Иерархи христианской церкви с замечательным постоянством осуждали использование очередных новинок в военном деле. Начиная от арбалетов (применение которых разрешалось только против «неверных») и громоздкой артиллерии первых десятилетий ее существования вплоть, как мы видели, до ядерного оружия.
Не меньшую живучесть обнаруживает иная традиция — довольно быстро христианская церковь, начинает благословлять применение орудий убийства,— стоит им утратить поражающее воображение новизну. То, что с начала восьмидесятых годов яростно обсуждали католические епископы, довольно давний пред* мет споров и определенных выводов в американских церквах других вероисповеданий. Уже в 1946 году Федеральный совет церквей (впоследствии переименованный в Национальный совет) учредил комиссию под руководством Р. Колхауна, которая составила доклад «Атомная война и вера христианская». Основное положение доклада: «Мы начинаем с раскаяния. Как американские христиане, мы глубоко раскаиваемся по поводу безответственного использования атомной бомбы. Мы считаем, что, независимо от персональных суждений по поводу этики войны, внезапную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки морально не оправдать. ...Мы тяжко согрешили против закона бога и народа Японии. Не персонифицируя вину, мы вынуждены осудить наш образ действия как не подлежащий извинению»59. В 1948 году Религиозное общество друзей (квакеры), как обычно, подтвердило свое отвращение к войне как таковой. Коль скоро квакеры не имеют национальной организации, эти заявления исходили от разных групп. Выводы комиссии Р. Колхауна, однако, кому-то не давали покоя в Федеральном совете церквей, который поручил подготовить новый доклад. В 1950 году увидел свет этот доклад комиссии А. Дана «Христианская совесть и оружие массового уничтожения», в котором, однако, акценты были несколько смещены. Во всяком случае, не осуждалось первое применение атомного оружия. К этому времени американские международники и аналитики широко обсуждали разного рода доктрины сдерживания на основе ядерного оружия. Теологи протестантской церкви рванулись внести вклад в запутанные и достаточно шумные споры. Р. Нибур от пацифиста эволюционировал в сторонника ядерного сдерживания, хотя отчетливо видел, к чему приведет эта доктрина. Оп нашел, что христианская этика позволяет аргументировать ее примерно таким образом: «На службе мира мы должны угрожать войной, не закрывая глаза на тот факт, что эта угроза может оказаться фактором в развязывании войны»60. Вероятно, это одна из наиболее четких формулировок, вскрывающих дуализм подхода протестантов в США к проблеме ядерного оружия. На долю видного протестантского теолога профессора П. Рамзея выпало концептуально обосновать неизбежность и приемлемость ядерного сдерживания. Он, почитающийся теоретиком «справедливой войны», не уставал твердить, что в столь важном деле необходима величайшая точность и чистота анализа. Во всяком случае, выступал бескомпромиссным критиком коллег. По поводу доклада Дана Рамзей заметил: «Нужно признать, что доклад Дана сам в высшей степени путаный, глубоко запутывает... Если уж протестантам приходится употреблять туманные термины, они не должны тем самым дискредитировать совершенно четкие понятия в моральной доктрине войны» 61. Далеко хватил профессор, а засим прибег к головокружительным интеллектуальным пируэтам, примиряя теологическое отвращение к ядерно- му оружию с закономерностью его применения по крайней мере в политике. Аргументация Рамзея вращалась в рамках известного парадокса — ядерное оружие неприменимо, ибо существует правдоподобная угроза применения его в крайнем случае. Положение никак не меняет введенное им в этом парадоксе теологическое ухищрение: «Побочный ущерб гражданским объектам, который окажется результатом Еедения военных действий на основе контрсилы во всем объеме» предотвратит возникновение ядерной войны 62. Другими словами, по Рамзею, ядерное сдерживание эффективно и без угрозы нанести удар по городам. Противник должен понять, что кроется за «побочным ущербом»! И это фарисейство христианского теолога выдается за науку! К этому он присовокупляет замечание, рассчитанное на простаков: ядерное оружие имманентно двойственно, «его можно использовать как против стратегических сил, так и против населенных центров». Это означает, «независимо от того, как часто мы декларируем и совершенно искренне делаем это, что наша цель — вооруженные силы врага, противник никогда не может быть уверен в том, что в ярости или тумане войны его города не будут уничтожены» 63. Вот так при ближайшем рассмотрении выглядит, если угодно, христианская этика в вопросах ядерной войны в изложении признанного в США апостола «справедливой войны». Вот так и вводится ядерное оружие в изысканную теологическую аргументацию, якобы имеющую в виду только и исключительно сохранение и поддержание мира. М. Уолцер, специально исследовавший моральную аргументацию за и против западного понятия «справедливой» войны, неизбежно обратился к трудам Рамзея. Он не мог не отметить: «Вся аргументация Рамзея опирается на причинение смерти опосредствованно. Да, это важная идея, определяющая разрешенное и запрещенное в ведении войны обычными средствами. Но в рассматриваемом нами контексте она подрывается ссылками Рамзея на смерти, которые он якобы не намеревается вызвать. Как и другие теоретики сдерживания, он хочет предотвратить ядерное нападение, угрожая перебить множество ни в чем не повинных гражданских лиц, однако в отличие от иных теоретиков сдерживания он ожидает, что эти люди будут убиты, не являясь мишенью (для ядерного удара.— Н. Я.)• Пусть такая постановка вопроса имеет некоторую моральную значимость, которую, однако, никак нельзя признать достаточной, чтобы она послужила краеугольным камнем оправданного сдерживания».
