1. «Культурно-философская психопатология» К. Хорни Внутриличностные конфликты

Данное убеждение сложилось у нее под впечатлением собственных клинических исследований на европейской и американской почве и тех научных работ в области антропологии и социологии, с которыми она познакомилась в 30-е годы. В этот период были опубликованы результаты исследований «культурных антропологов», отстаивающих в противовес традиционному хронологическому подходу к изучению племен и народностей проблемный подход. Многие антропологи социально-психологической и культурной ориентации, включая Б Малиновского, Р. Бенедикт, М. Мид, Р. Линтона, своими эмпирическими и теоретическими исследованиями способствовали опровержению фрейдовских постулатов о «комплексе Эдипа», «инстинкте смерти», врожденных детских сексуальных влечениях, первобытной орде. Появились и социологические исследования, которые также способствовали формированию критического отношения к биологическому детерминизму Фрейда К. Хорни решительно пересмотрела фрейдовские теории, отказавшись от биологического детерминизма, и тем самым открыла перспективы для развития культурно- и социологически ориентированного психоанализа, а также для становления своих собственных теорий внутренней конфликтности человека и самореализации сущностных сил индивида. В сферу критики Хорни попадают если не все, то по крайней мере многие посылки и исходные теоретические положения Фрейда: она критически относится к сексуальной детерминации человеческого поведения и сексуальной этиологии неврозов, биологической обусловленности внутрипсихических явлений и наследственной предопределенности влечений человека, фрейдовским представлениям о мужском превосходстве и женской неполноценности, структурным уровням личности и механизмам функционирования внутрипсихических процессов, фрейдовскому «эдипову комплексу» и предопределяющей роли детских переживаний в жизнедеятельности взрослого человека. Однако, подобно Юнгу, Адлеру и Рейху, ее критический подход к психоаналитическому учению сопровождается не устранением психоаналитическо- го метода исследования личности и культуры, а лишь неприятием тех фрейдовских постулатов, которые свидетельствовали об излишней биологизации и инстинктивной обусловленности внутрипсихических процессов

Цель подобного критического подхода к догмам классического психоанализа, как правило, одна и та же: путем отрицания сомнительных теоретических постулатов и введения других дать более солидное обоснование психоаналитическим теориям, чтобы тем самым способствовать их распространению. Хорни в этом отношении не составляет исключения. Ее критика фрейдовских концепций нацелена прежде всего на создание предпосылок для успешного развития психоанализа именно в том направлении, которое представляется ей наиболее перспективным. А именно, в направлении культурной и социологической ориентации. В этом русле Хорни осуществляет разработку и обоснование и собственных взглядов на природу внутриличностных конфликтов, возникновение неврозов, взаимосвязей между человеком и культурой. Особое внимание она уделяет проблемам психопатологии, исследуя их под углом зрения решения не узкомедицинских, а культурно-философских задач (философское осмысление человеческого бытия, драматического существования индивида в современной культуре, отчуждения личности от внутренних потенций и внешнего социального мира).

185

13 В M Лейбин

Обращаясь к исследованию конфликтности и расщепленности психики человека, Хорни с самого начала выдвигает тезис, согласно которому конфликтные ситуации внутренне присущи не только невротику, но и любому человеку. Она считает, что внутриличностные конфликты сами по себе не свидетельствуют о патологическом отклонении личности, ибо они являются «интегральной частью человеческой жизни» 112.

В книгах «Наши внутренние конфликты» (1945) и «Невроз и развитие человека» (1950) она по-иному пытается осмыслить драматизацию человеческой жизни, представшую у Фрейда как непримиримый конфликт между индивидом и цивилизацией. Хорни считает, что внутриличностные конфликты в значительной степени детерминированы цивилизацией, в которой живет человек. И действительно, если цивилизация имеет стабильную направленность развития, прочно установленные традиции, разделяемые людьми, то выбор ценностных ориентаций не представляется человеку сложной проблемой и, следовательно, возможность возникновения конфликтных ситуаций на этой почве незначительна. Другое дело, когда цивилизация находится в состоянии постоянных изменений. В этом случае можно наблюдать крушение старых и возникновение новых ценностей, существование различных стилей жизни, что затрудняет выбор ценностных ориентаций личности и создает благоприятные условия для возникновения внутрилич- ностных конфликтов, хотя сам человек далеко не всегда способен осознать этот факт. И если бы Хорни попыталась раскрыть причины возникновения конфликтных ситуаций именно в этом плане, то подобное исследование было бы делом полезным. Но она избрала другой путь, полагая, что возникновение вну- триличностных конфликтов связано с тем, что человек будто бы постоянно испытывает так называемое «основное беспокойство», связанное с ощущением отчаяния и беспомощности человеческого существа, которому противостоят чуждые природные и социальные силы. Эта ориентация Хорни на исследование зависимостей между внутренним миром человека и его окружением через призму будто бы изначально присущего личности «основного беспокойства» привела в конечном счете к такому толкованию природы человека, которое не раскрывало действительных причин, порождающих внутриличностные дисгармонии и психические стрессы.

