Развитие военной стратегии в гражданской войне
Долгое время существовала версия об особом характере советской военной стратегии. Считалось, что она возникла после октября 1917 г. на принципиально иной политической и социальной базе, т. е. коренным образом отличалась от буржуазной военной стратегии, которая лежала в основе действий антибольшевистских сил.
Поэтому можно полагать, что в период гражданской войны в России: борьба шла между двумя ветвями одной и той же национальной российской военной стратегии, преследовавшими различные политические цели. Последнее обстоятельство дает основание говорить и о советской военной стратегии и о военной стратегии белого движения, хотя обе стороны и использовали одинаковые средства борьбы, и базировалась на единых национальных традициях, вытекали из одной и той же научной школы, осуществлялись в соответствии с однотипными принципиальными установками, проводились в жизнь военными кадрами, выросшими на одной и той же национальной почве.
Отсюда, естественно, вовсе не следует, что стратегия большевиков и стратегия белого движения абсолютно тождественны, что у той и другой стороны не было различия в теории, характере стратегических планов и действий. Так или иначе, но коренные различия в политике не могли не отразиться как на стратегии ведения крупномасштабных операций советской России, так и на стратегии России, контролируемой белым движением. Перед красной и белой армиями ставились прямо противоположные военно-политические цели и стратегические задачи. Иной была и общая направленность стратегии большевиков и антибольшевистских сил на различных этапах войны. Немало характерных черт имели также конкретные операции, проведенные вооруженными силами противоборствовавших сторон. На всем протяжении войны стратегия Красной Армии, основанная на последовательном разгроме противника, круговой обороне и эксцентрическом наступлении противостояла стратегии белых армий и других антибольшевистских сил, в основе которой лежали преимущественно концентрические действия, удержание захваченных районов и нанесение последовательных ударов то на одном, то на другом направлении. И в этом плане правомерно говорить о советской и о белой военной стратегии.
В годы войны военная стратегия Красной Армии прошла через ряд этапов, на каждом из которых реализовывался определенный стратегический план войны, развивалась как практика, так и теория стратегии. В формировании стратегических взглядов, учитывавших особые условия войны, активно участвовали прежде всего бывшие офицеры и генералы российской армии, занимавшие ответственные должности в системе органов стратегического руководства. Вместе с тем, определенный
вклад вносили и некоторые политические и военные деятели советского государства, в том числе Троцкий, Фрунзе и др.
Важный вклад в развитие стратегии внесли сотрудники Полевого штаба РВСР, занимавшиеся обобщением опыта стратегических операций и доведением его до высшего командного состава. Оперативное управление Полевого штаба подготовило «Стратегический очерк боевых действий Красной Армии», «Краткий очерк боевых операций Красной Армии», «Стратегический обзор района Восточного фронта», военногеографический очерк «Влияние климатических условий Волжско-Камской системы на весеннюю операцию Восточного фронта» и др.114 Были изданы труды, разработанные сотрудниками штабов оперативных объединений, известными военачальниками и преподавателями Академии Генерального штаба115. Проблемы стратегии обсуждались на страницах центрального военно-теоретического журнала «Военное дело»116. Большую работу провела Комиссия по исследованию и использованию опыта первой мировой войны117. Разумеется, теоретическая деятельность в области стратегии во время войны была сильно ограничена. Новое рождалось главным образом в реальной практике стратегических действий вооруженных сил.
На начальном этапе гражданской войны (октябрь 1917 — февраль 1918 гг.) основную опасность для только что созданного советского государства представляли антибольшевистские силы, утвердившиеся на Дону, Кубани, Украине, в Закавказье и в Прикаспии. В тех условиях стратегический план командования Красной Армии заключался в разгроме противника, причем до того, как он успеет консолидировать свои силы для нанесения главного удара. Прежде всего предполагалось уничтожить войска генерала А. М. Каледина на Дону, затем, не мешкая, разгромить войска Центральной рады на Украине и оренбургские казачьи формирования полковника А. И. Дутова. При реализации этого плана военные действия велись преимущественно вдоль железнодорожных направлений с целью овладеть крупными городами и узлами связи, где были сосредоточены основные запасы вооружения и продовольствия. В частности, разгром донских антибольшевистских сил был осуществлен путем концентрического наступления пяти сводных колонн, продвигавшихся одновременно по пяти направлениям, в основном вдоль железных дорог. Такой способ действий вошел в историю под понятием «эшелонная война».
