1. Критика «ложного сознания»

Мангейм в книге «Идеология и утопия» поставил задачу: всесторонне исследовать идеологическое мышление, выяснить вопрос о соотношении идеологии и науки и показать собственно идеологический характер марксистского учения.

Основная цель книги Мангейма заключалась в том, чтобы опровергнуть марксизм «изнутри» путем доказательства его «идеологичности». Если во все эпохи и у всех партий, утверждал Мангейм, человеческое мышление идеологично, то и марксизм не составляет исключения. Как и все социальные учения, «марксизм нужно анализировать с точки зрения его идеологичности» Это значит, что в силу своей классовости и идеологического характера марксизм, утверждает Мангейм, является учением глубоко односторонним и не в состоянии дать объективно истинного, научного объяснения действительности, замыкается в порочном кругу субъективизма.

Идеология, выражающая односторонние классовые интересы, как ложное сознание, по Мангейму, всегда противоположна науке. Наука и научное мышление в отличие от идеологии не имеют ничего общего с мировоззрением и интересами классов, исключают всякую партийность. В противоположность пророчествам и мифам, которые свойственны идеологиям, наука, считает он, основывается на «беспристрастности» и «надпартийиости», свободном выборе объектов исследования, самостоятельности и основательности своих выводов и суждений об этих объектах. Наука теряет эти свойства объективности и основательности, если она опускается до уровня классового мировоззрения. Объективная и беспристрастная общественная наука , утверждает Мангейм, возможна лишь тогда, когда исследователь может подняться над позициями классов и плодотворно сопоставить и синтезировать различные точки зрения, преодолевая парти- кулярность и субъективизм всякой классовой идеологии. Осуществить такого рода «мировой синтез» различных «углов зрения» и создать объективную общественную науку может только особая, внеклассовая по мнению Мангейма, группа интеллигенции — интеллектуальная элита, «свободно парящая духовность».

Концепция идеологии в «социологии знания» К. Мангейма представляла собой разновидность буржуазной реакции на марксизм, лишь отчасти прикрытой внешне марксистской терминологией. В отрицании возможности научного мировоззрения и в релятивистской концепции истины отчетливо обнаруживается буржуазно-позитивистский характер «социологии знания» К. Мангейма, несмотря на его критические замечания в адрес логического позитивизма Венского кружка.

Мы подробно остановились здесь на основных положениях этой теории антиидеологизма, чтобы более ясно представить в дальнейшем особенности позиции «критической теории» общества в трактовке понятия идеологии,— особенности как в ее сходстве с концепцией Мангейма, так и в ее отличии от нее.

Статья Хоркхаймера «Новое понятие идеологии?» была одним из первых откликов на книгу Мангейма. Значение этой статьи для формирования концепции идеологии во Франкфуртской школе велико, и потому мы разберем ее содержание подробно.

Автор начинает с критики книги Мангейма, довольно четко уловив главную антимарксистскую тенденцию концепции «социологии знания», в которой, как он отмечает, основные понятия марксизма превращаются в свою противоположность. Хоркхаймер пишет о том, что мангеймовское «тотальное понятие идеологии» выступает прежде всего как «классовое сознание в марксизме», вследствие чего марксизм как учение не может претендовать на неограниченную значимость «Социология знания», подчеркивает Хоркхаймер, противоположна философии марксизма по своим целям и намерениям. Если Маркс ставил своей задачей превратить философию в положительную науку и осуществить ее ha практике, то «социология знания» носит созерцательно-метафизический характер и мало чем отличается от старой идеалистической метафизики с ее претензиями на «конечные истины».

Критикуя мангеймовскую концепцию идеологии, Хоркхаймер раскрывает идеализм ее исходных позиций. Она, по его мнению, во многом сопоставима с философией истории В. Дильтея, ибо стремление рассматривать «все и всякое состояние» как идеологическое обнаруживает дильтеевскую веру в индивидуальное сознание, развертывающееся в истории, иными словами, абсолютизацию содержания познания. Эта теория пытается найти какую-то «внеисторическую основу истории», своего рода метафизическую конструкцию, согласно которой «все происходящее, о чем сообщает действительная история, все нации и классы с их делами и судьбами, голод, войны, экономические кризисы и революции являются не той действительностью, на которую направлены наши исследования» К

Тот смысл, который вкладывал в понятие идеологии Маркс, указывает Хоркхаймер, коренным образом отличается от интенций Мангейма. Маркс пытался с помощью понятия идеологии опровергнуть метафизику идеалистического понимания истории, в то время как «социология знания» Мангейма, развивая на свой лад и «углубляя» по-своему это понятие, имеет целью примириться с историческим идеализмом, «с тем родом мышления, который она должна была прорвать».

