«Материализм — это естествознание, но без рассмотрения гносеологических проблем», — верно заметил Гейманс.1 Не ме- мсе правильно было бы сказать: психологизм есть психология без какой-либо теоретико-познавательной или вообще философской ориентации.
Но если кантовской критикой материа- мизм навсегда разгромлен и ныне мертв, — проповедовать его сегодня значит то же самое, что не хотеть читать бессмертную критику Канта, — то психологизм не только не умер, но находится в самом расцвете своего развития. При этом безраз- мично, идет ли речь о так называемом эмпирическом психологизме или о метафизическом трансцендентном. Оба они уже нмутренне преодолены кантовской критикой, и самое выдающееся произведение нашего времени — «Логика чистого по- шания» Когена — окончательно сформулировало для нас логическую невозможность этих двух видов психологизма. То, что «логика является особой дисциплиной психологии»,2 что ?теория познания является не более чем психологией мысли»,3 что «теория познания исследует эмпирическое сознание, чтобы установить, в каких своих пунктах оно выступает очевидностью объективного»,4 что «ясная, дискурсивная примиряющая деятельность мысли покоится исключительно на мистическом основании веры»,5 что «под категорией следует понимать определенного рода неосознанную функцию интеллекта или неосознанную логическую детерминацию»,6 что «психология яв- Н)| ггся хотя и не единственным, но все же необходимым 1 Hcimanns G. Die Gesetze und Elemente des wissenschafllichen Denkens. 1905. S. 37. } Llpps Th. Grundsatze der Logik. 1893. S. 2. ’ Heimonns G. Die Gesetze und Elemente... S. 9. * Volkelt J. Erfahnmg und Denken. 1886. S. 39. 1 Ibid. S. 184. h Hertmann Ed. V. Kathegorienlehre. 1896. S. VII. 46 Б. В. ЯКОВЕНКО базисом для философских наук»,1 что «без психологии логического мышления логика невозможна»2 — все эти высказывания означают для нас не что иное, как свидетельство нежелания проникнуть в собственную сущность философии. Точно так же как отдельные науки имеют свои собственные предметы и свои собственные методы, философия связана со своим собственным предметом и своим собственным методом. Назовут ли потом этот предмет ценностями (Риккерт), или направленностями культурного сознания (Коген), или направленностями духа (Липпс), или чисто специфическими формами (Гуссерль) — в настоящий момент для нас это совершенно безразлично. Мы обозначаем эти предметы как трансцендентальные предметы3 вообще, а собственно философский метод, т. е. вопрос о принципах трансцендентальности, об условиях возможности последнего, обозначаем как трансцендентальный метод * Если такое положение дел и обрекает оба вышеназванных вида психологизма на смерть, то оно еще не означает какого-либо окончательного решения о любом возможном виде психологизма. Психологизм еще жив и, как было уже замечено, находится в своем расцвете. Такого расцвета он достиг потому, что незаметно сам стал трансцендентальной теорией познания. Одна из наших сегодняшних задач состоит в том, чтобы доказать, что так называемый трансцендентальный идеализм является скрытым психологизмом, именуемым здесь нами трансцендентальным психологизмом. При этом мы будем иметь дело не с философией вообще, а только с логикой (теорией познания). § 1. Логика —это наука о науке, — так гласит основная дефиниция трансцендентального идеализма (мы могли бы, пожалуй, сказать, что по своей всеобщности это определение может быть приписано любому представителю трансцендентального идеализма, хотя здесь мы и не ссылаемся конкретно ни на одного из них). Кажется, что логика таким определением как будто избавляется от какого-то бы ни было психологизма. Но что в действительности означает это определение? Иначе его можно выразить следующим образом: логика исследует науку и ее принципы. Таким образом, логика есть особая область исследования, область особой познавательной деятельности определенного круга людей. Это значит, что она является исследовательской деятельностью, направленной на науку. Но чем является сама эта наука, на которую направлена логика? Наука в себе точно так же, как и логика, является исследо 1 Hbjler A. Sind wir Psychologisten? // Atti del V congresso Internationale di psichologia. 1906. S. 323. 2 Meier H. Psychologie des emotionalen Denkens. 