На следующем этапе — при отражении вторжения германских войск (февраль— май 1918 г.) и в обстановке, сложившейся после заключения Брест-Литовского мира, основная суть стратегии большевиков заключалась в том, чтобы «...уступить пространство фактическому победителю, чтобы выиграть время»118. Еще в конце декабря 1917 г. только что назначенный Верховным главнокомандующим Крыленко отмечал, что действующая армия «едва ли в силах будет противостоять в ближайшем будущем серьезному натиску противника, во избежание этого необходимо иметь ввиду возможность упорядоченного и заблаговременно продуманного отступления в глубь страны»119. С этой целью Крыленко наметил конечный рубеж, где предстояло закрепиться армиям. Он проходил по линии Ревель—Вейсенштейн—Юрьев— Изборск—Остров—Дрисса—Борисов—Бобруйск—Мозырь—Овруч—Житомир—Могилев на Днестре—Ямполь—Оргеев—Бендеры—Аккерман. Там же вместо прежней системы непрерывной кордонной линии предполагалось создать систему «сильных и сплоченных групп в стратегических важных пунктах»120.
Однако претворить в жизнь этот замысел не удалось из-за стихийно начавшейся демобилизации русской армии. Положение усугубило то обстоятельство, что 18 февраля 1918 г. в наступление перешли германские войска. Через три дня штаб Верховного главнокомандования принял решение о преднамеренном отходе и организации обороны на подступах к Нарве, Пскову, Острову, Невелю, Витебску, Орше,
Схема 24. Начало гражданской войны и военной интервенции в России. Октябрь 1917 г. — май 1918 г.
Могилеву, Жлобину, Мозырю, Бердичеву, Вапнярке и Одессе. На командующих Северным и Западным фронтами, а также на советы городов в прифронтовой полосе возлагалась задача собрать все отступающие подразделения и части, а затем использовать их для обороны наиболее важных пунктов, подступов к крупным городам и железнодорожных узлов. Но и этот план в полном объеме не удалось реализовать. Тем не менее, в последующем именно на его основе была создана система прикрытия границ, а затем развернуты действующие фронты.
На третьем этапе, когда Советская Республика оказалась в кольце фронтов (май 1918 — март 1919 гг.), главная цель военной стратегии большевиков состояла в удержании важнейших районов страны, расширении контролируемой ими территории, срыве попыток держав Антанты создать единый антибольшевистский фронт, и в конце концов в нанесении поражения войскам интервентов и белогвардейцев порознь. С лета до осени 1918 г. основные усилия большевиков были сосредоточены на востоке страны с целью подавления чехословацкого восстания и разгрома отдельных белогвардейских формирований, а с конца года они были перенесены на юг — против армии Краснова, войск интервентов и поддерживавших их антибольшевистских сил. Первоначально оборона сочеталась с нанесением ударов по отдельным направлениям, а с конца 1918 г. Красная Армия перешла в наступление на всех фронтах.
На четвертом этапе (март 1919 г. — март 1920 г.) развернулись решающие сражения. Ведя борьбу против вооруженных сил белого движения, большевики строили свой стратегический план на последовательном разгроме армий Колчака, Деникина и Юденича путем отражения их ударов и перехода в решительное контрнаступление. При этом с весны до середины 1919 г. главным являлся Восточный фронт, где решалась важнейшая стратегическая задача — отражение наступления армии Колчака и ее разгром.
С осени 1919 г., когда генерал Деникин предпринял решающее наступление на Москву, основные усилия были перенесены на южное направление. Здесь с помощью сил, переброшенных с других направлений, и резервов были подготовлены и проведены несколько крупных операций, в результате которых противник был остановлен, обескровлен, а затем и разбит решительными контрударами с последующим переходом в контрнаступление и общее наступление. Одновременно на этом же этапе часть сил решала частные стратегические задачи по завершению разгрома войск Колчака, обороне Петрограда, разгрому армии генерала Юденича.
На пятом этапе (апрель—ноябрь 1920 г.) стратегический план большевиков также основывался на последовательном поражении, причем, вначале польских армий, а затем Русской армии генерала Врангеля. Как и в предыдущих случаях, большевики расчет строили свой на противоречиях между различными группировками противника, разгроме их по частям с быстрой переброской сил с одного направления на другое.
В дальнейшем (ноябрь 1920—1922 гг.) перед Красной Армией стояли частные военно-политические и стратегические задачи, связанные с ликвидацией остававшихся очагов сопротивления антибольшевистских сил* главным образом в Закавказье, Средней Азии и на Дальнем Востоке. Одновременно безжалостно подавлялись многочисленные крестьянские восстания, вспыхивавшие то в одном, то в другом районе.
За годы войны успехи Красной Армии постоянно чередовались с серьезными неудачами. А причина в том, что политическое и военное руководство РСФСР не раз допускало крупные ошибки. Вооруженные силы, несмотря на то, что они в ряде случаев имели численное превосходство, неоднократно терпели поражение и несли при этом огромные потери. Особенно тяжелые последствия имели Пермская катастрофа, которую пришлось пережить 2-й и 3-й армиям Восточного фронта в декабре
If»-'i НИ tin
Схема 25. Борьба против интервентов и белогвардейцев. Май 1918 г. — март 1919 г.
