4. Пессимизм и безнадежность

Но слова о «надежде» — это пустые слова, а у Адорно в особенности, коль скоро он изображает «постоянную опасность падения»131 буржуазных устоев как гибель всего социального мира и распад жизни в самой ее основе. Р. Хайс обобщил эти умонастроения следующим образом: «И теперь в широкой форме утверждается негативный и деструктивный взгляд, в котором иногда угрожает исчезнуть вся действительность... Ничто больше не имеет значения, даже и само ничто» 132.

Крайний пессимизм Адорно можно подтвердить чуть ли не сотнями его высказываний. Заняться этим значило бы ломиться в открытую дверь. Но все же некоторые особенности его позиции обрисовать стоит.

В истории философии известны несколько образцов диалектики отчаяния. Они были порождены стилем и направленностью мышления М. Аврелия, Б. Паскаля, А. Шопенгауэра, С. Кьеркегора, JI. Шестова. Известны «трагическая диалектика» А. Либерта и «трагическая теология» П. Тиллиха. Но Адорно упрекает всех своих предшественников в недостаточном понимании ими «самоистребительного» характера диалектического мышления. Разум да упразднит сам себя, жизнь да перечеркнет саму себя — вот его постоянные мотивы. Здесь иррационализм и пессимизм образуют единое целое, пес plus ultra. И когда Адорно, развивая мотивы «мировой ночи» Хайдеггера, аттестует смерть как «искру», разрушающую всякую логику133, это теснейшим образом связано с превращением им отрицания отрицания из закона перехода к более высокой позиции не только в формулу возвращения к исходному состоянию, но и в символ безудержно расширяющегося потока всеистреб- ления. Адорно не только выступает против диалектической логики Гегеля и Маркса, но отвергает логику вообще. А в соответствии с манерой идеалистов он соединяет самоуничтожение логической мысли с крушением реальной действительности.

Определяя позицию индивида в современном мире, Адорно обрисовывает ее как «сталкивание в абсолютное одиночество...» и как падение, влекущее за собой в пропасть «всю конструкцию буржуазного существования» 134, а настоящую эпоху — как век «распадающегося индивидуума и регрессивных коллективов» 135. Современный «мир хуже, чем ад...

Автор всех этих «сильных» формулировок всячески избегает ответа на вопрос, какая именно социальная сила действительно ответственна за то, что мир в XX в. не раз был близок к военной катастрофе. Он предпочитает отделываться туманными фразами об отчуждении как о «перманентной смерти» 2 и ссылками на Гегеля, писавшего, что все возникающее достойно гибели. Но какой общественный строй сохраняет отчуждение, а значит, враждебен людям и их счастью, а потому должен быть упразднен? Ответа мы не получаем. Адорно предпочитает нагнетать чувства «ужаса предчувствия» 3 и безысходности. «Ничто на земле и ничто в пустом небе нельзя спасти тем, что защищают это»4 — таков его глубоко пессимистический вывод.

Диалектика отчуждения, трансформированная в застывший «портрет постоянного ужаса, сумятицы общества, которому угрожает тотальная гибель»5,— это уже метафизически окоченевшая в неподвижности, а значит, мнимая диалектика. Адорно сказал о Гегеле, что «он не доверяет диалектике как силе исцеления себя самой...»6. Но не верит в диалектику сам Адорно: ему нечего ожидать от нее, поскольку он сводит ее в конечном счете к псевдодиалектическим рассуждениям о смерти как тотальном овеществлении. Освенцим показал бессмысленность всякого исторического оптимизма, говорит Адорно. «Всякая культура вместе с настойчивой критикой таковой после Освенцима есть прах»7. Вот окончательный смысл сказанного: если люди оказались способными к Освенциму, значит, они не способны к коммунизму и потому коммунизму нет места на земле. Подобно тому как землетрясение в Лиссабоне в 1755 г. стало для Вольтера доказательством ложности наивного исторического оптимизма, концентрационный лагерь нацистов в Освенциме в 1944 г. стал для Адорно основанием для отрицания исторического прогресса вообще. 1

Th. W. Adorno. Negative Dialektik, S. 312—313. 2

Там же, стр. 40 и сл., стр. 353. 3

Там же, стр. 355. 4

Там же, стр. 382. 5

Там же, стр. 98. 6

Там же, стр. 329. 7

Там же, стр. 357 (курсив мой.— И. Н.).

Да, просветителем Адорно никак нельзя названі; он перешел от антифашизма на позицию философа/тьмы, разрушения и гибели, стал убежденным антикоммунистом. Маркс сказал, что «устаревшее стремится восстановиться и упрочиться в рамках вновь возникших форм» 137. Именно Адорно попытался поставить диалектику, одно из величайших теоретических завоеваний нового времени, на службу старому, исказив при этом диалектическое учение, упразднив его оптимистическую и революционную сущность.