§ 2. АКАДЕМИЯ НАУК, ГИМНАЗИИ И УНИВЕРСИТЕТЫ

Важным событием в жизни России было учреждение в Петербурге Ака- деми' ”¦lt; в 1725 г. Ее задачей была не только забота о «размножении наук», но и подготовка ученых и образованных людей. При Академии предусматривалось иметь университет и гимназию.

Петр 1 в бытность свою во Франции был принят членом во Французскую академию и так увлекся этим учреждением, что решил создать такое же в Петербурге. Он сразу хотел поставить русскую Академию наук на твердую ученую ногу и пригласил множество заграничных ученых, определив на содержание академии 25 тыс. руб.
Академия украсилась некоторыми блестящими именами тогдашней европейской науки: два Бернулли (механик и математик), астроном Де- лиль, физик Бильфингер, историк и филолог Байер («греческие и другие древности»). При Академии для удовлетворения насущных потребностей русского общества учреждены были два учебных заведения — гимназия и университет. Успешно окончившие гимназию должны были слушать лекции академиков, образуя университет с тремя факультетами. Курсы, которые здесь читались, охватывали науки: математику, физику, философию, историю и право. Сохранившиеся данные рисуют в самом печальном виде преподавание в академическом университете. Ломоносов говорил, что в этом университете «ни образа, ни подобия университетского не видно». Профессора обычно не читали лекций, студенты набирались, как рекруты, преимущественно из других учебных заведений и большей частью оказывались «гораздо не в хорошем состоянии принимать от профессоров лекции». Студентов за грубость секли розгами. В 1736 г. несколько студентов обратились в Сенат с жалобой на то, что профессора не читают им лекций. Сенат предложил профессорам читать лекции; профессора почитали немного, поэкзаменовали студентов и выдали им «добрые аттестаты А.я. ^казу», чем дело и кончилось. Между тем к 1730 г. Академия
успела наделать долгов в 30 тыс. руб.; императрица Анна оплатила их. К царствованию Елизаветы у Академии образовался новый, почти такой же долг; Елизавета оплатила и его. Живший в это время Миних Манштейн писал, что вся польза, полученная русским образованием от Академии за 20 лет ее существования (она открыта была тотчас после смерти Петра), состояла в следующем: издавались календари, академические ведомости на латинском и русском языках и навербовано было несколько немецких адъюнктов с 600—700 руб. жалованья.
В своих научных исследованиях академики занимались высшей математикой, изучением «строения тела человеческого и скотского» и «разысканиями» о языке и жилищах «древних незапамятных народов».
Одновременно с академическим университетом в С.-Петербурге были основаны две академические гимназии: одна для дворян, другая для разночинцев, последняя имела в виду подготовку художников, артистов, поэтому кроме наук здесь учили пению, музыке и др. Академическая гимназия для дворян также долгое время не пользовалась популярностью, а с открытием Сухопутного шляхетского кадетского корпуса в гимназию дети дворян стали поступать очень редко.
В 1736 г. из Славяно-греко-латинской академии были набраны 12 человек, двоим из них — М.В. Ломоносову и Д.И. Виноградову — была предоставлена возможность обучаться в университете за границей, остальных поместили в академическую гимназию. М.В. Ломоносов, вернувшись из-за границы в Россию, взялся за воссоздание академического университета; в 1758 г. академические учебные заведения были переданы под его руководство и их развитие пошло успешнее. Однако после смерти М.В. Ломоносова университет фактически перестал существовать, в нем было всего два студента. Причина была очевидна: дворянство предпочитало скромной ученой деятельности блестящую военную и гражданскую карьеру.
В 1755 г. был учрежден Московский университет. При открытии университета в нем числилось 100 студентов; 30 лет спустя в нем было лишь 82 студента. В 1765 г. значился по спискам один студент на всем юридическом факультете; несколько лет спустя уцелел один на медицинском. Во все царствование Екатерины ни один медик не получил ученого диплома, т.е. не выдержал, экзамена. Лекции читались на французском или латинском языках. Высшее дворянство неохотно шло в университет; один из современников говорит, что в нем не только нельзя было научиться чему- нибудь, но и можно утратить приобретенные дома добропорядочные манеры. Так не удалась в это время цель Петра I — привить дворянству «обучение гражданству и экономии».
Лишь к концу XVIII в. Московский университет начал становиться на ноги.

