ДОВОДЫ В ПОЛЬЗУ УЧЕНИЯ О ПРОИСХОЖДЕНИИ видов, ЗАИМСТВОВАННЫЕ ИЗ ГЕОГРАФИИ животных

Когда Дарвин во время своего кругосветного плавания на корабле «Бигль» прибыл в Южную Америку, он был очень изумлен произведенными им наблюдениями над распространением имеющихся там животных и отношениями современных животных этой части света к прежним видам, ее населявшим.

Ему казалось, что все эти факты              бросали некоторый              свет
на происхождение видов, и это побудило его начать те исследования, которые обессмертили его имя.
Юному натуралисту сразу бросилась в глаза тесная родственная связь в границах животных групп,              обитающих на этом материке, что              составляло контраст по отношению              к их
родичам в              других              странах.              Южная Америка              отли
чается множеством резко выраженных зоологических особенностей (рис. 28). Так, колибри—маленькие, своеобразные птички, отличающиеся своим крошечным размерм и пестрым оперением с металлическим блеском, со всеми своими 400 видами живут почти исключительно в Южной Америке и только немногие встречаются и в Северной. Трехпалый страус (нанду) также встречается только там,
но в двух близких видах. Грызуны Южной Америки за весьма немногими исключениями принадлежат к трем семействам, встречающимся почти только там; они населяют такие места, в каких в других частях земного шара живут грызуны, принадлежащие к другим семействам. Представи-

Рис. 28. Характерные представители Неотропической области.
I—броненосец; 2—муравьед; 3—ленивец; 4—обезьяна капуцин; 5—обезьяна уистити; 6—водосвинка; 7—тапир; 8—гуанако; 9—гоацин; 10—колибри; И — тукан; 12—кондор; 13—нанду; 14—игуана (по Бобринскому).

телями наших зайцев и белок служат там агути и вискачи, бобра заменяют коипу (Myopotamus), выхухоль—капиба- ра (Hydrochoerus); по анатомическому строению они более сходны между собой, чем с типами, образ жизни которых ведут. Южноамериканские обезьяны носят также своеобразный отпечаток, и их под именем обезьян Нового

Света противоставляют обезьянам Старого Света. То же самое нужно сказать и об известных видах ящериц, об игуанах, и по внешнему виду и по образу жизни весьма сходных с агамами Старого Света. Если бы мы захотели сгруппировать их по внешнему виду, то нужно было бы жи-

Рис. 29. Характерные представители Неарктической области.
I—вилорог; 2—овцебык; 3—енот; 4—древесный дикобраз; 5—снежная коза; б—бизон; 7—вонючка; 8—опоссум; 9—луговая собачка; IO—странствующий голубь; 11—луговой тетерев; 12—глазчатая индейка; 13—гремучая змея (по Бобринскому)

вущих на деревьях тонких, сжатых с боков игуан отнести к одной группе с подобного же вида и живущими также на дервьях агамами, а неуклюжих, широких и плоских земляных игуан—к одной группе с земляными агамами. По анатомическому же строению, особенно по устрой*

ству зубов, древесные игуаны сходны с земляными игуанами, хотя внешний их вид неодинаков; с другой стороны, и агамы сходны между собой.
Самый резкий контраст этому составляет животный мир Северной Америки (рис. 29), не обладающий таким ха-

Рис. 30. Характерные представители Палеарктической области.
I—косуля; 2—антилопа сайга; 3—лось; 4—верблюд; 5—серна; б—сибирский горный козел; 7—лошадь Пржевальского; 8—выхухоль; 9—тетерев; 10—горная индейка; 11—усатая синица; 12—кавказский фазан; 13—саджа (по Бобринскому).