1908. S. 50. 3 Maimon S. Versuch tlber die Transcendental philosophie. 1790. S. 337. 4 Cohen H. Kants Theorie der Erfahrung. 1871. S. 87; 2 Aufl. 1885. S. 66-79, 200. МОЩЬ ФИЛОСОФИИ 47 вательской деятельностью. Но, будучи предметом логики, наука уже таковой не является. В этом втором случае она теряет свою первоначальную актуальность и ее можно рассматривать хотя и образованной по схеме исследовательской деятельности, но теперь ставшей трансцендентальной наличностью логических обоснований. Но тогда термином «наука» в данном выше первом определении уже нельзя пользоваться однозначно. Что объясняет удвоение смысла этого термина? Чтобы ответить на этот вопрос, мы сначала должны решить: 1. Что означает направленность логики как исследовательской деятельности на науку? и 2. Как трансцендентальные конструкции могут заменить исследовательскую деятельность там, где логика больше уже не означает исследовательской деятельности, а сама становится трансцендентальным предметом? § 2. Направленность исследовательской деятельности на инеположенный предмет есть, по Мейнонгу,1 всеобщее свойство психических явлений. Согласно Когену,2 им является первоначальное значение познания, по Гуссерлю 3 — феноменологическая природа представления как основного психологического акта, по Риккерту4 — сущность признаваемого, чувство очевидного. Эту изначальную особенность психического, по мнению нынешних философов, невозможно объяснить; ее можно лишь констатировать, выделить как дискриптивные данные. Интенциональность (вот подходящее слово для именования этой особенности)* является первичным фактом, предшествующим всякой теории психического. Но на это мы иозразим: 1. Назвать интенциональность фактом — значит (•(формулировать определенную психологическую теорию\ так называемая дотеоретическая феноменология Гуссерля6 и Диль- тея,7 равно как и когеновское учение об изначальности, являются уже некоторыми обработками материала, следовательно теориями. Факты, как некоторое нетеоретическое нечто, воз 1 Meinong A. Untersuchungen zur Gegenstandstheorie und Psychologie. 1904. S. 2, 19—20, Л )A\ Meinong A. Ober die Erfahrungsgrundlagen unseres Wissens. 1906. S. 108—109; Lber Annulmien. 1902. S. 93; tjber die Stellung der Gegenstandstheorie im System der Wissenschaften. IW. S. 116 f; Brentano F. Psychologie vom empirischen Standpunkte. 1. 1874. S. 116; hvnnlowsky K. Zur Lehre vom Inhalt und Gegenstand ser Vorstellungen. 1894. S. 3; Hofler A. /m H.rKcnwiirtigen Naturphilosophie. 1904. S. 92; Cantoni C. Im. Kant. I: Filosofia teoretica. I'M/ I». 222; L’apriorit? de l’espace//Revue de metaphysique de morale. XII. 1904. P. 315; (Wm J. Voraussetzungen und Ziehle des Erkennens. 1908. S. 79 ff. ; Cohen H. Kants Theorie der Erfahrung. 1885. S. 69 ff., 134 ff., 200 ff.; Kants Begriindung .In Acsthctik. 1889. S. 147 ff., 241 ff, 401. 1 Husserl E. Logische Untersuchungen. II. 1901. S. 322—509. 4 Rickert H. Gegenstand der Erkenntnis. 1904. S. 87 ff, 112 ff. ' Husserl E. Logische Untersuchungen. S. 38, 351 ff, 480—535. *' Ibid. S. 3-22, 336 ff. 1 Dlltey W. Ideen ttber eine beschreibende und zergliedemde Psychologie // Sitzungsber. • In Hritin. Akad. 1894. S. 1345 f.; Unleitung in die Geisteswissenschaften. I. 1883. S. XVII, I , V2 IT., 78, 80 ff, 145; Das Wesen der Philosophie//Systematischen Philosophic (Kultur • It i < JrH.rnwart). I. 6. 1908. S. 31. 48 Б. В. ЯКОВЕНКО можны только как вымысел махистской метафизики ощущения '''или «метафизического» позитивизма JIaaca;2 теория познания (Коген,3 Наторп,4 Риккерт5) окончательно показала, что факт является в высшей степени исполненным предпосылками. 2. Такая теория интенциональности противоречит самым решительным образом непосредственному опыту. Где в нашем опыте мы находим одновременное наличие (так сказать, «внутреннее сосуществование») предмета психической интенции, его содержания и самого интенционального акта? На первый взгляд кажется, что такой вопрос звучит по меньшей мере странно. Но обстоятельный анализ показывает, что в нем нет ничего странного. Вопрос о том, что есть или существует, отсылает нас к анализу познания; так же обстоит дело даже при постановке вопроса о действительности самого познания. Действительность, и прежде всего действительность психического и