2. МНОГООБРАЗИЕ ОПЕРАЦИОНАЛЬНЫХ ПРИНЦИПОВ ДИАЛЕКТИКИ И ИХ ПРИМЕНЕНИЕ В СОЦИОЛОГИИ
Как мы это уже показали, серьезной ошибкой всех разрабатывавшихся до сегодняшнего времени диалектик является сведение всех операциональных диалектических принципов к одному принципу антиномии, то есть поляризации противоречий.
Даже когда некоторые мыслители угадывали возможность раз* вития диалектики как наличного разнонаправленного движения и на различных уровнях, они подталкивали ее (рассматривая исключительно как метод) к поляризации противоречий. Поэтому мы не прекращали критики этого обесценивания антиномий, обнаруживающего свою искусственность и ведущего к фетишизации антиномий. С этой точки зрения противники синтеза или диалектического преодоления противоречий, такие как Дамасций, Фихте, Прудон или Кьеркегор, виновны не меньше, чем сторонники синтеза в лице Плотина, Лейбница, Гегеля, Маркса, а из наших современников - Ж.-П, Сартра. Однако современное включение диалектического метода в науки о природе, объекты изучения которых не содержат в себе ничего диалектического, сопровождается противоположной тенденцией к сведению всего диалектического метода к операциональному принципу дополнительности. Это явственно видно на примере работ Нильса Бора, Луи де Бройля, Гейзенберга, фон Неймана и Гонсета, чьи имена мы уже упоминали в «Предисловии». Прискорбная ошибка в данном случае состоит в чересчур поспешном выводе о том, что если в науках о природе применим только операциональный принцип диалектической допол нительности, то это должно в равной мере распространяться и на науки о человеке. Здесь упускают из виду принципиальное отличие наук о человеке от наук о природе, основанное на нере- дуцируемости их областей: с одной стороны, человеческой и социальной реальности, взятой в диалектическом движении, и, с другой стороны, реальности природы, которая лишена такого движения. Это фундаментальное расхождение ведет к тому, что изучение социальной и человеческой реальности предполагает применение совокупности всех имеющихся операциональных диалектических принципов, тогда как изучение природной реальности допускает использование лишь некоторых из них, да и то в ограниченной мере. Теперь уточним, в чём именно состоят пять операциональных диалектических принципов и покажем, почему каждый из них в равной мере важно применять и поодиночке, и в сочетании с другими в такой важной науке о человеке, как социология. *** I. Принцип диалектической дополнительности. Этот операциональный принцип направлен на разоблачение кажущейся несовместимости противопоставляемых понятий и элементов, которые при диалектическом прояснении оказываются близнецами, дублерами, каждый из которых утверждает себя через существование другого и которые в силу этого входят в одни и те же ансамбли, хотя и могут при этом принадлежать совершенно различным видам. Эти ансамбли могут быть мыслимыми или реальными, более или менее когерентными. Например, в науках о неживой природе речь идёт о чисто концептуальных ансамблях, обладающих весьма относительной когерентностью. Сначала Нильс Бор, Луи де Бройль, Ж.-Л. Детуш применили принцип диалектической дополнительности к волнам и частицам, а потом Гей- зенберг и фон Нейман применили его к отношениям между положением и скоростью электрона. Совершенно ясно, что здесь диалектика дополнительности просто обнаруживает относи тельность и недостаточность противопоставляемых понятий, используемых для представления теоретической конструкции, которую невозможно определить иным способом. Говоря о теоретических конструкциях в гуманитарных науках, особенно в социологии, отметим, что все типы отношений на микроуровне (проявлений социальности), между социальными группами, общественными классами и мировыми обществами также представляются прежде всего в диалектических отношениях дополнительности. Ибо кажется, что каждый тип отношений конфликтует с остальными, а на деле они лишены всякого смысла в отрыве от других, поскольку их нельзя ни изолировать друт от друга, ни редуцировать друг к другу. Действительно, невозможно установить типологию мировых обществ и классов без учета возникающих внутри них социальных групп и социальных отношений и наоборот. Но поскольку теоретические конструкции социологов гораздо более когерентны, нежели те, что устанавливают науки о природе, в силу нацеленности социологов на изучение реальных, порождающих самих себя в непосредственном диалектическом движении ансамблей, диалектика дополнительности проявляется здесь лишь как первый, предварительный этап диалектизации. Действительно, поскольку социальные типы на любом уровне конструируются лишь во взаимной зависимости друг от друга, для их прояснения необходима «взаимная импликация». Они могут стать столь симметричными, что их нельзя будет рассматривать иначе, как в единой перспективе, что отнюдь не исключает возникновения между ними противоположности и, соответственно, требует объяснения через поляризацию. Это ещё более верно для тех моментов, когда в социологии речь заходит не только о понятийных операциональных рамках (каковыми выступают типы), но и о самих проявлениях реальных общественных объединений, таких как Мы, группа, класс, структура, мировые общества. Скажем еще несколько слов о значимости диалектической дополнительности в этой ей ласти. Прежде всего, особо отметим два момента, которые никак нельзя упускать из виду, говоря о диалектической дополнительности. Во-первых, надо не дать себя увлечь ложными, обманчивыми дополнительностями, не существующими в реальности. Во-вторых, необходимо тщательно разграничивать три вида диалектической дополнительности. Было бы большой ошибкой смешивать диалектическую дополнительность с крайностями, которые можно объединить по какому-либо основанию. Например, не подлежит сомнению, что Северный и Южный полюса, Запад и Восток, положительный и отрицательный заряды электрического тока, чёрное и белое, верх и низ, день и ночь, тепло и холод, зима и лето, правое и левое и т.д. дополняют друг друга. Эти противоположности не имеют смысла в отрыве друг от друга. Однако они ничего общего не имеют с диалектикой дополнительности. В самом деле, несмотря на наличие множества промежуточных состояний, оперирование с этими противоположными крайностями не обнаруживает никаких - ни реальных, ни концептуальных - проблем при постижении совокупностей или тотальностей и застывшие понятия не обнаруживают беспомощности. Иными словами, дискурсивные правила во всех этих случаях обнаруживают абсолютную достаточность, и диалектика не находит себе даже самого простого применения для установления диалектической дополнительности. Для рассмотрения последней мы должны научиться различать три ее вида, т. е. сделать то, чего обычно не делают «диалектики» от естественных наук. Эти три вида таковы: 1) дополнительность проявления ложных альтернатив; 2) дополнительность компенсации; 3) дополнительность элементов, движущихся в одном направлении. Родство этих трёх видов дополнительности в том, что они всегда относятся к понятиям и элементам, взаимодополняющим друг друга в одной совокупности. 1. Дополнительность проявления ложных альтернатив. Этот вид дополнительности использует современная физика. Речь ид&г о взаимно вуалирующих друг друга дополнительного стях, взаимно скрывающих перспективы, схожие, повторимся в силу простоты этого образа, с двумя вершинами горы, одновременно увидеть которые можно только сверху. Этот образ заимствован нами у математика-Ф. Гонсега и относится к теоретическим конструкциям точных наук. Таково отношение между волной и частицей, положением и скоростью, бесконечно малыми и бесконечно большими величинами, а в более общем плане - между противоположностями, которые мыслятся не пересекающимися и не могущими вступить в борьбу друг с другом, поскольку им по недоразумению отказывается в возможности составлять одну совокупность, в которой они, перестав быть противоположностями, могли бы взаимно дополнять друг друга. Эта взаимодополнительность противоположностей, скрытых друг от друга в силу непонимания того, что они входят в единую совокупность и составляют различные её аспекты, характерна для различных социологических теорий XIX века, в которых выделялся какой-нибудь «доминирующий фактор» (географический, биологический, демографический, технический, психологический, духовный и т.