В. К. Финн В.А.СМИРНОВ КАК СОЗДАТЕЛЬ НАПРАВЛЕНИЙ ИССЛЕДОВАНИЙ В ЛОГИКЕ И МЕТОДОЛОГИИ НАУКИ В СССР И РОССИИ'

В работе о роли личности в истории Георгий Валентинович Плеханов высказал такую мысль о выдающихся личностях: выдающиеся личности видят дальше и желают сильнее добиться результатов своей мысли.

Я не хотел бы подробно останавливаться на многих научных работах Владимира Александровича, хотя о нескольких я скажу, потому что я думаю, что ученики Владимира Александровича, логики и философы, разовьют его идеи и будут последовательно излагать мысли и результаты Владимира Александровича в течение этой конференции. Моей задачей будет, скорее, попытаться охарактеризовать Владимира Смирнова как личность и попытаться создать по мере сил некий целостный образ человека, который в нелегкое время сумел не только успешно заниматься наукой, но и сумел сохранить достоинство, сумел создать школу, сумел повлиять на развитие логики и философии в СССР и России и сумел включить отечественных логиков и методологов науки в международное научное сообщество. Жителям СССР, а теперь — некоторым жителям России ясна нетривиальность этой задачи, но нашим иностранным коллегам, может быть, не очень понятно, как трудно было войти в международное сообщество, как непросто было установить научные связи и как непросто было держаться на научном уровне, не уступающем уровню западной науки. Я воспользуюсь таким мифологическим образом: Сцилла и Харибда. Сцилла — власть, Харибда — истина. Как проплыть между ними? Вот Владимир Александрович проплыл, сохранив достоинство и высокий профессионализм, и в этом — его основная заслуга.

Если пытаться найти координаты, которые характеризуют личность, то можно, условно, конечно, ввести три координаты (я имею в виду личность, занимающуюся наукой, каковой был Владимир Александрович). Первая координата — это наука, творческие результаты личности. Вторая координата — это жизнь, поведение, деятельность. Третья координата — это история. Понятно, что третья координата функционально зависит от двух первых, но это, в некотором смысле, тоже самостоятельная координата.

И вот, если обратиться ко второй координате, координате жизни, то я хотел бы напомнить биографию Владимира Александровича. Он окончил МГУ в 1957 году.

Его учителем был Валентин Фердинандович Асмус. Я не сильно ошибусь, если скажу, что в это время В.Ф.Асмус был самым глубоким и самым порядочным среди советских философов. Эту свою вторую черту — глубокую порядочность — В.Ф.Асмус, учитель Владимира Смирнова, проявил на похоронах Б.Л.Пастернака183. Владимир Александрович уже в свои студенческие годы увлекся логикой и математической логикой. Он слушал лекции профессора Софьи Александровны Яновской, и, если так можно сказать, он был учеником В.Ф.Асмуса, и учеником С.А.Яновской, и учеником самого себя. Его удивительная трудоспособность и организованность дали возможность ему стать профессионалом высокого уровня. Для того, чтобы продемонстрировать уровень его профессионализма, я приведу один только факт. На некоторых диссертациях по математической логике Владимир Александрович выступал в качестве оппонента, что было удивительным в нашей философской среде. Пожалуй, он был единственным логиком-философом, который выступал как оппонент математических диссертаций. Здесь уже говорили о высоком профессионализме Владимира Александровича, и это, естественно, был его необходимый атрибут.

Владимир Александрович уехал в Томск, он был туда распределен. И пожалуй, его пребывание в Томске, как ни странно, обогатило его как творческую личность. Могло показаться, что провинция ограничивает масштабы замыслов и их осуществление и что якобы в провинции человек может начать увядать. Но это не так. Владимир Александрович в Томске оказался центром притяжения, и в ранге младшего научного сотрудника (это — солдат науки, по нашим понятиям) он сделал очень много и сплотил вокруг себя пытливых студентов. Владимир Александрович организовывал конференции по методологии науки. Его слушателями были не только философы, но и математики (некоторые из них, как говорят, потом стали академиками).