познания, всегда является для нас спроецированной действительностью. Мы знаем познание как предмет самого познания. Мы не знаем его до познания, и это значит, что мы не знаем его в его еще не познанной актуальности. Если я, к примеру, воспринимаю дерево, то я воспринимаю не мое восприятие дерева, и наоборот. Если я понимаю смысл предложения «Я воспринимаю дерево», то я не воспринимаю ни дерева, ни моего восприятия дерева.6 В проекции действительности эти три «действительности» — дерево, восприятие дерева и смысл предложения «Я воспринимаю дерево» — стоят рядом, но никак не связаны между собой. Хотя, как было уже сказано, в познании такая проекция является необходимой; связь, одновременное наличие всех этих моментов не имеют места; направленность — вымысел. «Но вы забыли еще один важный момент, — так, пожалуй, нам возразят, — а именно переживание.7 Здесь, в переживании, все три момента существуют вместе: переживание есть самосознание». В таком ввде это не возражение, так как в связи с переживанием мы опять отосланы к познавательной проекции. И в этом случае мы 1 Mack Е. Die Analyse der Empflndungen. 1903. S. 1—31, 277 ff. 2 Laos E. Ober Theologischen Kritizismus//Vierteljahresschr. fur wiss. Philosophic. VIII. 1884. S. 14 f. 3 Cohen H. Kants Theorie der Erfahiung. 1885. S. 422 ff., 433 fF., 500 ff.; Kants Begrtlndung der Aesthetik. S. 311 ff. 4 Natorp P. Ober objektive und subjektive Begrtlndung der Erkenntnis // Philosophische Monatshefte. XXIII. 1887. S. 277—281; Zur Streitfrage zwieschen Empirismus und Kritizismus // Archiv filr syst. Phyl. V. 1898. S. 196—200; Socialpadagogik. 1904. S. 5. 5 Rickert H. Genenstand der Erkenntnis. S. 166 ff. 6 Gusserl E. Logische Untersuchungen. II. S. 707—711. 1 Mlinsterberg H. Grandzuge der Psychologie. I. 1900. S. 44—103, 138—179; Philosophie der Werte. 1908. S. 60—118; Diltey W. Das Wesen der Philosophie; Lipps Th. Naturphilosophie // Festschrift ftlr Kuno Fischer. 1907; Bewnstsein und Gegenstande//Psychologischen Untersuchungen. I. 1905. S. 24, 138 f. МОЩЬ ФИЛОСОФИИ 49 снова должны будем повторить вопрос о связи этих моментов. Теория переживания как таковая никакого решения этого вопроса не дает, а, скорее, только отодвигает его. И в этом случае дело сводится все к тому же несуществованию, а значит, и к невозможности связи. Нам нужно познать переживание: мы сможем познать его только в том случае, если оно будет дано нам в форме проекции. Но тогда оно обособляется и не обнаруживает никакого основания для взаимосвязи. Наперекор такой констатируемой анализом невозможности взаимосвязи, т. е. невозможности интенции, направленности и т. д., мы тем не менее живем так, как будто бы такая связь возможна. Мы вообще не можем избегнуть такой направленности, и, в частности, тогда, когда мы познаем. Это и является тем пунктом, в котором жизнь и наука, непосредственное чувство самости и действительности познания отличаются друг от друга. И так как в познании мы придаем значение действительности познания, то по необходимости мы должны первое, т. е. жизнь, назвать видимостью, иллюзией. И так как теория интенциональности хочет основываться как раз на жизни, то мы обязаны и эту теорию признать иллюзорной, кажущейся. Она уверена в том, что может говорить о направленности психического и тем самым совершает ошибку иллюзорно-эмпирического пред- постулирования психического. Значит, основываясь на этом, на наш первый вопрос мы должны ответить следующим образом: логика как последовательная деятельность не направлена на пауку; такое лишь кажется, но не является возможным в связи с познанием. Но из этого необходимо следует, что вся так называемая феноменология должна быть отвергнута, ибо она является мнимой наукой. Она есть не что иное, как стремление познания перескочить через себя самое, познать себя самое, не познавая на самом деле, т. е. испытать себя пне действительной познавательной проекции. Итак, феноменология является мнимой наукой в том же смысле, как и фехнеровская психофизика: 1 эмпирически она невозможна точно так же, как и логически. И если ее принимают как базис, основание логики, то здесь мы имеем дело с разновидностью эмпирического психологизма, а именно — с фе- номенологистским психологизмом? В действительности и по своей сущности логика не является исследовательской деятельностью, направленной на науку.
