Критические замечания и сомнения, сформулированные на* ми в первой части книги, не имели целью ни компрометацию диалектики, ни даже ограничение её принципиальной важности для недогматической социологии.
Напротив, мы постоянно пытались придать ей максимум мощи, силы, воинственности и потому стремились освободить диалектику от всех форм закабаления или, по крайней мере, от всех сознательных или бессознательных компрометаций, за которые до сегодняшнего дня ответственны даже закоренелые «диалектики», допускающие самые различные проявления неверности по отношению к ней... Подобных отклонений мы хотим избежать любой ценой. Термин диалектический гиперэмпиризм, которым мы обозначаем свою позицию, порожден неустанной заботой строго следовать диалектике. Однако он породил некоторые недоразумения, мы попытаемся их рассеять во второй части книги. Ни на йоту не отступая от своей позиции, но наперед стараясь уточнить ее и детализировать, мы могли бы также обозначить ее как эмпирико-реалистическую диалектику и показать, что она находит своё кульминационное выражение в релятивистском и плюра- листском динамизме, которым завершается любая обладающая самосознанием антидогматическая социология. Однако для нас важны не термины, а проблемы. Их мы и подвергнем анализу в трёх следующих разделах; об аспектах диалектики; о разнообразии диалектических операциональных принципов и их применении в социологии; о диалектике отношений между социологией и другими социальными науками. Диалектика проявляется в трёх аспектах, которые необходимо тщательно разграничить, если мы хотим проследить все диалектические перипетии ... * * * 1. Прежде всего, речь идет об одновременном движении то- тализации и детотализации в различных сферах человеческой реальности, особенно социальной реальности, взятой во всех её проявлениях, измерениях, деяниях и выражениях. В качестве наличного движения диалектика есть движение, осуществляемое человеческими тотальностями в процессе становления и распада, движение взаимного порождения ансамблей и их частей, их действий и результатов, равно как и в борьбе, которую эти тотальности ведут против внешних и внутренних препятствий, встречающихся на пути, Поскольку эти движущиеся наличные тотальности включают в себя коллективные и индивидуальные сознания и более широко - все тотальные психические явления с пронизывающими их многочисленными человеческими смыслами, которые они улавливают, диалектика как наличное движение исключает всяческую проекцию и в природное бытие, и в разум, и в индивидуальные сознания, оторванные от реальностей, составными частями которых они выступают. Иными словами, диалектика гак наличное движение имеет отношение к очень специфической реальности - человеческой реальности, которая является прежде всего социальной реальностью, Это обстоятельство налагает запрет на всякую попытку увязать диалектику с какой-либо формой материализма или спиритуализма даже тогда, когда связь с заранее принятой философской концепцией гарантирована от какого бы то ни было закабаления диалектики и тем самым превращения ее в абсолютно бесполезную затею. * * * 2. Во-вторых, диалектика - это метод, или шире - способ улавливания, понимания и осознания (даже вне всякого метода, но через действие, соучастие, то есть через не научные и не философские формы познания) движения наличных человеческих тотальностей. Поскольку всякая реальность, которую мы можем ощущать, понимать или познавать, уже диалектизирована самим фактом вмешательства коллективного или индивидуального человека, диалектизирующего все, к чему он прикасается, диалектический метод способен в некоторых своих принципах применяться к той или иной естественной науке, но при этом сама природная реальность не становится диалектичной. Действительно, любая наука имеет дело с более или менее искусственными рамками соотнесения, с конструируемыми объектами, куда проникает человеческая и через его посредство социальная перспектива. Но нам представляется очевидным, что диалектический метод утверждается с бесконечно большей силой в области наук о человеке, где он противоборствует с наличным диалектическим движением. Диалектический метод характеризуется некоторыми чертами, о которых мы коротко говорили во «Введении». A. Прежде всего диалектический метод ломает все усвоенные и застывшие понятия, дабы избежать их мумифицирования, происходящего из-за их неспособности уловить развивающиеся