д.), действующий в социальной реальности изолированно и уничтожающий таким образом её целостность. Та же тенденция свойственна ошибочным взглядам представителей частных социальных наук, которые часто противопоставляли «экономическое», «политическое», «культурное», а потому рассматривали их как несводимые друг к другу, не отдавая себе отчёта, что речь идёт о различных аспектах целостных социальных феноменов. В философии именно так последователи Канта некогда трактовали отношения между нормой и действительностью, между свободой и детерминизмом. Точно так же вчерашние последователи Дильтея и Макса Вебера (и сегодняшние феноменологи и экзистенциалисты) тщетно пытаются решить проблему отношения между «объяснением» и «пониманием». Здесь прогресс философского анализа мог бы заключаться в выявлении того, что противоположности, предстающие движущимися в изолированных сферах, взаимно дополняют и скрывают друг 236 друга, поскольку нам не удаётся схватить ту специфическую совокупность, которой они принадлежат, а именно совокупность человеческого существования и целостных социальных феноменов, в которой противоположности переходят от простой диалектической дополнительности к диалектике взаимной импликации. Так, тщетно отрывать нормы от реальности и говорить, что назначение норм заключается в том, чтобы преодолевать конкретные препятствия при воплощении ценностей в реальность. Ведь очевидно, что никто не предписывал обожающей детей матери их любить или храброму солдату становиться храбрецом! Эта дополнительная диалектика между нормой и действительностью углубляется, как только мы начнем рассматривать функционирование норм в социальной реальности одновременно и как предписание, и как причину, В частности, чем более эффективно действуют правила, тем менее выражен их нормативный элемент, не говоря уже о «нормативных фактах», относящихся к области права, где действенность «должного» сведена к сущему245. Диалектика дополнительности между пониманием и объяснением послужит нам вторым примером. Чтобы «объяснить», необходимо интегрировать частные факты в более или менее связную совокупность, проявлениями которой они являются. Но чтобы осуществить это, нужно «понять» саму совокупность и характеристики её когерентности. Таким образом, невозможно объяснить без понимания и понять, не объяснив; эти две составляющие суть две стороны единого процесса2. Когда имеешь де- ло с социальными совокупностями, пронизанными человеческими смыслами, утверждаемыми и порождаемыми в единстве действий, диалектическая дополнительность понимания и объяснения трансформируется р диалектику взаимной импликации. 2. Другим видом диалектической дополнительности является принцип компенсации или противоположной направленности . В ансамбле человеческого опыта независимо от освоения науками о человеке таковым выступает отношение между усилием и сопротивлением, данным и мыслимым, опосредованным и непосредственным, непрерывным и дискретным, поверхностным и глубинным, качественным и количественным и т.д. Речь здесь идет только о разнонаправленном движении, конечные точки которого недостижимы. Этот вид дополнительности открывает особо широкий путь квази бес коне чн ым ступеням промежуточных переходов. В области социальной реальности для прояснения отношений между организованным и стихийным, структурированным и неструктурированным, смыслом и символом необходимо использовать диалектический принцип компенсационной дополнительности. То же самое касается и «отношений внутри Мы» и «отношений с другими», т.е. отношений, которые устанавливаются между тремя уровнями Мы (масса, общность, сообщество). Приведём несколько примеров. Организованность чревата ригидностью, стихийность ~ бессилием. Первую может несколько оживить проникновение второй, но до определённого предела, перейдя который стихийность может опрокинуть и разрушить порядок. И наоборот, порядок, подавляя и господствуя над стихийностью, может дойти до саморазрушения и поставить под угрозу существование основополагающих для социальной целостности структур и явлений. Часто чем сильнее порядок, тем меньше роль стихийности, и чем более активна последняя, тем меньше влияние порядка. Здесь мы оказываемся в царстве утверждающейся через компенсацию дополнительной диалектики. Но это вовсе не исключает возможности того, что при определённых обстоятельствах стихийность и организован- 23S ность не будут находиться в отношениях взаимной импликации (как в организациях, которым удается поддерживать действенную демократию) или, напротив, не поляризуются до несводимых антиномий (как в предреволюционных или контрреволюционных периодах развития). В качестве другого примера укажем на игру диалектической компенсационной дополнительности, разворачивающейся между символом и его содержанием. Если смысл символа то раскрывается в сокрытии, то скрывается в раскрытии, если символы то способствуют, то препятствуют соучастию, то можно увидеть, что чем сложнее и могущественнее символы, тем меньше символизируемое сохраняет собственную значимость и действенность и в конце концов питается только символом. И наоборот, чем сильнее символизируемое господствует над символами, тем меньше последние проявляют свою необходимость, и в итоге их простота и относительность приводят к адекватности выражения и прямому' контакту с реальностью. И здесь отношения компенсационной дополнительности не являются единственно возможными. При некоторых изменениях, соответствующих творческим эпохам создания новых продуктов человеческой цивилизации, символы и символизируемое содержание могут взаимно подразумевать, активно поддерживать и даже, на определённой стадии, вступать во взаимность перспектив. Но во времена кризиса и упадка (во времена полной истертости символов, когда им не удаётся найти замену и когда, утратив всякую притягательность, слабеет передаваемое ими содержание) они могут вступать в конфликт и выступать антиномиями. Третий пример компенсационной дополнительности - отношения, утверждающиеся внутри Мы и отношения с Другими. Мы как частное объединение, члены которого утверждаются как участники единого (но к нему не сводимые) целого, объединённые взаимопроникновением множественности, представляет собой одну из первых основ диалектического движения в социальной реальности. Отношения с Другими как проявление социальности через частичное противопоставление, предполагающее наличие Мы, с необходимостью расширяют это движение. Американские сторонники interpersonal relations* и их европейские конкуренты, готовые свести к «отношениям с Иными» всю социальную реальность, игнорируют диалектический характер и этих отношений, и всей социальной реальности. Диалектика проявляется здесь как минимум в двух аспектах. С одной стороны, отношения с Другими нельзя ни изолировать от Мы, ни смешивать с последними (тут требуется раскрыть их взаимную диалектическую импликацию). С другой стороны, им зачастую свойственна тенденция становиться дополнительными по отношению к Мы в плане компенсации. Так, чем эффективнее интеграция членов Мы, тем меньше у них потребность в отношениях с Другими, составляющими противоположную группу, И наоборот, чем слабее интеграция внутри Мы, тем больше нужды, в порядке компенсации, в отношениях с теми, кто принадлежит Другим, или не входит в Мы. С этой точки зрения, сообщество является гораздо более благоприятной средой для разнообразных отношений с Другими, нежели общность. Если ошибочно утверждение о том, что масса есть ещё более благоприятная сфера для отношений с Другими, нежели сообщество, то лишь потому, что в этом случае речь идёт скорее о пространственном единении людей и зачастую в больших масштабах,.. Завершая социологические примеры диалектической компенсаторной дополнительности, вспомним о разных социальных ролях, которые индивидам приходится исполнять в качестве участников различных социальных групп. Можно играть значительную роль в профсоюзе, политической партии или депутатском собрании и при этом иметь весьма скромную роль в собственной семье. Можно быть надежным товарищем, не выделяться на работе и тиранить семью. Можно играть роль выдаюхцего- ся профессора, ученого и ничего не значяггь ни в своей партии, ни в своём профсоюзе, ни в собственном окружении и т.