Критика символических форм и культуры вместо кантовской критики разума
Отправным пунктом философии Кассирера - крупнейшего представителя марбургской школы неокантианства - была кантовская критика чистого разума. Философия, по Канту, исследует не бытие, а познание, которое само конструирует предмет познания.
Кантовская «критика» - это исследование синтезирующей («творческой») деятельности априорных форм познания (чувственных восприятий, категорий рассудка, идей разума) в сфере научного познания - математики и естествознания. Две основные посылки кантовского трансцендентального идеализма - концепция философии как методологии познания и априоризм - легли в основу системы Кассирера. Развитие Кассирером кантовского учения шло в двух направлениях в соответствии с «программой» марбургской школы. С одной стороны, она объявила о необходимости очистить философию Канта от «дуализма», создаваемого учением о «вещи в себе» как объекте, обусловливающем человеческую чувственность. С другой стороны, было объявлено о необходимости привести философию Канта в соответствие с современным естествознанием. Различая в познании субъективное и объективное, Кассирер решительно выступает против субъективизма. Однако обосновать свою «решительную» позицию он был не в состоянии. Кассирер, пишет Бычанска, нигде не определяет критерия различения объективного от субъективного. Его позиция скорее была «деструктивной» (направленной против «метафизики»), нежели «конструктивной» (18, 35). Отказ от кантовской «вещи в себе» «требовал обоснования объекта в самом субъекте». Вследствие этого попытка Кассирера, а также всей марбургской школы в целом построить «безобъектную» гносеологическую теорию человеческой деятельности «оказалась еще одной разновидностью субъективизма» (16, 41 - 42). Таков был один из итогов «развития» кантовской философии «вправо». В каком же направлении Кассирер реализовал требование марбургской школы - привести философию Канта в соответствие с современной наукой и прежде всего с естествознанием? Во-первых, Кассирер был одним из зачинателей семантического направления в философии, верно подчеркнувшим огромное значение для философии проблем анализа символизма, выдвинутых развитием науки конца XIX - начала XX в. Во-вторых, Кассирер был одним из немногих философов, кто своевременно обратил внимание на такую характерную и важнейшую особенность науки и прежде всего естествознания XX в., как применение структурно-функциональных методов. Кассирер ссылается на исследования в области физики, биологии (работы Берталанфи), психологии, искусствоведения. Характерными признаками этих методов он считает выдвижение в качестве ведущих принципов научного исследования таких понятий, как функция (отношение) и структура (целое) (9, 60 - 62, 90 - 96). При исследовании таких явлений, как культура, он считает необходимым использовать такое понятие, как анализ- становление (Werden-Analyse). Главная тема произведений Кассирера - философская интерпретация проблем символизма. «Символ» («символическое») определяется в его работах довольно традиционно: он охватывает все те явления, которые в той или иной форме обнаруживают смысл в чувственном (Sinnerfullung im Sinnlichen), когда чувственное представлено как нечто особенное и как воплощение и обнаружение смысла (значения). В отличие от сигналов для символов существенно не то, что они являются частью физического мира (поскольку имеют внешнюю физическую сторону), а то, что они входят в «человеческий мир значения» и имеют лишь «функциональную ценность». Материальность символа поглощается его функцией значения. Духовное значение и материальный носитель в символе образуют неразрывное единство. Образцом, парадигмой такого единства может служить связь тела и души. Значение духа может быть обнаружено лишь в его выражении; идеальное (то, что обозначено) становится известным лишь внутри системы чувственных знаков, посредством которых оно выражено (3, т. I, 18, 42; т. III, 109, 117; 9, 42; 10, 32). Особое место немецкий философ отводит языковым символам. Язык стоит в фокусе духовного бытия, откуда расходятся линии во все области духа. Критика, или исследование языка, - это и есть критика познания. Кассирер был одним из тех современных философов, кто увидел «все значение отношения проблем языка к проблемам философии, и поэтому первый, кто развил философию языка в полном смысле слова». Автор цитируемых строк, последователь кассиреровской философии В. Урбан, уточняя эту характеристику, указывает на «идеалистический» характерфилософии языка Кассирера, связывая его с кантовским «критическим идеализмом» (32, 412). Тот же Урбан, отметив, что язык для Кассирера далеко не исчерпывает всего богатства форм символов, указывает, что кассиреровская «философия языка прямо ведет к философии символизма» (32, 403, 412, 420). Поскольку духовное обязательно требует материального выражения, процесс познания, по Кассиреру, независимо, на каком уровне он совершается, носит символический характер48. Истинный смысл этого положения становится понятным при ознакомлении с той ролью (функцией), которую отводит Кассирер символу в познании. Эта роль «естественно» следует из основной кантовской посылки кассиреровской гносеологии о том, что познание само творит свой предмет.