Не так просто в российской провинции в то время было заниматься творческой преподавательской деятельностью. Нынешней молодежи может показаться странным, а нашим иностранным коллегам — непонятным, что требовалось сначала написать лекции коллективом всей кафедры, утвердить их и лишь потом только этот текст читать студентам. Я возвращаюсь к тому мифологическому образу, о котором я говорил в начале, — проплыть между Сциллой и Харибдой было непросто. Разумеется, Владимир Александрович не вписался в эти стандарты, а сплотил вокруг себя студентов, организовал работу, и научная жизнь в Томске закипела. Но, разумеется, те препятствия и те трудности, которые встречались на пути творческого человека, не могли не сказаться в дальнейшем. И для характеризации творческой личности в нашей стране надо говорить не только о сделанном, не только о полученных результатах, надо говорить о несделанном. Здесь уже говорилось о том, что Владимир Александрович имел много идей, я бы сказал, сверхмно- го. И то обстоятельство, что многие из его идей не реализованы, есть результат того, что он плыл между Сциллой и Харибдой. Я хотел бы привести замечательный факт для характеризации того времени и личности Владимира Александровича, который мне сообщила Елена Дмитриевна184. Владимир Александрович уехал в Томск младшим научным сотрудником, не имея степени, хотя закончил аспирантуру, и, конечно, у него была готова диссертация, он вполне мог бы ее защитить. Но он уехал рядовым научным сотрудником, потому что именно в это время вышло постановление о количестве печатных работ, которые обязательно нужно было иметь, прежде чем выйти на защиту кандидатской диссертации. Это было некое новшество, и оно не дало возможности Владимиру Александровичу стать кандидатом наук и приехать в Томск уже более солидным человеком.

Следующая веха в творческой биографии Владимира Александровича — работа в секторе Института философии. Ему помогли поступить в этот сектор Петр Васильевич Таванец и Александр Александрович Зиновьев, которые способствовали началу его творческой деятельности, в особенности П.В.Таванец. Кандидатом наук

Владимир Александрович стал в 1962 году, а доктором философских наук он стал в 1973 году, защитив замечательную диссертацию по теории вывода185. Впоследствии эта его работа стала широко известной. Забегая вперед, я все-таки коснусь и научных результатов Владимира Александровича, но тут я не могу не сказать, что в упомянутой книге были замечательные результаты, провидческие (я возвращаюсь к началу моего сообщения, я напомню, что выдающаяся личность всегда видит дальше). В этой работе 1972 года была сформулирована логика без сокращений. Другим вариантом логики без сокращений занимался В.Н.Гришин в 1974 году, а затем, как известно, профессор Ж.Жерар, создавший линейную логику (в настоящее время имеется много работ в этой области — это весьма активно развивающееся интересное направление логической науки). Но Владимир Александрович был первым исследователем в этой интересной области. Это — факт.

В 1988 году Владимир Александрович становится заведующим сектором логики Института философии. Я осмелюсь сказать, хотя, может быть, многие коллеги со мной не согласятся, что сектором логики по-настоящему он стал именно тогда, когда его возглавил Владимир Александрович. Может быть, это несколько обидно будет для отцов-основателей сектора, но я думаю, что это правда. И вот тут я хотел бы дать первую характеристику, быть может, несколько вольную, Владимира Александровича. Он был «собирателем земель», своеобразный Иван Калита. Он смог объединить не только активно работающих философских логиков, смог не только создать направление исследований чисто логических проблем и философских проблем логики, но он смог стать центром педагогического притяжения и начать систематическую подготовку логиков-профессионалов. 0

результатах деятельности личности судят по убедительным фактам. Владимир Александрович и Елена Дмитриевна, которая была его соратницей, воспитали ряд молодых логиков, которые успешно работают на Западе. К собирательской работе Владимира Александровича я бы отнес его издательскую деятельность и организацию конференций. Я приведу только несколько книг, организатором изданий которых был Владимир Алек- сандрович. Это — избранные работы профессора Г.-Х. фон Вригта, это — избранные работы профессора Я.Хинтикки, это — сборник «Модальные и интенсиональные логики», это сборники «Логика и компьютер», «Логические исследования» — несколько выпусков, «Логика вопросов и ответов» Н.Белнапа и Т.Стила186. Владимир Александрович был организатором конференций по логике науки в Томске еще в 1959 году, советско- финской конференции по логике187, советско-польского коллоквиума по неклассическим логикам, коллоквиума по философским вопросам логики, участвовал в организации Международных конгрессов по логике, философии и методологии науки. Сказанного достаточно, чтоб понять о его активной роли, организаторской и научной.

Если попытаться охарактеризовать основные творческие мотивы деятельности Владимира Александровича, то я бы назвал два, хотя, может быть, это и субъективная оценка. Первый и основной мотив деятельности Владимира Александровича — это было понимание логики как науки о рассуждении и введении понятий. Это широкое понимание логики, на мой взгляд, тоже было провидческим. Не он один так понимал логику. Так понимал логику и замечательный наш логик и математик Александр Владимирович Кузнецов, который мне много раз говорил: «Логика — наука не о доказательстве, не о моделях. Это — техническая сторона дела. Логика — наука о правильном рассуждении». И вот теперь мы видим, что именно эта новая линия, новая ветвь когнитивных наук является вызовом не только математическим логикам, не только специалистам в области computer science, но и философским логикам. Это попытка охарактеризовать новый феномен — реальные рассуждения. Реальные рас- суждения — не такое простое дело, и я не хочу их свести только к common sense reasoning. Реальные рассуждения — это индукция, это аналогия, это абдукция, которая активно сейчас изучается, это специальные диагностические процедуры и, наконец, это синтез всех упомянутых процедур, где метатеоретическим средством является дедукция и изучение соответствующих теорий.