д.246 В психологии исследование интеллектуальных, эмоциональных и волевых сторон психического целого вместе со свойственными ему «ментальными состояниями», мнениями, «ментальными актами» и сложнейшими отношениями между ними также требует обращения к операциональному диалектическому принципу компенсаторной дополнительности247. Наконец, когда речь заходит о различных уровнях человеческой свободы, о свободе коллектива и индивида (а чаще всего о свободе того и другого вместе), которая одновременно восходит и к психической, и к социальной жизни, без диалектики компенсаторной дополнительности просто не обойтись. Действительно, в человеческой свободе можно выделить следующие уровни: а) произвольную свободу субъективных предпочтений, б) свободу-новаторство, в) свободу-выбор, г) свободу-изобретение, д) свободу-решение, е) свободу-творчество. Для исследования всех переплетений и взаимоотношений между ними компенсаторная дополнительность окажется абсолютно необходимой. В самом деле, отсутствие или относительная слабость одного из уровней компенсируется за счет усиления других уровней45, 3. Третьим видом диалектической дополнительности выступает дополнительность элементов, которые могут двигаться то в одном, то в противоположных направлениях. Здесь речь идёт о противоположностях, которые благодаря компенсаторным флуктуациям взаимно дополняют друг друга внутри со вокупности, двигаясь то в одном направлении, то в разные стороны. Например, если социальная реальность предстаёт перед нами в своей многомерности -в виде многоуровневой иерархической структуры, то можно констатировать, что в зависимости от типов мировых обществ, классов, групп и конкретного стечения обстоятельств морфологическая структура, институты, практики, шаблоны, роли, отношения, символы, стихийные поведенческие акты, коллективные идеи и ценности могут быть ориентированы то в одном, то в разных направлениях и тем самым стремиться компенсировать друг друга. Так, когда институты, аттитюды, идеи и ценности внутри общества направлены в разные стороны, до момента прямого столкновения и поляризации они могут взаимно компенсировать друг друга. Приведём несколько примеров. Если ввиду географического положения, недостатка населения или перенаселённости, скудости природных ресурсов и т.д. морфологическая база ставит ряд специфических проблем, то общественные институты, практики и шаблоны, роли, аттитюды и символы, прямые коллективные действия, в одиночку или совместно, стремятся компенсировать этот недостаток (в смысле знаменитого «вызова» Тойнби). Неэффективность и громоздкость институтов может компенсироваться действенными практиками, уместными символами и т.д.; и наоборот, устаревшие шаблоны и символы могут компенсироваться как динамичными институтами, так и индивидуальными воплощениями ролей, аттитюдов, идей и ценностей. Мы целиком находимся в сфере компенсаторной дополнительной диалектики. Точно так же Я, Другие и Мы, взаимно дополняя друг друга, в одних ситуациях ориентируются в едином направлении, а в других, где вступают в игру компенсаторных движений, направлены в разные стороны. То же самое происходит на межличностном, групповом и мировом уровнях. Например, слабость отдельной группы может частично компенсироваться интенсивностью Мы, входящих в ее состав, или же относительная сла бость мирового общества может быть компенсирована силой интегрированных в него групп. То же самое происходит и в психической жизни, в том, что касается противоположности сознательного и бессознательного, дополняющих друг друга в целостном феномене психики: их часто рассматривают в компенсаторном диалектическом взаимодействии, хотя они и действуют в унисон. Наконец, за пределами человеческой реальности этот вид дополнительной диалектики с его двойственной ориентацией в равной мере приложим к изучению отношений клеток живого организма между собой, с одной стороны, и их отношений ко всему организму - с другой, а также отношений между витальным, физиологическим и психическим. Это вполне могло бы положить конец разногласиям между механистами и виталистами, равно как и между физиологами и психологами... Однако мы должны подчеркнуть, что применение принципа диалектической дополнительности, в котором мы выделили три разновидности, даже в науках о природе весьма ограничено и ориентируется только на понятийный аппарат, а не на наличное движение. Другие диалектические принципы - взаимная импликация, амбивалентность, поляризация и взаимность перспектив - применимы только в гуманитарных науках, и особенно в социологии. Использовать их вынуждают сами наличные тотальности, находящиеся в постоянном движении. Кроме того, большинство примеров, взятых из социальной реальности, демонстрирующих её многоуровневость, отношения между Я, Иными и Мы, наконец, отношения между индивидами, группами и мировыми обществами требуют, в зависимости от ситуации и эволюции их движения, применения всех операциональных диалектических принципов без исключения. *** II. Мы подошли к принципу взаимной диалектической импликации, который заключается в том, чтобы обнаружить в гетерогенных или противоположных на первый взгляд элемен- max и понятиях, так сказать, пересекающиеся секторы, которые взаимно перекрывают, поддерживают, проникают друг в друга на определенном уровне или частично имманентны друг другу. Так, например, не прибегая к диалектике взаимной импликации, невозможно уточнить отношение между психической и социальной жизнью или, точнее, отношение между целостными психическими и социальными феноменами248, ибо психическое присутствует в социальном, как и социальное в психическом. Если социальная реальность не сводится ни к объективациям в морфологической базе, технике и организациях, ни к кристаллизации в структурах и продуктах цивилизации, она несёт в себе то растущие, то спадающие напряжения по отношению к более или менее стихийным реакциям, проявляющимся на разных уровнях того нежданного, колеблющегося, сиюминутного и непредсказуемого, что называют «психическим». Говоря иначе, психика не есть внутреннее состояние закрытого и замкнутого на себя индивидуального сознания. Психика неизбежно включает в себя тройную направленность на Моё, Твоё и Наше (Мы, группы, классы и мировые общества), которые по-разному акцентируются, но всегда неотделимы друг от друга и всегда включены в реальность, которая является, прежде всего, социальной реальностью. Наконец, в психике как в социальной реальности действуют шаблоны и символы и шире - продукты цивилизации. Все они - продукты и одновременно творцы социальной и психической жизни. Как тут можно рассматривать психическое в отрыве от социального? Путь психологу, равно как и социологу, здесь может указать только операциональный диалектический принцип взаимной импликации, который учитывает их сложное переплетение и квазибесконечность уровней. То же самое справедливо и по отношению к феноменам индивидуальной, межличностной, или групповой (именуемой «социальной»), и коллективной психики. На определенном уровне каждый из этих феноменов включает в себя два остальных, что особенно очевидно в феноменах межличностной и межгруппо- вой психики, а именно в «коммуникации». Никакую коммуникацию нельзя осуществить без предварительного слияния сознаний в коллективной психике, которое обеспечивает единство значений знаков и символов (слов языка, например). Но в то же время в процесс коммуникации вступают именно индивидуальные сознания, что предполагает и их дифференциацию, и их слияние. Индивидуальное сознание на определённом уровне тоже включает в себя имманентность двух остальных уровней психического и наоборот. Степень взаимной импликации и обоюдной имманентности может вырастать по мере перехода а) от социальной рамки массы к рамке сообщества и от нее - к рамке общности249; б) групп, классов и мировых обществ в стадии формирования или упадка к их аналогам, находящимся в стабильности и относительном покое; в) наконец, от «ментальных состояний» (представлений, чувств, воспоминаний, желаний), которые всегда в некоторой мере замкнуты на себя, к мнениям, которые, несмотря на преодоление этой замкнутости, остаются зыбкими и неопределёнными; и от мнений к «ментальным актам» (интуициям и суждениям). Легко заметить, что эти три линии усиления взаимной импликации трёх уровней психического приводят нас к взаимности перспектив, которая при определённых условиях может, как мы покажем далее, привести к неожиданным переломам, требующим освещения с позиций поляризации и амбивалентности. Таким образом, взаимная диалектическая импликация - не догма, а средство разом охватить обе области человеческого мира, которые непрестанно нас удивляют - опыт и наличное движение. Приведём ещё несколько примеров. Остановимся на сложных отношениях между социальными структурами и продуктами