Кассирер уточняет это положение в том смысле, что познание выступает не как деятельность «чистого» сознания, а в неразрывной связи с чувственным «выражением». Иными словами, предмет познания творят символы. Таким образом, кантовская идея «апперцепции», семантически трансформированная в учение о символической форме, конструирующей реальность, получает у Кассирера дальнейшее развитие. Он подчеркивал, будто язык, символы являются не только «носителями» и средствами коммуникации «значений», но выступают также и как орудия формирования самих значений. Символы превращаются у него в «органы реальности», так как только благодаря их действию любая реальность становится объектом интеллектуального познания и как таковая делается видимой для нас. Вопрос о том, «что представляет собою реальность», рассматриваемая отдельно от символов и «каковы ее независимые атрибуты», оказывается «неуместным» (4, 8; см. также 3, т. III, 3). С помощью символов человек творит предмет познания, и только этот предмет и доступен познанию, а вовсе не объективная реальность. Поскольку познание, по Кассиреру, на всех ступенях, в том числе и на стадии ощущений и восприятий, имеет символический характер в указанном выше смысле, постольку отсюда следует отрицание непосредственного характера знания - знания самих вещей. «Вместо того, чтобы иметь дело с самими вещами, человек в известном смысле постоянно разговаривает с самим собой» (10, 25). У Канта чувственные созерцания, категории рассудка и идеи разума являются формами, накладываемыми на эмпирическое содержание и таким образом синтезирующими природу как предмет научного познания. Главная функция символов у Кассирера также является формативной, конструктивной, функцией структурирования опыта. Чтобы подчеркнуть эту функцию. Кассирер предпочитает называть символы «символическими формами», а свою философию - «философией символических форм». Кантовский подход сказывается также и в том, что под «символическими формами» Кассирер понимает априорные структуры, интегрирующие опыт. Основные кантовские характеристики духа - функция синтеза, структурирования предмета познания и априоризм - становятся главными признаками кассиреров- ских символических форм. Кроме кантовского трансцендентального идеализма большое влияние на трактовку символических форм оказали функциональный и структурный (системный) подходы, заимствованные Кассирером, как уже отмечалось, главным образом из естествознания. Особо следует вы делить гештальтпсихологию с ее интерпретацией структур (Gestalten) сознания. «Современная гештальтпсихология, - пишет Кассирер в «Очерке о человеке», - показала, что простейший процесс восприятия подразумевает фундаментально-структурные элементы, системы и конфигурации» (10, 37)49. Положение о «гештальте» отнюдь не сводилось лишь к утверждению целостности и структурности, в гештальтпсихологии ликвидируется зависимость восприятия от объекта. Характеристика структур сознания как замкнутых в себе феноменальных полей была весьма близка к кассиреровскому объяснению символических форм как априорных структур. Известно, что гештальтпсихология развивалась в философском русле гуссерлианских идей, сходство с которыми также можно обнаружить в философии символических форм, о чем еще будет сказано при анализе кассиреровского понимания художественной формы. Итак, отправляясь от критики разума Канта, неокантианец Кассирер направил свою философию в семантическое русло - исследование символизма. Двигаясь в этом направлении, он сделал еще один важный шаг в сторону. Кант, как известно, анализировал лишь научное познание, он исходил из факта существования науки (математики и естествознания) и ставил вопрос: как возможен этот факт? При таком подходе оставалось не ясно, существовало ли, и если да, то в каком виде, познание донаучное; возможно ли познание в иных формах, чем в науке. Кассирер стремился ответить на эти вопросы и тем самым преодолеть в значительной степени спекулятивный способ исследования Канта. В отличие от Канта Кассирер исходит из факта существования культуры, куда наряду с наукой он включает и такие формы, как язык, миф, религия и искусство. Все эти формы он рассматривает как формы познания. «Критика разума становится критикой культуры» (3, т. 1, 77)50. Семантик Кассирер считает, что «разум - очень неадекватный термин для того, чтобы понять формы культурной жизни человека во всем богатстве и разнообразии. Более правильно рассматривать их как «символические формы» (10, 26). Философия символических форм превращается, таким образом, в философию культурных форм, внутри которых совершается функционирование символов. Понять культуру, по Кассиреру, - это значит понять сущность человека. В результате философия символических форм становится «философией человека» или философской антропологией. В аспекте трех указанных моментов кассиреровской философии «символических форм» - теории познания, философии культуры и человека - и следует рассматривать взгляды немецкого философа на искусство. При этом следует заметить, что кассиреровский анализ искусства является самым характерным применением его метода и его философской системы (см. 31, 633 - 634). 2.