мудростью провидения, но которая заложена в необходимости самого предмета,— даже такое применение понятия цели постоянно приводит людей, пе прошедших основательной философской школы, к бессмысленному навязыванию природе [у виталистов и неотомистов.— Авт.] • сознательных и намеренных действий» 165.

Поэтому не следует применять понятие цели, заимствованное из сферы общественной жизни, к явлениям живой природы, так как цель предполагает всегда наличие разума, указывающего эти цели. Этим разумом обладает человек, но нигде в природе он больше не существует. Поэтому правильнее говорить о приспособленности живых существ к окружающей среде и друг к другу, которая не есть результат сверхъестественного разума, предначертания или энтелехии, а «заложейа в самом предмете», то есть является следствием исторически развившегося материального взаимодействия внутри организма, между организмами, а также между организмами и окружающей средой.