цивилизации. Будучи элементами социальной реальности, социальные структуры по своей природе диалектичны, поскольку находятся в непрерывном процессе структурации и деструктурации. Действительно, основанные на шатком равновесии между многочисленными многоуровневыми иерархиями, группами, социальными классами и социальными отношениями, социальные структуры суть посредники между целостными социальными феноменами и их бесконечными проявлениями в социальных нормах и сопутствующих им субъективных смыслах и, наконец, в организациях, которые то поддерживают, то противодействуют им. Иначе говоря, структуры для целостных социальных феноменов есть посредники между их образом бытия, образом самосознания и самопредставления250. Именно поэтому их исследование требует в силу обстоятельств применения всех доступных диалектических принципов. Более того, шаткое равновесие структур цементируется такими продуктами цивилизации, как религия, право, мораль, знание, искусство, воспитание и, наконец, техника. Неизбежна взаимная диалектическая импликация продуктов цивилизации в социальных структурах и социальных структур в продуктах цивилизации. Ведь социальные структуры, обусловливающие действенность продуктов цивилизации, рождающихся из глубины стихийных целостных социальных феноменов, и именно продукты цивилизации обеспечивают социальным структурам возможность поддерживать собственное существование. Таким образом, мы не можем обойтись без взаимной диалектической импликации, которая выявляет всю бесплодность и ложность и «(абстрактного структурализма»251, и «абстрактного культура- лизма» в социологии. В более общем плане диалектика выявляет бесплодность всякого искусственного разделения общества и цивилизации. Но это не исключает того, что некоторые продукты цивилизации могут при определённых условиях преодолевать границы социальных структур и целостных социальных феноменов, породивших их н обеспечивавших их действенность. И наоборот, это вовсе не мешает некоторым социальным структурам становиться в дальнейшем не производителями и носителями, а потребителями продуктов цивилизации, которые производятся в другом месте, а затем лишь адаптируются к нуждам определенных структур. Этот феномен можно рассматривать на материале отношений между античной Грецией и Римом, а также между различными римскими провинциями. Аналогичная ситуация отмечается в отношениях между Великобританией и Соединёнными Штатами в момент их образования, между колониальными державами и их колониями в XIX веке. Северная Америка использовала продукты британской цивилизации, чтобы цементировать отличную от британской социальную структуру. Колонии искусственно заимствуют продукты западной цивилизации, что встречает сопротивление и в местных структурах, и в продуктах местной цивилизации. Безусловно, также возможен разрыв (а вследствие этого и поляризации) между социальными структурами и продуктами цивилизации, что мы часто и наблюдаем. Об этом свидетельствует последний из приведённых примеров, поскольку данная ситуация доведена до предела. Таким образом, взаимная диалектическая связь между социальными структурами и продуктами цивилизации зависит от конкретной ситуации и содержит в себе многочисленные вариации. В заключение мы напомним о взаимной импликации между проявлениями социальности, группами, классами и мировыми обществами и об отношениях, которые имеют место в периоды нормального развития - не в моменты кризисов и революции - между различными иерархическими уровнями социальной реальности. Для изучения происходящих в них движений, направленных то в одну, то в противоположные стороны, принципа дополнительности недостаточно. Морфологическая база, организованные институты, культурные и технические шаблоны, более или менее упорядоченные формы поведения, социальные роли, аттитюды, социальные символы, инновационное поведение, коллективные ценности и идеи, коллективные состояния и акты на определённом уровне проникают друг в друга, постоянно сохраняя напряжение, чреватое взаимным конфликтом, готовым вылиться в антиномию. Как можно проследить все конкретные перипетии текучих взаимопроникновений, не обнаруживая их скрытой диалектической взаимосвязи, которая то усиливается, то ослабевает и может принимать то виртуальный, то деятельный характер? Нужно ли в данном случае подчёркивать связь между применением этого диалектического принципа и истинным социологическим эмпиризмом? Ведь понятно, что только постоянно возобновляемый опыт наличных диалектических движений оказывается способным к установлению действенного проникновения в глубинные структуры социальной реальности, где даже структуры мировых обществ представляют собой лишь предварительные схемы. И мы приближаемся к третьему принципу диалектизации: прояснению диалектической амбивалентности. *** III. Диалектическая двузначность. То, что все порождённое человеческой реальностью несёт на себе отпечаток двузначности, было открыто Фрейдом. Однако Фрейд несёт ответственность не только за излишнее ограничение двузначности рамками сексуальности и сведение к последней всякой двузначности, 248 но ещё и за то, что до крайности упростил двузначность, трактуя ее догматически и не подозревая даже о её связи с диалектикой. Человеческие тотальности, неважно, движутся ли они к тотали- зации или в обратном направлении, скрывают в себе большую долю двузначности, которая может развиться вплоть до амбивалентности отношений между структурами и организациями. Кроме того, амбивалентность проявляется и в отношениях между символом и символизируемыми объектами, а иногда даже в отношениях к Другим, особенно, когда эти отношения принимают смешанный и пассивный характер или когда они одновременно притягивают и отталкивают, волнуют и оставляют равнодушным... В общем, если выйти за пределы сексуальной проблематики, социальная реальность - по преимуществу сфера двузначности и амбивалентности, и потому для ее изучения требуется применение соответствующего диалектического принципа. Социология весьма нуждается в нём наряду со всеми прочими. Сам факт того, что социология требует использования всех диалектических принципов, свидетельствует о том, что она действует в мире двузначности. В самом деле, быть связанным и сохранять свою нес води- мосгь, точнее, взаимно проникать друг в друга и частично (но без уподобления) сливаться, быть частью социального организма и конфликтовать с ним, быть зачастую одновременно другом и врагом, одновременно центром притяжения и отталкивания, источником поддержки и угрозы - всё это является судьбой человека, живущего в обществе, судьбой Мы, групп, мировых обществ. Разве в этом мире действует только компенсаторная дополнительность, разве не присутствует здесь двузначность, с такой лёгкостью перерастающая в амбивалентность? Отношения между стихийностью (связанной с тотальными социальными феноменами), структурами и институтами, о которых мы упоминали в предыдущем параграфе, усугубляют ситуацию, когда мы прослеживаем их перипетии до конца. То опаздывая, то опережая тотальные социальные феномены, кото рые они призваны объяснять, поддерживать, а иногда и осуществлять, структуры в социальной жизни находятся очень часто в отношениях диалектической амбивалентности и со стихийностью, и с организованностью. Они одинаково служат ориентирами и преградами приливам и отливам тотальных социальных феноменов. В то же время наличные ИНСТИТУТЫ (которые могут участвовать в равновесном конституировании структур, хотя их присутствие не является для структур безусловно необходимым) никогда не уподобляются структурам и в большинстве случаев проявляют большую значимость, нежели последние. Однако это не значит, что организованные институты не могут становиться динамичнее самих структур. В самом деле, социальные структуры действуют зачастую как tertium gattdens252, как третий, кто не участвует в схватке, но пожинает плоды. Они стараются - не достигая никогда намеченной цели ~ обратить себе на пользу напряжённость между организованностью и стихийностью, чтобы возобладать над противоположностями (которые, впрочем, часто склонны к взаимному компенсированию) и подчинить их собственным целям. Но и наоборот, структуры часто оказываются жертвами чрезмерной ригидности организаций или взрывной силы стихийных элементов, или же - что происходит довольно часто - жертвами сочетания того и другого вместе. Разве в отношениях между элементами, которые мы только что указали, не идет речь о явно выраженной диалектике двусмысленности? И разве при определённых условиях эта двузначность не открывает путь другому диалектическому принципу, принципу поляризации? Вот другой пример отношений между массами, сообществом и общностью, о котором мы упоминали выше.