Вторым мотивом в творческой деятельности Владимира Александровича было понимание необходимости изучения структуры человеческого интеллекта, его познавательных функций.

Я хотел бы упомянуть о замечательном мыслителе, логике и математике — Александре Сергеевиче Есенине- Вольпине. Он в одной из своих работ, пытаясь дать широкое понимание доказательства, дал такую его характе- ризацию (это, в общем, не определение, это характериза- ция доказательства): «Доказательство утверждения есть любой честный прием, с помощью которого принятие данного утверждения делается неоспоримым»189. На мой взгляд, это широкое понимание доказательства может

быть распространено и на сферу гуманитарного знания, которой так интересовался Владимир Александрович. Но из этого понимания доказательства в широком смысле вытекает, что логика есть инструмент интеллектуальной честности. Разумеется, что, будучи техническим оружием, логика опасна в руках демагога, но в руках честного человека, в руках честного исследователя она становится мощным орудием, которое способно влиять и на общественное мнение, и на развитие культуры рассуждения в обществе, что чрезвычайно важно при принятии социальных решений. Я думаю, что пример Владимира Александровича свидетельствует о том, что можно влиять на власть имущих логическими средствами, средствами разумной аргументации и мобилизации умов в честной критике существующего.

Усилия Владимира Александровича, его роль «мирного собирателя земель», который не любил идти на конфликты, если этого не требовала необходимость, его постоянная эволюционная деятельность, на мой взгляд, повлияли на то, что отечественная философская логика и методология науки дошли до международного уровня. Я уже говорил о том, что творческому человеку иногда одной жизни мало, точнее, не иногда, а как правило. Но жизнь в истории продолжается поддержкой последователей, школы. И я думаю, что третья координата, о которой я говорил, координата историческая имеет большое значение при характеризации жизни Владимира Александровича. Он оставил след в истории логики, его школа сохранилась, и я надеюсь, что при соответствующей государственной поддержке и грантовой поддержке сотрудники этой школы создадут много нового и интересного и данные чтения станут традицией. Я бы сопоставил три координаты (наука, жизнь и история) и из- » вестную фразу о цели жизни человека: «Надо сеять разумное, доброе, вечное». Разумное — в науке, доброе — в жизни, вечное — для истории.

Теперь я хотел бы охарактеризовать некоторые идеи Владимира Александровича, весьма, может быть, субъективно выбранные, я не претендую на систематизм. Обзор этих идей произвел на меня большое впечатление, я в последнее время смотрел многие работы Владимира Александровича (мне их любезно дала Елена Дмитриевна), и понимание выдающейся роли Владимира Александровича в отечественной философии, и прежде всего

в логике, стало кристаллически ясным. Первая и чрезвычайно важная мысль Владимира Александровича — это логическая реконструкция идей из истории логики. И тут он сделал много полезного для истории логики. Его работы по силлогистике подняли эту область просто на новый научный уровень, его исследования «воображаемой логики» Н.А.Васильева крайне интересны и являются свидетельством того, как смутные догадки из прошлого становятся импульсом для создания современных логических конструкций190. И, наконец, работы, которые не менее известны, — это исследования, относящиеся к наследию С.Лесневского191 (в частности, его прототетики). Мне кажется, что все эти работы весьма интересны, а Владимир Александрович действительно оказался, я бы сказал, рыцарем рационализма. В наше время, когда постмодернизм претендует на формирование нового интеллектуализма, сбрасывающего с «корабля современности» рационализм и методологию науки, как обессилевшую форму познания, и объявляет иррациональное миросозерцание судьей и палачом рационального мышления, все научное творчество Владимира Александровича может быть охарактеризовано как защита и развитие инструментов рационализма. И в этом, я считаю, его еще одна большая заслуга. Именно с этим связана реализация его идей о синтезе познавательных процедур.