рактерным отпечатком, но настолько сходный с животным миром Северной Азии и Европы (рис. 30), что некоторые животные формы этих стран заменяются здесь животными того же рода и часто даже разновидностями того же вида. Так соответствует один другому североамериканский бизон
и европейский зубр; канадский бобр есть вариетет европейского, лось и северный олень Северной Америки очень близко родственны таковым же северных частей Старого Света, а в степях живет тушканчик, сходный с тушканчиками, водящимися в русских и сибирских степях. Сказанное здесь о млекопитающих относится и к другим животным Нового Света.
Как объяснить себе этот факт, если стать на точку зрения независимого создания отдельных животных видов? Чем обусловливается для Южной Америки то преимущество, что ее виды созданы по совершенно иному образцу, между тем как ее сестра, Северная Америка, заселена по схеме Северной Азии и Европы? С указанной точки зрения это совершенно непонятно. Ho учение о происхождении видов достаточно ясно объясняет это. Южная Америка в течение долгого времени была изолирована. В южных частях Северной Америки и в Центральной Америке мы находим обильные осадки из третичного периода; до эпохи миоцена, а может быть и дольше страна была здесь покрыта морем, и перешеек, соединяющий оба американских материка, говоря относительно, появился лишь недавно. Таким образом животный мир, населявший Южную Америку, развивался без влияния чуждых элементов; области, еще не заселенные, но способные дать жилище и пропитание соответственно организованным животным, не могли быть захвачены чуждыми пришельцами, а уже существовавшйе там формы испытали изменения, позволявшие им жить там; от них и произошли обитатели гор и равнин, влажных низменностей и сухих степей. Семейства животных, населяющих Южную Америку, здесь же и возникли. Лишь с появлением перешейка началось вторжение некоторых форм с севера, например енота, кинкажу и вонючки; и, наоборот, некоторые представители южноамериканских типов начали переселяться на север, например две формы колибри, попугай, бронецосец и некоторые обезьяны; но все они при сравнительной краткости времени успели передвинуться не слишком далеко, и .своеобразный характер животных форм в каждой области вследствие этого не изгладился.
Напротив, Северная Америка в том месте, где теперь находится Берингово море, широким перешейком соединялась с Азией до последних времен третичного периода; этим легко объясняется, что формы животных, возникшие
в каком-либо месте громадного северного материка, распространились по всей этой обширной области. Переходившие вслед за ними неизмененные особи вновь и вновь уничтожали едва намечавшиеся отличия; в короткое

Рис 31. Характерные представители Австралийской области
I—ехидна, 2—утконос, 3—гигантский кенгуру, 4—древесный кенгуру, 5— сумчатая летяга, 6—вомбат, 7—сумчатый волк, 8—сумчатый крот, 9—венценосный голубь, 10—какаду-ворон, 11—райская сорока, 12—казуар, 13—эму, 14—лирохвост, 15-киви-киви (бескрыл), 16—совиный попугай (по Бобринскому)

время, которое прошло после прорыва этого перешейка, формы успели лишь немного уклониться одна от другой, так что их все еще нужно относить к одинаковым родам, а часто даже и к одним и тем же видам.
Это представление, поскольку оно имеет силу для Южной Америки, подкрепляется еще и другими фактами,