В академической гимназии (1755—1812) при Московском университете обучались с 9 лет, курс обучения составлял 8 лет. Первым учебником для всех классов был «Мир в картинках» Я.А. Коменского. Здесь вместе с русским, латинским и «знатнейшими европейскими языками» изучались математика и география, физика (сокращенный курс), а желающие занимались музыкой и пением. В 80-х гг. для дворян при университете был открыт Благородный (платный) пансион, в гимназии остался бесплатный пансион для разночинцев; увеличивалось число приходящих учащихся.
Кроме Благородного, в Москве было открыто еще 11 частных пансионов с платой за обучение 150 руб. в год, учебные предметы в которых были те же, что и в академической гимназии. Воспитанники находились в пансионе постоянно. В 1785 г. в пансионах было 384 учащихся: русских — 284 (остальные — иностранцы); мужчин (из русских) — 228 (дворяне); женщин (в женских пансионах) — 39 (дворянки);
• купцов — 17.
В 1758 г. в Казани была открыта гимназия, готовившая к поступлению в Московский университет, который обеспечивал гимназистов и преподавателями, и учебниками. А позже, в начале XIX в., на ее базе был создан Казанский университет.
Для подготовки зодчих и строителей из россиян при Московском университете работала школа знаменитого архитектора Казакова; была открыта такая школа и другим крупнейшим архитектором Баженовым, который сам был выпускником Московского университета.
В 1779 г. при университете открыта первая учительская семинария, готовившая учителей для трех гимназий и пансионов.
Преобладающими предметами в университетских гимназиях были древние классические языки, французский и немецкий; вообще же число предметов было велико: философия, древняя словесность и др. Поэтому ученики не могли усвоить основательно сообщаемых им знаний, да и учителя часто не вызывали уважения. В своих воспоминаниях о годах своего учения один из питомцев тогдашнего университета Д.И. Фонвизин пишет: «Накануне экзамена в нижнем латинском классе делалось приготовление, вот в чем оно состояло: учитель наш пришел в кафтане, на котором было пять пуговиц, а на камзоле четыре; удивленный этой странностью, спросил я учителя о причине.

«Пуговицы мои вам кажутся смешными, — говорил он, — но они есть стражи вашей и моей чести: ибо на кафтане значат пять склонений, а на камзоле — четыре спряжения. Итак, извольте слушать все. Когда станут спрашивать о каком-нибудь имени, какого оно склонения, тогда примечайте, за какую пуговицу я возьмусь; если за вторую, то смело отвечайте — второго склонения. Со спряжениями поступайте, смотря на мои камзольные пуговицы, и никогда ошибки не сделаете».
Еще оригинальнее был экзамен по географии. Учеников по этому предмету было трое. «Товарищ мой спрошен был, куда течет Волга. «В Черное море», — отвечал он. Спросили о том же другого. «В Белое», — отвечал тот; сей же самый вопрос был задан мне. «Не знаю», — сказал я с таким видом простодушия, что экзаменаторы единогласно мне медаль присудили».
При чтении этого описания возникает естественный вопрос: какая необходимость была присуждать медаль, если ее никто не заслужил? Но торжественный акт в то время без раздачи медалей был невозможен. Торжественные речи, торжественные праздники, торжественные награды считались необходимостью, иначе не было бы нужного блеска.
Впрочем, такие недостатки в устройстве были характерны только для начала работы гимназий и университета. Тот же Фонвизин впоследствии свидетельствует, что к концу XVIII в. Московский университет уже не тот, как был при нем, а гимназия уже в состоянии была подготовить студентов к обучению в университете.
Характер воспитания в гимназиях отличался гуманностью; педагогам рекомендовалось избегать жестокости и наказаний. О жизни студентов университета можно получить представление из описания его бывшего питомца И.Ф. Тимковского. Студенты, получая жалованье из университетской казны, сами себя содержали. Живущие в университете с помещением, прислугою и отоплением объединялись по 10—12 человек, складывали по 3—4 руб. в месяц и так питались. Посуду, скатерти, жалованье поварихе оплачивали тоже сами. Недостаток средств на одежду, книги и прочее восполнялся либо помощью домашних, либо собственным трудом.
Студенты университета (казенного содержания) жили вместе с гимназистами. Они помогали младшим в приготовлении уроков, дежурные студенты водили учеников в столовую, там наблюдали за порядком (студентов было уже 50, гимназистов 150 человек к началу XIX в.). Вместе молились, вместе развлекались на каникулах, устраивали театральные и оперные постановки.
Учебная литература
В первой половине XVIII в. рукописные буквари стали вытесняться печатными. В 1701 г. вышел «Букварь словенскими, греческими, римскими письмены учитися хотящими и любомудрие в пользу душеспасительную обрести тщащимся», составленный педагогом и управляющим московской типографией Федором Поликарповым, учеником братьев Лихудов. Поликарпов был первым русским методистом, который выдвинул задачу обучения школьников осмысленному, выразительному чтению.
8 - 4907