человеческие тотальности, а также охватить одновременно тотальности и взаимно порождающие друг друга их составные части, B. Диалектический метод всегда содержит в себе элемент отрицания, но не потому что он обязательно устанавливает ан тиномии (что является лишь одним из операциональных принципов диалектики), а потому что он отрицает законы формальной логики, любую абстракцию, любое различение, которое не принимает в расчёт конкретные ансамбли, короче, отрицает исключительность рассудка, подчиняющего конкретные тотальности узкой стадиальной схеме. C. В-третьих, диалектический метод есть метод борьбы с упрощением, кристаллизацией, застыванием в познании наличных человеческих ансамблей, и в частности социальных тотальностей. Это - метод выявления постоянно обновляющихся сложности, гибкости и перипетий, которые следует учитывать при познании целостных социальных феноменов, чтобы не допустить их предательства. Именно поэтому истинно диалектический метод может раскрыться только в постоянно возобновляемом опыте, в котором не только содержание (опосредование разных ступеней между непосредственным и конструируемым), но и сами рамки соотнесения предстают изменчивыми и подвижными. Другими словами, диалектический метод выходит, с одной стороны, на опыт наличного диалектического движения, с другой - на диалектиза- цию опыта, остающуюся всегда, даже в науках о природе, человеческим опытом. Разительная близость, существующая между взаимно поддерживающими друг друга диалектикой (понимаемой как метод и как наличное движение) и опытом, основывается, таким образом, на их неразрывной связи с человеком. Сейчас мы более детально остановимся на отношении диалектики и опыта, дабы уточнить смысл «диалектического гиперэмпиризма», который мы рассматриваем как единственную внутренне последовательную диалектическую ориентацию. Но предварительно мы хотели бы завершить характеристику диалектического метода, продолжая настаивать на диалектичности отношений между самим методом и наличным диалектическим движением... D. Подытожим: чтобы быть плодотворным, диалектический метод может быть только очищением, тяжёлым испытанием, 222 ордалией, которая своим Очистительным огнём элиминирует любую заранее занятую философскую и научную позицию, разрушает классические, традиционные доктрины и подготавливает путь новым, постоянно пересматриваемым доктринам. Так, в науках о природе диалектический метод одинаково отвергает механицизм и витализм, строгую наследственность и теорию резких мутаций, односторонность волновой и корпускулярной теорий света и т.д. В науках о человеке потребность в диалектическом методе особенно сильна, поскольку, соответствуя движению реальности, этот метод способен разрушить «институционалистские» и «культуралистские» теории, противопоставление статики и динамики, аксиоматический структурализм, оторванный от развивающихся целостных социальных феноменов, формализм и ис- торицизм и т. д.244 Короче говоря, диалектический метод есть призыв к постоянному ниспровержению ансамблей в пользу беспрестанно углубляемого рассмотрения проблем. Нет нужды напоминать, что понимаемый подобным образом диалектический метод, последовательный и бескомпромиссный, обретающий в силу этого мощь и эффективно служащий своему призванию, не может быть ни восходящим, ни нисходящим, ни обоими одновременно. Он не может привести ни к спасению, ни к отчаянию, ни к спасению через отчаяние. Он не является панацеей примирения общества с самим собой, но оказывается весьма эффективным оружием против всякого догматизма, явного или скрытого, и в науке (особенно в науках о человеке), и в философии. Поскольку большинство этих характеристик истинны по отношению и к наличному диалектическому движению, и к диалектическому методу, мы приближаемся к третьему аспекту диалектики - к диалектическим отношениям, в которых состоят сам диалектический метод и наличное диалектическое движение. *** 3. До сих пор третий и последний аспект диалектики совершенно не привлекал к себе внимания. Однако нам он представляется весьма существенным. Если этот аспект и пребывал в забвении, го ответственность за это лежит на диалектиках, таких, как Гегель и даже Маркс, и на таком непроницаемом для диалектики уме, как Огюст Конт. Действительно, для гегелевского спиритуализма диалектический метод является всемогущим и отождествляется с понятием и разумом, которые помогают Богу сотворить мир и посредством мира вернуться