а именно в позднейших отложениях находят остатки животных, родичи которых и до сих пор живут в тех же самых местах. В лесах Южной Америки и притом только в них живут например оригинальные ленивцы (рис. 28, 3) и там же в глинах степей (памп) находят остатки ископаемого исполинского ленивца (Megacherium) вместе с остатками исполинского, в 3 метра длиной, броненосца (Glyptodon), ближайшие современные родичи которого (рис. 28, I) также обитают только в Южной Америке и в соседней Мексике.
Такого рода особенности в расселении животных наблюдаются не в одной только Южной Америке; мы находим их более или менее ясно выраженными и в других частях земли. Особенно резко выражается влияние продолжительной изоляции на млекопитающих Австралии (рис. 31). За исключением некоторых летучих мышей, грызунов и собакообразного животного динго и само собой разумеется млекопитающих, ввезенных переселенцами, здесь встречаются преимущественно сумчатые, следовательно члены одного определенного отряда млекопитающих, да кроме того весьма низко организованные однопроходные (Monotremata): утконос (рис. 31, 2) и муравьедная ехидна (рис. 31, I). В настоящее время сумчатые встречаются почти исключительно в Австралии и только немногие еще в Америке; но в прежние периоды истории земли, в начале третичной эры, область их распространения была очень обширна: ископаемые остатки их найдены были в гипсах Монмартра близ Парижа. У нас теперь они вымерли, их вытеснили выше развитые формы млекопитающих; напротив, в Австралии они были обеспечены от такой конкуренции и сохранились. Здесь встречаются самые разнообразные их формы: подобно белкам они лазят по деревьям, подобно суркам живут в норах под землей и питаются кореньями и травой (вомбат, или сумчатая мышь); некоторые охотятся за насекомыми и снабжены острозубым рылом, как наши насекомоядные (муравьеды); иные подобно куницам и волкам живут хищниками (сумчатая куница, сумчатый волк); в обширных травяных степях, как в других странах тушканчики, здесь пасутся прыгающие травоядные кенгуру. Ho у всех этих животных имеются общие анатомические признаки: у самок на брюшной стороне находится кожистая сумка, в которой они носят и выкармливают детенышей, рождающихся в слабо развитом состоянии,

беспомощными и голыми; опорой этой сумки служат
особые две кости. Затем все они обладают странным, обращенным внутрь костным отростком на нижнем крае нижней челюсти. Объяснение пережиткам таких древних форм, даваемое учением о происхождении видов, приведено мной выше. Напротив, едва ли кто допустит, чтобы при повторении «творческих актов» Австралия была забыта или чтобы при общей катастрофе остальных частей земли пощада выпала только на долю Австралии и благодаря этому сохранился тот животный мир, который ее населял в древние времена.
Итак, если животный мир, особенно в замкнутых областях, обнаруживает большое родство внутри отдельных групп,—подобно тому как в отдельных деревнях родство между жителями гораздо больше, чем в городах, где господствует постоянный отлив и прилив населения,— то обитатели этих уединенных областей весьма разнообразны, и этим разнообразием управляет не столько различие условий существования, сколько могущество разъединяющих средств и продолжительность времени, в течение которого длится эта изолированность от остального мира. При совершенно одинаковых климатических условиях могут однако существовать весьма различные группы животных, как показывает сравнение обитателей Южной Африки, Южной Америки и Австралии. Co своеобразием двух последних мы уже познакомились: львы, зебры, антилопы Южной Америки не имеют родичей ни в той, ни в другой, и, наоборот, в Африке мы не встречаем животных свойственных Австралии и южной Америке. Большие бегающие птицы встречаются во всех трех странах, но африканские страусы, южноамериканские нанду и австралийские эму принадлежат к трем различным семействам.
Еще более поразителен и еще менее совместим с допущением особых творческих актов тот фэкт, что морские фауны восточного и западного берегов Южной Америки совершенно различны: здесь почти нет общих обоим побережьям рыб, слизняков и крабов; напротив, рыбы и слизняки на восточном и западном берегах Центральной Америки обнаруживают разительное сходство, и это объясняется тем, что до последних эпох третичной эры большая часть Центральной Америки была морским дном, и следовательно обе части океана, теперь разъединенные, составляли в те времена одно море.

На основании учения о происхождении, видов мы долж-t ны также допустить, что из того пункта, где в прежние времена обитал общий предок какой-либо группы животных, распространялись его потомки. Средства рас про-

Рис. 32. Характерные представители Восточной, или \ Индо-Малай-
ской, области.
I—гиббон; 2—шерстокрыл; 3—лемур-долгопят; 4—чепрачный тапир; б— о^анг-утан; б—гаял; 7—индийский носорог; 8—индийский слон; 9—дикий петух; 10—яванский павлин; 11—птица-носорог; 12—летучий дракон; 13- крокодил гавиал (по Бобринскому).