Значительный педагогический интерес представляет «Букварь» Извекова, в заключительной части которого помещено своеобразное «увещевание к родителям о воспитании детей», где автор рекомендует отцам и матерям проявлять всяческую заботу об их чадах, любить их и наставлять, ибо и «птицы защищают птенцы своя от всякий противности».
В 1717 г. вышел вторым изданием уже упоминавшийся «Букварь» Кариона Истомина».
Представляет интерес книга знаменитого соратника Петра I Феофана Прокоповича — «Первое учение отроком, в нем. же буквы и слоги» (1720), она пользовалась огромной популярностью и до середины века многократно переиздавалась. Это произведение написано по прямому указанию Петра; по словам Прокоповича, царь «начал прилежно рассуждать, как бы установить в России действительное и необходимое правило отроческого воспитания».
Обращаясь к родителям и воспитателям, Прокопович указывает на необходимость коренного изменения подготовки юношества, подчеркивает особую роль правильного воспитания в раннем возрасте — «каков отрок есть, таков и муж будет» — и выясняет общегосударственное значение вопросов образования.
Многие наши соотечественники, рассуждает автор, считают, что достаточно научить своих детей читать и писать, но при этом упускают из виду необходимость заложить основы морального поведения детей. Поэтому нужны руководства, разъясняющие основы нравственности. В своей книге Прокопович и попытался выполнить эту задачу.
Об отношениях учителей и учеников Прокопович высказывался так: «Пятый чин отечества суть учители; которые или книжных учений или рукодельных хитростей учат и должны они учить прилежно, не завистно и как могут скоро, без суетной проволоки, А ученики должны им, наипаче когда учатся, любовь и честь, и послушание аки родителям, хотя они и на мзде учат».
Следует упомянуть еще об одном замечательном учебнике этого времени: первой русской печатной арифметике Леонтия Магницкого «Арифметика, сирень наука числительная» (1703), он продержался в русских школах более полувека и был заменен лишь в 1757 г. арифметикой Курганова.
Труд Магницкого — это солидный том в 360 страниц, содержащий полный курс арифметики, основ алгебры и геометрии, а также необходимые сведения для навигатора (приложение математики к навигации).
Автор (исходя из положений науки и методики обучения начала XVIII в.) тесно связывает теорию с практикой. Он учит главным образом, как производить действия, а не объясняет причины того или иного математического закона, приводит множество «прикладов» (примеров).
Учебник Магницкого был крупным вкладом в учебную и научную литературу того времени, и его появление было событием выдающимся.
Новоизданные учебники и книги расходились широко, достигая отдаленных пунктов России; например, известно, что Ломоносов в детстве нашел у одного крестьянина архангельского Севера не только переложенную в стихи Псалтирь Симеона Полоцкого и «Грамматику» Мелетия Смотрицкого, но и «Арифметику» Магницкого.
В деревнях, в городах, в купеческих и даже многих дворянских семьях по-прежнему начальное образование в лучшем случае осуществлялось мастерами грамоты, дьяконами и дьячками. Но и в их «педагогику» проникало новое — и учебник Прокоповича, и печатные азбуки, и книга Магницкого, но Часослов и Псалтирь все же оставались основными учебными пособиями в их педагогической практике.

<< | >>

↑

Источник: Латышина Д.И.. История педагогики (История образования и педагогической мысли): Учеб. пособие.. 2005

Еще по теме § 2. АКАДЕМИЯ НАУК, ГИМНАЗИИ И УНИВЕРСИТЕТЫ:

- Воспитание ребенка - Дидактика - Дошкольное образование - Избранные педагогические труды - Инновационная педагогика - История педагогики - Книги по педагогике - Коррекционна педагогика - Логопедия - Педагогика и воспитание - Педагогическая методика преподавания - Социальная педагогика - Физическая культура и спорт -