Задание 4. Анализ поведения педагога в конфликтной ситуации

Познакомьтесь с отрывком из произведения Лидии Чарской «История маленькой гимназистки» (гл. 13).
Шум, крик, визг и суматоха царили в классе у младших. Классной дамы не было, и девочки, предоставленные сами себе, подняли возню.

Черненькая Ивина вбежала на кафедру и, стуча по столу линейкой, кричала во весь голос: Так помните: травить Яшку сегодня же! Травить! Травить! — эхом отозвались сразу несколько голосов. Что вы, мадамочки! Разве это можно? — робко прозвучали голоса трехчетырех учениц, считавшихся самыми прилежными и благонравными из всего класса. Ну уж вы, тихони, молчите! — напустилась на них рыженькая Рош. — Не смейте идти против класса! Это гадость! Слышите ли, все должны дружно действовать и травить Яшку, все до одной. А кто не станет делать этого, пускай убирается от нас. Да!
Глаза толстушки, как звали Женю Рош ее подруги, ярко разгорелись, щеки пылали.
Тихони как-то разом смолкли и присмирели. Одна из них, Тиночка При- жинцова, высокая, бледная девочка, первая ученица младшего класса, неторопливо поднялась со своего места и сказала, обращаясь к Рош: Ты напрасно горячишься, Толстушка, раз всем классом решено травить Яшку, мы не можем отстать от класса. Только надо придумать, чем его травить. О, я уже выдумала! — торжествующе произнесла хорошенькая Ивина. Сегодня нам задана басня «Демьянова уха». Да?
Да, да! — отвечал ей весь класс хором. Отлично. А мы, то есть каждая из нас, будем отвечать другую басню. И чтобы ни говорил Яшка, как бы ни ругался и ни выходил из себя, мы будем отвечать не «Демьянову уху», а то, что каждая хочет. Идет? Идет! Идет! Прекрасно придумала! Отлично! — снова закричали девочки.
Некоторые из них даже захлопали в ладоши и запрыгали от удовольствия.
Я сидела на своем месте и с удивлением прислушивалась к тому, что происходило вокруг меня. Я понимала только одно: что тридцать маленьких глупых девочек хотят раздразнить, извести одного взрослого, большого, умного человека, и вдобавок — учителя. Мне хотелось встать и сказать им, как все это нехорошо, гадко, нечестно, но — увы! — это было уже поздно. Дверь отворилась, и в класс вошел сам Василий Васильевич Яковлев, учитель русского языка.
Он был в хорошем настроении, потому что с удовольствием потирал свои красные с холода руки и поглядывал на нас добрыми через очки глазами. Бедный Яковлев! Если бы он знал, что замышляли проделать с ним тридцать злых, бессердечных девочек! Холодно, девицы! Ну и денек! — произнес он, оглядывая класс. — Небось нащипало вам нос и щеки, пока из дому бежали в гимназию, а?
Но «девицы» хранили упорное молчание.
Тогда Яковлев понял, что класс приготовился воевать, и сразу изменил свое обращение. Госпожа Ивина! — послышался его резкий голос, совсем иной, нежели тот, которым он разговаривал с нами за минуту до этого. — Извольте прочесть заданное!
Хорошенькая Ляля Ивина быстро поднялась со своего места и громко, отчетливо произнесла на весь класс: «Демьянова уха», басня Крылова. Отлично-с! Ну-с, отвечайте басню. Хорошо! — так же бодро отчеканила Ляля и начала, предварительно откашлявшись:
Вороне где-то Бог послал кусочек сыру,
На ель Ворона взгромоздясь Позавтракать было совсем уж собралась.
Да призадумалась, а сыр. Довольно! Довольно! — неистово замахал руками учитель. — Вы сами не понимаете, что говорите сейчас. Госпожа Рош, отвечайте басню. Госпожа Ивина, садитесь и придите в себя. Вы нездоровы, должно быть, и это избавит вас от единицы.

Ивина уселась на свое место, обводя класс торжествующими глазами, а вместо нее поднялась Женя Рош.
По улицам слона водили,
Как видно, на показ, —
Известно, что слоны в диковинку у нас. — пропищала она тоненьким-претоненьким голоском.
У учителя глаза стали вдруг круглыми, как орехи. Он смотрел то на толстушку Рош, то на классный журнал. Наконец, очевидно, смекнув, в чем дело, он покраснел и, махнув рукою Рош, чтобы она садилась, поставил ей крупную единицу.

