Взаимоотношения между различными уровнями гендерной системы

Он пишет о том, что существует множество подходов к пониманию того, что представляет собой гендерная система. В общем и целом они сводятся к попыткам описать некую метаструктуру, определяющую формы гендерных отношений в данном обществе. Однако, как напоминает Коннелл, сам концепт «социальная структура», несмотря на свое фундаментальное значение для социальных наук, является довольно туманным. Его использование простирается от сложных, продуманных моделей Пиаже, Леви-Стросса и Альтюссера до гораздо более распространенных случаев, когда «структурой» называется все, что соответствует некоему различимому паттерну. Большинство работ, написанных о гендере, явно тяготеет ко второй разновидности. Авторы часто приходят к смутной идее о том, что гендерные отношения подчиняются некоему общему порядку, но мало проясняют, что же это за порядок (Connell 1987: 92—94).

Понятие структуры как фундаментального типа отношений, который не присутствует в социальной жизни, но незримо лежит в основании всей сложности интеракций и институтов, является общим для всех видов структурализма в социальных науках. По мнению Коннелла, это большой шаг вперед но сравнению с простейшими дескриптивными представлениями о структуре, но он же порождает и серьезные теоретические проблемы, что проявляется, в частности, в леви-строссовской теории родства. Главная трудность, выявленная в ходе двух десятилетий критики структурализма, связана с его основанием на логике, несовместимой с представлением о практике как сути социальных процессов, и соответственно с последовательной историчностью в социальном анализе. Без историчности же политика изменений становится нереальной, что вызывает особенно решительную критику Коннелла.

Для того чтобы отделить свое понимание структуры от классического структурализма, Коннелл пытается расстаться с самим этим термином и вводит вместо него понятие «композиция», в смысле музыкальной композиции, которая может исполняться по одним и тем же нотам, по со значительными вариациями. Различными также могут быть партии, сыгранные разными инструментами социального оркестра. Коннелл подчеркивает, что гендерные режимы различных институтов обычно соответствуют общему для них гендерному порядку, но могут и «импровизировать», отличаться (таким образом, речь скорее всего идет о некой джазовой композиции).

Если обратиться теперь собственно к структуре гендерных отношений, то наиболее родственными Коннеллу авторами, по его признанию, оказываются представительницы марксистско- психоаналитического феминизма Дж. Митчелл и Г. Рубин. И та и другая предлагают свои варианты описания гендерной структуры, или гендерной системы, общества (сам Коннелл пользуется то одним, то другим термином), которые базируются на институте родства как кросскультурном базисе полового неравенства. Их подход к структуре, основанной на родстве, опирается на классический труд К. Леви-Стросса «Элементарные структуры родства», в котором невероятное разнообразие собранных этнографами и историками материалов сводится к универсальной базовой системе обмена (L?vi-Strauss 1969 [1949]). Леви-Стросс описал ее как обмен женщинами, происходящий между группами мужчин, и принял это описание за основание общества как такового. Для Митчелл и Рубин этот обмен лег в основу подчинения женщин.

Однако «система пол/гендер», предложенная Рубин, не устраивает Коннелла тем, что она зиждется на одном-единствен- ном основании: на отношениях родства, — и тем самым не может объяснить многие другие виды гендерных отношений, никак не сводимые к родственным. Более продуктивным ему представляется подход Митчелл, которой принадлежит идея

о том, что структура, регулирующая гендерные отношения в обществе, носит на самом деле не унитарный, а множественный характер. Она выделила в своей модели четыре относительно независимые (хотя и взаимосвязанные) структуры: производство, воспроизводство, социализацию и сексуальность, в каждой из которой рождается определенная форма угнетения женщин (Mitchell 1971). Коннелл, однако, справедливо указывает, что эта типология имеет смешанные основания: если работа, уход за детьми и сексуальность являются типами практик, то репродукция и социализация — это социальные функции. Помимо этого логического противоречия подход Митчелл имеет и другие минусы: в одном и том же типе практики гендерные отношения могут существенно различаться: например, в гомо- и гетеросексуальных отношениях. На этом моменте хотелось бы заострить внимание: на практике предложенные Коннеллом автономные подструктуры, или «композиции», гендерных отношений нередко также воспринимаются как разные сферы жизни, и тем самым его позиция как бы уравнивается с позицией Митчелл. На самом деле она служит для него лишь отправным пунктом.

Коннелл подчеркивает, что все четыре структуры гендера могут присутствовать, и зачастую они присутствуют в одной и той же ситуации: «Я не имею в виду, что они действуют в различных сферах жизни. На практике они постоянно смешиваются и взаимодействуют. Я выделил эти структуры аналитически (курсив Коннелла. — Авт.), потому что прослеживание их логики помогает понимать невероятно сложную реальность. Это не означает, что саму реальность можно разложить по коробочкам» (Connell 2002: 68).