АКАДЕМИЯ

Схолархами Древней Академии были Платон, Спевсипп, Ксенок- рат, Полемон и Кратет.

В годы схолархата Платона (386/5 — 348/7) к его школе примыкали два выдающихся ученых того времени — Евдокс и Гераклид. Евдокс. Евдокс —врач, математик и астроном —родился позднее Платона и раньше его умер, прожив 53 года. Приблизительно даты жизни Евдокса можно обозначать как 408 и 355, а время его расцвета отнести к 367 г. Евдокс, сын Эсхина, происходил из Книда. Книд — город в Карии, главный город дорического Гексаполя—«Шести - градья» — со знаменитым храмом Афродиты, в котором находилась статуя богини работы Праксителя. Он учился геометрии у пифагорейца Архита, а медицине —у Филистиона из Локр. Приблизительно в 385 г. Евдокс провел два месяца в Пирее, откуда каждый день ходил пешком в Афины слушать лекции Платона, после чего вернулся в родной город. Где-то между 378 и 364 годами Евдокс провел шестнадцать месяцев в Египте. Имея рекомендательное письмо от спартанского царя Агесилая к египетскому царю Нектанабису, Евдокс, как некогда Пифагор, учился у египетских жрецов. Из Египта Евдокс отправился в город Кизик на южном берегу Пропонтиды (Мраморного моря). Средства к жизни он добывал преподаванием. Вернувшись в свои родные края, Евдокс посетил двор Мавзола в Галикарнассе (Мавзол — царь Карии с 377 по 353 гг.) Затем Евдокс снова в Афинах. Он уже не «бедный студент», а учитель с учениками. Платон дал в честь Евдокса пир. Вернувшись в Книд, Евдокс помог своим согражданам составить законы.

Евдокс был не только законодателем — он выдающийся для своей эпохи математик и астроном.

Как математик, Евдокс создал свою теорию пропорций, теорию золотого сечения и метод исчерпания. Вслед за Теэтетом —другим математиком в Академии Платона — Евдокс в своей общей теории пропорций расширил понятие числа так, что в него вошли иррациональные числа. Расширил он и понятие длины, причем теоремы относительно любых линий остались правильными и тогда, когда некоторые из линий были иррациональными (т.е. не имели между собой общей меры).

Благодаря своему методу исчерпания, Евдокс стал одним из отдаленных предшественников изобретателей интегрального исчисления. Пользуясь этим методом, Евдокс доказал, что площади двух кругов соотносятся как квадраты их диаметров, что объем пирамиды равен

^ объема призмы с тем же основанием и с той же высотой, что объем

конуса равен ^ объема цилиндра, имеющего ту же высоту и то же

основание, что и конус. Этот метод основывался на предположении, что если мы от любой величины отнимем половину, а затем от половины еще половину и так далее, то дойдем до величины, которая будет меньше наперед заданного числа. Этим предположением пользовались еще Зенон Элейский в своей дихотомии и китаец Хуэй Ши. Первый —для доказательства того, что движение не может начаться, а второй —для того, чтобы доказать, что движение (деление) не может закончиться.

Как астроном, Евдокс опирался и на египетские, и на собственные наблюдения за небом, которые он совершал в обсерватории Египта (эту обсерваторию показывали еще во времена Августа) и в своем родном городе Книде, где он создал свою обсерваторию. Наблюдения Евдокса были грубыми и неполными ч(так, например, Евдокс думал, что диаметр Солнца превосходит диаметр Луны всего в девять раз). Евдокс написал два астрономических сочинения — «Зеркало» и «Явления» («Файномена»). Последнее сочинение стало источником астрономической поэмы Арата из Сол (III в. до н.э.).

Арат из Сол в Малой Азии (ок. 315 —240 гг.) —греческий поэт, автор научной поэмы «Явления и приметы», в которой описываются явления в небе и в атмосфере, в частности предвещающие изменения в погоде. Цицерон в УОЛОДОСТИ перевел эту поэму на латинский язык. Цитируется в «О природе богов» Цицерона.

