Субъектная и субъективная сущность религии и теологии.

Методологической основой религиоведческих исследований Фейербаха (и не только в этом произведении) стала одна из основоположных идей Гегеля — идея отчуждения духовных свойств и атрибутов субъекта, становящихся самостоятельными реальностями, определяющих в отношении самого субъекта. Для Гегеля при этом Бог — совершенно не чувственное, чисто интеллектуальное существо, предельное, актуально бесконечное, чисто духовное всеобщее. Для Фейербаха как сенсуалиста 768 и натуралиста оно с необходимостью становится объектом критики. Антропология как главная тайна теологии систематически побуждает автора «Сущности христианства» к выявлению в нем чисто человеческого начала. Древнюю орфико-платоническую триадную форму, согласно которой «Бог (Зевс) есть начало, середина и конец всего сущего», формулу, становившуюся в дальнейшем основой многих пантеистических построений, Фейербах перефразирует в принцип «Человек есть начало, человек есть середина, человек есть конец религии» (5, т. II, с. 219).

Тем самым определяется и принципиальное расхождение в истолковании религии в ее отношении к философии между Гегелем и Фейербахом. Первый, стремясь показать их единство по содержанию, а различие только по форме, пытался сблизить образы религиозных представлений с философскими понятиями, перечеркивая чувственно- эмоциональную наполненность религиозных переживаний. Фейербах как сенсуалист именно в них усматривал суть религии, далекой от по- нятийности рассудка. Если чувственный объект находится вне человека, то религиозный — внутри него (4, т. 2, с. 33).

Догматы христианства Фейербах стремится истолковать психологически. Так, «божественная троица», сугубо догматически возвышающаяся над индивидуальным человеком как его объективированное самосознание, внутри него представляет «единство разума, любви и воли» (там же, с. 25). Любовь тождественна сердцу, которое как «сущность религии» одновременно служит и источником страданий. В героической личности Христа интимно переплетены оба этих тотальных свойства любого индивидуального человека.

Аморфное понятие Бога заключает в себе и множество других его духовных свойств. Можно даже утверждать, что такое понятие — «зеркало» неполноценности человека в его реальной жизни. «Бог возникает из чувства недостатка», сознательно или бессознательно переживаемого человеком (там же, с. 84), а «религия есть торжественное раскрытие тайных сокровищ человека, признание его сокровенных помыслов» (там же, с.

Объективируя свою сущность уже на чувственном уровне, человек творит возвышающийся над ним Субъект, в зависимости от которого он становится рабом самого себя. Если, по Гегелю, отчуждение человеческого духа в сфере религии в образах представления обогащает человека, стимулируя его интеллект к постижению понятий философии, к вершинам познания, то, по Фейербаху, то же отчуждение не только не продвигает человека к интеллектуальным высотам, а, напротив, духовно обедняет его, порождая множество иллюзий. «Религия есть сон человеческого духа: но и во сне мы находимся не на небе, а на земле» (там же, с. 17). Она обедняет человека, внушая ему убеждение в его неискоренимой испорченности и неспособности творить добро. Иллюзорность религиозной догматики, тщательно рассмотренной в «Сущности христианства», стимулирует индивидуализацию человека и, в сущности, разрушает коллективистское начало в человеческом универсуме.

Религиозность человека, таким образом, порождена чувственным содержанием человеческой ментальности, действием постоянных из-

25 1184

менений и беспокойств ее «сердца». Но ему противостоит, как бы возвышаясь над ним, собственно интеллектуальное, рассудочно-разумное, уже не столь индивидуальное, сколь родовое начало. Оно ведет индивида к конструированию максимального, тотального, бесконечного субъекта, каковой и выступает под именем Бога. Тем самым религия трансформируется в теологию. В ней «голова» берет верх над «сердцем», раздваивая существо человека на субъект и объект. Автор трактует теологию широко.

Собственно богословские догматы христианства получили свою интерпретацию на психологическом уровне «сердца». Рассудочно- разумный уровень осмысления сферы религии «головой» становится философским, выходя за рамки собственно христианства. Мы затронем здесь лишь некоторые особо значимые аспекты философского осмысления Бога Фейербахом, во многом интерпретированные уже в его историко-философских работах.

Так, теизму, вере в личного, морализирующего и гарантирующего личное бессмертие Бога, творящего многообразные чудеса, противостоит атеизм как неверие в личное, нечувственное, абстрактное существо, противостоящее природе, обедняющее ее, как и самого человека.

Весьма сложно понятие пантеизма как «естественной религии» и вместе с тем как «отрицания теологии с точки зрения теологии» (4, т. 1, с. 71), как безличного Бога, неотличимого от природы и вместе с тем от теизма вследствие утверждаемого им вездесущия божественного существа. Пантеизм также, по Фейербаху, есть как бы теологический материализм и даже атеизм. В историческом же аспекте «монотеизм — сущность Нового времени и новой философии» (там же, с. 182), а «Спиноза есть Моисей для современных вольнодумцев и материалистов» (там же, с. 106). Термин «материализм», тем самым, у Фейербаха неоднозначен. Иногда он говорит, например, о политическом материализме.