Упражнение 12. Исследование ложно направленного поведения

Ретрофлексия буквально означает «обращение назад». Ретрофлексия поведения — это делание себе того, что первоначально человек делал другим людям или объектам. Различные энергии перестают направляться наружу, где они осуществляли манипулирование в ситуации, изменять среду так, чтобы были удовлетворены какие-то потребности; вместо этого человек обращает деятельность, подставляет себя на место среды в качестве объекта действия, в качестве цели поведения.

Начавшееся в направлении наружу действие когда-то было остановлено, ибо человек встретился с препятствием, которое в тот момент оказалось для него непреодолимым, и обнаружил, что среда, точнее, как правило, другие люди враждебны его усилиям удовлетворить свою потребность. Люди фрустрировали его намерения и наказывали его. В таком неравном состязании ребенок — а чаще всего это происходит в детстве — не мог не проиграть. Далее, чтобы избежать боли и опасности, связанных с новыми попытками, он сдался.

Вместе с тем следует заметить, что наказание вовсе не устраняет потребность в наказуемом поведении; ребенок научается лишь сдерживать наказываемые реакции. Импульс или желание остаются такими же сильными, как и раньше, и, не будучи удовлетворенными, постоянно организуют двигательный аппарат — позу, паттерн мышечного тонуса, начинающиеся движения — в направлении открытого выражения. Но, поскольку последнее грозит наказанием, организм начинает вести себя по отношению к импульсу так же, как вела себя среда, то есть подавлять его. Часть энергии таким образом стремится к первоначальной и никогда не достигаемой цели; другая часть ретрофлектируется, чтобы держать эту стремящуюся наружу часть под контролем. Сдерживание достигается напряжением мышц, антагонистичных тем, которые вовлекаются в наказуемое действие. То, что первоначально было конфликтом организма и среды, превращается во «внутренний конфликт» между одной частью личности и другой ее частью — между одним поведением и другим, противоположным.

Если бы социальное окружение действительно оставалось по-прежнему неумолимым и непреодолимым, то есть, если бы выражать определенные импульсы для взрослого человека было так же опасно и наказуемо, как для ребенка, тогда репрессия, ретрофлексия была бы эффективна и желательна. Но ситуация меняется! Мы не дети. Мы выросли, стали сильнее, обрели те «права», которых в детском возрасте были лишены. В этих кардинально изменившихся обстоятельствах стоит еще ра-з попробовать получить то, что нам нужно от среды.

Теоретически лечение ретрофлексии просто: нужно обратить направление ретрофлектирующего акта изнутри наружу. При этом энергии организма, ранее разделенные, вновь соединятся и разрядятся в направлении среды. Блокированный импульс получит возможность, по крайней мере, выразиться, а может быть, и получить удовлетворение, тогда как в любом случае, когда подлинная потребность организма удовлетворена, возможны отдых, ассимиляция и рост.

Практически, однако, обратный поворот ретрофлексии осуществляется не так прямо. Все части организма выступают на защиту ретрофлексии, как бы в предотвращении катастрофы. Человека охватывают замешательство, страх и чувство вины. Главная причина страха и чувства вины при обращении ретрофлексии состоит в том, что большинство ретрофлектированных импульсов — это разного рода агрессии, от самых мягких до самых жестоких, от убеждения до мучительства Однако агрессия в широком смысле слова совершенно необходима для счастья и творчества. Но пока человек не начнет осознавать свои агрессивные импульсы и не научится применять их конструктивно, они, разумеется, будут применяться неправильно!

Некоторые простые лингвистические рефлексивы — возвратные глаголы, местоимения, деепричастные обороты — дают пример ретрофлексий. Когда мы употребляем такие выражения, как: «Я спрашиваю себя» или: «Я говорю себе», что имеется в виду? Не кажется ли это логическй странным? Если вы не знаете чего-то, какой смысл спрашивать себя, а если знаете, какой смысл говорить это себе? Такого рода выражения, которые мы используем на каждом шагу, предполагают само собой разумеющимся, что человек как бы разделен на две части, что два человека живут в одном теле и способны разговаривать друг с другом. Как вам кажется, просто ли это странность языка или она коренится в действительном разделении человека, в том, что, например, в вас

17 Психотерапия

есть части, функционально противопоставленные друг ДРУГУ?