к себе. Маркс, напротив, полагает, что диалектический метод обладает вторичной значимостью, поскольку его задача сводится к тому, чтобы более или менее адекватно воспроизводить наличное диалектическое движение. Однако, как мы заметили, у самого Маркса диалектический метод не отражает, даже частично, множественности действительных диалектических движений (выявление которых в социальной реальности является его большой заслугой), поскольку у него этот метод сводится к одному и единственному операциональному принципу. Ставя ту же самую проблему, но под несколько иным углом зрения, можно отметить, что не существует жёсткого параллелизма между сферами реальности и изучающими их науками. А ведь этот параллелизм, который был положен в основание рационалистического догматизма Огюста Конта, привёл последнего к игнорированию смежных наук (таких, как физическая химия, биохимия, психофизиология, социальная психология и т.д.). Действительно, не только число отличных друг от друга наук и сфер реальности не соответствует друг другу, но и каждая наука выстраивает свой собственный объект, используя свои собственные операциональные рамки. Эти рамки носят более или менее искусственный характер, но они предназначены для того, чтобы сделать этот объект более удобным для верификации и объяснения, а если удастся, то и для контролируемого эксперимента. Можно сказать, что каждая наука как бы делает шаг назад перед своей сферой реальности, чтобы лучше и глубже проник* нуть в нее. Мы видим, таким образом, что уже существует целая диалектика отношений между сферами реальности, операциональной рамкой соответствующей науки вместе с применяемым ею методом и, наконец, конструируемым с помощью метода объектом. Однако эта диалектика с особой силой выступает в науках о человеке ввиду их ангажированности и присутствия в них осознаваемых или неосознаваемых ценностных суждений, против которых эти науки должны вести беспрестанную борьбу. Поэтому нет оснований полагать, что диалектический метод жёстко соответствует разнообразию наличных диалектических движений, ибо это привело бы его к бесконечному дроблению. Но и применение только одного операционального диалектического принципа ко всему разнообразию наличных диалектических движений, имеющих разную направленность и зачастую несводимых друг к другу, оказывается тоже непринциплемым, ибо это повлекло бы обесценивание и фетишизацию антиномий, что снова вернуло бы нас к догматизму.
Следовательно, единственный открывающийся перед нами путь - это различать многообразные операциональные принципы диалектики или диалектической точки зрения, принципы, которые все исходят из диалектического метода, но могут применяться и поодиночке, и совместно, и, наконец, в режиме конкуренции друг с другом. Численность этих принципов, по нашему мнению, не ограничена. Всегда можно обнаружить новые принципы диалектизации. При нынешнем состоянии нашего знания мы считаем возможным выделить пять операциональных принципов, в которых проявляется диалектический метод: 1) диалектическая дополнительность; 2) диалектическая взаимная импликация; 3) диалектическая амбивалентность; 4) диалектическая поляризация; 5) взаимность перспектив. В следующем разделе мы попытаемся детально их рассмотреть, отбирая примеры преимущественно из области социологии, где они проявляются наиболее явственно. Особенности каждого из этих принципов, равно как и проблемы, требующие их преимущественного, альтернативного или совместного применения, будут определены далее. Сейчас укажем, что только исходя из опыта как конечной инстанции и из конкретного содержания проблемы, можно выбирать необходимый операциональный принцип. При этом сам опыт от применения этих принципов углубляется, расширяется, становится бесконечно гибким и разнообразным в своих рамках соотнесения. Опираясь именно на этот третий и последний аспект диалектики, то есть аспект отношений между диалектическим методом, наличным диалектическим движением и диалектизируемыми в процессе познания объектами (в частности, в социальных науках и особенно в социологии), мы сочли возможным обозначить нашу концепцию как диалектический гиперэмпиризм или как эмпирико-реалистическую диалектику. *** Нам могут возразить: не впадаем ли мы в явное противоречие в своём стремлении увязать судьбу диалектики с эмпиризмом или реализмом после того, как мы отвергли всякую предварительную позицию в диалектике, полагая, что это