странения очень разнообразны, и соответственно этому препятствия к распространению то более, то менее сильны. Переселение сухопутных животных задерживается горами, морем, пустынями, а для водных животных непреодолимым препятствием служат пространства суши.

Ho для летающих животных, для насекомых, птиц, летучих мышей не существует тех помех к переселению, какие поставлены сухопутным и водным животным. Наряду с активным распространением мы не должны забывать и пассивных переселений. Более легкие животные, и осог

Рис. 33. Характерные представители Эфиопской области.
I—-даман; 2—трубкозуб; 3—ящер; 4—шимпанзе; 5—гиппопотам; б—антилопа гну; 7—черная антилопа; 8—окапи- 9—жирьфф: 10—лемур-вари; 11—двурогий носорог; 12—африканский слон; 13—страус; 14—секретарь; 15—шлемоносная цесарка (по Бобринскому).

бенно летающие, часто далеко заносятся бурями; к перьям и к ногам болотных и плавающих птиц нередко пристают водные животные и их яички, очень часто защищенные прилипшей грязью. Вместе с кусками плавающего дерева часто переносятся По морю не только семена растений, но

и животные, особенно же их яички с защищающей их
твердой скорлупой, а также куколки насекомых.
Мы не раз упоминали, что современное распределение моря и суши не всегда было таким, что следовательно тех препятствий к переселению, какие имеются теперь, прежде могло не быть. Следовательно мы можем допустить, что в не слишком отдаленные геологические времена Северная Африка соединялась перешейками с Европой в нескольких местах, например у Гибралтара, у Сицилии, у Крита. Поэтому растительный и животный мир на северных и южных берегах Средиземного моря обнаруживает большое сходство. Британские острова до ледникового периода были соединены с материком твердой землей; мы знаем, что в те времена вся их поверхность (за исключением самой южной) была покрыта ледниками, и потому никакой жизни там быть не могло, Когда лед растаял, с материка Европы двинулись животные на северо-запад и постепенно заселяли страну до нового исчезновения соединительного перешейка.

Это время, говоря относительно, было непродолжительно: из 22 видов пресмыкающихся и амфибий, находящихся в Бельгии, в Англии существует только 13, а в Ирландии только 5. Млекопитающие вследствие своей большей подвижности почти все перешли в Англию; напротив, в Ирландии, которая прежде по- видимому была изолирована, мы не находим ни белок, ни зайцев, ни полевых мышей, ни кротов. С другой стороны, на всем протяжении Британских островов мы не встречаем ни одного вида позвоночных, который встречался бы только там.
Ho если острова уже давным-давно,—давно в геологическом смысле,—были оторваны от материка, то согласно учению о происхождении видов мы должны ожидать, что животное население на них будет более или менее своеобразно. Ведь в эпоху отделения их население было таково же, как и на континенте, но впоследствии изменения, испытанные им, уже не могли исчезнуть благодаря тому, что началось смешение с неизменившимися особями коренного вида: постепенно должны были возникнуть разновидности, новые виды, а если так шло дело и дальше, то и новые роды, находившиеся только на этих островах. Так например на острове Мадагаскаре, отделившемся от Африки уже в начале третичного периода, мы находим совершенно своеобразный животный мир, весьма уклонившийся от африканского.