Не трудно заметить, что это «основное беспокойство» напоминает адлеровское «чувство неполноценности», испытываемое человеком при столкновении с враждебным ему миром, хотя в рассмотрении данного вопроса Хорни и обращается скорее к философ- ским учениям прошлого, в частности к рассуждениям С. Киркегора о страхе и отчаянии личности, чем к адлеровской «индивидуальной психологии». Категории «страх» и «отчаяние», позднее вошедшие в арсенал экзистенциалистов и неофрейдистов, в том числе и в философские воззрения Хорни, играют у Киркегора существенную роль в его стремлении осмыслить человеческое бытие (об этом свидетельствуют и названия его работ: «Страх и трепет», 1842; «Понятие страха», 1843; «Болезнь смерти», 1849). Хорни цитирует выдержки из Киркегора, пишущего о том, что реальная жизнь человека насыщена контрастами, в том числе между отчаянием, которое является бессознательным, и отчаянием, которое осознается113. Правда, данное киркегоровское положение приобретает у нее иное звучание; акцентируя внимание на контрастах осознанности и бессознательности чувств страха и отчаяния, она ставит их в непосредственную связь не с онтологическими характеристиками индивида, как это имеет место у Киркегора, а с внутри- личностными психологическими конфликтами. Но это не меняет существа дела. Важно в данном случае то, что, отталкиваясь от философских воззрений Киркегора, Хорни приходит к мысли, будто нормальный конфликт в личности может быть всецело сознательным, в то время как невротический конфликт всегда бессознателен.

Рассматривая внутриличностные конфликты как возникающие на почве «основного беспокойства» личности, Хорни выдвигает постулат об «основном конфликте» в личности, связанном с ощущением беспомощности человека в мире и его неспособностью ориентироваться в изменяющихся условиях культуры. Собственно говоря, аналогичный конфликт подмечали многие мыслители прошлого, описавшие борьбу силы света и тьмы, бога и дьявола, добра и зла. Это г вопрос затронул и Фрейд, представлявший данный конфликт в виде антагонистических противоречий между бессознательными влечениями человека и моральными запретами культуры. В отличие от Фрейда, Хорни основным источником конфликта лично- сти считает не противоречие между сознательным стремлением человека к осуществлению своих скрытых желаний и страхом нарушить моральные заповеди семьи, общества, а утрату способности индивида желать что-то вполне конкретное и определенное, поскольку под воздействием культурных и социальных условий существования человека его желания оказываются расщепленными и направленными в противоположные стороны.

Такое понимание источников возникновения «основного конфликта» обусловило в конечном счете своеобразие подхода Хорни к исследованию психопатологической проблематики. Если для Фрейда данный конфликт является универсальным и принципиально неустранимым, то в представлении Хорни он может быть разрешен; если основатель психоанализа акцентирует внимание на индивидуальных чертах и проявлениях внутрипсихических конфликтов, то Хорни стремится рассмотреть целостную панораму конфликтных ситуаций с выявлением главных направлений протекания конфликтов личности; если Фрейд при исследовании конфликта обращается к детским сексуальным переживаниям ребенка, то Хорни анализирует отношения между людьми и различные типы невротической личности

Пытаясь выявить причины возникновения внут- риличностных конфликтов, особое внимание Хорни обращает на противоречие между потребностями отдельного человека и возможностями их удовлетворения в существующей культуре. Эти проблемы исследуются ею под углом зрения отношений между людьми. В зависимости от отношений личности к окружающим ее людям, Хорни различает потребности, направленные к людям, против людей и от людей. Каждое из этих отношений характеризуется будто бы усилением одного из элементов «основного беспокойства», где доминирующую роль в первом случае играет человеческая беспомощность, во втором — враждебность, а в третьем — изоляция. Конфликт, рожденный из данных отношений между людьми, и выступает, в представлении Хорни, как «основной конфликт», образующий ядро всех неврозов: если при нормальном развитии личности ее потребности, направленные к людям, против людей и от людей, не являются взаимоисключающими, то в невротической личности баланс между ними нарушен и преобладает одна из трех тенденций.