Между этими тремя уровнями интенсивности «Мы» компенсаторность зачастую (по причинам, которые мы рассмотрим далее) принимает характер двузначности и даже амбивалентности. A. Во-первых, интенсивность и объём частичных слияний не находятся в прямой взаимосвязи. За редким исключением, чем шире слияния, тем меньше их интенсивность. Любое Мы, в котором ограниченные «сообществом» внутренние отношения интенсифицируются, рискует не только потерять в объёме и протяжённости, но и навлечь на себя опасность постоянных расколов. И наоборот, любое Мы, которое, расширяясь и ослабевая, превращается в массу, легко может при дальнейшем расширении утратить всякую прочность и рассеяться, словно туман. Что касается общности - промежуточного уровня между двумя крайними типами, оно рискует впасть в косность в своем стремлении не допустить превращения в сообщество, с одной стороны, и в массу - с другой, ввиду собственной склонности к стабилизации и определенного соответствия - по крайней мере, теоретически - между широтой и интенсивностью единения.,. Так проявляется первый аспект двузначности отношений между массой, общностью и сообществом. Братские и враждебные, при одних обстоятельствах они конфликтуют друг с другом, при других - проявляют взаимную поддержку. Они то препятствуют друг другу, то оказывают взаимную помощь, а чаще всего действуют одновременно в обоих направлениях. Для изучения неоспоримой амбивалентности необходимо применение анализируемого нами диалектического принципа, тем более что наличные отношения между массой, сообществом и общностью не поддаются конкретному уточнению без их интеграции в группы, классы и опнть-таки в мировые общества. B. Во-вторых, масса, сообщество и общность могут утверждаться по отношению друг к другу одновременно через последовательное уменьшение или возрастание давления. Действительно, с одной стороны, масса - самое поверхностное объединение - выступает по отношению к общности (а та, в свою очередь, к сообществу) как давящая, угнетающая сила. И наоборот, сообщество предстаёт освободителем от гнёта общности, а тем более массы благодаря сочетанию сил притяжения и отталкива ния, которые оказывают коллективные формы на своих членов, а также степени участия последних в этих формах. Однако ситуация может полностью измениться, поскольку сообщество стремится к сужению не только своих границ, но и содержания, «во имя чего объединяются». Кроме того, масса, особенно больших размеров, зачастую обнаруживает большее великолепие и богатство используемых содержаний, нежели общность и тем более сообщество. Следовательно, масса пред- стаёт как освободитель or гнета общности, а та - как освободитель от гнетущей тесноты сообществ. Таким образом источники притяжения и отталкивания меняются местами... Не оказываемся .пи мы в царстве полной диалектической двусмысленности, переходящей в амбивалентность? Можно ли изучить все перипетии отношений между массой, общностью и сообществом, не прибегая к такому диалектическому принципу, который позволит интегрировать все три элемента в макросоциальную тотальность группы, класса и, наконец, мирового общества? С. Это ещё не все. В конце концов масса, общность и сообщество видятся с разных сторон в зависимости от того, чью точку зрения мы примем: активных участников, сохраняющих независимость, или тех, кто вообще не участвует, кто принадлежит конкурирующим или враждебным массам, общностям и сообществам или «исключены из стаи». В последних случаях чары рассеиваются... То, что является освобождением для активнейших участников, для независимых, будет тягостной двузначностью и кабалой для оставшихся «за бортом». В этом причина поразительных противоречий, находящих своё выражение в оценочных суждениях, имеющих хождение в макросоциальных совокупностях по отношению к трем проявлениям Мы. Социологов не должно вводить в заблуждение это обстоятельство, тем более что в различных типах обществ значимость этих суждений существенно варьируется. И здесь только призыв к обнаружению диалектической двузначности способен обеспечить рассмотрение конкретных ситуаций и эмпирическое исследование, достойное э того имени. В качестве последнего примера применения принципа диалектической двузначности обратимся к исследованию отношений с Другим, особенно тех, которые можно охарактеризовать как «смешанные пассивные отношения». К смешанным отношениям относятся те, в которых мы приближаемся, удаляясь, и удаляемся, приближаясь. С точки зрения активности речь идёт об обмене, о договорных отношениях, о кредитовании, о различных обязательствах и обещаниях. Несмотря на их взаимный характер, некоторая двузначность проявляется уже в этих отношениях. Они подразумевают одновременно некоторую гармонию интересов в том, что касается надёжности предусмотренных обязательств, и конфликт интересов в том, что касается интерпретации материальных условий договора и способов их выполнения. Но эта двузначность перерастает в амбивалентность, когда смешанные «отношения с Другими» принимают пассивную форму. Все Я и Другие (индивиды, группы, мировые общества), таким образом, одновременно взаимно притягиваются и отталкиваются. Одновременно они выступают безразличными и заинтересованными, отстранёнными и соучаствующими, доброжелателями и недоброжелателями, друзьями и врагами, соперниками и союзниками, связанными одновременно симпатией и антипатией, любовью и ненавистью... Долю позитивных и негативных элементов в этих смешениях, которые, однако, далеко не всегда основаны на «взаимности», довольно трудно различить - их выделение осложняется тем, что речь идёт об отношениях, нюансы которых ускользают от партнёров, как индивидуальных, так и коллективных... Не имея возможности для рационального осмысления, они вытесняют рассматриваемые отношения в область бессознательного и полубессознательного. Тем не менее социально-психологическое исследование этих смешанных и пассивных отношений с Другими необходимо. Очевидно, что его нельзя осуществить без кропотливого и осознанного применения диалектического принципа двузначности, ко торый выявляет все конкретные перипетии амбивалентности, присущей всегда специфическим системным ситуациям. Как мы уже отмечали, проявления дополнительности, взаимной импликации и амбивалентности в социальной и человеческой реальности могут при определённых условиях превращаться в антиномии. Поэтому мы должны рассмотреть теперь принцип диалектической поляризации. *** IV. Диалектическая поляризация. Подход поляризации элементов, которые в других обстоятельствах не предстают антиномическими, навязан нам опытом реального движения человеческих тотальностей. Обращение к поляризации никогда не является обязательным само по себе для сторонника эмпирикореалистической диалектики, которая не видит в антиномиях и их изучении ничего ни спасительного, ни ужасного. Важно лишь избегать искусственного обесценивания антиномий, равно как и их фетишизации. Необходимо также любой ценой покончить с мистикой антиномий, не менее опасной, чем мистика «синтезов», которая претендует на ее преодоление. Диалектический гиперэмпиризм показывает нам, что только постоянно возобновляемый и обновляемый опыт является верховным гидом. Вообще, «антиномии в себе» могли возникнуть только внутри отдельных философских доктрин. Таковы, например, антиномии бытия и ничто, сотворения ex nihilo 2 и абсолютной необходимости; антиномии, которые иные доктрины стремились опровергнуть как кажущиеся или искусственно выстроенные. Но наша задача состоит не в этом... В человеческой, и особенно в социальной реальности, равно как и в изучающих их науках, мы не встречаем и не можем встретить противоположности или антиномии, которые сохраняли бы свою действенность всюду и во все времена, при любых условиях и ситуациях. Разного уровня напряжения, конфликты, борьба, дополняющие друг друга противоположности, взаимная импликация или двузначность могут перерастать в антиномии и требовать для прояснения применения принципа диалектической поляризации. Но в другой раз они могут участвовать в других отношениях, а потому требовать для своего изучения иных диалектических принципов. И наоборот, мы можем с удивлением обнаружить, что для прояснения явлений социальной