Евдокс же в свос м сочи нении «Файномена» опирался на Демокрита и на вавилонских астрономов.

«Явления» Евдокса в пересказе Арата—самый ранний из сохранившихся греческих астрономических текстов.

Евдокс знал, что на фоне «неподвижных» звезд планеты движутся неравномерно, что они временами останавливаются, а затем начинают перемещаться вспять, после чего снова останавливаются и начинают перемещаться вперед, описывая своего рода восьмерки. Это, как мы теперь знаем, объясняется тем, что в своем движении вокруг Солнца Земля, двигаясь быстрее, чем, например Марс, догоняет его, равняется с ним и обгоняет его, отчего проекция Марса на фоне звезд и описывает некую петлю. Евдокс оставался геоцентристом и разделял предрассудок, что небесным телам пристало двигаться только по окружностям и равномерно.

Откуда же неравномерность в движении планет? Теория Евдокса — пример попытки согласования теории, исходящей из ложных посылок (планеты движутся вокруг Земли по окружностям и равномерно) с помощью надуманных предположений. Евдокс предположил, что каждая планета движется одновременно несколькими равномерно круговыми движениями по окружностям. Центром первой окружности остается неподвижная Земля, но непосредственно вокруг Земли движется не та или иная планета, а центр той окружности, по которой движется планета. Но и этого может оказаться мало, чтобы подогнать ложную теорию к жизни. И по второй окружности может двигаться не сама планета, а центр третьей окружности, по которой движется планета. Но и этого может оказаться мало. И Евдокс в случае планет довел число таких движений до четырех, а в случае Солнца и Луны — до трех. Поскольку эти движения могут быть с разными скоростями (но каждое должно быть равномерным) и в разных направлениях (по часовой или против часовой стрелки), то и стало возможным подогнать теорию к наблюдаемому. Кроме того, каждая планета представлялась прикрепленной к своей сфере. Для объяснения движения «неподвижных» звезд было достаточно одной сферы — ведь звезды движутся по небу равномерно. Так как известных тогда, т. е. видимых невооруженным глазом, планет было пять, Евдокс ввел 27 (20 —для 5 планет, 6 — для Солнца и Луны и одну —для небосвода) сфер, вращающихся с разной угловой скоростью в разных направлениях по окружностям с разными диаметрами. Картина получилась сложная. Но это была героическая попытка примирить ложную теорию с эмпирическими наблюдениями, пример конфликта теории с эмпирией.

В остальном Евдокс дал обширное описание Земли, предвосхитив в этом Эратосфена.

Отметим, что ученик Евдокса Калипп придумал 36 сфер. Аристотель — 55.

Евдокс не мог понять все тонкости платонизма и понял отношение Платоновых идей и вещей грубо физически. Аристотель сообщает, что Евдокс думал, будто идеи—«причины (вещей.—А. Ч.) в том же смысле, в каком примешивание к чему-либо белого есть причина того, что оно бело» (Метаф. I, 991а).

В области этики Евдокс, если только это был тот же самый Евдокс — киренообразный гедонист, видел высшую этическую ценность в наслаждении, к которому стремятся все существа: как разумные, так и неразумные (Никомахова этика. X, 1172в).

Гераклнд. Гераклид родился на южном берегу Черного моря в западной части этого побережья — в Вифинии, в городе Гераклее Понтийской (ныне турецкий городок Эрегли) приблизительно в 386 г. до н.э. — в год основания платоновской Академии и умер где-то во второй от конца декаде того же IV в. Известно, что Гераклид был богат, что он убил в своем родном городе местного тирана, что в Афинах он стал учеником Платона и Спевсиппа, а возможно, и Аристотеля, что после смерти Спевсипла он вернулся на родину. Но неизвестно, когда он убил тирана —до Афин или после.

От многочисленных сочинений Гераклида сохранились только их названия («Об уме», «О душе», «О природе», «О власти», «О справедливости», «О поэзии и поэтах», «Об образах жизни», «Причины болезней», «Протйв Демокрита»). Эти книги были популярны среди греков И римлян. Так, например, заметны следы влияния Гераклида на Цицеронов «Сон Сципиона». Диоген Лаэртский рисует внешний облик Гераклида такими двумя штрихами: Гераклид был телом тучен, взглядом же величав и кроток.

Из предшествующих философов на Гераклида наиболее заметное влияние оказали Демокрит и Эмпедокл. В мифе об Эмпедотимосе (это имя этимологически эквивалентно имени Эмпедокла) Гераклид расположил Аид, где находят свое последнее убежище бестелесные души, на Млечном пути. Как и Эмпедокл, Гераклид пользовался учением о четырех элементах и двух антагонистических силах, одна из которых — любовь (привлекательность) соединяет частицы, из которых состоит каждый из четырех элементов. Вслед за Демокритом Гераклид был в числе тех немногих, кто знал о бесконечности космоса и о множестве находящихся в нем миров. В этом вопросе Гераклид верно исправил Демокрита: звезды — это и есть иные миры, со своими невидимыми для нас планетами, а не части нашего мира, как думал Демокрит. Также в отличие от Демокрита, Гераклид учил, что пустоты нет, что все бесконечное пространство заполнено эфиром. Из правильного понимания звезд как других миров Гераклид сделал точный вывод. Если звезды — иные миры, то тогда движение небосвода необъяснимо его вращением вокруг Земли. Как может вращаться бесконечное небо?

Итак, не бесконечное небо движется вокруг Земли, а Земля вращается вокруг своей оси суточным движением. Такова правильная догадка Гераклида. И вместе с тем он остался геоцентристом, правда, умеренным; уже не космос, а лишь наш мирок имеет своим центром Землю и вращается вокруг нее.

Правда, Геракл ид усложнил это движение и сделал шаг в сторону гелиоцентризма. Заметив, что Меркурий и Венера периодически то усиливают, то ослабляют свою яркость, он предположил, что они то дальше от Земли, то ближе к ней. Отсюда он сделал вывод, что эти две планеты вращаются не вокруг Земли, а вокруг Солнца, но Солнце все же вместе с тремя другими планетами вращается вокруг Земли. В XVI —XVII вв. Тихо де Браге, пытаясь сочетать гелиоцентризм с геоцентризмом, примиряя новую науку со старой верой, придумал еще более нелепую схему: все планеты вращаются вокруг Солнца, но Солнце все же вращается вокруг Земли. О геогелиоцентрическом учении Гераклида мы узнаем от Аэция, Симплиция, Ветрувия, Халки- дия, Марциана Капеллы.

Спевсипп. Спевсипп —сын сестры Платона. Он всего на 18 лет моложе Платона, да и пережил он Платона всего на восемь лет, умерев через 60 лет после казни Сократа (итак, годы жизни Спевсиппа ок. 409 — ок. 339). Он стал схолархом в свои шестидесятые годы. Диоген Лаэртский дает Спевсиппу нелестную характеристику: Спевсипп был вспыльчив и падок на удовольствия. От его сочинений дошли лишь названия («О философии», «О наслаждении», «О дружбе», «О богатстве»). Потеряно было и математическое сочинение Спевсиппа «О пифагорейских числах», в котором видят пересказ книги Филолая. Спевсипп не принял или не понял учения Платона об идеях и превратил платонизм в пифагореизм. Впрочем, в этом направлении развивался и сам Платон. Спевсипп создал идеалистический вариант пифагореизма. Именно он, а не сами пифагорейцы, которые были далеки от идеалистического истолкования чисел, от числового идеализма, превратил пифагореизм в идеализм. И здесь Спевсипп не одинок. Аристотель говорит о некоей группе академиков, которые, отбросив платоновское учение и об идеях, и об эйдетических числах (т. е. числах как таковых — пятерка как таковая, тройка как таковая), утверждали, что «идеи не существуют ни вообще, ни как какие-то числа» (Метаф.

Однако эти числа не первичны, они то же, как и вещи, имеют свое начало. Это их начало — само единое [«а начало их само — по себе — единое», говорится в «Метафизике» Аристотеля (XIII, 1083а)] и само «многое» («большое» и «малое», «диада»), ибо любое число есть единство единого и многого (например, семерка есть семерка и в то же время сумма семи единиц).

Однако Спевсипп не смог объяснить все сущее, исходя из единого и многого. Как замечает Аристотель, у Спевсиппа геометрические величины, арифметические числа и душа имеют разные начала. Поэтому мировоззрение Спевсиппа напоминает распадающуюся на эпизоды плохую трагедию. Возражая Спевсиппу, Аристотель приводит слова Гомера: «Нет в многовластии блага, да будет единый властитель» (Ил. II, 204).

Спевсипп поставил интересную проблему о том, что считать благом: самое первое, исходное, еще не развившееся, или же самое последнее, завершенное? Сам Спевсипп склонился к последней версии: «...самое прекрасное и лучшее принадлежит не началу... но прекрасно и совершенно лишь то, что порождено этими началами» (Метаф. XII, 1072в).

У нас есть неясные сведения об учении Спевсиппа о мировом разуме — нусе. По Феофрасту, Спевсипп называл нус богом и помещал его как правящую силу в центр Земли; согласно же Цицерону, Спевсипп отделял нус и от единого, и от блага и понимал как животворную правящую силу.

В области гносеологии Спевсипп не принижал чувственное восприятие, как это делал Платон. Спевсипп думал, что чувственное восприятие может быть научным, а под «научным восприятием» он понимал то, что «участвует в истине соответственно разуму» (СЭ. 1. С. 90).

Спевсипп —родоначальник интеграции наук. Он первый «начал усматривать в науках общие черты и по мере возможности связывать их одну с другой» (IV, 1).

В области этики Спевсипп учил, что хотя для счастья достаточно одной добродетели, внешние блага все-таки не помешают.

Из вышесказанного видно, что утверждение Диогена Лаэртского о Спевсиппе, что «платоновских догм он придерживался твердо» (IV, 1), неточно: хотя Спевсипп и оставался на заложенных Платоном позициях объективного идеализма, однако он разошелся в рамках этого идеализма с Платоном по ряду существенных пунктов.

Ксепократ. Диоген Лаэртский сообщает, что когда Спевсипп, сильно одряхлев и ослабев, «в упадке духа покончил свою жизнь» (IV, 3), он предварительно пригласил Ксенократа занять оставляемое им место схоларха Академии. Впрочем, кажется, были какие-то выборы, на которых Ксенократ победил Гераклида Понтийского, после чего тот вернулся на Черное море.

k Ксенократ управлял Академией в переломные для западной части «полосы древней цивилизации» годы —с 339 по 315 гг. до н.э. Именно в эти годы погибла Греция как совокупность суверенных городов-государств и начался период эллинистических монархий. Ксенократ родился в Халкедоне, расположенном у входа в пролив Боспор, в 395 г. Он был моложе Платона на 32 года, а Спевсиппа —на 14 лет.

Все сочинения Ксенократа (а писал он и по физике, и по математике, и по метафизике, и по логике, и по этике, и по политике) канули в Лету.

Ксенократ разделил философию на диалектику, физику и этику, следуя здесь слепо за Платоном.

Будучи объективным идеалистом, Ксенократ занял среднюю позицию между Платоном и Спевсиппом. Он сохранил платоновские эйдетические числа и отождествил с ними идеи. Эйдетические же числа Ксенократ выводил из монады и диады. Эйдетические числа были началами для арифметических чисел, те, в свою очередь, началами для геометрических величин, а уже эти геометрические величины — начала для физических тел.

Ксенократ понимал мировую душу как самодвижущееся число (Плутарх).

Различая 1) умопостигаемую, сверхнебесную (сверхнебесное чис-* ло), 2) чувственную (внутринебесную) и 3) мнительную (само небо) сущности, Ксенократ вводил соответственно три критерия познания: научный разум, истинное чувственное восприятие и мнение, которое может быть и ложным, и истинным.

Ксенократ учил, в отличие от Платона, о вечности космоса и отверг платоновского демиурга, для которого он не находил места во Вселенной. Поэтому Ксенократ понимал рассказ Платона в «Тимее» о творении космоса умом-демиургом не буквально, а представляя его как методический прием. По его мнению, Платон говорил не о происхождении космоса, а о том, как он мог бы произойти, чтобы объяснить его строение. Так математик, чертя на доске геометрические фигуры, объясняет их строение.

Отвергая существование демиурга, Ксенократ довольствовался космической душой. Он разделял традиционное учение о вещественных стихиях и располагал эфир, огонь, воздух, воду и землю по убывающей степени совершенства.

В области этики (известно, что из 60 сочинений Ксенократа 29 были на этические темы) Ксенократ видел главные ценности в душевных благах—главных причинах счастья. Однако и такие внешние блага, как здоровье, богатство и честь, безразличные в смысле добра и зла, для счастья небесполезны. Говорят, что сам Ксенократ отличался самообладанием, независимостью и неподкупностью. Его правдивость была общепризнанна, и афиняне, вопреки закону, разрешали Ксенок- рату выступать на суде, не принося присяги.

Как и Платон, Ксенократ сближал философию с мифологией. Он придумал мифологическую параллель для своего тройного деления мира; отнеся мойру Атропос (Неотвратимая) к умопостигаемому сверхнебесному миру, Клото — к чувственному, а Лахесис — к миру мне- ния. Небо и небесные тела Ксенократ представлял в образах восьми олимпийских богов. Ксенократ думал, что между землей и небом обитают демоны-души, свободные от тел, которые участвуют в человеческом общении и обладают страстями. Демоны могут быть добрыми и злыми. Приняв, как мы видели, за самые первые начала единое (монаду) и диаду, Ксенократ видел в едином мужское начало, отца и царя небес, мировой разум и Зевса, а в диаде — женское начало, матерь богов и душу мира. У Ксенократа заметен интерес к Востоку.

Заканчивая повествование о доэллинистических академиках, упомянем Филиппа Опунтского — возможного автора «Послезакония» (приписываемого также и Платону). В этом продолжении «Законов» Платона развиваются две темы последних: о том, какая наука делает человека мудрым, и о богах. Мудрым и вместе с тем благочестивым делает человека математика, ведь математика — ключ к астрономии, астрономия же как наука о божественных телах теологична. В «После- законии» выражена твердая вера в победу добра над злом: «Благо всегда должно брать верх над тем, что ему противоположно» (Платон. Т. 3. Ч. 2. С. 499).

С началом эпохи эллинизма Академия, в отличие от Ликея, быстро приходит в упадок, когда Ксенократа сменяет в качестве схоларха Полемон, правивший Академией в течение 45 лет.

Полемон. При Полемоне (он был схолархом приблизительно с 315 по 270 г.) в Академии (как и при Ликоне в Ликее, хотя Ликон начал править в годы, когда Полемон сходил со сцены, и правил приблизительно так же долго — 45 лет) теоретическая философия стала подменяться практической. этикой. И Академия, и Ликей' кончаются на искусстве удобно жить.

Полемон не родился философом. Свою юность он провел буйно и распутно. Но однажды, когда он со своими дружками вломился на лекцию Ксенократа, то был озадачен и смущен равнодушием к его развязному поведению лектора, который продолжал спокойно развивать свою тему, а речь шла об умеренности. Позднее Лукиан разработал тему «Обращения Полемона» в споре из-за него между Философией и Пьянством. Философия победила. Но Полемон так и не стал философом. Он усвоил лишь внешнюю сторону поведения философа, стараясь быть таким же невозмутимым и важным, как Ксенократ. Он никогда не повышал голоса, во время театрального представления он не выражал никаких чувств, жил затворником в «академическом» саду. Его хижина была окружена хижинами его учеников. Сочинения его нам неизвестны, и Диоген Лаэртский, имеющий обыкновение перечислять названия трудов тех философов, чьи жизни и мнения он описывает, не называет ни одного труда этого академика. Видимо, Полемон так ничего и не написал. Однако известно, что здесь у него была своя позиция. Он не писал не потому, что не мог, а потому, что не хотел. Так, по крайней мере, он сам объяснял свое теоретическое бесплодие. Полемон обращал внимание своих учеников и последователей на тот, в сущности, бесспорный факт, что даже философы в своей жизни часто противоречат своему же учению. Поэтому, учил Полемон, надо упражняться вовсе не в диалектике и не в хитроумных рассуждениях, а в умении правильно поступать.

Мы мало знаем о том, что конкретно понимал Полемон под умными поступками. Мы знаем лишь его общую установку: умно живет тот, кто живет в согласии с природой.

Крантор. Учеником сначала Ксенократа, а затем и Полемона был Крантор из Сол, умерший раньше своего второго учителя от водянки, не дожив до старости. Именно о нем сказал поэт Теэтет: Крантор не знал злой старости. Свое имущество Крантор завещал Аркесилаю — зачинателю Средней Академии, о которой мы скажем ниже.

Крантор был философствующим поэтом или философом, склонным к поэзии. Как поэт, он поклонник Гомера и Еврйпида. Как философ, он изучал сочинения Платона и писал на них комментарии. К сожалению, все сочинения Крантора погибли. Из его стихотворений мы знаем только семь строк о любви, которая справедливо Представляется Крантору двуликой: «Такое ты (любовь.- А. Ч.) людям благо и зло приносишь, что видишься нам двуликой» (IV, 27). Эти строки сохранились у Диогена Лаэртского.

Секст Эмпирик кратко пересказывает содержание одного из поэтических сочинений Крантора, в котором поэтически (но не мифологически, т. е. не всерьез и не буквально) олицетворены богатство, наслаждение, здоровье и мужество. Они состязаются на всеэллинском празднике. И Богатство, и Наслаждение, и Здоровье, и Мужество поочередно прославляют себя перед большой аудиторией, добиваясь от нее приза. Первым выступает Богатство, а последним — Мужество, однако именно последнее становится первым, получив первый приз. Судьи-эллины отдают первый приз именно Мужеству, однако не просто мужеству, а мужеству в союзе с добродетелью, добродетельному мужеству, что весьма важно, ибо мужество мужеству рознь, нет ничего хуже порочного мужества, что бывает так часто; второй приз получает Здоровье, третий — Наслаждение, а последний — Богатство.

Цицерон высоко ценил книгу Крантора «О страдании», которая еше существовала в I в. до н.э. В «Академике первой» Цицерон писал, что эта книга Крантора широко читаема, что ее не просто читают, но и заучивают наизусть. Цицерон называет эту книгу, пусть невеликую по объему, —«золотой». К сожалению, мы знаем лишь, что эта книга Крантора называлась «О страдании» и в ней внушалась необходимость сохранения выдержки и в самом большом горе (для Цицерона таким іррем была смерть его любимой дочери Туллии).

> Последним схолархом Старой (Старшей, или Древней) Академии был Кратет (не путать с киником Кратетом), годы его схолархата — 270 —268 (или 264). Как и Крантор, он ученик Полемона. Недолго- житель Крантор умер раньше и Полемона, и Кратета. Кратет же пережил Полемона на пять лет. Его многочисленные труды погибли. Кратет —учитель Аркесилая.