На основании различных отношений человека к людям Хорни выделяет возможные типы невротической личности: преобладание направленности индивида к людям ведет к образованию «уступчивого» типа личности, а доминирование его направленности против людей и от людей — соответственно к «агрессивному» и «отстраненному» типам личности.

«Уступчивая» личность обладает повышенной потребностью быть сопричастной жизни другого человека, подчиняться его влиянию.

«Отстраненный» тип личности рассматривается Хорни как еще одна попытка невротического разрешения внутриличностных конфликтов путем установления внутренней эмоциональной дистанции между индивидом и другими людьми. Такая личность не хочет быть включенной в социальный мир, не при- держивается мнения других, не считается с установленными нормами. Иллюстрацией «отстраненного» типа личности может служить Сольвейг из символи- ческо-философской ибсеновской драмы «Пер Гюнт» или герой из эссе американского философа Г. Торо «Уолден, или жизнь в лесах»; оба персонажа демонстрируют отстраненность от людей благодаря их чувствам собственного достоинства и уникальности личностного существования. Но аналогом такой личности может быть и хиппи, чье отстранение обусловлено духовной опустошенностью, скрытой под маской безразличия или экстравагантного самовыражения.

При помощи данной типологии Хорни попыталась образно раскрыть суть невротической личности и показать, что норма и патология, здоровье и болезнь весьма относительны. Действительно, те черты, которые она описала как невротические, присущи и здоровой личности. Конечно, констатация данных черт в человеке может способствовать выявлению типологических особенностей личности. Однако более важным представляется анализ и понимание того, как под влиянием культурных и социальных условий существующего общества происходит доминирующее развитие одних черт и «блокировка» других. Так, например, «отстраненный» тип личности, характеризующийся у Хорни уходом от людей, может свидетельствовать как об отчуждении человека в буржуазном обществе, так и о внутреннем богатстве духовной жизни индивида, который не находит взаимопонимания у окружающих, не разделяющих его ценностной ориентации.

Для обоснования всего этого необходим конкретный анализ формирования черт характера личности в зависимости от социальной ситуации, чего Хорни сделать не смогла. Правда, она отметила негативную и позитивную ценность описанных ею отношений человека к другим людям, подчеркнула, что все три типа отношений приобретают невротическую окраску только в определенной культуре Но ее замечания по этому поводу не выходят за рамки общефилософских рассуждений о механизмах адаптации к существующему культурному и социальному окру- жению. Основной проблемой для нее становится не выявление специфических взаимосвязей между личностью и культурой в условиях конкретно-истори- ческих общественных отношений, а рассмотрение различных механизмов защиты индивида как от своих внутрипсихических конфликтных ситуаций, так и от внешней среды, воздействующей на человеческое существо. При этом Хорни обращает внимание скорее на психические образования личности, ее внутренние реакции, чем на культурные и социальные детерминанты человеческого существования.

Данная тенденция отчетливо проявилась, например, в попытках Хорни раскрыть значение «идеализированного образа», обусловленного структурой характера человека. Такой образ, по ее мнению, является бессознательным феноменом, отличающимся от подлинных идеалов и ценностей нормально функционирующей личности тем, что представляет невротическую фиктивную идею; он создается для того, чтобы сгладить или разрешить раздирающие человека противоречия. Раскрытие такого «идеализированного образа» представляется Хорни необходимым для познания мыслительных процессов как нормальной, так и патологической личности.

Попытки философского осмысления данного феномена предпринимались многими мыслителями, в том числе и в рамках психоанализа. Хорни предлагает свое толкование «идеализированного образа»: он замещает реальное самоутверждение личности, служит заместителем подлинных идей и выполняет функцию нивелировки существующих конфликтов. В этом образе как бы примиряются, сглаживаются все противоречия, имеющиеся в реальной жизни, в результате чего они уже не воспринимаются личностью как действительные конфликты. «Идеализированный образ является, таким образом, попыткой разрешения основного конфликта»

Не трудно заметить, что «идеализированный образ» Хорни конструируется по типу философии «как если бы» и похож по своему содержанию на адлеровские фикции. По крайней мере, основа их образования одна и та же, хотя Хорни и пытается провести различие между ними, говоря, что «идеализированный образ» не является всецело фикцией, а порожден реальными внутренними потребностями человека, выполняет реальные функции и оказывает реальное воздействие на личность. Но даже в таком смысле этот образ — не более чем видимость, ибо, создаваемый человеком для устранения внутриличностных конфликтов, он может порождать в то же время еще большее расщепление сознания в силу глубокого разрыва между «идеализированным образом» и реальностью. Больше того, подобный невротический способ разрешения конфликта на деле оказывается не просто иллюзорным, а специфическим псевдорешением актуальных проблем, поскольку одна конфликтная ситуация заменяется другой, способной привести к еще большему душевному надлому и самоотчуждению.

Самое любопытное заключается в том, что Хорни осознает это положение. Не случайно задачу психотерапии она видит в том, чтобы помочь невротику осознать свой «идеализированный образ» и его функции и тем самым показать человеку, что подобная попытка разрешения конфликта не приводит к желательному результату В этой процедуре надежда возлагается прежде всего на самого индивида, на его способность осознать иллюзорные пути разрешения внутриличностных конфликтов. Однако такой путь устранения конфликтных ситуаций не может быть эффективным, поскольку нет гарантии, что индивид, осознав иллюзорность одного решения, не придет к другому, не менее иллюзорному решению. Кроме того, во всех случаях результатом является приспособление человека к существующей (буржуазной) культурной и социальной реальности, а не изменение внешних условий человеческого существования

Создание «идеализированного образа» — это не единственный путь разрешения внутриличностных конфликтов, к которому, по Хорни, может прибегать личность Другой путь она видит в «экстернализа- ции» — тенденции личности воспроизводить свои внутренние процессы как если бы они имели место вне индивида. Ответственность за конфликтные ситуации в этом случае переносится на внешние факторы Хорни рассматривает и целый ряд других способов невротического разрешения конфликтов и установления искусственной гармонии между противоречивыми стремлениями личности (например, механизмы «рационализации» — стремление рационально обосновать конфликтные ситуации, «самооправдания», «самоконтроля» и др.). Но конечным итогом размышлений Хорни по этому поводу является признание, что ни одно из рассмотренных ею псевдорешений не приводит к реальному устранению конфликтов, которые не только не ослабевают, а наоборот, усиливаются, способствуя тотальному отчуждению личности, утрате моральных ценностей, обострению чувств отчаяния и страха.

Вместе с тем Хорни не считает, что разрешение внутриличностных конфликтов в принципе невозможно. Поскольку основу конфликтных ситуаций она усматривает в наличии определенных отношений между людьми, то устранение их связывается с изменением человеческих отношений.

Казалось бы, здесь намечается верный путь к ликвидации отчуждения и самоотчуждения личности. Однако, подобно классическому психоанализу, идеи Хорни вполне укладываются в рамки субъективно-идеалистического мировоззрения, так как не идут дальше изменения сознания отдельного индивида. Культурные и социальные условия существования человека принимаются в расчет лишь постольку, поскольку их рассмотрение позволяет выявить специфику возникновения неврозов. При этом внимание акцентируется не на противоречиях существующего общества, а на конфликтных ситуациях, внутренних драмах, разыгрывающихся в личной жизни отдельного человека, и невротических способах разрешения внутриличностных конфликтов. Сами же конфликты воспринимаются Хорни не как результат положения личности в антагонистическом обществе, а лишь как разрыв связей и отношений личности с другими людьми Что же касается надежды на изменение человеческих отношений в буржуазной цивилизации путем изменения сознания индивида и его ценностных установок, благодаря чему сам человек каким-то непостижимым образом сможет выбирать истинные решения для ликвидации своих внутриличностных конфликтов, то она выглядит не менее наивно, чем вера мыслителей XVIII века в просветительскую деятельность.

Кроме того, в «культурно-философской психопатологии» Хорни речь идет, по сути дела, не о реальных противоречиях между человеком и буржуазной цивилизацией, а лишь об идеальных отражениях, представлениях личности, в которых существующие дисгармонии приобретают искаженный, мистифицированный характер. Причем статус самостоятельного существования придается именно этим идеальным отражениям и представлениям, а не объективным конфликтам, имеющим место в буржуазном обществе. Это ведет к тому, что «действительные противоречия, в которых находится индивид, превращаются в противоречия индивида с его представлением...»114. Стало быть, и ликвидация антагонизмов между человеком и культурой, личностью и обществом становится не более чем видимостью, иллюзией Во всяком случае, в таком подходе к анализу индивидуально- личностных дисгармоний, противоречий между потребностями отдельного человека и возможностями их удовлетворения в существующей культуре просматривается мысль о том, что «дело состоит якобы не в практическом уничтожении практической коллизии, а лишь в отказе от представленья об этой коллизии...»115. Такова в сущности мировоззренческая позиция Хорни.