Особенно интересны фауна и флора малых островов, которые никогда не были соединены с материком и поднялись со дна океана, безразлично, обязаны ли они своим существованием эруптивной деятельности подводных вулканов или возникали мало-помалу благодаря жизнедеятельности коралловых животных, когда животный мир на материках уже достиг высокой степени развития. Все они обладают известными общими чертами. Все они населены очень скудно и сухопутных позвоночных на них большей частью нет; из млекопитающих мы встречаем там только летучих мышей. Когда разъединяющие морские расстояния были короче, то птицы легко могли достигать таких островов; на более же отдаленные острова они заносились только бурями. Естественно это относится только к птицам суши; напротив, морских птиц, каковы чайки, буревестники или гагары, мы находим там множество. Пресмыкающиеся встречаются редко— вероятно их яйца, покрытые твердой скорлупой, только в редких благоприятных случаях могли переноситься морем на древесных обломках; амфибий нет вовсе: и для них самих и для их яиц морская вода—ядовита. Семена растений могли попадать туда на обломках дерева, заноситься ветром или в желудках птиц.
Этим легко объясняется, что острова, поднявшиеся над поверхностью моря, говоря относительно, не так давно, населены слабо и население их не состоит в каком- либо определенном родстве: оно является тем, что принесли ветер и волны. На вулканическом острове Кракатау возле Явы, на котором страшное извержение в 1833 г. истребило всякую органическую жизнь, водворились с тех пор лишь немногие растения, притом исключительно такие, семена которых легко переносились ветром, а именно папоротники, мхи, растения, дающие плод в форме ореха и растущие на соседних островах. На коралловых островах к югу от Суматры найдены только растения, но пока не замечено никаких животных. Между 20 встречающимися там растительными видами так мало родства, что они принадлежат к 19 различным родам' и 16 семействам; здесь нет видов, принадлежащих только этим островам, все—с соседних островов или с материка. Здесь лишь недавно возникли условия, благоприятствующие жизни организмов, свойственных суше; поэтому своеобразного развития у обитателей этих островов установиться еще не могло.

Совсем иное видим мы на старых коралловых И вулканических островах, заселенных уже с давних пор. Здесь мы сталкиваемся^ с 'совершенно особыми отношениями: то встречаем виды одинаковые или близко родственные видам ближайшего материка; то часто находим здесь виды и даже роды животных, нигде более не встречающиеся, свойственные только этим островам, как говорят, виды местные, или туземные. Число этих местных видов и родов тем больше, чем дальше такой океанический остров от материка. Приведем несколько примеров.
Рассмотрим прежде всего и сопоставим две островные группы Атлантического океана: Азорские н Бермудские острова. Азоры—девять островов вулканического происхождения—находятся на расстоянии I 400 километров от португальского'берега; Бермуды—180 маленьких коралловых островов—лежат немного ближе к Америке. Сухопутных позвоночных на Азорах вовсе нет; на Бермудах встречается только один вид ящерицы, свойственный этим островам. Из 53 птиц, живущих на Азорах, только одна местного происхождения, другие- принадлежат видам европейского материка, как и одна летучая мышь; на Бермудах все птицы и летучие мыши американского происхождения. На Азорах известно 69 слизняков, из которых 32 местного происхождения, а 37 европейских; напротив, на Бермудах из имеющихся сухопутных слизняков четверть туземного , происхождения, остальные—американского.
Итак, большинство животных этих островов одинаково с животными соседнего континента. Зид, часто заносимый на остров или самостоятельно туда залетающий, каковы например хорошо летающие птицы, не остается изолированным; со старой родины туда постоянно прибывают члены того же вида, спаривающиеся с осевшим там видом, и это препятствует отклонению переселившегося вида от коренного; потому-то птицы и летучие мыши в большинстве случаев там не изменяются. Если же с родины чпены того же вида прибывают лишь изредка или вовсе перестают переселяться оттуда, то животный вид вполне изолирован и возможные изменения не уничтожаются путем скрещивания с неизмененными особями; у таких животных могут возникать'новые виды, как например у упомянутой бермудской ящерицы или у многих слизняков на обеих островных труппах.
M