сделает диалектику бесполезной и догматичной? Ведь, в конце концов, все варианты эмпиризма и реализма суть также и философские учения, используемые для создания апологии посредством диалектики! Чтобы ответить на подобное возражение, мы считаем себя обязанными внести ряд уточнений: 1. Для диалектического гиперэмпиризма диалектический метод есть путь, находящий завершение не в эмпиризме, взятом в смысле какой-либо доктрины, но в бесконечном разнообразии опыта, рамки соотнесения которого беспрестанно обновляются. Этот опыт постоянно удивляет нас, открывает неожиданные повороты, за которыми зачастую скрываются пропасти, о которых 226 мы даже не подозревали. Речь идёт не о том, чтобы заместить диалектику каким-то новым эмпиризмом, а о том, чтобы объединить, ради постижения неисчерпаемого богатства реальности, постоянное разрушение понятий со все обновляющимися, меняющимися и зыбкими отправными и конечными пунктами исследования. В этом состоит один из смыслов утверждения о том, что последовательная и бескомпромиссная диалектика является гиперэмпиристской и реалистической и что опыт, беспрестанно меняющий собственные основания, имманентно подразумевает диалектику. 2. Поразительное родство между диалектикой и опытом подтверждается сходством судеб эмпиризма и диалектики в истории мысли. Мы уже говорили об этом в «Предисловии» и приносим извинения за повтор. Эмпиризм изначально не был определенной философской доктриной, а вдохновлялся стремлением устранить, разрушить все препятствия, которые прямо или косвенно затрудняют контакт с многообразием изменчивой реальности, проникновение в неё. Как и диалектику, эмпиризм лишили своего предназначения, придав ему апологетический и подчинённый характер. Он также был превращён в инструмент оправдания предварительно принятых положений, что противоречило его сути. Это относится ко всем известным в истории доктринам эмпиризма, а не только к его классическим формам: к превознесению изолированных ощущений и их механических комбинаций у Кондильяка; к апологии рефлексии, которая руководит ощущениями посредством ассоциаций у Локка и Юма. Таково и прославление '(данных и наблюдаемых фактов» (как будто те являются разбросанными по дороге камнями, которые надо только собрать) позитивистами, начиная с Милля и Литтре до большинства американских социологов и их европейских имитаторов. Эти социологи возвели разбрасывание и собирание камней в культ, освобождающий их от всякого объяснения и анализа. Эмпиризм остаётся в равной степени прирученным и апологетическим и в наиболее утончённых современных интерпретациях опыта, претендующих на звание «радикальных», в которых якобы постигается «непосредственное»: в религиозном опыте у Джемса, в аффективном опыте у Рау и Шел ера, в осуществляемом трансцендентальным «Я» опыте сущностей Гуссерля или же, наконец, в «экзистенциальном опыте» индивида у Сартра. Однако это «непосредственное» представляет собой не что иное, как искусственную конструкцию, заранее введённую в опыт, чтобы в конце концов её там обнаружить, 3, В самом деле, любой опыт (идёт ли речь о пережитом опыте, об опыте повседневном, наконец, об опыте, обработанном операциональными рамками различных наук) включает «опосредования», посредников, различные ступени между непосредственным и конструируемым. Последние являются крайними, предельными случаями и предполагают между собой бесконечность переходов. Короче говоря, всякий опыт предстает перед нами запуганным клубком «опосредований непосредственного» и «непосредственности опосредованного», что диалектизирует любой опыт. Как только провозглашается какая-то одна теория опыта в качестве базового допущения, будь то сенсуализм, ассоцианизм, позитивизм, критицизм, прагматизм, феноменология, экзистенциализм или мистицизм, опыт тут же деформируется и застывает. Когда опыт используют для подтверждения заранее принятой философской позиции, то разрушают его непредсказуемость и бесконечное разнообразие. Что так сближает опыт и диалектику во всех их проявлениях, что превращает диалектику в, так сказать, двигатель опыта - это особый, присущий только ему характер. Действительно, опыт без конца разрушает свои собственные рамки соотнесения. Повторим формулировки «Предисловия», ибо лучше не скажешь. Подобно Прометею, опыт ускользает от нас, как только мы сочли, что он в наших руках; мы оказываемся обманутыми, как только решаем, что секрет раскрыт. Мы становимся его