72. ОСТАЛЬНЫЕ СОСЛОВИЯ ТАКЖЕ ПРОДОЛЖАЮТ СОГЛАШАТЬСЯ С НИМ ВПЛОТЬ ДО ОКОНЧАНИЯ РАЗБОРА ЕГО КНИГИ[66]

Купцы так же, как и финансовые советники, посещали дома крестьян, интересовались подробно их рабской и заведенными порядками, расследовали причины прогресса в их заработке и производительности труда.

Подробно
ознакомившись со всем этим, они определенно высказались в пользу преобразований, которые ведут к такому полному изменению жизненных условий народа и настолько увеличивают его производительные силы, что если ввести эти преобразования во всех деревнях, то они могут иметь огромные последствия для укрепления и расширения экономического положения государства.
Для того чтобы это было понятно герцогу, они дали следующее пояснение.
Главными препятствиями для введения новых отраслей промышленности являются грубость, беспорядочность и неприспособленность простого народа. Все, что такие люди берут в руки, гибнет; все, что они хотят сделать прямым, получается кривым, и так как они не имеют никакого опыта в пользовании деньгами, то деньги улетучиваются у них; чем больше они зарабатывают, тем больше они зря растрачивают, и это низводит их на положение фальшивых, нечестных, опасных людей. Все эти обстоятельства причиняют непоправимый убыток людям, затевающим новые отрасли промышленности, которые появляются и исчезают подобно весенним мошкам в заморозки.
Если бы, напротив, государство могло прийти на помощь предпринимателям своими преобразованиями, тем, что, влияя на воспитание народа, оно обеспечит приобретение ловкости, чистоты, любви к порядку, точности и бережливости, то этим будет уничтожен первый камень преткновения, о который долго еще будет спотыкаться жадность богачей ко всякого рода предприятиям. Но это будет достигнуто лишь тогда, когда законодатели убедятся, что это дело надо строить на прочном фундаменте и терпеливо создавать установления, способствующие целесообразному образованию народа, подготовлять почву для развития общего духа промышленности и торговли, и лишь после этого думать о возможности извлечения выгоды из предприятий.
Там, где, как у вашей светлости, народ имеет дешевый хлеб, укрепление промышленности является делом вдвойне трудным; всякая индустрия лучше всего процветает в сухой, гористой местности и на твердой неплодородной почве, где нужда заставляет людей напрягать все свои силы, чтобы заработать кусок хлеба.
На равнинах же, в плодородных долинах невозмож
но заставить людей приложить такие же усилия к индустрии, к которым их не вынуждает необходимость, если не оказать соответствующего воздействия на их национальное образование, не возбудить их честолюбия, не открыть перед ними перспектив более обеспеченной и счастливой жизни. Но если это осуществить и стремиться здесь к цели путем преобразований, подобных бон- нальским, то, в конце концов, жители этих более счастливых местностей, занимаясь индустрией, вместе с тем, несомненно, сохранят за собой и те преимущества, которые им даровала природа.
Такое образование народа для индустрии окажет также совершенно другое воздействие и на отдельных людей, занятых в индустрии. Оно сделает возможным для народных масс и самого неквалифицированного рабочего улучшение условий их жизни и материального положения в соответствии со способностями, прилежанием и мастерством каждого отдельного лица. И тогда вся эта масса возросшего и надежного заработка в стране повлияет на общее благосостояние людей, и можно будет любоваться этим благосостоянием, наблюдая не обманчивый блеск дворцов, а всеобщее процветание народа. Тогда станет ясно, что сто миллионов, разделенные между ста тысячами людей, гораздо более полезны государству, чем триста миллионов в руках немногих людей. Гораздо важнее для государства, чтобы пфенниг умножался в руках ста тысяч людей, чем миллионы накоплялись в руках одного лица и по капризу строптивого наследника отнимались у государства и одним росчерком пера перебрасывались в чужую страну.
И купцы, и советники финансов говорили, что первым признаком истинно солидных и обеспечивающих государство торговых принципов является следующий: каждый торговый дом находит свой действительный интерес в экономическом прогрессе людей, с которыми он связан. Наоборот, признаком ограниченного, неверного, опасного для страны ведения дела являются такие действия, когда купец, пользуясь всем, что ему в данный момент нужно, среди возрастающей человеческой нужды забирает у всякого все, что только может. Он еще и доволен, когда множество работающих у него людей быстро спускает вследствие дороговизны заработок, который он им кидает. Ведь это позволяет ему покрепче
приковать людей цепью нужды к своему предприятию и легко, без особого труда и забот использовать их для накопления своего богатства.
Много людей на свете, говорили они, всем своим имуществом не могут возместить стране и десятой доли того вреда, который причинили, действуя таким образом.
Но речь теперь не об этом; оба купца, должен я сказать, считали, что преобразования Арнера предохраняют всякую страну от таких подводных камней.
И дворяне, к счастью, также умели считать и сознались, что если что-либо может обратить их внимание на настоящие преимущества их сословия и пролить свет на этот вопрос, то это опыты Арнера и их успех. Они не скрывали в присутствии герцога, что их сословию дано -принять новые решения сообразно с изменившимися обстоятельствами; при том влиянии, которое имеет все растущий денежный оборот на положение страны, они не могут больше сидеть, ни о чем не думая, на печи и пренебрегать установлениями, которые могут быть одинаково полезными их семье и их подданным, не могут отстать от реального прогресса из-за глупой привязанности к внешним формам отживших прав, при существовании которых они и их подданные только многое теряют.
Без стеснения дворяне признали, что преобразования в стране, которые дают крестьянам возможность освободиться от долгов благодаря скопленному ими капиталу, сделают доходы помещиков более солидными, увеличат ценность их имений, освободят их от крупных расходов и риска. Они устранят тем самым множество затруднений, делающих отношения между ними и их подданными столь неприятными и тягостными, приведут права и привилегии их сословия в выгодное для них самих соответствие с благосостоянием жителей их деревень и с общими интересами государства.
Также они не понимают, почему большему количеству дворян не выбрать себе поле деятельности, которое так почетно для них и так выгодно для их домов, если государство будет этому покровительствовать.
Два врача, которые шли тем же путем свободного расследования, отметили, что, с тех пор как Арнер упорядочил жизнь в деревне, целый ряд болезней пошел на убыль. Чесотка, широко распространенная в деревне, почти совершенно исчезла. Детские болезни почти пре
кратились с тех пор, как крестьяне стали получать медицинские советы. Врачи нашли также, что работа в индустрии меньше вредит здоровью детей арнеровской деревни, чем в других местах, и это потому, что их воспитание заставляет внимательно относиться к своему здоровью, не проедать своего заработка тут же на месте, подобно голодному животному, соединять свою домашнюю работу с небольшим, выгодным для их здоровья, полеводством.

Говоря о культурном прогрессе жителей Бонналя, они отметили, что многие родители привили своим детям оспу. Пользование услугами знахарей и потребление разных неизвестных снадобий почти совершенно прекратилось. С тех пор, как многие крестьяне благодаря упорядочению их жизни сами избавились от своих болезней, их слепое доверие к врачам значительно уменьшилось, отчего, однако, вред был не очень велик, так как вблизи не было еще действительно хороших врачей.
Вере в колдовство и ведьм нигде не был нанесен такой жестокий удар, как в деревне Арнера. Крестьяне называют теперь подобные вещи «гуммелевой верой»; это слово вышибло из крестьянских голов больше глупостей, чем могли сделать увещевания и разумные доводы в течение полувека. При этом врачи отметили, как много можно добиться у народа подобным выражением, превратившимся в крылатое слово.
Мнение двух деревенских школьных учителей сводилось к следующему.
Вначале они думали, что скорее научатся служить мессу, чем обучать таким образом детей, но теперь их взгляды изменились, и они хотят, вернувшись домой, испробовать, насколько они в состоянии достигнуть таких же успехов в своей школьной работе.
Герцог похвалил их за это, и они попросили у его светлости разрешить им остаться здесь еще на один месяц; лейтенант обещал им за это время обучить их постановке дела в своей школе. Если он это сделает и они все как следует уразумеют, то они не желали бы себе дома лучшей работы, чем школьной. Есть ли разница в школьной работе у вас дома и в деревне Арнера? — спросил герцог. Нас будут носить на руках, если мы сможем устроить такую же школу,— сказали учителя.

И дадут больше жалованья? — спросил герцог. Конечно, столько, сколько ни потребуем,— сказали учителя и пояснили: — Если наши дети так же будут преуспевать, как здесь, то родители все сделают, чтобы нас как следует вознаградить.
Но из всех высказанных мнений самым интересным было, пожалуй, то, что высказал старик крестьянин. Он рассказывал, что за сто и больше лет назад, со времен Реформации вплоть до времени его покойного отца, были почти такие же порядки, какие собирается завести Арнер; пасторы в этих местностях имели такие же книги, в которых они подробно записывали все, что им нужно было знать о каждом из их прихожан, чтобы прийти им на помощь советом и делом. Они не ограничивались, как это принято теперь, проповедями, причастиями и напутствиями умирающим, но простирали свои заботы гораздо дальше, из года в год проверяя во всех домах, нельзя ли чем-нибудь помочь и быть полезным там, где их проповедническая работа ничего не дает. Крестьяне вплоть до школьников хорошо знали, что пасторы по состоянию их домашнего хозяйства, воспитанию детей, состоянию полей и лугов проверяют, серьезно ли они относятся к христианскому учению. Везде было принято более внимательно относиться к лкэдям, руководить ими и следить, чтобы они не уклонялись от прямого пути. Всякий считал чем-то само собой разумеющимся, что если кому-ни- будь были доверены и подчинены люди, то он должен был честно заботиться о них, больше чем о каких-либо других земных вещах. Если он этого не делал и доверенные ему люди благодаря этому попадали в беду, то народ приравнивал его к ворам или убийцам; такой человек мог быть уверенным в том, что его будут презирать в стране и считать чудовищем и нехристем — будь то пастор, помещик или повитуха.
Ни один хозяин, ни одна хозяйка не оставляли своих слуг на произвол судьбы, как это теперь делается во всем, что не касается их службы, а заботились о том, чтобы они берегли свое тело и душу. «Пока ты у меня и ешь мой хлеб, я за тебя отвечаю; когда ты уйдешь от меня, делай с богом что хочешь, мне уж дела до этого нет»,— так говорили хозяева своим слугам повсюду.
И в старину были такие же порядки, какие заводит

теперь Арнер: ежегодно помещики объезжали свои владения, а их старосты отмечали для них каждое особенно хорошо или особенно плохо обработанное поле, что потом обсуждалось в общинном доме вместе с крестьянами; заинтересованным крестьянам предлагалось указать, почему их хозяйство в том или другом состоянии.
И школьники имели ежегодно два дня радости, откуда и по сие время сохранилось выражение «пасхальные хлебцы», но, конечно, от этой радости народу ничего не осталось, кроме фунта хлеба для каждого ребенка на пасху, как я это только что сказал.
Таким образом, по мнению старика крестьянина, все, что помещик хочет сделать, в сущности старо, но от этого оно не стало хуже; напротив, опыт показал, что это хорошо.
Его мнение имело много сходного с тем, что говорили две жены дворян и одна жена пастора. Они указывали, что одновременная учеба и работа практиковались в простых домах горожан, а именно: матери и дочери сидели вокруг стола, усердно работали и в то же время учились чему-нибудь, упражнялись в чтении по-французски или в счете. Не приходится сомневаться, что такой человек, как лейтенант, может указать дальнейшие пути, которые дадут возможность еще больше расширить этот старинный, домашний обычай, помогавший небогатым девушкам улучшить свое материальное положение.
Уже и теперь во многих закрытых и открытых учебных заведениях для простых сословий дети во время ручного труда занимаются одновременно и умственной работой, а в городах и в Невшательском округе все вплоть до самой простой кружевницы во время работы обычно читают друг другу вслух и учатся. По мнению этих женщин, дети в Боннале получают вполне городское воспитание, с которым связывается все здоровое, хорошее и естественное, что есть в крестьянстве. Обе женщины заявили, что они никогда так не радовались своим имениям, как теперь, а пасторша тому, что она жена пастора.
Они не хотят лишиться величайших радостей, возможных для человека, ради вещей, равносильных карточным домикам, которые строят дети. Они не намерены впредь заботиться о том, чтобы в их конюшнях был боль

ший порядок, чем в школах. А пасторша сказала, что никогда еще так не тяготилась сушкой плодов и возней с погребом, как сейчас, и что она не желает быть больше пасторшей только ради этого дела.
На вопрос герцога, смогут ли обследовавшие положение составить отчет о людях — об их здоровье, поведении, прилежании, заработке — так, как это умеют делать в Боннале, двое ответили, что они неоднократно составляли такие отчеты о лошадях, рогатом скоте и овцах, когда среди них случались какие-нибудь непорядки; но они думают, что научатся и о людях составлять такие же отчеты, если получат указания, подобные тем, которые дал помещик в Боннале.

<< | >>

↑

Источник: И. Г. Песталоцци. Избранные педагогические произведения в трех томах.Том 1. 1961

Еще по теме 72. ОСТАЛЬНЫЕ СОСЛОВИЯ ТАКЖЕ ПРОДОЛЖАЮТ СОГЛАШАТЬСЯ С НИМ ВПЛОТЬ ДО ОКОНЧАНИЯ РАЗБОРА ЕГО КНИГИ[66]:

- Воспитание ребенка - Дидактика - Дошкольное образование - Избранные педагогические труды - Инновационная педагогика - История педагогики - Книги по педагогике - Коррекционна педагогика - Логопедия - Педагогика и воспитание - Педагогическая методика преподавания - Социальная педагогика - Физическая культура и спорт -