Попробуйте действительно понять, что, когда вы «спрашиваете себя о чем-то», это ретрофлексивный вопрос. Вы не знаете ответа, иначе вы бы его не задавали. Кто в вашем окружении знает или должен был бы знать ответ на него? Если вы можете определить, кто это, можете ли вы почувствовать, что хотели бы задать свой вопрос не себе, а ему? Что удерживает вас: застенчивость? боязнь отказа? нежелание обнаружить свое невежество?

Когда вы «советуетесь с собой» по какому-либо поводу, можете ли вы сознать свои мотивы? Мотивы могут быть разными. Это может быть игра, домогательство, утешение или выговор самому себе. Что бы это ни было, кого вы подменяете собой?

Рассмотрите саадопорицание (угрызения совести). Вы обнаружите здесь не подлинное чувство вины, а лишь притворство чувствования себя виновным. Обратите упрек, найдя того X, которому он реально обращен. Кого вы хотите укорить? Кого вы хотите переделать? В ком вы хотите вызвать чувство вины, которое вы притворно имеете в себе?

На этой стадии важно не то, что вы попытались искоренить ретрофлексию, поспешив к X и выложив ему свои претензии. Вы еще недостаточно исследовали себя и недостаточно внимательно рассмотрели межличностную ситуацию. Оставьте на некоторое время частное содержание определенной проблемы и займитесь формой собственного ретрофлектирующего поведения. Постепенно для вас будет проясняться та роль, которую вы сами играете в межличностных отношениях. Вы начнете видеть себя так, как вас видят другие. Если вы постоянно требуете чего-то от себя, вы также, скрыто или явно, предъявляете требования другим, и именно таким образом они вас и воспринимают.

Представьте себе, например, что кто-то приглашает вас на вечеринку, к которой у вас нет ни малейшего интереса. Вы предпочли бы провести время как-нибудь иначе. Но если вы так честно и скажете, то люди могут подумать, что вы избегаете «социальных контактов». Это «нехорошо»: нас с детства учат, что в стадности есть некоторая добродетель, даже если дело сводится к пустой болтовне и убиванию времени. Но мы говорим: «Да, чудесно» вместо: «Спасибо, я не пойду». Так мы избегаем . разрушения слияния с преобладающими стереотипами, воспринимаемыми как «хорошие манеры». Однако, будучи вежливыми по отношению к другим, мы при этом «невежливы» по отношению к себе, мы отнимаем у себя другие возможные деятельности, реально вызывающие спонтанный интерес и важные для нас. Гордясь своей «позитивностью», то есть готовностью сказать «да» любому, мы обращаем негативное «нет» на себя.

Кого вы хотите пожалеть? От кого вы хотели бы получить сочувствие? Кого вы хотите наказать? Кем вы хотели бы быть наказаны?

Обратите ситуацию, в которой вы принуждали бы себя, в ситуацию принуждения другого выполнить задание за вас. Будете ли вы пытаться манипулировать средой с помощью магических слов? Или вы будете угрожать, командовать, подкупать, награждать?

С другой стороны, как вы реагируете, когда вас принуждают? Притворяетесь глухим? Даете обещания, которые не собираетесь выполнять? Или вы реагируете чувством вины и выплачиваете свой долг презрением к себе и отчаянием?

Когда вы пытаетесь заставить себя делать то, чего не хотите делать, вы работаете против мощного сопротивления. Перспектива достижения цели проясняется, если вместо принуждения вы займетесь выяснением того, какие препятствия стоят на вашем пути (то есть посмотрите на себя, стоящего на своем пути). Это великий принцип даосской философии: создать пустоту, чтобы природа могла развиваться в ней; или, как они это выражают: стой в стороне от пути.

Другая важная ретрофлексия, которую стоит рассмотреть, — чувство презрения к самому себе, самоуничижение (то, что Г. С. Салливен называл слабой «Я-системой» и считал сущностью невроза). Как описывал это Салливен, когда отношения человека с самим собой повреждены, все его межличностные отношения тоже повреждены. Человек хронически в плохих отношениях с самим собой, если у него сложилась привычка все время оценивать себя и сравнивать свои реальные достижения со своими наивысшими требованиями. Если он обратит ретрофлексию, он оставит себя в покое и начнет оценивать людей вокруг себя. Если же он осмелится на это, то вскорости поймет, что такого рода вербальные оценки — себя или других — не так уж и важны, что его ретрофлексированные оценки были всего лишь механизмом, позволявшим ему заниматься собой. Когда он обратит столь же изощренное оценивание на других, он скоро заметит бессмысленность этого и остановится. Тогда он сможет смотреть на людей, просто сознавая, кто они такие и что они делают, и научится либо манипулировать ими действительно удовлетворительным образом, либо приспосабливаться к ним.

В чем вы сомневаетесь относительно себя? Не доверяете себе? За что осуждаете себя? Можете ли вы обратить эти отношения? Кто этот X, в котором вы сомневаетесь? Кого вы презираете? С кого хотели бы сбить спесь? Не является ли ваше чувство неполноценности скрытым высокомерием? Можете ли вы рассмотреть свое самоуничижение и увидеть в нем ретрофлектированное желание уничтожить некоего X?

Еще один важный вид ретрофлексии — интроспекция, «глазение» на самого себя. Эта форма ретрофлексии очень распространена в нашей культуре, так что психологическая литература часто принимает как само собой разумеющееся, что любая попытка увеличить самосо- знавание обязательно сводится к интроспекции. Это совершенно не так, но вместе с тем каждый, кто будет выполнять данные упражнения, начнет, по-видимому, с интроспекции. Наблюдающий отделен от наблюдаемой части, и, пока это разделение не «срастется», человек не почувствует, что возможно самосознавание, не являющееся интроспекцией. Раньше мы сравнивали подлинное сознавание с жаром, который порождается горением угля, а интроспекцию — с лучом отраженного света на объекте.

Рассмотрите свою интроспекцию. Какова ваша цель? Вы ищете какую-то тайну? Пытаетесь вытащить какую-то память? Надеетесь (или боитесь) столкнуться с чем-то неожиданным? Не смотрите ли вы на себя пристальным оком сурового родителя, дабы удостовериться, что вы не наделали недозволенного? Или вы стараетесь найти что-то, что будет соответствовать теории — например, той, которая развивается на этих страницах? Или, наоборот, вы усматриваете, что таких подтверждений нет?

Обратите отношения сего рода на окружающих людей. Есть ли кто-нибудь, чьи «внутренности» вы хотели бы рассмотреть? Есть ли кто-нибудь, за кем вы хотели бы строго смотреть? Независимо от цели вашего интроспектирования, как вы это делаете? Докапываетесь до чего-то? Или вы похожи на грубого полисмена, который стучит в дверь и требует открыть немедленно? Или вы смотрите на себя робко, украдкой? Или вы уставились на себя невидящими глазами? Или вы подтасовываете события, чтобы они соответствовали вашим ожиданиям? Фальсифицируете их путем преувеличения? Или вы даете им происходить только на «левой педали»? Или вы выделяете только то, что соответствует вашим ближайшим целям? Короче говоря, обратите внимание, каким образом . функционирует ваше «Я». Это гораздо важнее, чем частное содержание.

Крайний случай интроспекции — ипохондрия, искание симптомов болезни. Обратите ее, ищите симптомы болезни у других. Может быть, вы — непроявившийся врач. Какова цель таких поисков? Не является ли она сексуальной? Не говорили ли вам, что мастурбация создает характерное выражение глаз? Не высматривали ли вы в своих глазах и в глазах других такого рода симптомы? Не рассматриваете ли вы интроспективно свое тело в поисках знаков наказания за ваши «грехи»?