1 Мнимость психофизики как особой науки давно доказана. См., например: Muller F. I )ns Axiom der Psychophysik. 1882. S. 30—56; Cohen H. Das Prinzip der Infinitesimalmethode. 1Ш. S. 152—162; Elsas A. (jber die Psychophysik. 1886. S. 49—71. 2 Примером такого психологизма могут служить «Logische Untersuchungen* Э. Гус- ггрли (II. 1909), «(jber Annahmen* Мейнонга (1902) и «Psychologie des emotionalen Denkens» Майера (1908). 50 Б. В. ЯКОВЕНКО § 3. Впрочем, трансцендентальный идеализм, по-видимому, не стоит на этой точке зрения. Он придает значение не тому, что логика есть познавательная деятельность, направленная на науку, а тому, что она является такой наукой, которая сама образует свой предмет, и что логику следует принимать исключительно как предмет для себя самой. При этом, как уже было сказано, наука как исследовательская деятельность заменяется наукой как трансцендентальной структурой (что Коген предпочитает называть «объективированием»). К сожалению, это ничего принципиально не меняет. Наука как трансцендентальная конструкция (включая саму логику) остается и в этом случае исследовательской деятельностью, которая, так сказать, только трансцендентализируется. И здесь наука направлена на свои предметы, хотя уже не эмпирически, а трансцендентально. Другими словами, и здесь схема остается той же самой, но лишь своеобразно окрашенной. «Сознание, выносящее суждения вообще» (Риккерт),1 «нормальное сознание» (Виндельбанд),2 «требующее мышление» (Фолькельт),3 «научное сознание» (Коген),4 «сверхиндивидуальный дух» (Липпс),5 «чистое хотение» (Мюнстерберг)6 и т. д. в действительности являются отражениями только эмпирико-психиче- ского состава дела. Обратимся, к примеру, к «Логике чистого сознания» Когена. Кажется, что она построена совершенно трансцендентально. Если мы сравним ее с ранними психологическими работами Когена7 и потом с его восхитительными работами о Канте, то со всей очевидностью мы сможем констатировать: все, что в первых выступало в одеждах психологической теории, а во вторых — в форме трансцендентальнопсихологического анализа, т. е. трансцендентальной феноменологии, потом, в логике, находит выражение в чисто трансцендентальной терминологии. Смысл остается прежним, только меняется одеяние. «А priori остается путеводной звездой. Но трансцендентальное становится решением».8 Нет, к сожа 1 Rickert Н. Gegenstand der Erkenntnis. S. 142 ff.; Die Grenzen der naturwiss. Begriffsbildung. 1902. S. 669 f. 2 Windelband W. Praludien. 1903. S. 312. 3 Vol/celt J. Erfahrung und Denken. S. 181—193. 4 Cohen H. Kants Theorie der Erfahrung. 1885. S. 583; Kants Begrtlndung der Aesthetik. S. 114; Das Prinzip der Infinitesimalmethode. 1883. S. 123. 5 Lipps Th. Naturphilosophie; Leitfaden der Psychologie. 1906. S. 30 f., 220—225; Inhalt und Gegenstand; Psychologie und Logik//Sitzungsber. der k. Akad. der Wissenschaften zu Munchen. 1905. S. 624 ff., 642 ff., 665 f. 6 Miinsterberg H. Philosophie der Werte. S. 60 ff. 7 Cohen H. Die platonische Ideenlehre, psychologisch entwickelt // Zeitschrifl ftlr Vttlkerspsychologie und Sprachwissenschaft. IV. 1866. S. 402 ff.; Mythologische Vorstellungen von Gott und Seele. V. 1868. S. 396—434; VI. 1869. S. 113—133; Die dichterische Phantasie und der Mechanismus des Bewusstseins. 1869. S. 47 ff; Kants Theorie der Erfahrung. 1871. S. 164-165. 8 Cohen H. Logik der reinen Erkenntnis. 1902. S. 508. МОЩЬ ФИЛОСОФИИ 51 лению, решением, подогнанным под трансцендентальное! Чистое мышление, или чистое познание, живет у Когена в вечном движении: оно создает, связывает, решает и т. д.1 Разве это не трансцендентализированная жизнь? Разве это не трансцен- дентализированная теория интенциональности, т. е. трансцен- дентализированное учение о направленности? В этом не может быть сомнения! Трансцендентальный идеализм фактически всегда предполагает эмпирическую феноменологию психического, — безразлично, идет ли речь об учении Когена о первоначальном, Риккерта о суждении, Гуссерля об интенциональности, Мюнстерберга и Липпса о переживании и т. д. При этом он бесцеремонно преобразует эмпирическую феноменологию в трансцендентальную, а потом выдает результат за чисто трансцендентальное образование. Так, в область