реальности, которые обычно кажутся наименее анти- номичными и наиболее близкими к полной симметрии, их необходимо рассмотреть с позиции «взаимности перспектив». Примером этого являются отношения индивида и социальных рамок (Мы, группы, классы, мировые общества). Действительно, в определенных обстоятельствах эти явления могут, как мы увидим в следующем параграфе, неожиданно становиться антиномич- ными и поэтому требовать освещения с позиций диалектической поляризации. Но обратимся за примером к явлению социальной реальности, которое кажется наиболее антиномичным, - к социальным классам, Классы суть отдельные миры, универсумы, склонные то доминировать над остальными мирами, то существовать изолированно от других. И все же они не всегда антиномичны и требуют освещения с позиций диалектической поляризации только при делении на два противостоящих лагеря. Именно это обычно происходит в режимах конкурентного и организованного капитализма. Но это не относилось к начальному развитию капитализма и, наверное, не будет относиться к некоторым коллективистским режимам, хотя исчезновение классов в последних и представляется весьма проблематичным. Маркс, с такой силой настаивавший на антиномии классов, объединённых в два противостоящих блока (буржуазии и пролетариата), должен был, однако, признать, что даже при капиталистическом строе может случиться так, что некоторые классы при достижении баланса сил начнут перегруппировку сил, используя для этой цели промежуточные классы (такие, как крестьянство и средние классы). С другой стороны, фракции клас- сов (такие, как финансовая, торговая и промышленная буржуазия, о которых писал Маркс) вместе с технико-бюрократическими слоями представляют собой зародыши, которые при благоприятных условиях могут превратиться в классы. Наконец, если и можно предвидеть в посткапнталистиче- ских обществах появление новых классов, заранее мы не можем делать вывод об их чисто антиномичном характере, поскольку а prori не исключена возможность того, что удастся избежать экономического неравенства с помощью плановой системы компенсаций. Множество подобных соображений осложняют проблему классовых отношений. Эти отношения, могущие приобретать характер отношений амбивалентности и дополнительности, будут всегда требовать для своего объяснения диалектических принципов, но не обязательно именно принципа поляризации. К социальным классам неприменимы только принципы взаимной импликации и взаимности перспектив. Обратимся к другому примеру, где антиномии доминируют в социальной реальности, но где они напрямую связаны с частными моментами существования этой реальности. Совершенно очевидно, что их изучение не может быть успешным без обращения к операциональному принципу диалектической поляризации. Сюда относятся случаи взрывов мировых структур, революций, изменений совокупности достижений цивилизации, поддерживавших структуру. Так, в периоды политических и социальных революций происходят разрывы связей между глубинными уровнями социальной реальности и перестановка структурных уровней в иерархии. Между сложившимися институтами, шаблонами, ролями, символами, поведенческими моделями, коллективными ментальностями, идеями и ценностями возникают антиномии. Для их детального изучения необходим метод диалектической поляризации. Сосредоточив свою революционную социологию на буржуазных революциях и будущих пролетарских революциях, Маркс, упрощая, говорил преимущественно об особо опасных для капиталистического строя анти номиях между производительными силами и производственными отношениями. Однако в революционную эпоху антиномии гораздо более многочисленны и разнообразны. А когда революции охватывают целые континенты, как это происходит в Азии и Африке, речь идёт об антиномиях между различными несводимыми друг к другу структурами и цивилизациями, Этот феномен уже наблюдался в эпоху упадка и крушения Римской империи. Кроме того, когда революции знаменуют конец колониальной эпохи, упомянутые нами антиномии усложняются искусственным насаждением социальных структур и продуктов цивилизации со стороны колонизаторов-завоевателей. Пройдет ли разрушающее автохтонные цивилизации и структуры насаждение успешно или потерпит поражение, обнаружив свою фиктивность, оно в любом случае вызовет ожесточённое сопротивление, которое приведет к переплетению частных антиномий. Антиколониальные революции обостряют их до предела... Во всех этих случаях социальные структуры и продукты цивилизации, пребывающие обычно в отношениях взаимной импликации, приходят к антагонизму, и тогда для их изучения необходим принцип диалектической поляризации. Поскольку мы говорим о продуктах цивилизации и структурах, приведем в качестве еще одного примера драматическую ситуацию, которую мы переживаем сегодня. Новые антиномии, о существовании которых раньше никто и не подозревал, сегодня вырывают почву из под ног. Сейчас техника близка к тому, чтобы выйти за границы породивших её социальных структур. А между тем история техники позволяет констатировать, что сама техника никогда ещё не порождала социальных структур, а наоборот, социальная структура создавала соответствующую технику и господствовала над ней. А поскольку продукты цивилизации цементируют социальные структуры, то можно сказать, что до сегодняшнего дня продукты нетехнических цивилизаций всегда направляли развитие техники в собственном смысле этого слова и господствовали над ней. Однако сегодня мы живём во времена произошедшего (и ежедневно продолжающего углубляться) резкого разрыва между социальными структурами и продуктами цивилизации, с одной стороны, и обретающей независимость техникой - с другой. Мы оказались перед лицом нового вида отчуждения, которого не предвидел Маркс, хотя он и рассмотрел большое - даже слишком большое - количество форм отчуждения. Речь идёт об отчуждении всех продуктов цивилизации и целых социальных структур от сорвавшегося с цепи технического прогресса, который ни социальные структуры, ни продукты цивилизации не способны более контролировать и направлять. Нужно ли настаивать на том, что для серьёзного изучения ситуации, в которой ведут борьбу наши современные общества, абсолютно необходимо прояснить диалектику антиномии технического прогресса и других продуктов цивилизации253? Ещё раз подчеркну, мы не в силах предвидеть свойственные социальной реальности диалектические движения, которые всегда чреваты неожиданностями, а потому социология нуждается во всём арсенале принципов диалектики. В качестве четвёртого примера приведём противоречия, возникающие между Я, Другими и Мы, а также в отношениях между индивидами, группами и мировыми обществами. Хотя эти элементы обычно стремятся к взаимности перспектив или, по крайней мере, к взаимной импликации, при определенных обстоятельствах и состояниях частных и мировых структур между ними может произойти разрыв. При определенных обстоятельствах в индивидах могут возобладать наклонности и глубинные тенденции, отличные от тех, которые обеспечивают принадлежность к Мы. Когда в Мы происходят резкие измене ния при столкновении с неожиданной дилеммой, это может подтолкнуть некоторых участвующих индивидов дистанцироваться от данного Мы или стать членом другого Мы. Или же внутри Мы, а не в сообществе, которому Я сохраняет верность, начинает усиливаться тенденции к массовизации. Еще может случиться так, что широкомасштабный сдвиг в социальных процессах, социальном времени и социальных ценностях вызовет насильственный протест отдельных групп против общества в целом, индивидов против групп, в которые они интегрированы. Эти столкновения могут быть признаком ниспровержения внутригрупповых иерархий, крушения обществ, распада отдельных групп. Принцип диалектической поляризации настоятельно необходим при изучении так называемой аккультурации, особенно характерной для процессов, спровоцированных преступлениями колониализма. Завершая анализ принципа диалектической поляризации, рассмотрим пример якобы неизбежных антиномий, которые в действительности могут являться таковыми лишь в исключительных случаях. Если не смешивать детерминизм с логической и метафизической необходимостью, а свободу - с сотворением ex nihilo, то можно констатировать, что различные степени человеческой свободы и разнообразные проявления социологического детерминизма254 могут находиться во взаимной импликации или вступать во взаимность перспектив (о чем мы будем говорить в следующем параграфе). Отметим здесь, что эти наблюдения ни