Концепция социальной обусловленности общественных теорий, взятая Мангеймом у исторического материализма, отмечает Хоркхаймер, напоминает марксизм лишь по внешней видимости. Связь идей с социальной действительностью, с положением и судьбами общественных классов выступает у него как расплывчатая и

му мировоззрения противника, включая и категориальный аппарат. При этом мировоззрение противника рассматривается как «ложное сознание» в целом. В отличие от этого «партикулярное» понятие идеологии оперирует только частными высказываниями (/С. Mannheim. Ideologie und Utopie, S. 9).

1 M. Horkheimer. Ein neuer Ideologiebegriff? — «Archiv fur die Geschichte des Sozialismus und Arbeiterbewegung», Heft 1, S. 42.

весьма неопределенная связь бытия и сознания, как чисто внешняя последовательность их друг за другом. В действительности социология знания Мангейма является идеалистической иллюзией, которая надеется объяснить духовные образования через исследование духовных же образований, игнорирует материальные условия возникновения и развития идей, без чего это объяснение невозможно. Такого рода «философская фантазия» не имеет ничего общего с марксистским материализмом. Идейные образования имеют свою земную «судьбу», которая коренится не в духе или какой-либо идеальной «сущности». Гипостазирование идей в качестве «бытия, в высоком смысле», заявляет Хоркхаймер, противоречит марксистскому материализму, который обнаруживает подлинный их источник в земной действительности. Марксизм «является заклятым врагом всякой попытки объяснять действительность из «небесных идей» или вообще из чисто духовных образований. Подобное утешение по поводу действительности, по Марксу, исключено» К

Позитивистский, а в конечном счете идеалистический характер мангеймовской «социологии знания», как неоднократно отмечает Хоркхаймер в своей статье, отчетливо обнаруживается в ее концепции истины.

По видимости Мангейм выступает против релятивизма, но фактически остается в плену последнего. «Социология знания» целиком ставит правильность или ложность идей в зависимость от постоянно изменяющихся и субъективно оцениваемых условий. Определенная трактовка точки зрения «партикулярности» как отношения данной позиции к вечной истине приводит Мангейма, считает Хоркхаймер, к прагматическому смешению истинного и ложного, подлинного и неподлинного, поскольку те или иные высказывания вследствие условности позиции самого говорящего точно оценить невозможно. Поэтому идеология, согласно Мангейму, всегда выступает как нечто в принципе не соответствующее абсолютной истине, как «ложное сознание», действующее как некое роковое стечение обстоятельств, мистическая судьба. «Вопрос об истинности или ложности в отношении идеологий, в равной степени обусловленных бытием, допустим лишь как обсуждение степени их современности. Нигде не выступает так отчетливо спиритуалистическая основная позиция подобной социологии, как в такого рода представлениях» 245.

Разработанное Мангеймом «новое понятие идеологии», приходит к выводу Хоркхаймер, несостоятельно в научном отношении и бессодержательно по своему существу, ибо в него в равной мере можно включить все и всяческие теории: «и бога и мир», если они объявлены идеологией. В научном отношении «тотальное понятие» идеологии не говорит ничего определенного, а в отношении философском сомнительно и проникнуто идеализмом.

Хоркхаймер отчетливо видит, что идеологическая концепция Мангейма направлена на дискредитацию марксизма, на то, чтобы посеять глубокие сомнения в истинности марксистского учения как-де «исходящей из себя и пребывающей в себе идеологичности». Если любая система мировоззрения выводится из определенного экономического и классового положения, то система исторического материализма, являясь мировоззренческой, не может быть научной. Однако философия марксизма, как пишет Хоркхаймер, является жизненной философией, «ориентированной на практические цели и задачи», в то время как «социология знания» одностороння и схоластична, далека от анализа современной действительности с ее острыми социальными нуждами и состоянием глубокого кризиса, индифферентна к общему политическому положению и анализу фактов. Вся ее деятельность ограничивается почти исключительно «феноменологически-логическим анализом» стилей, «имманентным анализом мировоззрения», анализом «переживания» и расчленения «духовных образований»246.

Таким образом, Хоркхаймер в статье «Новое понятие идеологии?» дал довольно меткую критику буржуазной «социологии знания» К.

Ограниченность и немарксистский характер этой критики довольно отчетливо обнаруживаются при анализе статьи Хоркхаймера 1937 г. «Традиционная и критическая теория». Правда, здесь он снова высказывается против «социологии знания» как такой теории, которая превращает социальную обусловленность знаний в особую отрасль исследований. Она, по его мнению, не отличается от всякой «традиционной» теории, т. е. обычной науки, упорядочивающей факты, с присущим ей сознанием разграничения между теорией и практикой,, знанием и действием. «Критическая теория» же, утверждает ее автор, полностью ориентируется на практическое воплощение идей, учитывает диалектическую корреляцию социальной обусловленности и отвлеченной рефлексии социальной жизни.

В статье «Традиционная и критическая теория» Хоркхаймер дает острую критику апологетической идеологии позднебуржуазного общества как идеологии монополистического капитализма. «Если в обостренных классовых противоположностях последних десятилетий, — пишет он,—господство опирается в значительной мерена реальный аппарат власти, то идеология образует,, пожалуй, цементирующий фактор растрескавшегося общественного здания, который не следует недооценивать» 247. Буржуазная идеология в условиях господства капиталистических монополий используется для демагогического обмана широких масс трудящихся. В поздне- капиталистическую эпоху, отмечает Хоркхаймер, «возрастает возможность сознательного формирования идеологии, утверждения двойственной истины, при которой народ лишается возможности приобретать знания, а цинизм распространяется в противоположность истине и мышлению вообще» 248. Хоркхаймер рисует впечатляющую картину этого манипулирования: «В условиях монополистического ка- питализма приходит конец также и относительной самостоятельности индивида. Он больше не имеет никаких собственных мыслей. Содержание массовой веры, в которую никто в сущности не верит, является непосредственным продуктом бюрократий, господствующих в экономике и государстве, и их приверженцы тайком следуют только своим атомизированным и потому неистинным интересам» Буржуазная идеология, по Хорк- хаймеру, есть «ложное сознание», используемое в целях духовного подавления трудящихся, их подчинения существующему строю.

Однако в критике идеологии и в объяснении самого феномена идеологии автор «критической теории» и в данной статье исходит не из последовательных марксистско-ленинских, а из мелкобуржуазных квазирадикальных позиций. Ему свойственна абстрактная, неисторическая и надклассовая постановка проблемы, идущая от Мангейма, согласно которой идеология и наука независимо от их конкретного содержания расцениваются как вечные антиподы. Отрицательная характеристика идеологии как «отчужденного сознания» целиком переносится им на социалистическую идеологию. Он в принципе отвергает возможность научной идеологии, утверждая, что классовая позиция пролетариата в такой же мере является аберрацией действительности, как и позиция буржуазная. «Положение пролетариата в этом обществе не дает никакой гарантии правильного познания...» 249 Хоркхаймер рассуждает здесь по существу в духе критикуемой им «социологии знания» Мангейма, приняв все то, что он до этого отвергал: он считает, что всякая идеология классова, а следовательно, ложна, истина социального познания может находиться только над классами.

Таким образом, уже в первый период своей деятельности Хоркхаймер, считавший себя тогда марксистом, отказывается от основных положений марксистского учения, и в частности от вывода об исторической роли рабочего класса. Нетрудно видеть, что концепция «критической теории» уже в 30-х годах, т. е. с самого зарождения, является типично мелкобуржуазной теорией «третьего пути» между капитализмом и социализмом. Эта «промежуточная» позиция проявляется и в отношении к идеологии. С одной стороны, Хоркхаймер критикует буржуазно-позитивистскую «социологию знания» и защищает марксистские положения, а с другой — не приемлет основные выводы марксизма и пытается приспособить некоторые его идеи к нуждам «критической теорий».

Хоркхаймер утверждал, что цель «критической теории» исключительно негативная, ибо «истинная теория больше не может быть утверждающей, а только критической». Но к этому надо добавить, что негативизм «критической теории» сосредоточивается не столько на критике буржуазного сознания, сколько на усилиях доказать субъективизм идеологии марксизма.

Для последовательного и научного решения проблемы критики буржуазного сознания недостаточно указания на его «ложность». Необходимо раскрыть классовый механизм его возникновения и воспроизводства, разорвать границы этого ложного сознания, по существу выйти за его пределы и найти ту реальную социальную силу, которая может революционным путем осуществить преобразование капиталистического общества в социалистическое. Последовательное преодоление ложного сознания возможно лишь с социально-классовых позиций рабочего класса, и это явилось исходной основой для критики Марксом, Энгельсом и Лениным буржуазной идеологии и обоснования научной, социалистической идеологии.

Основоположники марксизма подвергли всесторонней критике буржуазную идеологию как классово извращенное сознание, раскрыли механизм ее возникновения и порождающий ее социальный базис. Для характеристики понятия идеологии Маркс и Энгельс действительно применяли в своих работах термины «ложное», «иллюзорное» сознание. Ф. Энгельс в письме Ф. Мерингу 14 июля 1893 г. писал: «Идеология — это процесс, который совершает так называемый мыслитель, хотя и с сознанием, но с сознанием ложным»

Но что имели в виду основоположники марксизма, когда определяли идеологию как «ложное сознание»? Сводилось ли учение марксизма об идеологии к учению о ней как только о «ложном сознании»? Объективный и внимательный анализ трудов Маркса и Энгельса приводит нас к следующим выводам. Маркс и Энгельс употребляли термин «идеология» в том смысле, который исторически сложился в их время. Под «ложным сознанием» они понимали идеологический субъективизм, т. е. ненаучное, исходящее из превратного понимания истории, идеалистическое толкование вопроса о происхождении и сущности общественных идей, выведение последних не из социальной действительности, а из чисто умозрительных принципов. Следовательно, термином «ложное сознание» Маркс и Энгельс обозначали идеалистическое и религиозное сознание вообще и философское, политическое, правовое, нравственное и эстетическое сознание буржуазии в частности. «Ложное сознание» — это синоним буржуазного сознания, это та идеологическая иллюзия, которая прикрывает классовое господство буржуазии.,

Однако исторически конкретную трактовку идеологии как «ложного сознания», с которой мы встречаемся у Маркса и Энгельса, нельзя превращать в абстрактную схему и представлять как завершенную истину марксизма. Марксистская теория идеологии не ограничивается лишь негативным преодолением феномена «ложного сознания». Маркс и Энгельс имели в виду реальную возможность и необходимость существования альтернативы «ложного сознания» — научной идеологии, т. е. такого социального мышления, которое способно правильно отражать социальную действительность и давать достаточно полную о ней объективную истину. Они разработали научную теорию борьбы рабочего класса и показали, что капитализм может быть ликвидирован лишь в результате классовой борьбы и социалистической революции. Маркс и Энгельс рассматривали идеи революционного пролетариата и как научную теорию научного социализма, и как социалистическую идеологию. Социалистическая идеология представляет собой идеологию в высшем смысле этого слова, ибо она в противоположность иллюзорному сознанию опирается на научное, вполне адекватное отражение действительности. Таким образом, Маркс и Энгельс разрабатывали социальное и философское учение марксизма как реализацию единства науки и идеологии рабочего класса.

Развивая основные положения исторического материализма об идеологических процессах, В. И. Ленин употребляет термин «идеология» уже в более широком смысле, чем Маркс и Энгельс. В работах В. И. Ленина мы встречаемся с понятием идеологии в ее исторически конкретных видах — идеология научная и ненаучная, социалистическая и буржуазная. В. И. Ленин неоднократно характеризовал марксизм как научную идеологию революционного пролетариата, которая является антиподом ненаучной, буржуазной идеологии и противоположна ложному в своей сущности буржуазному сознанию. «...Вопрос стоит только так: буржуазная или социалистическая идеология. Середины тут нет (ибо никакой «третьей» идеологии не выработало человечество, да и вообще в обществе, раздираемом классовыми противоречиями, и не может быть никогда внеклассовой или надклассовой идеологии)»250.

Марксизм-ленинизм представляет собой единство объективного познания и духовного выражения интересов рабочего класса и всех трудящихся масс. Идеология рабочего класса не заключает в себе черт узкого клас- сово-эгоистического сознания, как это имеет место в идеологии эксплуататорских классов. Она выражает интересы и главную тенденцию общественного развития человечества в целом, и отсюда вытекает ее свойство быть одновременно наукой и идеологией. Тот факт, что марксизм-ленинизм является научной идеологией трудящихся, есть признак его силы, действенности и широты, а не слабости и ограниченности 251. В противоположность этому антиидеологическая доктрина Франкфуртской школы представляет собой утопическое стремление обосновать мнимую самостоятельность мелкобуржуазной интеллигенции и ее претензии на руководство современным обществом.