Стыдно школьничать! — произнес он строго. — Но вы обе на дурном счету, поэтому с вас и взятки гладки, как говорится. Госпожа Приженцо- ва, потрудитесь прочесть вы «Демьянову уху», — обратился он к первой ученице класса.
Танюша поднялась вся красная со своего места. Ей не хотелось огорчать Яковлева и получать дурную отметку в классном журнале, и в то же время она не смела идти против класса. Слезы стояли у нее на глазах, когда она начала, захлебываясь и волнуясь:
Мартышка к старости слаба глазами стала;
А у людей она слыхала,
Что это зло еще не так большой руки,
Лишь стоит завести очки. «Демьянову уху», «Демьянову уху» прошу читать, а не «Мартышку и очки»! — закричал не своим голосом учитель. — Да что вы, извести меня поклялись все, что ли? И это вы! Приженцова! Первая ученица, моя гордость! — произнес он дрожащим от волнения и гнева голосом. — На вас-то уж я надеялся! Ну., да уж, садитесь, — присовокупил Василий Васильевич с горечью, и новая единица прочно воцарилась в клеточке журнала. Степановская... Рохель. Мордвинова. Шмидт. — сердито вызвал девочек Яковлев, и каждая из них говорила всевозможные басни, только не ту, которую требовал учитель, — не «Демьянову уху», заданную на сегодня.
За черноглазой и черноволосой Сарой Рохель поднялась Жюли и начала, дерзко глядя в самые глаза учителя:
Проказница — Мартышка, Осел, Козел Да косолапый Мишка Затеяли сыграть квартет.
Достали нот, баса. Молчать! — прервал Жюли грозным голосом учитель и изо всей силы ударил кулаком по столу.

И вдруг его глаза встретились с моими. Я видела столько гнева и в то же время тоски в его обычно добрых глазах, что невольно подалась вперед, желая его утешить. А-а, — произнес Василий Васильевич, — госпожа Иконина, вторая, про вас я чуть не забыл. Отвечайте басню!
Я медленно поднялась и, встав у парты, начала:
«Соседушка, мой свет!
Пожалуйста, покушай». —
«Соседушка, я сыт по горло».
«Нужды нет,
Еще тарелочку; послушай:
Ушица, ей-же-ей, на славу сварена!»
Я не знаю, жаль ли мне было замученного классом учителя или совести не хватило следовать примеру моих подруг, но я читала ту именно басню, которая была задана нам на сегодня и которую я знала отлично. И чем дальше читала я, тем больше прояснялось хмурое, недовольное лицо учителя и тем ласковее сияли под очками его печальные и гневные до этого глаза. Отлично, Иконина! Спасибо! Успокоили старика. — произнес Василий Васильевич, когда я кончила. — А про вас всех, — обратился он к классу, — будет доложено начальнице.
И, говоря это, он обмакнул перо в чернила и вывел крупное 5 — лучшую отметку — в журнальной клеточке против моей фамилии.
Лишь только прозвучал звонок, и учитель вышел из класса, девочки повскакали со своих мест и окружили меня. Изменница! — кричала одна. Шпионка! — вторила ей другая. Дрянная! — пищала третья. Вон ее! Не хотим шпионку! Прочь из класса! Вон, сию же минуту вон! Вокруг меня были грозящие, искаженные до неузнаваемости лица; детские глазки горели злыми огоньками; голоса звучали хрипло, резко, крикливо.
А) Проанализируйте, насколько конструктивным было, с вашей точки зрения, поведение педагога. Как бы вы поступили на месте педагога Яковлева, когда он понял, что класс приготовился с ним «воевать»? Какие виды психолого-педагогических воздействий предпочли бы вы в столь непростой ситуации?
Б) Что явилось регулятором поведения девочек? Чем вызвано неком- формное поведение одной из них? Что можно сказать о борьбе мотивов этой девочки?

В) Как можно охарактеризовать уровень нравственного воспитания гимназисток?
Г) Вспомните сказки Г. X. Андерсена «Голый король» и «Дюймовочка» (эпизод, в котором Жук приводит Дюймовочку на танцы). В какой из них идет речь о внутреннем, а в какой — о внешнем конформизме?

<< | >>

↑

Источник: Молодцова Н. Г.. ПРАКТИКУМ ПО ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ 2-е издание. 2009

Еще по теме Задание 4. Анализ поведения педагога в конфликтной ситуации: