Проблемы мелких собственников и предпринимателей в современной России

Что касается малого предпринимательства, то к его субъектам, согласно Федеральному закону от 14 июня 1995 г. № 88-ФЗ «О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации», относились организации, в которых средняя численность работников не превышает в промышленности, строительстве, на транспорте — 100 человек, в сельском хозяйстве и в научно-технической сфере — 60, в оптовой торговле — 50, в розничной торговле и бытовом обслуживании населения — 30, в остальных отраслях и при осуществлении других видов деятельности — 50 человек. По принятому в 2007 г. новому Федеральному закону от 24 июля 2007 г. № 209-ФЗ «О развитии предпринимательства в Российской Федерации» к субъектам малого предпринимательства относятся предприятия с числом работающих до 100 человек, в том числе микропредприятия — до 15

человек [http://www.rg.ru/2007/07/31/biznes-doc.htrnl]. Другим субъектом бизнеса являются индивидуальные предприниматели без образования юридического лица (ПБОЮЛ).

На 1 января 2010 г., по данным Росстата, число малых предприятий составляло в Российской Федерации 1602 тыс. единиц, численность работников в них (без внешних совместителей) равнялась 11 192,9 тыс. человек. При этом, по данным того же Росстата, на начало 2010 г. торговый сегмент в структуре малого бизнеса составлял около 41% по числу предприятий и 39,2% — по числу работников, тогда как обрабатывающие производства — соответственно 10,3 и 14,9%. На долю строительства приходилось 12,1% от числа малых предприятий и 15,1% от числа работников, 1,5% — на частное здравоохранение, менее 2% —* на наукоемкие отрасли. Практически малый бизнес исчез в науке и научном обслуживании. Необходимо отметить, что в 1997 г. в этой важнейшей сфере современной экономики доля малого бизнеса была весьма ощутимой — 35,6% (509,2 тыс. человек) [Российский статистический ежегодник, 2010,

с. 367-368].

Среди позитивных сдвигов следует прежде всего отметить снижение доли малого бизнеса, находящегося в тени (с 70% в 2003 г. до 50% в декабре 2007 г.). Больше предпринимателей стали брать кредиты. В стране появилось более сотни так называемых бизнес-инкубаторов. Важное значение, по-видимому, будет иметь сформированное к 2010 г базовое законодатель- ство в сфере малого и среднего предпринимательства (особенно Федеральный закон от 24 июля 2007 г. № 209 «О развитии предпринимательства в Российской Федерации») (см.: http:// www.rg.ru/2007/07/31/biznes-doc.html).

Что касается среднего предпринимательства, данные по которому нередко в нашей статистике и исследованиях даются совместно с малым бизнесом, то никаких законодательно установленных критериев длительное время вообще не существовало. Расчеты здесь носили весьма условный характер, поскольку опирались в одних случаях на критерий, принятый в ЕЭС (до 250 человек), а в других — на критерий, принятый в США (до 500 человек), без оговорки, где же проходит статистическая граница между малым и средним бизнесом в указанных странах. Согласно Федеральному закону от 24 июля 2007 г. № 209-ФЗ «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации», к субъектам среднего предпринимательства относятся предприятия с численностью работающих от 101 до 250 человек.

Рассуждая о малом и крупном бизнесе, как политики, так и аналитики зачастую упускают из виду средний бизнес. Между тем именно эта категория предпринимателей уже сегодня несет на себе высокую долю ответственности за развитие национальной экономики. В большинстве случаев это люди, за которыми не стоит ни административный ресурс современных чиновников, ни наследство от советских времен. Средний бизнес не столь неустойчив как малый и мельчайший, а в отличие от крупного гибок и высокоманеврен. Наш крупный бизнес тесно завязан не только на властные структуры, но и на сырьевые отрасли. Средний же бизнес диверсифицирован и отличается большей интеллектуалоемкостью своей продукции. Социальная принадлежность этой категории может быть атрибутирована как высший средний слой. В наших представительных опросах 2002—2006 гг. участники этой группы составили статистически незначимую величину Однако некоторое представление о них самих, их интересах и степени их защищенности можно составить по материалам наших углубленных интервью.

С точки зрения перспектив социально-экономического развития этот слой средних предпринимателей породит, выдвинет из своих рядов новый крупный бизнес, который и придет с той или иной быстротой на смену политикообразующему сырьевому бизнесу современных олигархов, на наш взгляд, не имеющих будущего в конкурентной подлинно рыночной экономике. Опыт стран Центральной и Восточной Европы показывает, что при определенной направленности экономической и социальной политики за 5—10 лет из среды среднего бизнеса органично произрастает подлинный (не выращенный в симбиозе с коррумпированным чиновничеством) национальный крупный и вполне цивилизованный бизнес. Не случайно, что олигархические группы препятствуют развитию среднего бизнеса. Те заказные банкротства, рейдерские налеты, т.е. внешне легальные захваты предприятий, о которых шла речь выше, есть продукт «деятельности» олигархов по переделу собственности с опорой на властные, сопряженные с ними структуры.

Неоправданно низкие темпы развития, точнее — процессы стагнации, среднего и малого предпринимательства на протяжении 1990-х и 2000-х гг. препятствовали достижению и главных социальных целей, традиционно обеспечиваемых системой эффективно функционирующих предприятий этого типа: создание новых рабочих мест, в том числе для молодежи и незащищенных слоев общества, обеспечение снижения социальной напряженности и экономического неравенства.

Если обратиться к законодательным и нормативным актам, то может сложиться впечатление, что в стране еще в начале 1990-х гг. были созданы необходимые предпосылки для реализации эффективной государственной политики поддержки предпринимательства, условия для ускоренного его развития и превращения в стратегический фактор социально- экономического развития. В соответствии с Конституцией РФ каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. В Российской Федерации регламентация отношений в сфере предпринимательской деятельности осуществляется гражданским законодательством. Так, в Гражданском кодексе РФ (ст. 2) прямо указывается, что «гражданское законодательство регулирует отношения между лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность или с их участием».

Вместе с тем анализ имеющихся статистических и аналитических данных о состоянии и динамике развития предпринимательства показывает, что в Российской Федерации лишь формально созданы (и то в незавершенном и противоречивом виде) правовые предпосылки эффективной предпринимательской деятельности. Что касается предпринимателей, то, по данным интервью, проведенных в 2003-2007 гг. нашими сотрудниками Г. Туматовой и С. Инясевским, условия внешней среды бизнеса ими самими оценивались как дестимулирующие. Это относится и к реальной правоприменительной практике, и к самому действующему законодательству.

Вопросы применения налогового законодательства представители российского делового сообщества считают одним из центральных во взаимоотношениях власти с бизнесом. «Бизнес хочет предсказуемости. Бизнес не может развиваться в условиях, когда постоянно меняются правила игры», — заявила в июне 2005 г. генеральный секретарь Российского национального комитета Международной торговой палаты — Всемирной организации бизнеса (ICC Russia) Татьяна Моне ген (РИА «Новости», 2005).

Большинство предпринимателей подчеркивают, что гораздо эффективнее при проведении хозяйственных споров обращаться куда угодно, но только не в государственные судебные инстанции.

Особенно остро стоит вопрос о действии в России института несостоятельности. Основное его назначение — обеспечение предсказуемого распределения рисков для инвесторов. Хотя с конца 1992 г был последовательно принят ряд федеральных законов о несостоятельности (банкротстве), последствия их действия не сняли проблемы захвата благополучных предприятий у эффективных собственников. Поэтому значительная часть банкротств будет по-прежнему отрицательно влиять на экономическое развитие страны. (Этот вопрос специально исследован рядом авторов, см., в частности: [Анисимов, 2007].)

В этих условиях сохраняются и реализуются возможности проводить коррупционные сделки, поскольку административные барьеры для осуществления законопослушного предпринимательства практически непреодолимы для малого и среднего бизнеса, особенно в секторах новой, прежде всего информационной, экономики, где высок удельный вес нуждающегося в поддержке венчурного бизнеса. Отсюда не случаен незначительный удельный вес малого и среднего предпринимательства в экономике России, а главное — отсутствие какого-либо роста его доли и роли. Защищены, но не законодательством, а не формальной практикой, прямой связью с правительством и администрацией президента только крупнейшие собственники, федеральные и межрегиональные олигархи.

В этих условиях значительная часть бизнеса не выходит из тени. Данные из интервью, проведенных нами, подтверждают вынужденность пребывания бизнеса в тени: «Нам (предпринимателям) не выгодно работать в тени, так как без финансовой прозрачности трудно найти дополнительные источники инвестиций»; «Уход предпринимателей в тень — это следствие ошибок в экономической политике государства»; «Я делаю все, чтобы не показать, сколько у меня на самом деле денег. Из тени не выходим. А нахождение в тени ставит всех предпринимателей в положение угрозы постоянной, что что-то такое может произойти, что ты что-то не так платишь и так далее»; «Что касается государственной политики, то надо убрать чиновничий рэкет, потому что я не могу ничего сделать, не приплатив чиновнику».

Правда, по данным «Опоры России», наметилась тенденция к легализации малого бизнеса: так, в период 2003—2007 гг., т.е. за четыре года, доля находящихся в тени предприятий снизилась с более чем 50% до примерно 30%. Больше малых предприятий стало обращаться за кредитами в банки. Почти вдвое сократилось число лицензируемых видов деятельности. Но в целом положение предпринимателей остается сложным и неблагоприятным. По сведениям из того же источника, за последние годы, несмотря на просьбы бизнес-организаций внести в законодательство положение об ответственности налоговиков за злоупотребления при осуществлении функций финансового контроля, права этих органов расширены, а произвол и коррупция со стороны должностных лиц, «налоговый терроризм» усилились. По-прежнему нет четких и прозрачных правил игры, сохраняется усложненный учет и отчетность. В случае конфликта с представителями власти шансы малого предпринимателя защитить себя в суде ничтожны. По данным совместного исследования «Опоры России» и ВЦИОМ, непроизводственные издержки предпринимателей составили в 2005

г. 8,5%, в 2006 г. — 9,6%. Взятки чиновникам, по опросу Российского делового портала в 2007 г., давали неоднократно 30%, «приходилось» — 46%. Неудивительна итоговая оценка сложившихся условий для деятельности бизнеса как плохие у 53%, как удовлетворительные — у 30%, как хорошие — лишь у 10% [Малый бизнес, 2007].

На прошедшей в сентябре 2007 г. встрече генпрокурора РФ Юрия Чайки с представителями Общероссийской общественной организации «Деловая Россия» последние среди наиболее острых проблем называли то, что органы власти и местного управления издают незаконные правовые акты, вводят необоснованные запреты, ограничивают конкуренцию и предоставляют отдельным лицам привилегии, устанавливают непредусмотренные сборы и платежи и взимание платы за оказание услуг [Астафьев, 2007].

Необходимо, однако, отметить, что правительством стали разрабатываться определенные меры по улучшению ситуации в рассматриваемой сфере. Так, по словам министра экономического развития Эльвиры Набиуллиной, правительство планирует дать бизнесу возможность «саморегулироваться». Разработанный механизм саморегулирования заключается в уведомительном порядке ведения бизнеса вместо разрешительного, отмене лицензирования деятельности, а также предоставлении права участникам рынка самим формировать стандарты и правила игры. С одной стороны, такие новации должны привести к снижению чиновничьих поборов, а с другой — дать возможность участникам рынка быстрее и эффективнее реагировать на меняющиеся запросы потребителей [Павловский, 2008].

В 2009 и 2010 гг. был принят целый ряд правительственных мер по снижению административного давления на малый и средний бизнес. Были уменьшены количество и продолжительность проверок со стороны надзорных инстанций, упрощена также система налогообложения для малого бизнеса; кроме того, были приняты инициативы, облегчающие положение высокотехнологичных предприятий. И наконец, 7 марта 2011 г. Президент России Д.А. Медведев подписал Федеральный закон, направленный на поддержку малого и среднего предпринимательства.

В ходе интервью, проведенных нами в 2004—2008 гг., предприниматели отмечали, что неформальные отношения бизнесмена с чиновником не сводятся лишь к взяткам. Если рань ше чиновник старался «вырвать» и уйти в сторону, то теперь возникает тенденция к долговременному взаимодействию. По-видимому, в современных российских условиях на всех уровнях завершается становление неформальных контракт- отношений, которые означают взаимную стратегическую и тактическую поддержку. Этот тип отношений превращается в социальную норму

Наш вывод таков. Сложившиеся отношения власти и бизнеса, когда бизнес выступает как зависимый и манипулируемый властью социальный субъект, есть органическая характеристика современной социетальной системы России как системы неоэтакратической. 14.4.