в коем случае не исключают возможности вступления социологического детерминизма и человеческой свободы в конфликт, перерастающий в антиномию, применения к ним принципа диалектической поляризации. В равной мере это относится как к архаическим обществам, не обладающим прометеевскими чертами, где само сознание возможности изменений структуры вследствие вмешательства человеческой свободы отсутствует полностью, так и к некото рым историческим обществам, таким, например, как патриархальные общества, в которых традиция одерживает верх над инновацией. Превращение в Империи городов-государств являют нам совсем иной пример. Порождая в привилегированных слоях населения острое сознание индивидуальной человеческой свободы и одновременно ригидные социальные структуры, эти города создавали непреодолимое (или почти непреодолимое) препятствие для проникновения человеческой свободы в социальную реальность. Эти структуры на деле благоприятствовали концентрации социологического детерминизма в руках господствующего Государства, возвышающегося над пустотой рассеянных индивидов. Хотя во всех только что приведённых нами примерах диалектическая поляризация утверждается как способ изучения отношений социологического детерминизма и человеческой свободы, всё-таки существуют случаи (феодальные общества, общества начальной фазы развития капитализма или рыночного капитализма, а также различные типы плановых обществ), где другие принципы диалектизации более эффективны. Короче говоря, в социологии и гуманитарных науках диалектическая поляризация не выступает универсальным и исключительным принципом. Этот принцип диктуется нам некоторыми антиномиями, свойственными определённым явлениям, процессам, обстоятельствам и структурам социальной реальности. Всякий раз это необходимо учитывать и не пытаться преуменьшать или преувеличивать число и взрывную силу этих антиномий. *** V. Пятым и последним операциональным принципом диалектизации, предназначенным для изучения человеческих тотальностей в развитии, является принцип установления взаимности перспектив. Речь идёт о выявлении в не допускающих ни отождествления, ни разделения элементах взаимной имманентности такой интенсивности, которая ведёт к паралле- 260 лизму их проявлений или к более или менее строгой симметрии. В социологии использовать этот принцип, наряду с остальными, обязательно при исследовании определённых моментов наличного диалектического движения. Хотя речь идёт об особо ярких примерах стремления к тотализации, это не исключает возможности саморазрушения взаимности перспектив и их перехода в двузначность и антиномичность. Кроме того, прояснение взаимности перспектив допускает существование различных степеней интенсивности, которые сами по себе зависят от особенностей движения и различных аспектов социальной реальности. Нет ничего опаснее, нежели возводить «взаимность перспектив» в догму и видеть в этом принципе ключ ко веем проблемам. Таким образом, и этот принцип столь же не универсален, как все остальные операциональные принципы диалектики. Как и ранее, приведем несколько примеров. Можно показать, что индивидуальное и общественное обычно обнаруживают ~ причём на всех уровнях - тенденцию к взаимности перспектив на разных уровнях. Во-первых, на уровне Мы, где устанавливается параллелизм между давлением массы на общность и последней, в свою очередь, на сообщество, а также давлением на уровне индивидов, которое участник массы оказывает на участника общности, а последний - на члена сообщества. Во- вторых, на уровне групп, где борьбе между различными группами, к которым принадлежит индивид, соответствует разрыв между разными Я индивида, играющего в этих группах различные социальные роли. В-третьих, на уровне общественных классов и мировых обществ, которые вырабатывают собственные критерии гармонизации человеческой личности (что было не самым удачным образом названо проблемой «базовой личности». В принципе, прояснять взаимные перспективы здесь абсолютно необходимо. Вместе с тем этот принцип не даёт такого результата там, где степень параллелизма и симметрии невысока, например, когда мы пытаемся рассмотреть, особенно в психологическом аспекте, взаимность перспектив между различными явлениями коллективной и индивидуальной ментальности. Поскольку ментальные состояния как проявления психики и сознания не способны к самостоятельному выходу за собственные пределы, а их тенденция к открытости, свойственная всякому феномену сознания, выражена крайне слабо (таковы представления, память, восприятие, страдание, удовлетворение, радость, грусть и гнев), взаимность перспектив между коллективной и индивидуальной ментальностью не очень велика, ибо она слишком ограничена разного рода напряжениями, сдвигами и конфликтами. Когда речь идет о «мнениях», т.е. о феноменах, занимающих промежуточное положение между ментальными состояниями и актами, где сознание приоткрывается больше, но так и не выходит за свои пределы и все еще остаётся колеблющимся, неопределённым и изменчивым, взаимность перспектив между мнениями коллектива и индивидов хотя и становится более насыщенной, чем в случае с ментальными состояниями, но не достигает полной симметрии и параллелизма, характерных обычно для ментальных актов, которые одновременно являются и индивидуальными, и коллективными. Ментальные акты ? термин, которым мы обозначаем наиболее насыщенные проявления сознания, - выходят за собственные пределы в схватывании, знакомстве или участии в гетерогенных по отношению к самим актам реальных, опробованных, утвержденных или созданных смыслах (например, интеллектуальные интуиции, суждения, ценностные предпочтения и отвержения, симпатия, любовь, ненависть и, наконец, выбор, принятие решения, творческие акты). Ментальные акты в своих индивидуальных и коллективных проявлениях стремятся к полноте взаимных перспектив, однако варьируются в своей акцентуации в зависимости ог типов наличных социальных рамок, в которые они помещены (в частности, опт типов классов и целых обществ). Поэтому даже в наиболее благоприятных случаях рассмотрение взаимности перспектив является не столько решением, сколько навеянным диалектикой способом постановки проблем. Также было бы несложно показать, что взаимность перспектив дает неодинаковые результаты при рассмотрении интеллектуальной, аффективной и волевой сторон коллективной и индивидуальной психической жизни. Можно констатировать принципиальную возможность усиливать сходство перспектив двух ментальностей, их паралеллизм и симметрию при переходе от интеллектуальной к эмоциональной стороне и от последней к волевой. Поскольку различение этих сторон перекрещивается с различением состояний, мнений и ментальных актов, мы оказываемся перед целой гаммой нюансов в диапазоне ментальных состояний от преимущественно интеллектуальных до преимущественно волевых (среди последних различают выбор, изобретение, принятие решения и творение). Эти нюансы определяют рост или снижение взаимности перспектив между индивидуальной и коллективной психикой и настоятельно требуют, в зависимости от конкретных ситуаций, детального изучения уровней параллелизма и симметрии между двумя ментальностями. Кроме того, рост взаимности перспектив и даже её крайнее усиление в актах волевого творения, где обычно индивидуальное и коллективное соучаствует одно в другом самым явным образом, способен принести большие неожиданности. Именно в случаях наиболее сильного параллелизма и симметрии, то есть в волевых актах, особенно высшего порядка - при изобретении, принятии решения и творении, часто проявляются неожиданные разрывы во взаимности перспектив между коллективным и индивидуальным. Эти разрывы часто принимают характер силовых столкновений, перерастающих во всё новые антиномии... Так, исследование взаимных перспектив может в некоторых ситуациях вернуть нас к принципу диалектической поляризации. Эти констатации находят своё подтверждение в других примерах, где проявляющаяся в социальной реальности симметрия требует для своего изучения диалектического рассмотрения взаимности перспектив. Таковы отношения между коллективным и индивидуальным вкладом в продукты цивилизации, в частности (в убывающем порядке), в мораль, образова ние, искусство и, наконец, познание. В этих областях взаимность перспектив допускает возможность бесконечных степеней, тогда как в религии и праве она едва ощутима; в них стрелка весов отчётливо склоняется к преобладанию коллективного вклада над вкладом