Гораздо своеобразнее фауна скалы Святой Елены, вулканического острова, лежащего уединенно среди океана и отстоящего от Африки на I 800 километров, от Южной Америки—почти на 3 ООО километров. Сухопутных позвоночных здесь совсем нет, из материковых птиц, называемых так в отличие от морских, каковы чайки, существует только один вид, свойственный острову,— зуек, родом из Южной Африки. Сухопутных слизняков найдено 20 видов, все местного происхождения; некоторые весьма странные, не имеющие нигде родственных видов; три вида, родственные европейским. Из 129 видов жуков—128 туземного происхождения; они разделяются на 39 родов, из коих 25 встречаются только здесь. Тот факт, что две трети этих жуков долгоносики, объясняется тем, что они, как и их личинки, живут на деревьях и в дереве и что при заселении такого отдаленного острова большую роль играет именно перенос животных плавающими деревьями, но при предположении особого творческого акта было бы совершенно непонятно, почему предпочтение отдано было именно этому семейству жуков.
Наконец бросим еще взгляд на Гавайские острова, о вулканическом происхождении которых свидетельствуют еще и теперь действующие вулканы; ближайший материк удален от них на 3 ООО слишком километров. Единственные сухопутные позвоночные—две ящерицы, которые принадлежат к местным формам, и одна из них изменилась настолько, что представляет собой особый род. 16 сухопутных птиц—все составляют отличительную особенность этих островов; они относятся к десяти туземным родам, из которых опять-таки пять настолько сходны, что их соединили в особое только здесь встречающееся семейство. Здесь на тесном пространстве ясно виден центр происхождения этой группы, первобытный предок этого семейства очевидно поселился здесь давным-давно, а его потомки с течением времени настолько изменились в разных направлениях, что образовали сперва несколько видов одного и того же. рода, а в заключение—несколько родов одного и того же семейства. Особенно же пышно и оригинально развернулась здесь фауна слизняков; род Achatinella, характерный для этих островов, представлен здесь почти 200 различных видов, в других местах его вовсе нет.
Если предположить, что все это создано особыми «творческими актами», то почему острова эти были на
делены столь разнообразными животными группами, почему например здесь совсем не оказалось млекопитающих, между тем как принесенные сюда человеком и затем одичавшие млекопитающие отлично преуспевают, и это доказывает, что здесь им очень хорошо. Почему же фауна их примыкает к фауне соседнего материка, да и то это можно сказать только о тех островах, которые всего ближе к материкам? Почему нет туземных видов на гораздо более крупных островах с разнообразными условиями существования, каковы например Британские острова? Все это становится понятным, если обратиться к учению о происхождении видов: туземные виды—это измененные потомки форм, принесенных к этим берегам волнами или (если это были воздушные животные) занесенных сюда сильными бурями. Отсюда часто близкое их родство и в то же время их отличие от форм других стран.
Если животные данного вида действительно распространились из некоторого центра происхождения, то область, обитаемая известным животным видом, должна представлять собой нечто связное, неразрывное или по меньшей мере должна быть недавнего происхождения. Ho если мы находим, что один и тот же вид животных встречается в двух областях, разделенных непреодолимым для этого вида препятствием, то это легче объяснялось бы повторным творением вида, чем происхождением его путем изменений от другого вида, ибо если бы это изменение исходило от одного вида, то было бы непонятно разделение местообитаний, а если—от двух хотя и родственных видов, то путем изменения в одном и том же направлении не могло бы возникнуть потомков, совер~ шенно схожих друг с другом. Мы не имеем ни единого примера того, чтобы развитие могло приводить к такому тождеству; напротив, всюду, где мы имеем право делать какие-либо выводы, развитие ведет к расщеплению вида на несколько видов, рода—на несколько родов. Следовательно в тех случаях, когда мы не можем дать ясного объяснения отдельным местообитаниям, перед нами действительно веское возражение против учения о происхождении видов.
Некоторые примеры этого рода нам уже встречались; так, сходство видов североамериканских млекопитающих с североазиатскими и европейскими объясняется существованием не в столь далеком прошлом перешейка, соединяв