Хотя Уолцер избегает жестких формулировок, он всей системой доказательств показывает — ухищрения Рамзея не больше чем софистика. «Ядерная война,— заключает Уолцер,—* есть и будет морально неприемлемой, и ее нельзя реабилитировать» К Теологические забавы Рамзея с доктринами ядерного сдерживания в конечном счете — частный случай общего подхода американских церквей к этой судьбоносной для человечества проблеме. После освобождения аргументации подавляющего большинства американских церковников от многослойной словесной шелухи обнаруживается в высшей степени прискорбный феномен — не мытьем, так катаньем теологически обеспечивается если не благословение, то оправдание ядерной войны. Теории П. Рамзея тому блистательный пример. Под этим углом зрения полезно рассматривать те ил i иные осуждения ядерной войны церквами протестантских вероисповеданий в США. При оценке их нужно величайшее внимание. Вот, например, подход Южной баптистской конвенции (13,8 миллиона сторонников) в заявлении «Мир со справедливостью» (1982 г.): «В то время как интересы нашей национальной безопасности требуют как сильной обороны, так и ответственного ограничения ядерных вооружений... мы подтверждаем нашу историческую баптистскую приверженность к миру со справедливостью...» и т. д. Следовательно, декларированная забота о мире «балансируется» поддержкой гонки вооружений. Брюс Ван Вурст, исследовавший весной 1983 года на страницах журнала «Форин афферс» в комплексе всю разбираемую проблему, в конечном итоге был вынужден развести руками, ибо очень часто попытки уточнить позицию церквей походят на бесплодные усилия зафиксировать положение капли ртути. Он дал представительный обзор высказываний теологов, среди которых приковывает внимание сказанное английским профессором теологии К. Дунстаном. В сборнике «Этика и ядерное сдерживание» в 1982 году этот маститый специалист признал, что не в человеческих силах дать моральное обоснование ядерному сдерживанию. «Нет христианского» решения проблемы,— настаивает Дункан.—* Есть только выбор между различными степенями зла и нескончаемое милосердие в отношении тех, кто честно пытается выбирать». Сам Брюс Ван Вурст находит такой подход в какой- то степени удовлетворительным. Имея в виду убежденных — читателей «Форин афферс», то есть представителей правящей элиты США, он развивает приведенную аргументацию на других примерах: «Пол Рамзей недавно заметил: «Чтобы судить по поводу моральности сдерживания, нужно также судить о моральности альтернативных образов действия». Вот этот вопрос и был темой критического письма 24 католиков — членов палаты представителей конгресса США, которое они направили Бернардину: «Истинную угрозу нам создает идеология, бросающая вызов нашим основам веры» ...». Встанешь тут в тупик. А как же насчет ядерного оружия? Совсем непонятно, хотя и очевиден логический срыв — подмена конкретной ядерной угрозы ссылками на идеологию. Пришлось обратиться к тексту письма 24 конгрессменов. Из текста, естественно, видно, что именно опущено в статье в «Форин афферс». Оказывает ся, конгрессмены объясняли католическим епископам во главе с Бернардином: «Коротко говоря, истиннаяугроза не воплощается в вооружениях, независимо от того, ка- кон жуткий характер могут приобрести современные виды вооружений». Вот оно в чем дело! Мегатонные ядерные бомбы вы* водятся за скобку, их не нужно касаться, ибо «история переговоров по контролю над вооружениями вовсе не воодушевляет,.. Ныне трудно найти кого-либо, кто чувствовал бы себя в большей безопасности в результате соглашений, которые мы заключили с Советским Союзом в последние годы» 64. Куда выводит этот ход мысли, понять нетрудно... Позицию американских протестантских церквей Брюс Ван Вурст резюмирует выдержкой из своего интервью с видным церковным историком М. Марти. Тот сказал: «Я писал о ядерном оружии с 6 августа 1945 года. С тех пор мною написаны многие тысячи строк. Однако только с величайшим трудом я смог бы отыскать среди них три-четыре связные фразы об этике ядерного сдерживания» 65. Да, суровая самокритика. Слов, значит, Марги пускал в ход недостаточно. Теперь, наверное, исправится, время властно требует все новых и новых высказываний по животрепещущим вопросам, которых ждут верующие. Национальный совет церквей США отлично понимает это. На исходе 1983 года на своем полугодовом совеща? нии, как растолковала «Вашингтон пост», совет «изучил американскую внешнюю политику через лупу библейских принципов и обнаружил, что их маловато», Совет отметил «конфронтацию между США и СССР», которая «питает гонку вооружений, грозящую поглотить весь мир». Совет указал на то, что христиане в западных странах должны быть индивидуально озабочены «в случае, если наше правительство займется идолопоклонством или превратится в демоническое. Оно впадет в идолопоклонство, если будет исходить из того, что само его существование важнее, чем все остальные человеческие ценности... или сочтет возможным выносить суждения о спасении человечества, которые принадлежат толь* ко богу». Еще совет выразил несогласие с текущей американской политикой — «подчинения соображений прав человека... стратегическим и экономическим интересам»1. Круг замкнулся, призыв к раздуванию этой провокационной кампании неизбежно усиливает «конфронтацию», которую оплакивает тот же совет. А Национальный совет церквей США, что нужно помнить, объединяет церкви 31 вероисповедания!