Теология

Но в таком случае бог движет как целевая причина. Движущая причина оказывается целевой. Аристотель так и не смог конкретизировать это свое учение. Но надо отметить, что стремление к богу как цели, предмету желания и мысли, и любви не уводит от мира. У Аристотеля любить бога —значит любить самого себя и достигать энтелехии в своей деятельности, что означает полную реализацию потенции.

Будучи формой, перводвигателем и целью, бог лишен материи. Бог нематериален. Поскольку материя вносит начало возможности, потенциальности, нематериальный бог — чистая действительность и осуще- ствленность, высшая реальность. Бог отделен от мира индивидуального, обособлен от жизни людей, он не вникает в частности. Мир отдельного, мир единичных, индивидуальных, чувственных сущностей — недостойный предмет для бога, ведь «лучше не видеть иные вещи, нежели видеть [их]» (XII, 9). Бог неизменен —ведь всякое изменение было бы для него изменением к худшему.

Бог Аристотеля — бог философа. Впервые мы встретились с ним у Ксенофана, чей бог безличен. Высмеяв человекообразных, антропоморфных богов политеистической мифологии, Ксенофан стал учить о некоем едином боге как о совпадающем со всем миром активном мышлении.

Аристотелевский бог мыслит сам себя, бог, говорит Аристотель,— это «разум [который] мыслит сам себя и мысль [его] есть мышление о мышлении» (XII, 9). В боге, поскольку в нем нет материи, предмет мысли и мысль о предмете совпадают. В «Метафизике» сказано: «Поскольку, следовательно, предмет мысли и разум не являются отличными друг от друга в тех случаях, где отсутствует материя, мы будем иметь здесь тождество, и мысль будет составлять одно с предметом мысли» (XII, 9). Бог Аристотеля —духовный абсолют, ибо один из главных признаков абсолюта—совпадение субъекта и объекта. Мысля самого себя, бог тем самым мыслит самое божественное и самое ценное. Природу бог не мыслит. Бог замкнут на самом себе. Но неясно, однако, что все же мыслится богом: мыслит ли он формы бытия, не сами вещи, а их сути, неделимые виды (без материала), а также и роды, которые, как мы выше выяснили, никак нельзя считать формами, или же бог мыслит формы мысли, ведь мышление мышления есть логика, а логика мыслит не о собаках и созвездиях, а о понятии, суждении, із* 387 умозаключении и т. п. В последнем случае бог — как бы обожествленный философ-логик, кто обожествляет сам себя и то самое мышление, благодаря которому возможна философия как мыслящее мировоззрение. Но мы так и не узнаем, онтологично или лишь формальнологично мышление бога, мыслящего самого себя.

Представления Аристотеля о боге весьма неконкретны, что и неудивительно, ибо такой бог — плод его философствующей фантазии. Левкипп и Демокрит отрицали, как было выше сказано, богов, и отношение Аристотеля к этим философам-атомистам было выражением борьбы идеализма с материализмом. Что же касается Платона, то в этом пункте мы наблюдаем борьбу внутри лагеря идеализма. Здесь не бог выступает против безбожия, а как бы один бог выступает против другого бога. Это было частью общей полемики Аристотеля против Платона, борьбы Ликея и Академии.