индивидуальным. Степень взаимности перспектив между коллективным и индивидуальным вкладом в продукты, относящиеся к морали, образованию, искусству и познанию, зависит от социальных структур наравне с доминирующими жанрами морали, образования, искусства и познания255. Несложно сделать вывод, что взаимность перспектив между индивидуальным и коллективным чрезвычайно высока в моральной стороне религиозного вдохновения и творчества и что она значительно меньше выражена в моральной стороне долга и традиционной морали. В чувственном познании внешнего мира, а также в обыденном, политическом. техническом и, наконец, в научном познании (в порядке убывания) взаимность перспектив выражена сильнее, нежели в познании философском. Но, несмотря на всё разнообразие и специфику отношений между коллективным и индивидуальны м вкладом в продукты цивилизации, взаимность перспектив, даже относительная, всегда может разрушиться под воздействием конкретных обстоятельств и освободить место отношениям диалектической двузначности и даже поляризации. В этом, к примеру, причина бесконечных столкновений между чаяниями, творениями, мыслями коллективов и индивидов в морали, образовании, искусстве, познании и даже праве. Здесь особенно мы убеждаемся, насколько принцип взаимности перспектив ограничен в своем применении и широко открывает дверь всем остальным способам объяснения, необходимым в силу многообразия человеческой реальности и человеческого опыта. Обратимся к последнему примеру. Нам представляется, что в некоторых типах современных социальных структур, борю щихся за доминирование, наивысшие степени человеческой свободы (решение, изобретение, творчество), заявляются претензии на доступ к командным рычагам управления социологическими законами, управляющими этими структурами. Посредством планов, инспирирующих деятельность организаций самого широкого масштаба, посредством элемента «сознательного предприятия» (идея, направление, планирование) человеческая свобода стремится не только, как раньше, проникнуть в слабые места специфических законов общества (социологического детерминизма), но и командовать ими сверху. Если бы человеческая свобода получила бы господство над законами общества, мы констатировали бы симметрию, параллелизм, взаимность перспектив между наивысшими степенями свободы и наиболее ярко выраженными уровнями соответствующего социологического детерминизма. (Но на пути к этому' господству стоят многочисленные препятствия, из которых мы упомянем только технократию, которая дает лишь иллюзию господства над законами общества, а на деле человеческая свобода оказывается на положении подмастерья колдуна, ибо над ней господствует и ее подавляет грозная техника вместе с ее держателями - всесильными по отношению к себе подобным, но закабаленными этой механикой.) Очевидно, что в случае доступа человеческой свободы к командным рычагам, для исследования ее реализации потребовался бы принцип взаимности перспектив. Но здесь, как. впрочем, и повсюду, всегда по каким-то причинам остаётся возможность нарушения взаимности перспектив в любой структуре. Даже в той, которую мы воображаем под знаком «децентрализованного коллективизма, основанного на рабочем самоуправлении», ибо ни одна социальная структура не лишена недостатков. Рассмотрение во взаимности перспектив, таким образом, всегда готовит нам сюрпризы и приводит нас к утверждению о том, что в конкретной ситуации может обрушиться любой параллелизм и любая симметрия. В который раз непредвиденная ограниченность принципа взаимности перспектив приводит нас к диалектическому гиперэмпиризму. В этом принципе нет ничего окончательно определенного, и он служит лишь обнаружению одного из аспектов эмпирико-реалистической диалектики. Только опыт наличного движения развивающихся человеческих тотальностей сохраняет свой авторитет. Только опыт определяет выбор между различными операциональными диалектическими принципами, что не является препятствием для того, чтобы сам опыт направлялся, углублялся и расширялся, делался гибким и бесконечно изменчивым при помощи всех диалектических принципов, которые мы проанализировали ранее и которые мы стремились проиллюстрировать примерами, подобранными преимущественно из сферы социологии. *** Прежде чем завершить данный раздел систематического изложения, хотелось бы уточнить один существенный момент. Мы придавали большое значение применению диалектики во всех её аспектах (наличное движение, операциональный метод и принципы, концептуальный аппарат и мысленно конструируемые объекты) ко всему тому, что относится к наукам о человеке и обществе, в частности к социологии. Теперь мы должны обозначить границы этого применения. Если диалектика и помогает опрокинуть всякую попытку возведения в догму какой-либо ситуации, упрощённого решения, осознанной или неосознанной подгонки фактов, произвольного вырывания из контекста, любого обездвижения социальной реальности, она всё-таки не объясняет и не дает нам объяснительных схем. В социологии она подводит нас к порогу объяснения, но никогда не переступает его. Она учит нас тому, что объяснение необходимо искать в изменяющихся под действием скрытых сил приливов и отливов целостных социальных феноменов. Она описывает нам процессы структурации и десг- руктурации тотальных социальных феноменов в их стремлении к тотализации и детотализации. Она учит нас, что сами по себе 266 социологические типы представляют собой операциональные рамки, предназначенные служить точками отсчёта в исследовании реальных социальных рамок в их постоянном движении. Эмпирико-реалистическая диалектика может лишь ставить вопросы, но не давать ответов. Нам кажется, что обращение к диалектике за объяснением даст лишь чистое описание, хотя и гораздо менее топорное и плоское, чем те, которыми увлечены в своих «исследованиях» американские социологи и их французские конкуренты. «Самая красивая девушка Франции не может дать больше того, что имеет...». Диалектика только подготавливает рамки объяснения. Само объяснение мы должны отыскивать каждый раз заново для конкретной социальной рамки, конкретной структуры и даже для конкретного стечения обстоятельств. Множественность операциональных диалектических принципов лишь уточняет, углубляет описание социальной реальности, подчёркивает сложность всякого значимого объяснения в социологии. Но ни дополнительность, ни взаимная импликация, ни двузначность, ни поляризация антиномий, ни, наконец, взаимность перспектив не являются объяснениями, хотя и проводят исключительно важную подготовительную работу... Действительно, все собственно объяснительные принципы (такие, как функциональная зависимость, тренды, расчет вероятности, сингулярная причинность вплоть до моделирования)256 рассчитаны на конкретные тотальности, в которых изменения происходят случайно и уровень когерентности переменчив... Поэтому никакая диалектизация не может заменить объяснение, а если она и претендует на это, то не даст ничего, кроме ложной видимости. Из всех объяснительных принципов, которыми располагает социология, именно сингулярная каузальность (связанная с осо бенностями структуры и тотального социального феномена, дискретные и качественные типы которого выстраивает социология) в наибольшей мере удовлетворяет наши потребности. Принцип сингулярной каузальности одинаково удален от всех операциональных диалектических принципов и завершается воссозданием уникальной и конкретно-определенной цепи событий, когда достигает «исторической каузальности». С этой точки зрения история (взятая как научное историческое знание, или историография) объясняет лучше и надежнее, чем социология. Но именно социология, в свою очередь, предоставляет истории концептуальные рамки и помогает свести к минимуму её идеологический коэффициент, оттеняемый двусмысленностью исторического времени, реконструируемый и связанный с применяемыми к этой реконструкции критериями, заимствованными из современного общества. Таким образом, отношениям между социологическим и историческим познанием присущ диалектический характер. Именно этому мы посвятим завершающий параграф. Отметим только, что действенная, обоюдная критика и сотрудничество необходимы в отношениях между социологической и исторической каузальностью, поскольку обе представляют подходы к сингулярной каузальности конкретных человеческих тотальностей. Именно таким образом объяснение социальных феноменов - та целина, которую вспахивает социология, - может быть достигнуто наилучшим образом.