жертвами, как только нам кажется (пусть даже на мгновение), что мы освободились от него/ Более того, под разрозненностью может скрываться единство, а под навязанным извне (например, экспериментатором) единством - не- 228 сводимая множественность. Как при этом можно отрицать глубинное родство опыта и диалектики? Однако необходимо отличать опыт наук о природе, где диа- лектизации поддаются только неразрывно связанные с присутствием человеческого (и социального) коэффициента операциональные рамки (концептуальный аппарат), от опыта наук о человеке, особенно социологии. В последнем случае речь идёт не просто о большей диалектичности операциональных рамок и более сильном влиянии на опыт концептуального аппарата, но о диалектичности наличного содержания этого опыта. Ибо в этих науках о человеке (да и за их пределами) предметом опыта является человеческая и социальная реальность, взятая в диалектическом движении. Таким образом, опыт оказывается вдвойне диалектичным: по своей природе и своему содержанию. Это подводит нас к уточнению термина диалектический реализм. 4. Для нас речь вовсе не идёт о возобновлении старой философской схватки идеализма и реализма или использовании диалектики для доказательства бесплодности этой борьбы. Это дело философии, и мы не будем здесь заниматься этим. Наша эмпирико-реалистическая диалектика нацелена на другую проблему. На проблему невозможности существования диалектики, не являющейся манифестацией движения, присущего специфической реальности человека и человеческого общества. Здесь диалектический эмпиризм и диалектический реализм не просто близки, они представляют собой одно и то же. Если опыт присущ человеку и только человеку, то и реальность, находящаяся в диалектическом движении, обладает исключительно человеческими свойствами. А раз так, то в социальной реальности опыт и диалектика полностью перекрывают друг друга, поскольку все эти три феномена состоят из взаимоперекрещивающихся коллективных и индивидуальных действий и их результатов, присутствующих во всем, что в той или иной мере является продуктом индивида и общества, во всем, что окружает общество и составляющих его индивидов и подвергается преобразованию с их стороны. Непосредственный опыт, тождественный социальной реальности, которая сама тождественна диалектическому движению, есть усилие людей - Мы, групп, классов, мировых обществ, предпринимаемое для того, чтобы понять свое место в мире, приспособиться к препятствиям и преодолеть их, изменить себя и собственное окружение. Опыт есть одновременно коллективная и индивидуальная практика, включающая материальное производство, производство продуктов цивилизации, наконец, производство человека, общественности и социальных структур, о которых говорил Маркс. Это еще и сформированный гуманитарными науками, особенно социологией, опыт, который ближе всего находится к опыту, получаемому человеком от другого человека в непосредственной социальной практике как первом проявлении наличного диалектического движения. Сформированный гуманитарными науками опыт социальной реальности именно в качестве непосредственной практики не только выявляет необходимость обращения к операциональным диалектическим принципам, но и представляет опыт, наполненный разнообразным диалектическим содержанием: опыт наличного диалектического движения, присущего человеческому миру, и проявлений этого движения в объектах познания, конструируемых социологией и историей. Напротив, полностью оставаясь человеческим и допуская диалектизацию (ведь науки о природе - тоже продукты цивилизации, которые воздействуют на социальные структуры и несут на себе их отпечаток), опыт наук о природе нацелен на содержание, которое в своей сути не имеет ничего диалектического. Именно поэтому применение принципов диалектики крайне ограничено в науках о природе, и большинство из них остаются не востребованными. В науках о человеке, особенно в социологии и истории, ситуация противоположна. Эти науки, не впадая в догматизм и произвольную пристрастность, не могут обходиться без обращения к ансамблю операциональных диалектических принципов. Вследствие этого мы намерены сосредоточиться на анализе применения диалектических принципов в социологии, поскольку это наилучший способ наглядно их определить. Таким образом, мы подходим ко второму разделу нашего систематического изложения о многообразии операциональных принципов а диалектике и их применении в социологии.