Я хотел бы теперь упомянуть про основные логические работы Владимира Александровича, в которых он получил важные результаты. Первое — это теория доказательств, я уже говорил об этом. Второе — это работы, связанные с исследованием символа и его употреблением. Третье — это исследования в области паранепротиво- речивых и релевантных логик. Четвертое — это его исследования по сравнению теорий и теории определимости, очень интересные с логической и философской точки зрения работы192. Таковы основные темы логических исследований Владимира Александровича. Но у него еще были и замечательные методологические работы, я упомяну о них. Среди его методологических работ крайне интересна его статья о моделировании мира в структуре логических языков. В этой статье он, используя идеи А.Черча, пытался выяснить, какова роль языка в формулировании онтологии, как язык влияет на онтологию. Это, действительно, тонкая и сложная проблема, этим и В.Куайн занимался, и естественно, что найти какие-то окончательные решения в этой области вряд ли возможно, но Владимир Александрович очень интересно подошел к проблеме, а его подход мне напомнил известную мысль выдающегося русского поэта Иосифа Бродского, недавно умершего. Характеризуя связь поэта и языка, Бродский сказал: «Не поэт выбирает язык, язык выбирает поэта». Подобным образом и ставилась Владимиром Александровичем эта проблема, хотя я повторяю, что связь языка и онтологии — весьма глубокая и трудная философская проблема.

Весьма важны идеи Владимира Александровича, высказанные им в эскизной форме, о типах рациональности193. Мне не известно, знал ли Владимир Александрович знаменитую речь Г.Гельмгольца194 1862 года о свойствах наук о духе'и наук о природе, но работа Владимира Александровича мне очень напомнила мысли Г.Гельмгольца. Г.Гельмгольц стремился к тому, чтобы были единые логические конструкции для гуманитарных и естественных наук, и хотя он говорил, что гуманитарные науки в своем общественном значении играют большую роль, чем естественные, но их логический аппарат является несовершенным, и надо стремиться к тому, Чтоб он стал совершенным. Подобную идею высказывал и Владимир Александрович в этой своей работе. Он подчерки- вал, что аргументация и в гуманитарных науках должна достигать объективности, используя стандарты точных рассуждений. Однако он считал, что с неизбежностью происходит и гуманизация естественных наук, что дает возможность разрабатывать единую методологию для наук о природе и наук о духе. Создание средств аргументации и стандартных схем рассуждений — важная проблема философской логики, которую он оставил своим ученикам и коллегам.

И, завершая свою попытку охарактеризовать направления исследований Владимира Александровича, его творческий путь, я бы упомянул еще про одну его исключительно интересную идею. Эта идея сейчас становится весьма актуальной в свете исследований по моделированию рассуждений и распознаванию эмпирических зависимостей на компьютерах в рамках направления «искусственный интеллект». Эта идея Владимира Александровича, сформулированная довольно давно, что меня приятно удивило, состоит в следующем: имеется два уровня истинности. Один уровень истинности — классическая истина по Альфреду Тарскому195, но это второй уровень истинности, то есть это истинность на метатеоре- тическом уровне, а истинность высказываний на первом уровне, на уровне фактов, как Владимир Александрович считал, должна быть определена операционально (эмпи- рически), это означает, что истинностные значения должны быть заданы операционально, то есть непосредственно, приборно или, некоторым образом, формализованно — исходя из данных. Истинностные значения, порождаемые данными, являются, действительно, расширением понятия логических оценок. Сейчас понятно, что в этом направлении можно многое сделать, и кое-что делается, но важно, что Владимир Александрович почувствовал важность этой проблематики.

В заключение я хотел бы сказать о роли Владимира Александровича в развитии нашей логической, философской и методологической науки. Я думаю, что он повлиял не только на содержание науки, он повлиял и на саму социальную жизнь в области логики, философии и методологии науки, что, может быть, не менее важно. В конечном счете хорошие идеи иногда умирают, если нет интенсивных усилий по их реализации (вспомним плехановскую мысль о способности выдающихся личностей прилагать чрезмерные усилия по реализации собственных идей). В работе «Логика социальных наук» К.Поппер196 охарактеризовал структуру теоретической социологии, сказав, что она есть в некотором смысле социальная логика. А основная проблема социальной логики — это изучение традиций и социальных институтов и учрежде- , ний. Так вот, казалось бы, самое трудное — это влиять на создание социальных институтов. Социальные институты, как правило, возникают в результате многих влияний, столкновений многих людей и учреждений, а одна личность, казалось бы, не может повлиять на становление социальных институтов, но Владимир Александрович доказал, что можно в рамках даже больших жизненных трудностей влиять на создание и развитие социальных институтов. Он же доказал, что можно хранить и развивать традиции, и я думаю, что задача школы Владимира Александровича — задача сохранения его традиций.

В истории отечественной логики мы знали следующих выдающихся людей: П.С.Порецкий, И.И.Жегалкин, А.Н.Колмогоров, А.И.Мальцев, П.С.Новиков, А.А.Марков, А.В.Кузнецов, Д.А.Бочвар, теперь — В.А.Смирнов.

«Вопросы философии1998