трансцендентального вводится жизнь, т. е. иллюзия, и, значит, к вопросу о соизмеримой с познанием возможности и оправдании эмпирической иллюзии прибавляется вопрос о возможности и оправдании трансцендентализирования психически- эмпирического.2 Итак, трансцендентальный идеализм есть трансцендентальный психологизм, — так мы ответим на наш второй вопрос. Наука как предмет логики стала в нем мнимой трансцендентальной конструкцией. В нем она выступает исследовательской деятельностью, гипостазированной в трансцендентальное. Но так как в основе этой последней как таковой лежит эмпирическая иллюзия, то это значит, что и в основе трансцендентального идеализма лежит иллюзия, а именно — трансцендентализированная иллюзия. Таким обратом, ее трансцендентальный метод является мнимо трансцендентальным методом, ибо он предполагает трансцендентальное I фед-постулирование психического. § 4. Чтобы избежать любого возможного психологизма, мы должны не только не скрывать эмпирическую иллюзию ин- тснциональности, как это делает трансцендентальный идеализм, а совсем изгнать ее из области трансцендентального. Недостаточно просто давать трансцендентальный перевод эмпирически невозможных и не могущих быть оправданными отношений, думая тем самым освободиться от психологизма. 11с в том состоит наш долг, чтобы трансцендентально приодеть иллюзию, а в том, чтобы попытаться, так сказать, ее парализовать, лишить всякого значения и всякого влияния. Мы должны найти такую позицию, где исключалось бы Я-со- 1 «Und es ist auch in der Mathematik alles» (Ibid. S. 102). [А ведь все это имеется и и математике {нем.)]. Здесь и далее в квадратные скобки помещены примечания издательства. 1 Коген называет такую трансцендентализацию объективированием. Как оно возможно и оправдано — этот вопрос кажется ему непозволительным (см.: Kants Theorie der I -I (aiming. 1885. S. 607—609). Мы считаем, что непозволителен не вопрос, а резиньяции пшос.итсльно его. 52 Б. В. ЯКОВЕНКО знание, т. е. где из области действительных научных отношений были бы изгнаны призрачные жизненные отношения, где первые навсегда были бы отделены от последних. С предметами, спроецированными познанием, мы должны обращаться так, как будто им не предшествует и в их основе не лежит никакая познавательная проекция, т. е. как будто рассмотренные нами предметы не рассмотрены нами. К логике это относится так же, как относится к любой науке вообще. Мы, будучи эмпирическими душами, не можем в действительности ни двигать, ни создавать науку, ни обрабатывать, анализировать или реконструировать ее. Нам только кажется, будто в жизни мы делаем нечто подобное. От всего этого, однако, мы должны абстрагироваться, — а также от того, что мы есть те, которые хотят от этого абстрагироваться. Наука как наука, включая логику, может быть дана только как целое, и только как целое она может быть свободна от любого психологизма, от любой психологизации своей сущности. Эта ее данность, этот Faktum науки, само собой разумеется, тоже есть иллюзия, но совершенно безвредная, потому что она не проникает в сущность науки. Это значит, что этот Faktum есть минимум иллюзии, совершенное изгнание последней из области науки. Faktum, или данность науки, есть, так сказать, пассивное видение последней или пассивная amor intellectualis.1 Это, конечно же, вполне допустимая уступка самим себе, которую мы можем позволить без опасения впасть в иллюзию и психологизм внутри самой науки. Точку зрения такого видения мы обозначаем как приблизительный трансцендентальный метод, а увиденное — как приблизительный трансцендентальный предмет. Если нам однажды удастся прийти к такой точке зрения, то мы увидим перед собой океан трансцендентальности науки. Перед собой мы будем иметь все то, что могло бы обозначить как систему основных принципов познания или науки, т. е. как логику. Но, чтобы предостеречь себя от любой опасной иллюзии и в других случаях, мы и в других науках должны будем встать на точку зрения пассивного видения. Тогда мы опосредованно получим приблизительный математический, психологический, биологический методы и т. д. Этим последним будут соответствовать приблизительные математические, психологические, биологические предметы и т. д., т. е. океан мате- матичности, психологичности, биологичности и т. д., — система математических, психологических, биологических и т. д. принципов. § 5. Но в то время как точка зрения пассивного видения означает приблизительный метод, усмотренное, добытое ви 1 «Tertium enim cognitionis genus est aetemum; adeoque Amor, qui ex eodum oritur, est etiam necessario aetemus* (Spinoza. Ethica. 