шего эти материки, и таким же точно образом объясняется сходство сухопутных животных Британских островов с западноевропейскими.
Рассмотрим здесь еще один случай. В высоких областях Альп мы находим несколько оригинальных животных—белых зайцев и белых куропаток, а также и особые растения, каковы некоторые виды камнеломок, лютиков, мхов и лишайников, встречающихся кроме того и в Скандинавских горах; на обширной площади, разделяющей эти горы, нет и следа/ указанных видов: это—существа, связанные с суровым климатом своего местообитания, и они не могут переходить из одной области в другую. Что же скажет об этом учение о происхождении видов?
Одно замечательное явление, о котором мы можем с достоверностью заключить по многим признакам, даст нам искомое объяснение; это—ледниковый период. В начале того периода истории земли, который принято называть четвертичным, с нагорий Скандинавии спустились на юг и на Запад, а с Альп—на север исполинские глетчеры. Области, занятые теперь Северным и. Немецким морями, а тогда бывшие еще сушей, Британские острова и вся северная Германия подобно современной Гренландии и странам, расположенным у южного полюса, были покрыты сплошной массой льда; этот ледяной покров простирался до устьев Рейна, до северных пределов Тев- тобургского леса и Гарца, затем по Саксонии до Рудных гор. Ледник, спустившийся с Альп, покрывал всю Верхнюю Швабию почти до Зигмарингена, а далее на восток глетчеры доходили до Мюнхена. В области, лежащей между этими ледяными массами, температура понизилась до такой степени, что и более низкие горы покрывались вечным снегом; и с Шварцвальда, с Вогез, с Баварского и Богемского лесов, с Исполинских гор и с Гарца сползали ледники. Естественно, что при этих обстоятельствах температура в средней Германии была совсем иная, вместе с тем иной вид имели фауна и флора. Массы льда, подвигаясь вперед, что совершалось конечно постепенно в течение очень долгого времени, вытесняли обитателей животного и растительного мира нагорий и севера, заставляя их отступать; белые зайцы и белые куропатки на этих невысоких горах все еще могли находить условия, необходимые для своей жизни. И действительно в отложениях, сохранившихся с тех пор в средней Германии, мы находим остатки снежного зайца и снежной куро
патки. По мере того как происходило затем отступление ледяных масс, совершавшееся постепенно, как и их спускание, по мере того как границы ледников все более и более таяли, в средней Германии становилось все теплее. Обитатели более холодных стран не могли уже жить на Гарце, в Богемском лесу, но они следовали за отступавшими льдами частью на север—в Скандинавию, частью на юг—к Альпам. Итак, хотя эти животные и растения вначале жили только в Скандинавии или только на Альпах,- но ледниковый период перекинул для них мост, по которому они и могли расширить область своего распространения, и теперь мы находим Отдельных их представителей на севере и на юге. Ho некоторые из этих животных и растений остались на подходящих местах в этой промежуточной области. Таким образом там и сям рассеяны в горах Гарца, Шварцвальда, Швабских Альп и Богемских гор некоторые растения, которые за исключением этих мест находятся только на севере и на Альпах; такова' например вечнозеленая камнеломка (Saxifaga alzoon). Форелей и сигов (Coregonus), которые еще и теперь встречаются в Горных бассейнах и в холодных озерах и мечут икру зимой, также нужно считать остатками времен ледникового периода.
Итак, географическое распространение животных в связи с приведенными фактами является сильным аргументом в пользу учения о происхождении видов. Масса доказательств из этих различных областей знания, откуда я мог привести здесь только кое-какие примеры, прямо подавляет, и она все растет с каждым вкладом, вносимым этими науками. Ho учение о происхождении видов нельзя считать простой вероятностью, вспомогательной гипотезой—это прочный фундамент биологических наук, занимающихся изучением живых существ и их форм. Поэтому в дальнейших наших исследованиях по эволюционной теории мы будем считать это учение доказанным.

<< | >>

↑

Источник: РИХАРД ГЕССЕ. УЧЕНИЕ О ПРОИСХОЖДЕНИИ видов и ДАРВИНИЗМ. 1936

Еще по теме ДОВОДЫ В ПОЛЬЗУ УЧЕНИЯ О ПРОИСХОЖДЕНИИ видов, ЗАИМСТВОВАННЫЕ ИЗ ГЕОГРАФИИ животных: