БАЛ и БАР Э. - см. НЕОМАРКСИЗМ, ПОЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

исследований), где начал заниматься социологией; пишет для «Les Lettres Nouvelles» серию эссе о мифах совр. культуры, из которых составится сборник «Мифологии» (1957). Начиная с того же года Б. ведет семинары в Ecole pratique des hautes etudes, которые лягут в основу книг «Элементы семиологии» (1965) и «Система моды» (1967) - вершин структуралистского периода его творчества. Миф для Б. - идеологическое орудие, реализующее в дискурсе верования (составляющие систему буржуазной доксы); это знак, чье означаемое - некая идеологема, а означающим может быть что угодно: любую вещь на свете можно перевести из ее замкнутого, безгласного существования в устное состояние, открытое для присвоения обществом. На самом деле идеологические мифы - это знаки второго порядка, в которых удваивается семиологическая цепочка «означающее/ означаемое = знак»: знак первичной (денотативной, «естественной») цепочки делается означающим вторичной (коннотативной, «искусственной»); миф - совокупность коннотативных означающих. Популяризованная Б. концепция денотации/коннотации почерпнута у датских лингвистов В. Брендаля и Л. Ельмслева. В «Мифологиях» Б. еще смешивает коннотацию с «метаязыком», миф как коммуникативную систему (язык, код) с мифом как словом (высказыванием, речью, дискурсом). Позже (в нач. 1960-х гг.) он скорректирует свою позицию, но вскоре найдет жесткие структуралистские рамки слишком тесными для эффективной борьбы с доксой.

Р. Барт

К концу 1960-х гг. Б. отходит от структурализма: наряду с ТЖ. Деррида его считают зачинателем Постструктурализма. Важная веха этого переходного периода - книга «Империя знаков» (1970), написанная в Японии, куда Б. ездил в 1966 и где обнаружил культуру «естественных» знаков, контрастирующую с западной, которая в своей нацеленности на «трансцендентальное означаемое» создает все более сложные и искусственные значения поверх естественного. По следам японской поездки написана и небольшая работа, принесшая Б. славу, - «Смерть автора» (1968). Здесь Б. выступает против одного из ключевых мифов западной культуры - автора, чьей смертью оплачивается «рождение читателя». С т. зр. лингвистики автор есть всего лишь тот, кто пишет, так же как «я» всего лишь тот, кто говорит <я»>, письмо же - это область неопределенности, неоднородности и уклончивости, где теряются следы нашей субъективности, черно-белый лабиринт, где исчезает всякая самотождественность, и в первую очередь телесная тождественность пишущего, текст - не линейная цепочка слов, выражающих единственный, как бы теологический смысл («сообщение» Автора-Бога), но многомерное пространство, где сочетаются и спорят друг с другом различные виды письма, ни один из которых не является исходным; текст соткан из цитат, отсылающих к тысячам культурных источников; место автора,

который предшествует своему произведению, «вынашивает» его как дитя, - занимает «скриптор», у которого нет никакого бытия до и вне письма: письмо по сути перформативно, всякий текст вечно пишется здесь и сейчас, с каждым новым прочтением письмо постоянно порождает смысл, но он тут же и улетучивается, происходит систематическое высвобождение смысла. Тем самым письмо открывает свободу контртеологической, революционной по сути своей деятельности, т.к. не останавливать течение смысла - значит, в конечном счете, отвергнуть самого Бога и все его ипостаси - рациональный порядок, науку, закон. Отсюда, в частности, вытекает необходимость «текстового анализа» (в противоположность структурному), пример которого Б. приводит в эссе «S/Z» (1970). Здесь выделяются пять ключевых кодов: герменевтический, семический, про- эретический, символический и культурный. Символический код - один из основных входов в символическое - «область Антитезы»; однако символическое способно не только соединять противоположности, но и разрушать все границы между ними, приводя к краху всякой классификации в форме вырвавшейся на свободу метонимии, которая уничтожает любую возможность узаконенных субституций - возможность, порождающую смысл как таковой: это путь от антитезы, структуры, репрезентации и т.д. к тому, что Б. (вслед за ТЖ. Бата- ем) называет «средним» или «нейтральным» (ne-uter), к многозначной анархической стихии «текста-письма» (отличного от «текста-чтения»).

2l6

Р. Барт

Характерное для постструктурализма в целом движение от антитезы к нейтральности (от отрицания и диалектики к утверждению и вечному возвращению и т.д.) хорошо заметно в ключевых работах Б. «Разделение языков» и «Война языков» (і973)- В поисках «нейтральной» альтернативы тмарксизму (а также Психоанализу и тструктурализму) Б. разграничивает два вида дискурса, две группы социолектов: внутривластные (осененные властью) и вневластные (либо безвластные, либо осиянные своей невластностью). Первые он называет энкратическими, а вторые - акратическими. Согласно Б., энкратический язык нечеток, расплывчат, выглядит как «природный» и потому трудноуловим; это язык массовой культуры (большой прессы, радио, телевидения), а в некотором смысле также и язык быта, расхожих мнений (доксы). Акратический язык резко обособлен, отделен от доксы (т.е. парадоксален); присущая ему энергия разрыва порождена его систематичностью, он зиждется на мысли, а не на идеологии. Примеры акратических дискурсов (тДискурс) - марксизм, психоанализ, структурализм. Но и внутри акра- тической сферы происходят новые разделы, возникают свои языковые размежевания и конфликты - критический дискурс дробится на диалекты, кружки, системы. Такие дискурсивные системы Б. называет ницшевским термином «фикции». В книге «Удовольствие (от) текс- та» (1973) представлена одна из таких «фикций» - «гедонистическая», другая - «любовный дискурс» - во «Фрагментах любовного дискурса» (1977) •

Приглашенный возглавить кафедру литературной семиологии в Коллеж де Франс (1977), в своей актовой лекции при вступлении в должность Б. заявляет о фашистской сущности не просто идеологии, но языка как такового, и намечает альтернативы «языковому рабству». Согласно Б., в языке рабство и власть переплетены неразрывно, при этом за пределы языка нет выхода: это замкнутое пространство, и нам, людям, не остается ничего, кроме как плутовать с языком, дурачить язык. Этот спасительный обман позволяет расслышать звучание безвластного языка, во всем великолепии воплощающего идею перманентной революции слова. Б. называет эту возможность литературой, понимая ее как «ткань означающих», текст, письмо.

В том же году (1977) умирает мать Б. Анриегга Барт: откликом на смерть самого близкого человека стала его последняя прижизненная публикация «Camera lu- cida» (1980). Уже в заглавии (не «темная камера» фотоаппарата, а «светлая» - по названию иного аппарата, типа проектора) подается знак, что это не просто «книга о фотографии» (даже понятой как «случайность, сингулярность, приключение»), что речь идет не просто об «остроте восприятия», а конкретно о восприятии «утраченного объекта»: о переплетении аффекта и желания, которое т3. Фрейд называл «трудом траура».

25 февраля 1977 Б. попал под машину и через месяц скончался в больнице. Посмертные издания Б. составляют уже солидный список, возглавляемый трехтомным «Полным собранием сочинений» (1993-1995). В 2002 опубликованы два тома «Лекций и семинаров в Коллеж де Франс» (1976/7 и 1977/8).

Соч.: Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989; Мифологии. М., 1996; Camera lucida. М., 1997; Фрагменты речи влюбленного. М., 1999; S/Z. М., 2001; Ролан Барт о Ролане Барте. М., 2002; Система моды. Статьи по семиотике культуры. М., 2003; Империя знаков. М., 2004; Сад, Фурье, Лойола. М., 2006; CEuvres completes. Т. I—III. P., 1993-1995; Ecrits sur le theatre. P., 2002; Comment vivre ensemble: cours et seminaires au College de France 1976-1977. P., 2002; Le neutre: cours et seminaires au College de France 1977-1978. P., 2002.

і

БАТАЙ (Bataille) ЖОРЖ (1897-1962) - фр. писатель, философ, публицист, поэт, по образованию - архивист и палеограф. С 1922 по 1942 работал в парижской Национальной библиотеке. В начале 1920-х гг. поддерживал дружеские отношения с Л. Шестовым. В 1924 сблизился с сюрреалистами, а с 1929 стал вести с ними (главным образом, с А. Бретоном) ожесточенную полемику. В 1931-1933 посещал семинар ТА. Койре о Николае Кузан- ском, а с 1934 по 1939 был слушателем семинара ТА. Ко- жева, посвященного «Феноменологии Духа» Г.В.Ф. Гегеля. Б. вел активную интеллектуальную и общественно- политическую, антифашистскую деятельность - занимался литературной и художественной критикой, писал стихи и эротическую прозу, книги и статьи по философии, социологии, истории искусства, экономике и др. предметам, был инициатором, лидером или участником ряда коллективных проектов: сотрудничал с журналом «Arethuse» (1926-1929); был ответственным секретарем и одним из вдохновителей альманаха «Documents» (1929-1930), членом «Демократического коммунистического кружка» (1931-1934) под руководством Б. Су- варина (Лифшица) и автором связанного с деятельностью кружка журнала «La critique sociale», инициатором группы «Contre-Attaque» (1935), журнала «Acephale» и одноименного тайного общества (1936-1939). куда, в частности, входили А. Массон, П. Клоссовски, К. Пеньо; вместе с М. Лейрисом и Р. Кайуа стал основателем «Коллежа социологии» (і937-і939); в 1946 организовал журнал «Critique». Скандальную известность Б. принесли эротические повести - «История глаза» (1928), «Мадам Эдварда» (1941), «Небесная синь» (1957) и др. Среди основных теоретических работ Б. - «Внутренний опыт» (1943), «Виновный» (1944), «О Ницше» (1945). «Теория религии» (1948), «Проклятая доля» (1949), «Литература и зло» (1957), «Эротизм» (i957)-

Философские воззрения Б. складывались, главным образом, под влиянием идей Ф. Ницше, Г.В.Ф. Гегеля, т3. Фрейда, К. Маркса, антропологии М. Мосса и литературы Донасьена де Сада. Последователь гегелевской философии абсолютного духа, Б. в то же время был ее радикальным критиком. Продолжая мыслить в рамках традиционных философских оппозиций (субъект- объект, сознание-материя), Б. искал способ преодолеть спекулятивное мышление изнутри, утверждая принципиальную неснимаемость противоречий, в силу которой философия не может достигнуть абсолютного знания. Господству знания Б. противопоставлял ценность опыта, уникального чувственного переживания (эротического, эстетического, религиозного, мистического), возможность передачи которого другому ^Коммуникация) и должна была стать предметом философской рефлексии. Такое понимание опыта, который Б. называл «внутренним», было связано с кризисом укорененной в теологии традиционной западной метафизики субъекта, с драматическим осознанием «смерти Бога», историчности и конечности человеческого бытия, выводящим этого субъекта «из себя». В основе релевантной этому опыту философской концепции «низкого материализма» лежало представление о «гетерогенной» материи как нередуцируемом основании интеллектуальной активности человека, фундаменте его негативности, связанной с настойчивым отрицанием и вытеснением своего природного начала. Исходя из данной концепции, Б. предлагал проект «гетерологии» - науки, обращенной к разнородным феноменам, которые не- возможно свести к некоему единому принципу. Совокупность гетерогенных элементов Б. относил к области «сакрального», в отличие от области «профанного», конституирующей мир «гомогенных» (однородных), подчиненных друг другу вещей, объединенных «принципом полезности».

Этому принципу Б. противопоставлял идею «всеобщей экономии», в соответствии с которой вселенная в целом живет по законам «непроизводительной траты» избыточных материальных, энергетических и прочих ресурсов, тогда как человеческий мир руководствуется «ограниченной» экономикой производства и накопления. Рассматриваемые как социальные феномены, сакральное, гетерогенное и т.д. должны были стать предметом «сакральной социологии» - науки, исследующей человеческое общество с т. зр. амбивалентности и подвижности его внутренних, аффективных границ. Б. утверждал, что границей «профанного» мира труда и разумного самоограничения служит запрет, нарушение которого - трансгрессия - является актом взаимодействия с миром «сакральным», а в качестве элементарных запретов выделял, прежде всего, запреты на смерть (убийство и контакт с мертвым телом) и естественную сексуальность, с трансгрессией которых связывал, соответственно, жертвоприношение и эротизм. Эротизм Б. рассматривал как главный фактор антропогенеза, настаивая на мысли, что не разум и сознание, а именно специфические формы опосредования желания запретом, характеризующие сексуальное поведение людей, отличают их от животных. Эротизм, поэзию, искусство, праздник, роскошное потребление, игру, войну и др. феномены, связанные с непроизводительной тратой, Б. определял как «безработную негативность», которую противопоставлял гегелевской негативности преобразующего мир, «рабского» труда. Становящаяся т.о. «суверенность» понималась не столько как господство, сколько как свобода от каких бы то ни было ограничений.

Философия Б. оказала значительное влияние на таких мыслителей, как ТМ. Фуко, ТЮ. Кристева, ТЖ. Бодрийяр, ТЖ. Деррида, ТЖ.-Л. Нанси, Дж. Агамбен, а также многих др.

Соч.: Литература и зло. М., 1994; Внутренний опыт. СПб., 1997; Ненависть к поэзии: романы и повести. М., 1999; Проклятая доля. М., 2003; Проклятая часть: сакральная социология. М., 2006; CEuvres Completes. Т. I-XII. Р., 1970-1988.

Лит.: Танатография эроса. Жорж Батай и французская мысль середины XX в. СПб., 1994; Фокин С.Л. Фи- лософ-вне-себя. Жорж Батай. СПб., 2002.; Предельный Батай: Сб. статей. СПб., 2006; Surya М. Georges Bataille, la mort a 1'ceuvre. P., 1992; Sishere B. Pour Bataille. Etre, chance, souverainete. P., 2006.

Дж. Батлер

БАТЛЕР (Butler) Джудит (p. 1956) - амер. философ, занимается проблемами тендера и связанных с ним отношений 'власти. В1982 закончила Йельский ун-т, училась в Гейдельберге (специальность - немецкий идеализм), в 1984 защитила диссертацию под названием «Recovery and Invention: The Projects of Desire in Hegel, Kojeve, Hyp- polite and Sartre» (опубликована в виде монографии в 1987). В 1988 написала несколько эссе, посвященных теории феминизма ('Философия феминизма). В1990 появляется самая известная ее работа «Гендерное беспокойство. Феминизм и подрыв идентичности». Впоследствии проф. ун-та Джона Хопкинса (риторика), затем - ун-та Беркли (риторика и сравнительное литературоведение). Б. исследует «взволнованную речь» и политику перформативного, затем - политическую теорию в работе «Случайность, гегемония, универсальность» (2000); обращается к анализу понятий семьи и родства в книге «Притязание Антигоны: Родство между жизнью и смертью» (2000), позже - к теории морального субъекта и критике морального насилия в работе «Отдавая отчет самим себе» (2005). Ее имя обладает популярностью и связывается с достаточно радикальной версией теории феминизма и queer-studies. Выпустила несколько книг в соавторстве с Ш. Бенхабиб, Д. Корнел, Н. Фрезер, Д. В. Скот.

Феминизм, с т. зр. Б., сделал ошибку, пытаясь определить «женщин» как некую группу, выделяемую по общим интересам и обладающую общими характеристиками, - в результате только укрепилось бинарное представление о тендерных отношениях, в которых человеческие существа разделены на две четкие группы - мужчин и женщин, хотя существовала возможность предоставить выбор индивидуальной идентичности. Феминистки отказались от биологии, но затем предложили модель патриархальной культуры, в которой должны быть выстроены феминные и маскулинные тендеры (как неизбежные), тем самым была постулирована некая универсальная сущность как женского, так и мужского. Б. предпочитает историческую и антропологическую позиции, в которых гендер понимается как отношение между социально обусловленными субъектами в конкретных условиях и контекстах. Т.е. гендер - не фиксированное свойство индивида, а «флуктуаци- онная переменная»: он смещается и изменяется в разных условиях и в различные исторические периоды. 218

Дж. Батлер

Б. интересует не столько статус биологического ттела, обладающего признаками пола, сколько правила, которые делают его легитимным или нелигитимным, и тот культурный аппарат, который обеспечивает «встречу языкового инструмента и тела» и фиксирует эту связь путем многократных повторений. В этом Б. следует ТМ. Фуко, оказавшему на построение ее аргументации большее влияние, чем ТЖ. Лакан или ТЖ. Деррида, на которых она также ссылается. Для Б. нет тендерной идентичности вне ее проявлений, как нет и универсальных «нормальных» (как «обычных», так и «регулируемых нормами») отношений. Поэтому она ввела термин «перформативностъ», указывающий на процессуальный характер отношений между людьми разных полов или одного пола, их «норму» «здесь и сейчас». Б. заимствовала концепцию «перформативно- сти» из теории тречевых актов тДж. Остина. Дж. Остин разделяет речевые акты на констатирующие (constati- ve) и перформативные (performative). Последние, в отличие от первых, нельзя оценивать как «истинные» или «ложные» высказывания, поскольку при их произнесении совершается новое социальное действие. Б. показывает, что не только речевые, но и др. дискурсивные акты могут рассматриваться с позиции перформатив- ности - напр., акты, выражающие те или иные аспекты человеческой идентичности.

Перформативность тендера не означает, однако, его полную свободу. Отрицание определенных биологических различий также неправильно. Речь идет о том, чтобы определить дискурсивные и институциональные условия, при которых закрепляются различные биологические характеристики телесного как связываемые с одним из полов. Поэтому пол воспринимается как политическая категория. Б. выявляет способы конструирования пола как нормы, т.е. анализирует то, как норма материализует тело, как материальность тела получает контуры благодаря норме, оживляется ею. Важно отличать перформативность от перформанса, т.к. пер- форманс предполагает субъект, тогда как перформативность опровергает само понятие субъекта. Развивая положение М. Фуко о том, что твласть осуществляется отчасти через тдискурс, чтобы производить и разрушать субъекты, Б. приходит к утверждению, что перформативные речевые акты наделяют существованием то, что именуют. Это тот момент, когда дискурс делается продуктивным, а производство всегда совершается путем повторения и цитирования. Вопрос только в том, как повторять. Поэтому можно говорить об эффектах индивидуального, но нет необходимости предполагать некое «я», предшествующее сигнификации. Можно сказать, что считаешь себя «более или менее женщиной» или «более или менее мужчиной», но не более того (нет необходимости предполагать, что есть некое неизменное универсальное «женское» или «мужское»). Поэтому Б. настаивает: невозможен «феминизм», возможны лишь «феминизмы».

Соч.: Тендерное беспокойство // Антология тендерной теории / Под ред. Е. Гаповой, А. Усмановой. Минск, 2000; Случайно сложившиеся основания: феминизм и вопрос о «постмодернизме» // Введение в гендерные исследования. Часть II: Хрестоматия. СПб., 2ooi; Gender Trouble: Feminism and Subversion of Identity. N. Y., L., 1990; Antigone's Claim: Kingship between Life and Death. N. Y., 2000; Contingency, Hegemony, Universality: Contemporary Dialogues on the Left (with E. Laclau a. S. Zizek). L., N. Y., 2000; Giving an Account on Oneself. N. Y., 2005.

БАШЛЯР (Bachelard) ГАСТОН (1884-1962) - фр. философ, методолог науки и эстетик. В его доктрине «интегрального рационализма» слились в своеобразное и не лишенное противоречий единство мотивы философии ТА. Бергсона, Психоанализа (особенно в варианте, представленном ТК.Г. Юнгом) и интерес к эпистемологии. Б. противопоставлял свою позицию большинству философских школ современности (одна из его книг называется «Философия не» («La philosophie du Noti», 1940); одновременно это название подчеркивало специфику «нового духа науки»: неевклидовой геометрии, неньютоновой физики, химии не «по Лавуазье»). Эпистемология в его понимании предстает как историческое исследование тенденций развития науки. Б. полагал, что неклассический характер совр. науки делает ее по преимуществу диалектической. В движении научного знания он различает три вида диалектики: внутреннюю, внешнюю и наложение одной на другую.

В сфере чистой аксиоматики (прежде всего математической) имеет место внутренняя диалектика, «расчленение разума внутри себя», посредством которого порождается новое, ранее немыслимое содержание. Пример этого - создание новой геометрии Н. Лобачевским, который диалектизировал понятие параллели благодаря «геометрическому юмору». Этот последний проявился в свободно-игровом отношении Н. Лобачевского к евклидову постулату параллельных, считавшемуся незыблемым основанием единственно возможной системы геометрии. Аналогичным образом А. Эйнштейн диалектизировал понятия пространства и времени. Помимо всепроникающей диалектичности «интегральный рационализм» является еще и «прикладным», причем эта характеристика составляет его специфику, а не просто выражает мысль о том, что научное знание имеет еще и инженерное приложение. Наука, подчеркивает Б., во все большей степени становится «фабрикой феноменов», из «естественной феноменологии», основанной на описании природных данных, она все больше превращается в «феноменотехнику», которая заранее в мысли конструирует феномены, а затем превращает их в эмпирические данности. Поэтому в диалектическом единстве разума и опыта ведущей стороной является именно разум, вооруженный математическими методами. Сама физическая реальность не может уже трактоваться фе- номеналистически, в духе классического Позитивизма.

Реальность открывается прежде всего в конструктах теоретического мышления, и в традиционной терминологии она скорее «ноуменальна», нежели «феноменальна». Б. пытается доказать и несостоятельность кантовского дуализма, строго отделявшего друг от друга априорную форму абстрактного мышления и эмпирическое содержание. Метод науки все чаще демонстрирует содержательность именно формы, т.е. понятийной конструкции, и «формальность», бессодержательность чистой эмпирии. Б. также показывает сомнительность

неопозитивистской дихотомии аналитического, или логико-математического, и синтетического (эмпирического) компонентов знания. Как раз математический элемент часто становится воплощением творческого синтеза в совр. науке, пришедшего на смену традиционному индуктивизму. В эпистемологических работах Б. проступают контуры «дискурсивной метафизики математического реализма». К проблеме метафизики Б. подходит также анализируя глубинные проблемы эстетического опыта. Здесь он постулирует радикальную автономию воображения, которое именует «функцией ирреального» в противоположность разуму как «функции остановки, запрета». Но поэтические образы, запечатлевающие сиюминутное переживание поэта, открывают путь к вечному и повторяющемуся благодаря тому, что зависят от «архетипов», скрывающихся в глубинах бессознательного. Отсюда и его известная дефиниция: «Поэзия есть метафизика мгновения».

Соч.: Новый рационализм. М., 1987; Психоанализ огня. М., 1993; Вода и грезы: Опыт о воображении материи. М., 1998; Избранное: Научный рационализм. М., 2000; Земля и грезы о покое. М., 2001; Избранное: поэтика пространства. М., 2004; Le nouvel esprit scienti- fique. P., 1934; Le rationalisme applique. P., 1949; L'enga- gement rationaliste. P., 1972.

В. Беньямин

БЕЛЛ (Bell) ДЭНИЕЛ (p. 1919) - амер. социолог и социальный теоретик, один из ведущих представителей амер. неоконсерватизма. Наряду с ТР. Ароном, Э. Шил- зом и рядом других теоретиков стал известен в 1960-е гг. как один из авторов концепции «конца идеологий». В одноименной работе «Конец идеологии» (i960) Б. выступил с предсказанием резкого снижения значения универсальных идеологий (тИдеология) совр. обществ. Согласно Б., в совр. мире традиционные идеологические системы, возникшие в 19 в. и центрированные на понятиях гуманизма, исторического прогресса, человеческой и социальной эмансипации, исчерпали свой потенциал и постепенно уходят в прошлое. В получившей широкий резонанс работе «Грядущее постиндустриальное общество» (1973) Б. выдвинул тезис о том, что совр. эпоха является эпохой перехода от индустриального к постиндустриальному обществу, в которой центральное место займет производство и распространение информации и знаний. С т. зр. Б., отличительными чертами, указывающими на процесс формирования постиндустриального общества, являются: переход от экономики производства материальных благ к экономике услуг; изменение профессиональной структуры занятости, ведущее к формированию «класса» экспертов и техников, которые получают руководящую роль в обществе; господство теоретического знания как главного источника новых технологий и двигателя экономического роста, а также возникновение «интеллектуальных технологий», связанных с управлением сложными технологическими и социальными процессами. Впрочем, в последующем Б. был вынужден скорректировать свой тезис о том, что в совр. обществе руководящая роль переходит к «новому классу» экспертов и техников, ограничившись утверждением, что в будущем им доведется играть все более значимую роль в развитии совр. общества.

Б. утверждал, что переход к постиндустриальному обществу будет ознаменован глубокими социальными изменениями, главными среди которых он считал смягчение социальных, и прежде всего классовых, антагонизмов, обеспечение «социального мира и порядка в изобилии», а также проведение политических дискуссий по вопросам образования, здравоохранения, жилищных условий и т.д. Этот оптимистический сценарий развития совр. эпохи претерпевает трансформацию в работе «Культурные противоречия капитализма» (1976), в которой Б. развивает идею о том, что в совр. капиталистическом обществе существуют серьезные нерешенные конфликты между тремя «осевыми принципами»: экономическим, ориентированным на технико-экономическую эффективность, политическим, ориентированным на социальное и политическое равенство, и культурным, ориентированным на индивидуальную самореализацию и потребительский гедонизм. Поскольку отдельные сферы совр. общества обладают определенной самостоятельностью, сфера культуры с ее иррациональным и гедонистическим модернизмом может входить в противоречие с «осевым принципом» экономики, ориентированным на эффективность и инструментальную рациональность. Поэтому кризисные тенденции в развитии совр. западного общества Б. объясняет конфликтом между экономикой и обществом, развивающимися в соответствии с критериями экономической и административной рациональности, и модернистской культурой, способствующей разрушению их моральных основ. Преодоление этих кризисных тенденций Б. связывает с необходимостью «религиозного возрождения», призванного способствовать восстановлению престижа девальвировавшейся трудовой этики и традиционной морали.

Соч.: Эпоха разобщенности. М., 2007 (совм. с В.Л. Иноземцевым); Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999; The End of Ideology: An Exhaustion of Political Ideas in the Fifties. Glencoe (IL.), i960; The Cultural Contradictions of Capitalism. N. Y., 1976; The Winding Passage: Sociological Essays and Journeys. Boston, 1980. 220

В. Беньямин

БЕНЬЯМИН (Benjamin) ВАЛЬТЕР (1892-1940) - нем. философ. Теоретическое наследие Б. не носит систематического характера, запечатлено в разножанровых текстах - от литературно-критических эссе до рецензий и комментариев. Сфера эстетического выступает для Б. в качестве медиума философского познания. В произведении искусства Б. усматривает «интегральное вы- ражение религиозных, метафизических, политических и экономических тенденций» соответствующей эпохи. В1912-1915 Б. изучает философию в ун-тах Фрейбурга, Мюнхена, Берлина и Берна. В 1915 он знакомится с Гер- хардом Шолемом, под влиянием которого на некоторое время обращается к иудейской мистике и теории сионизма. В 1919 защищает диссертацию «Понятие художественной критики в немецком романтизме». Представители раннего немецкого романтизма считают абсолютным медиумом рефлексии не «Я», как это было у И.Г. Фихте, а произведение искусства. Поэтому задачей художественной критики является развертывание рефлексивного потенциала, заложенного в самом произведении. Т.о., критика должна быть не суждением о произведении, а методом его раскрытия и завершения. В1922 Б. пишет эссе о романе И.В. Гете «Избирательное сродство». Фигуры романа живут в мире, где правят мифические силы природы. Тема романа - разрыв брачных уз, который обычно истолковывался критикой как правовая тема, на самом деле является частью более широкого контекста: сфера права в романном пространстве И.В. Гете не отделена от магической сферы природы; право является здесь частью мифа. Работа «Происхождение немецкой барочной драмы» (1925, опубл. 1928) была задумана как докторская диссертация, однако была отклонена ун-том Франкфурта. Здесь Б. анализирует характерную для барокко трагическую игру (которую следует отличать от трагедии), а также связанную с ней аллегорию (считавшуюся со времен И.В. Гете неполноценным художественным средством по сравнению с символом). В трагической игре история выступает как история страданий мира. Если символ показывает природу в свете преображения и спасения, то в аллегорическом видении мира природа предстает как обреченная на смерть.

В 1920-х гг. большое значение для Б. имело общение с ТЭ. Блохом и Б. Брехтом (быть может, не меньшее, чем любовь к коммунистически настроенной Асе Лацис, послужившая основным побудительным мотивом поездки Б. в Москву (см. «Московский дневник» 1926-1927)). Немаловажным для сближения Б. с марксизмом было и знакомство с книгой ТД. Лукача «История и классовое сознание». В1933 Б. эмигрирует в Париж. В этот период у него складываются тесные контакты с ТМ. Хоркхаймером и ТТ. Адорно (переписка с Т. Адорно свидетельствует об активном участии последнего в теоретических поисках Б. середины 30-х гг.). Сотрудничество с Институтом социальных исследований помогает Б. и в финансовом отношении. Написанное в 1936 эссе «Произведение искусства в век его технической воспроизводимости» документирует переход Б. на позиции материалистической эстетической теории. Совр. средства воспроизведения - фотография и кино - не являются, по Б., чем-то внешним по отношению к искусству; они изменяют саму сущность искусства. Прежде произведения искусства находились в тесной связи с магией, культом и ритуалом. Но техники воспроизводства ведут к тому, что художественные произведения утрачивают культовую ценность (это происходит в 19 в., поставившем искусство на службу профанному удовлетворению потребности в прекрасном). Определенность традиционного произведения искусства Б. выражает с помощью понятия «аура» - утрату последней Б. в этот период склонен скорее приветствовать. Кино как парадигма нового искусства, характеризующегося стремительной сменой образов, обусловливает новый тип рецепции. Это коллективная рецепция в рассеянности (в противовес сосредоточенному созерцанию), благодаря которой зритель привыкает к новым задачам восприятия. Эссе Б. полемически направлено против фашистской эстетики и перверсивного завершения принципа «искусство для искусства» в войне (апофеозом чего является фашизм). В противоположность этой позиции Б. требует, чтобы искусство имело своей основой политику: на фашистскую эстетизацию политики коммунизм отвечает политизацией искусства.

Книга «Шарль Бодлер: лирический поэт в век позднего капитализма» (1937-1939) - часть нереализованного проекта Б. В согласии с принципом исторического материализма, искусство Ш. Бодлера рассматривается с т. зр. социальной и экономической определенности его соответствующей эпохой. Эту определенность Б. исследует исходя из понятия опыта. «Опыт» перемещается в центр беньяминовского философствования уже потому, что полемика с кантовским понятием опыта (редуцировавшим последний к естественнонаучному опыту) составляла важную часть размышлений Б. в ранний период его творчества. В работе о Ш. Бодлере Б. констатирует утрату ауратического опыта и анализирует типичную для совр. массового общества шоковую

структуру переживания, ярким свидетельством которой и является поэзия Ш. Бодлера. Во фрагменте «Центральный парк» Б. модифицирует свою теорию барочной аллегории, чтобы применить ее к творчеству Ш. Бодлера. Обесценивание, снижение статуса мира явлений, столь типичное для аллегории, находит теперь выражение в товарном производстве, низводящем вещь до товара.

С1927 по 1940 Б. работает над «Трудом о пассажах», которому также суждено было остаться незавершенным. Многие беньяминовские тексты этого периода суть не что иное, как части этого труда. В замысел Б. входило максимально полное собрание материала, откуда следовало особое значение, придаваемое цитатам и, напротив, вторичный статус теории и истолкования. Пристальное внимание к единичному и особенному вообще было характерной чертой беньяминовского мышления. Из нагромождения разрозненных заметок и цитат, каковым оказался оставленный Б. в рукописи труд, нелегко догадаться о плане автора. Составить приблизительное впечатление о целостном замысле позволяет, однако, экспозе «Париж, столица XIX века» (1935), на основе которого проект Б. получил финансирование Института социальных исследований. Предметом анализа Б. выступают, среди прочего, такие феномены, как улицы, универсальные магазины, всемирные выставки, мода, проституция, фланер, коллекционер, скука, пассажи. Пассажи, эти связующие линии больших бульваров, построенные в перв. пол. 19 в. и служившие цели массового предложения товаров, были первым примером новой архитектуры (использование стекла и железа) и вместе с тем характерной приметой эпохи модерна. Неизбежное и все более быстрое устаревание такого рода новинок интерпретируется Б. как сущностная черта современности и совр. переживания времени. В ранних версиях своего труда Б. использует для анализа зрелого капитализма терминологию, носящую следы метафизически-теологического мышления: «природа», «миф» и «мечта».

В набросках, возникших после 1934, когда Б., после длительного перерыва, вновь обращается к своему главному сочинению, доминирует марксистский лексикон: «надстройка», «товарный фетишизм» и т.д.

П.Л. Бергер

Последней работой Б. стал состоящий из восемнадцати афоризмов текст «О понятии истории» (относящийся предположительно к началу 1940), в котором излагаются методологические и философско-исторические размышления. Особую популярность приобрел девятый тезис, истолковывающий образ «ангела истории»: увлекаемый в будущее бурей прогресса, ангел обращен лицом к потерянному раю прошлого. История явлена ангелу как череда руин, как «единственная катастрофа». В этом образе аккумулирована беньяминовская критика историзма. Прошлое для Б. не завершено, оно не является неизменной составной частью традиции,

но через настоящее несет в себе притязание на избавление. Это притязание может быть осуществлено только в историческом материализме, т.к. только в перспективе исторического материализма континуум истории может быть прерван; остановка исторического прогресса должна позволить угнетенным обрести их утраченные права и тем самым выйти из русла истории. То, что делает этот короткий текст одним из наиболее интенсивно обсуждаемых беньяминовских текстов, - это напряжение, существующее между теологией и материализмом, мессианизмом и революцией. В последние десятилетия амбивалентный образ Б. заставляет самых разных исследователей - от теологически до марксистски ориентированных - видеть в нем своего единомышленника. В 1940, спасаясь от нацистского преследования, Б. покончил с собой в местечке Порт-Бу на французско-испанской границе.

Соч.: Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. Избранные эссе. М., 1996; Московский дневник. М., 1997; Озарения. М., 2000; Происхождение немецкой барочной драмы. М., 2002; Маски времени. СПб., 2004; Gesammelte Schriften. Bd. 1-7. Fr./M., 1972-1989.

Лит.: Habermas J. Bewusstmachende oder rettende Kritik - die Aktualitat Walter Benjamins // Unseld S. (Hg.) Zur Aktualitat Walter Benjamins. Fr./M., 1972; TiedemannR. Dialektik im Stillstand. Versuche zum Spatwerk Walter Benjamins. Fr./M., 1983; Buck-Morss S. The Dialectics of Seeing. Walter Benjamin and the Arcades Project. Cambridge, 1989.

П.Л. Бергер

БЕРГЕР (Berger) ПИТЕР Людвиг (p. 1929) - амер. социолог. В молодости эмигрировал из Австрии в США. Одна из ключевых фигур феноменологической социологии, ученик ТА. Шюца, также испытал большое влияние работ К. Маркса, ТЭ. Дюркгейма, ТМ. Вебера и амер. символического интеракционизма. Директор Института экономической культуры Бостонского ун-та. Автор ряда книг по Социологии знания, теории модернизации, социологии религии. В широко известном труде «Социальное конструирование реальности» (1966), написанном в соавторстве с нем. социологом Т. Лукманом, Б. был предложен феноменологический вариант социологии знания. В нем Б. подверг критике ее традиционные концепции (ТМ. Шелер, ТК. Мангейм, Р.К. Мертон и др.), главный недостаток которых, по его мнению, заключался в чрезмерном внимании к проблеме социальной обусловленности теоретического знания, а также к эпистемологическим и методологическим вопросам социологического анализа. Вместо этого, опираясь на разработанную А. Шюцем феноменологическую социологию, он предложил перенести акцент на изучение формирования повседневного, обыденного знания, лежащего в основе возникновения социальной реальности. По мнению Б., подобный поворот должен ознаме- новать переход к новой, «гуманистической перспективе» в социологии, в основе которой находятся человек и его жизненный мир, а не анализ макросоциальных структур. Также Б. является автором книг по социологии религии («Священная завеса», «Еретический императив», «Слухи об ангелах»), посвященных взаимоотношениям религиозного опыта и процессов рационализации, индивидуализации и секуляризации в совр. обществах. Ряд работ Б. посвящен проблемам политической и экономической модернизации, напр., в книге «Капиталистическая революция» (1986) Б., опираясь на предложенное им понятие «экономической культуры», говорит о революционном характере капитализма, пытаясь доказать, что только последний обладает способностью обеспечить материальное процветание в совокупности с индивидуальными и общественными свободами.

Соч.: Капиталистическая революция. М., 1994; Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995 (совм. с Т. Лукманом); Приглашение в социологию. М., 1996; The Sacred Canopy. Elements of a Sociological Theory of Religion. N. Y., 1967; A Rumor of Angels: Modern Society and the Rediscovery of the Supernatural. N. Y., 1970. Homeless Mind: Modernization and Consciousness, 1974; The Heretical Imperative. Contemporary Possibilities. N. Y., 1979. Redeeming Laughter: The Comic Dimension of Human Experience, N. Y., 1997; Questions of Faith: A Skeptical Affirmation of Christianity. Oxford, 2003.

БЕРГСОН (Bergson) АНРИ (1859-1941) - фр. философ. Проф. Коллеж де Франс (1900-1914); член Французской академии (1914)- Лауреат Нобелевской премии по литературе (1927). Продолжил традицию фр. спиритуализма 19 в., поставив задачу создания «позитивной метафизики», опирающейся на непосредственный опыт и противостоящей как механистическим, позитивистским ('Позитивизм) способам философского исследования, так и умозрительности и спекулятивности традиционной рационалистской метафизики. В метафизике Б. выделяет два центральных момента: истинное, конкретное время (длительность) и постигающую его интуицию - основу подлинного философского метода. В работе «Опыт о непосредственных данных сознания» (1889) длительность понимается как глубинный уровень сознания, сфера континуальности, качества, свободы, предполагающая, в отличие от абстрактного, «опространствленного» времени науки, постоянное творчество новых форм, становление, целостность, обусловленную временной организацией сознания, взаимопроникновением прошлого и настоящего. В ходе критики ведущих концепций тогдашней психологии Б. доказывал, что в глубоких областях сознания действует внутренняя, психологическая причинность, по сути тождественная свободе.

И. Берлин

В книге «Материя и память» (1896) Б., выйдя за рамки философской психологии, формулирует - с позиции реализма - теорию внешнего восприятия, обосновывает учение о непосредственном знании и дает набросок онтологической концепции, которая опирается на идею об иерархии длительностей в универсуме, соответствующей возрастанию напряженности сознания от низших уровней к высшим. Высшие ступени иерархии характеризуются развитой работой памяти, приобретающей у Б. статус духовной реальности, а низший уровень - материя - являет собой почти лишенное напряжения и памяти, предельно расслабленное сознание. Внешняя реальность, данная непосредственному опыту как непрерывная протяженность, в силу практической нацеленности восприятия и основанного на нем интеллекта предстает в сознании в виде обособленных, пространственно разделенных вещей, причем само пространство, как и абстрактное время, есть лишь некий практически полезный конструкт, схема воздействия на вещи. В процессе познания осуществляется постоянный синтез восприятий и воспоминаний, ведущую роль в котором играет память, выступающая в двух формах - механической (напр., при заучивании наизусть) и спонтанной. Намеченные в «Материи и памяти» темы гносеологии и онтологии получили развитие в «Творческой эволюции» (1907), созданной под влиянием неоплатонизма (в частности, учения Плотина об эманации), где Б., в противовес механистическим и финалистским концепциям эволюции, формулирует эволюционное учение, которое опирается на трактуемый в спиритуалистическом плане принцип витализма. В этом труде, рисующем картину сложной, бесконечно изменчивой, динамической и органической реальности, в полной мере раскрывается бергсоновский вариант 'философии жизни, где длительность рассматривается как онтологическая основа мира, истоком жизни признается «сознание» или «сверхсознание», а процесс эволюции описывается с помощью метафоры жизненного порыва - принципа развития и творчества, создающего в своем развертывании всю совокупность жизненных форм. Динамическое взаимодействие жизненного порыва, несущего в себе первичный импульс развития, и противостоящей ему косной материи определяет распадение потока жизни на роды и виды, причем ход эволюции непредо- пределен, непредсказуем, поскольку победа материи ведет на некоторых линиях к прекращению развития, сменяющегося круговоротом. Две главные линии эволюции - растительный и животный мир; эволюция последнего, также идущая по расходящимся направлениям, приводит к появлению человека и, соответственно, возникновению и развитию интеллектуальных форм познания. Концепция жизненного порыва дает онтологическое обоснование намеченной Б. в ранних работах теории интеллекта и интуиции, отношения науки и философии. Если позитивная наука как создание чистого интеллекта наиболее приспособлена для воздействия на искусственные системы, неорганизованную материю и выполняет практическую функцию, фиксируя - сообразно «логике твердых тел» - устойчивые и неподвижные формы и познавая не сами вещи, а лишь их отношения, то философия, опираясь на интуицию, может постичь реальность как таковую, т.е. естественные системы, сознание, жизнь в ее глубинных проявлениях, в свободном потоке изменений. Стремясь преобразовать понятие рациональности, ввести в него не только то, что традиционно связывалось с деятельностью науки и научного мышления, но гораздо шире понимаемый опыт, Б., вовсе не отвергая науку как таковую, призывает к иной ориентации познания, к созданию познавательных средств, способных постичь реальность во всей ее глубине и своеобразии. Размышляя об эволюции человечества как рода, он видит в человеческих обществах, способных к дальнейшему развитию сознания, не только вершину эволюции, но и единственно возможный путь развертывания жизненного порыва; тем самым онтологически обосновывается необходимость ответственности человечества за судьбу универсума. Возможность прогресса человеческого общества стала центральной темой позднего труда Б. «Два источника морали и религии» (1932), где, переосмысляя свою эволюционную концепцию под влиянием христианского мистицизма, он противопоставляет два типа социальной организации - закрытое общество, нацеленное лишь на сохранение рода, подчинение части целому и основанное на принципе национализма, и открытое общество, следующее принципу любви к человечеству. Общества первого типа с соответствующими им статической моралью и религией представляют собой тупики эволюции, будучи обречены на постоянное движение по кругу, тогда как открытое общество с динамической моралью и религией, воплощенное в избранных личностях, способных к бесконечному совершенствованию (среди них Б. выделяет древнегреческих мудрецов, израильских пророков, христианских мистиков), несет в себе импульс к развитию. Анализируя военный инстинкт, свойственный закрытым обществам, Б. связывает войны в совр. эпоху с индустриальным характером цивилизации и выявляет все более усиливающуюся дисгармонию между «телом» и «душой» человечества, подчеркивая, что стремление к удовлетворению растущих потребностей, приводящее к развитию машинной индустрии и не сопровождаемое совершенствованием духовных качеств людей, чревато катастрофами, которые могут положить конец самому существованию людей. Единственно возможный путь возрождения человечества, борьбы с войнами, с обезличиванием и стандартизацией человеческих отношений он видит в пропаганде норм евангельской морали, в частности аскетизма. Философия Б. оказала влияние на 'экзистенциализм, 'персонализм, ТП. Тейяра де Шардена, В.И. Вернадского, Ж. Сореля, 'А.Д. Тойнби, ТА.Н. Уайтхеда, ТМ. Шелера и мн. др. мыслителей 20 в.

Соч.: Собр. соч. Т. 1-5. СПб., 1913-1914; Длительность и одновременность. Пг., 1923; Собр. соч. В 4 т. Т. і. М., 1992; Два источника морали и религии. М., 1994; Творческая эволюция. М., 1998; Oeuvres. Р., 1959; Ecrits et paroles. V. 1-3. P., 1957-1959; Cours. Т. I-IV. P., 1990-2000.

Лит.: Свасъян К А. Эстетическая сущность интуитивной философии Бергсона. Ереван, 1978; Блауберг И.И. Анри Бергсон. М., 2003.

БЕРЛИН (Berlin) ИСАЙЯ (1909-1997) - англ. политический философ и историк идей. Родился в 1909 в Риге (Российская империя). В 1915-1919 жил с родителями в Петрограде, затем некоторое время - в Латвии. В 1920 вместе с семьей эмигрировал в Англию. После окончания в 1932 Оксфордского ун-та преподавал в Новом колледже в Оксфорде. В 1935 получил степень магистра философии. В1941 работал в британской службе информации в Нью-Йорке. В 1942-1945 - первый секретарь посольства Великобритании в США. В1945-1946 - первый секретарь посольства Великобритании в Советском Союзе. В 1946 Б. возвращается в Оксфорд и в 1950-1966 преподает в колледже Всех Душ. В 1966 он становится президентом новообразованного колледжа Вольфсона в Оксфорде и занимает эту должность до 1975. Президент Британской академии (1974-1978). С 1975 - проф. социально-политических наук в колледже Всех Душ (Оксфорд). В 1957 Б. был возведен в рыцарское достоинство, а в 1971 стал кавалером ордена «За заслуги».

Работы Б. оказали значительное влияние на развитие 'философии истории, 'политической философии и истории идей. Его ранние произведения отмечены печатью осмысления проблематики 'логического позитивизма и идейного размежевания с ним. В западной философии 2о в. Б. внес большой вклад в развитие истории идей, и в частности в исследование духовно-исторического феномена «контрпросвещения» (Дж. Вико, И.Г. Гердер, И.Г. Гаман) и Реставрации (Ж. де Местр), а также русской общественно-политической мысли 19 в. Кроме того, Б. являлся крупным специалистом в области 'философии истории, посвятившим значительное число работ критике детерминизма в исторической науке и обоснованию автономии исторического познания. Б. принято считать также одним из наиболее выдающихся политических философов современности. В этой области философии он известен, прежде всего, как «философ свободы», предложивший одну из наиболее оригинальных трактовок этого понятия в либеральной политической философии 20 в.

И. Берлин

В основе политической философии Б. лежит этическая концепция «плюрализма ценностей». Согласно этой концепции, ценности, воплощенные в различных формах жизни и типах человеческой 'идентичности, рационально несоизмеримы друг с другом, в силу чего возни- кающие между ними конфликты не могут быть разрешены путем обращения к универсальным критериям рациональности, которые признавались бы всеми заинтересованными сторонами. Утверждение плюрализма ценностей приводит к снижению значения рационального выбора за счет возрастания роли радикального выбора между рационально несоизмеримыми концепциями благой жизни, равно как и к более глубокому пониманию того обстоятельства, что идентичность человека, как индивидуальная, так и коллективная, в решающей степени определяется его принадлежностью к определенному обществу и культуре с их специфическими характеристиками. Концепцию «плюрализма ценностей» Б. принято характеризовать как «объективный плюрализм» (Дж. Грей), в рамках которого положение о рациональной несоизмеримости ценностей сочетается с утверждением объективного характера как самих ценностей, так и конфликтов между ними.

Политическая философия понимается Б. как ветвь моральной философии, конституируемая применением категорий моральной философии к политическим отношениям. Будучи перенесенной на область политической философии, концепция «ценностного плюрализма» Б. превращается в теорию «агоналъного либерализма» (от др.-греч. agon - состязание). В отличие от классического либерализма, атональному либерализму присущ особый дух состязательности, поскольку он признает несовместимость и несоизмеримость систем ценностей и неизбежность конфликта между ними. Это, с одной стороны, требует радикального выбора между соперничающими системами ценностей, а с другой - терпимости, связанной с готовностью вести переговоры со сторонниками альтернативных систем ценностей и заключать с ними компромиссы, не рассчитывая при этом на то, что человечеству когда-либо удастся примирить соперничающие системы ценностей в рамках одного совершенного общества или одной совершенной формы человеческой жизни.

Важнейшей составной частью концепции «атонального либерализма» Б. является переосмысление им понятия свободы, которое осуществляется философом с учетом уроков истории 20 в. В его основе лежит критическое рассмотрение двух основных концепций свободы, которые Б. называет «позитивной» и «негативной» свободами. Понятие «негативной» свободы восходит к Т. Гоббсу; оно обозначает, прежде всего, отсутствие внешних ограничений и препятствий для человеческих поступков. Понятие «положительной» свободы Б. связывает с И. Кантом и рационалистической традицией западной философии. В ней свобода понимается как свобода реализации человеком своего высшего духовного предназначения, способствующая утверждению моральной автономии и самоопределения индивидов. «Позитивное» значение слова «свобода» проистекает из желания индивида быть хозяином своей собственной судьбы и принимать решения самостоятельно и независимо от каких бы то ни было внешних сил. Несмотря на то что Б. отдает должное принципу «позитивной» свободы, он относится к нему с известной осторожностью; это объясняется тем, что концепцией позитивной свободы слишком часто злоупотребляли в истории во имя достижения высших ценностей и идеалов и приносили им в жертву счастье и жизнь отдельных индивидов и даже целых народов. Поэтому симпатии Б. как политического философа находятся, скорее, на стороне принципа «негативной свободы», в котором он видит важнейшее условие преобразования человеком самого себя и выбора между соперничающими, взаимно исключающими друг друга целями и системами ценностей в пределах, заданных природой и историей. Т.о., «негативная» свобода соотносится Б. прежде всего не с достижением личностью моральной автономии, но с возможностью осуществления радикального выбора между соперничающими системами ценностей.

Соч.: Философия свободы. Европа. М., 2001; История свободы. Россия. М., 2001; Подлинная цель познания. М., 2002; Karl Marx: His Life and Environment. L., 1939; Four Essays on Liberty. Oxford, 1969; Vico and Herder. L., 1976; Concepts and Categories. L., 1978; Against the Current. Oxford, 1979; Personal Impressions. L., 1980; The Crooked Timber of Humanity. L., 1990; The Sense of Reality: Studies in Ideas and their History. L., 1996; The Roots of Romanticism. L., 1999; Three Critics of Enlightenment: Vico, Hamann, Herder. L., 2000; Freedom and its Betrayal: Six Enemies of Human Liberty. L., 2002; Political Ideas in the Romantic Age: Their Rise and Influence on Modern Thought. L., 2006.

БЕРТАЛАНФИ (Bertalanfy) Людвиг ФОН (1901-1972) - австр. биолог-теоретик, один из основоположников общей теории систем. В 1934-1948 работал в Венском ун-те, в 1949-1972 в ун-тах Канады и США. Создал теорию открытых биологических систем, обладающих свойством эквифиналъности (т.е. способностью достигать конечного состояния независимо от нарушений в определенных пределах начальных условий системы). Для описания таких систем Б. использовал терминологический аппарат термодинамики и физической химии. Открытые системы существенно отличаются от закрытых, изучаемых в физике, прежде всего тем, что их стационарным состоянием является подвижное равновесие, при котором все макроскопические параметры системы остаются неизменными, хотя непрерывно продолжаются микроскопические процессы ввода и вывода вещества и энергии. Б. успешно применил принципы теории открытых систем для анализа ряда биологических проблем (исследование тканевого дыхания, соотношение метаболизма и роста у животных, описание эмбрионального развития, генетических процессов, саморегуляции и т.д.). Он выдвинул программу постро- ения общей теории систем, основными задачами которой являются: формулирование общих принципов и законов поведения систем независимо от их специального вида, природы составляющих их элементов и отношений между ними; установление точных и строгих законов в нефизических областях знания; создание основы для синтеза научного знания в результате выявления изоморфизма законов, относящихся к различным сферам реальности. Эта программа, близкая по своим идеям к теоретической кибернетике, термодинамике необратимых процессов и синергетике, вызвала научный резонанс, однако получила лишь частичную реализацию. В последние годы жизни Б. занимался преимущественно разработкой системной, организмической концепции человека, в которой важная роль отводится способности человека действовать с символами.

Соч.: Общая теория систем - критический обзор // Исследования по общей теории систем. М., 1969; Общая теория систем - обзор проблем и результатов // Системные исследования. М., 1969; История и статус общей теории систем // Системные исследования. М., 1973; Das biologische Weltbild. Bern, 1949; General System Theory. Foundations, Development, Applications. N. Y., 1968.

Блох (Bloch) ЭРНСТ (1885-1977) - нем. философ. Изучал философию в ун-тах Мюнхена, Вюрцбурга, Берлина (1908-1911, у ТГ. Зиммеля), Гейдельберга (1912-1914, где вместе с ТД. Лукачем, его тогдашним другом, был близок кругу ТМ. Вебера). В 1917-1919 в эмиграции в Швейцарии публикует антивоенные статьи и брошюры. Мессианскими и эсхатологическими умонастроениями проникнуты его соч. «Дух утопии» (1918) и «Томас Мюнцер как богослов революции» (1921). Утопия рассматривается Б. как неотъемлемая характеристика человеческого существования, проистекающая из неудовлетворенности наличным, исторически ставшим: «Быть человеком означает действительно иметь утопию: взывать к тому, чего нет». Марксизм интерпретируется в этой связи как «конкретная утопия» цельного, преодолевшего Отчуждение человека. В 1920-х гг. выступает преимущественно как свободный публицист, находится в тесных отношениях с тТ. Адорно, ТВ. Беньямином, Б. Брехтом, 3. Кракауэром. С1933 в эмиграции - в Цюрихе, Вене, Париже, Праге, в 1938-1949 - в США, где создает свое главное сочинение «Принцип надежды» (і954-і959, первоначальное название «Мечты о лучшей жизни»), С1949 - в ГДР, директор Института философии при Лейпциг- ском ун-те. В1957 обвинен в «ревизионизме» и уволен на пенсию. С 1961 - в ФРГ, проф. ун-та в Тюбингене.

X. Блюменберг

«Философия надежды», которую Б. считал единственной альтернативой совр. «нигилизму», была задумана им как открытая философская система, опирающаяся на онтологию «еще-не-ставшего», принципиально незавершенного бытия, выражающегося в конкретных переживаниях «недостатка» и стремлении преодолеть его, обрести это «отсутствующее». «Бытие-в-движении», включающее в себя потенциальное «бытие другим», есть процесс, конечной целью которого является состояние совершенства, полноты реализации всех возможностей (аристотелевская категория возможного становится центральной у Б.). Человек еще не есть то, чем он может стать. «Конкретная утопия» составляет смысловое содержание всей истории, предстающей как осуществление человеческих надежд и мечтаний; наряду с «ночными», непроизвольными мечтами, связанными с прошлым, существуют мечты «дневные», связанные с сознательной деятельностью человека и устремленные в будущее. С позиции радикальной антропологизации религии «Царство Божие» истолковывается Б. как ожидаемое в будущем секулярное «царство свободы», совершенства и гармонии человека с миром. Сочинение «Атеизм в христианстве. К религии исхода и империи» (1968) оказало влияние на латиноамериканскую «теологию освобождения».

Соч.: Тюбингенское введение в философию. Екатеринбург, 1997; Subject - Object Erlauterung zu Hegel. В., 1951; Gesamtausgabe. Bd. 1-16. Fr./M., 1959-1978; Das Materialismusproblem - seine Geschichte und Substanz. Fr./M., 1972; Experimentum Mundi. Fr./M., 1975.

Лит.: HorsterD. Bloch zur Einfiihrung. 6. Aufl. Hamburg, 1987.