1905. S. 178). [Третий род познания вечен; а потому и любовь, возникающая из него, также необходимо вечна (лат.)) МОЩЬ ФИЛОСОФИИ 53 дением, наука как целое становится системой всех возможных принципов, внутренно насквозь пронизанной подлинным методом. В логике этот подлинный метод является собственно трансцендентальным, которым в математике, психологии, биологии и т. д. конкретизируется затем как собственный математический, психологический, биологический и т. д. методы. Вследствие этого приблизительный предмет предстает в таком освещении, что он вынужден подтверждать свою подлинную природу, а именно: собственно трансцендентальную природу в логике и собственную математическую, психологическую и биологическую природу в математике, психологии, биологии и т. д. Наука не является исследованием и исследовательской деятельностью, но она есть система категорий, принципов познания, и именно потому она является также системой принципов бытия или, лучше, — самим бытием. При этом бытие не является эмпирически данным, потому что в основе последнего всегда лежит эмпирическая иллюзия интенциально- сти; но оно не является также идеально данным бытием, так как оно обусловлено и завуалировано той же иллюзией, и равно не является конструкцией трансцендентальной интен- циональности. Его данность в видении, в созерцании ни в коем случае не означает интенционально определенного бытия, но, напротив, означает подлинную неданность, так как эту данность мы допустили только как внешнюю уступку, которая ни о чем ином не свидетельствует, как о том, что эта данность лишь кажется нам так существующей. «ТЬ уар аито voeiv ecmv ТЕ кса eivav»; «1а v6rit6 6tant une тёте chose avec l’etre».1 На самом деле наука есть не что иное, как бытие, — абсолютное, чистое, астральное бытие; она является завершенной и неизменной. Но именно поэтому наука не пребывает в состоянии покоя. В действительности она не является ни неподвижной, ни неспокойной, ни формой, ни содержанием, ни духом, ни материей, а системой категорий — от чистейших до конкретнейших. И, будучи таковой, она находится вне жизни, т. е. вне иллюзии. «А6тацель жизни, ибо в действительности вообще не бывает сознания, направленного на цель и достигающего эту цель; последнее есть, скорее, вымысел, продукт иллюзии жизни и мистической феноменологии. Точка зрения видения есть, напротив, точка зрения минимальной иллюзии и мистики, точка зрения максимально возможного самозабывания. Этот метод означает отказ от чуда, от «дотеоретического» факта, от жизни и переживания как исходной точки или опорного пункта философии. Поэтому он скептичен. Но в то же время он обещает действительное освобождение трансцендентальности от психологизма, и потому мне кажется, что я имею право именовать эту нашу точку зрения как точку зрения трансцендентального скептицизма. Эта точка зрения — не точка зрения «коперниковского дела» Канта, так как последнее, на наш взгляд, останавливается на пол пути, поскольку сделало возможным и пробудило к жизни трансцендентальную феноменологию сознания, т. е. трансцендентальный психологизм. Напротив, трансцендентальный скептицизм берет от трансцендентального идеализма самое ценное, т. е. идею трансцендентальное™, отказываясь п то же время от самого худшего в нем, т. е. от ее осуществления.1 Caveant consules ne quid patria detriments capiat! Caveant philosophi ne quid philosophia psicologismum accipat!2 1 Поэтому скептицизм не является никаким самоотрицанием. Он кажется пригово- ришпим себя к смерти только на почве эмпирико-психологистических взглядов Юма. Напротив, он возможен, единственно возможен, только на почве критицизма. С этой мо'шции будет неверныц утверждать: «Que philosopher c’est apprendre & mourir» (Монтень). | «Философствовать — значит учиться умирать» {фр.)] 2 [Консулы, будьте бдительны, чтобы отечество не понесло какого-либо урона! Философы, будьте бдительны, чтобы философия не восприняла какого-либо психологизма! (/шт.)]