г., развал Каспийско-Кавказского фронта в январе 1919 г., потеря Донбасса войсками Южного фронта летом 1919 г., поражение Западного фронта в районе р. Висла в 1920 г. Но тем не менее окончательная победа оказалась на стороне Красной Армии, которая в ходе пятилетней упорной борьбы разгромила своих противников. Решающую роль в этом сыграла, с одной стороны, разобщенность противников, а с другой — преимущества, вытекающие из центрального положения районов, где утвердились большевики (превосходство в людских и материальных ресурсах), проводимая ими политическая пропаганда среди населения и личного состава армии, а также созданная большевиками административно-государственная система, твердость и решимость руководства, а зачастую и более искусное ведение вооруженной борьбы.
В ходе войны Красная Армия успешно применяла все формы и виды стратегических действий, самые разнообразные способы решения стратегических задач. При этом, как правило, строго учитывались конкретные условия обстановки, всесторонне оценивалось и сопоставлялось соотношение сил и средств сторон, принимались во внимание политические и экономические факторы, ближайшие и долгосрочные последствия предпринятых действий. В этом отношении довольно характерен следующий пример. 21 апреля 1919 г. Главком Вацетис запросил Ленина, насколько с политической точки зрения допустимо продвижение частей Красной Армии в Галицию и Буковину и какую задачу можно поставить при этом войскам. Ленин на это ответил: «Продвижение в часть Галиции и Буковины необходимо для связи с Советской Венгрией. Эту задачу надо решить быстрее и прочнее, а за пределами этой задачи никакое занятие Галиции и Буковины не нужно, ибо украинская армия безусловно и ни в каком случае не должна отвлекаться от своих главных задач, именно: первая важнейшая и неотложнейшая — помочь Донбассу. Этой помощи надо добиться быстро и в большом размере. Вторая задача — установить прочную связь по железным дорогам с Советской Венгрией»121.
Нельзя не отметить, что политические и экономические соображения играли решающую роль при подготовке и ведении многих других операций: в борьбе с войсками адмирала Колчака и генерала Деникина, отражении наступления эстонской, финской и польской армий.
В целом при планировании и организации военных действий советское командование проявляло достаточную осмотрительность, гибкость и дальновидный расчет, хотя иногда не обходилось без попыток ставить войскам явно нереальные задачи. Но в основном силы и средства распределялись целесообразно, правильно выбирались направления и время нанесения ударов по врагу, а главное — постоянно присутствовало стремление навязать ему свою волю.
Главным видом стратегических действий Красной Армии являлось стратегическое наступление. Ведь из 31 месяца войны (с мая 1918 г. по ноябрь 1920 г.) войска красных вели наступательные действия 25 месяцев, а это составляет около 80% общей продолжительности вооруженной борьбы. Такой характер действий обусловливался теми решительными целями, которые ставились войскам, а потому вполне соответствовал маневренному характеру гражданской войны.
Уже в первые годы своего существования Красная Армия приобрела некоторый опыт наступательных операций, что позволило выработать основные принципы активного ведения войны. Так, в сентябре 1918 г. группа сотрудников Оперативного отдела наркомвоена во главе с капитаном Г. И. Теодори представила Троцкому доклад о военно-политической обстановке, сложившейся на фронтах. В докладе отмечалось, что бывшие союзники России создали три группы вторжения (северную, восточную и южную) и что необходимо разгромить их поочередно, «используя свое центральное положение и действуя по внутренним операционным линиям путем проведения
Схема 26. Разгром основных сил интервентов и белогвардейцев. Март 1919 г. — март 1920 г.
последовательных наступательных операций». С этой целью в докладе на каждом фронте были намечены главные операционные направления, а для достижения успеха составители доклада предлагали сформировать мощные подвижные силы (сверхтан- ковые дивизионы)122. О необходимости действий по внутренним операционным линиям указывал в своем докладе Реввоенсовету Республики от 29 октября 1918 г. Главком Вацетис. Он писал: «Мы должны будем снимать войска с фронта, наименее опасного, и перебрасывать их на фронт, наиболее угрожаемый, или на тот фронт, где мы собираемся нанести противнику удар»123.
Способы ведения стратегического наступления постоянно совершенствовались и развивались. Уже в 1919 г. такое наступление представляло собой систему одновременных и последовательных фронтовых и армейских наступательных операций, и операций групп армий, проведенных по единому замыслу Главного командования Красной Армии. Наряду с фронтами в ряде стратегических операций участвовали речные и озерные военные флотилии, а также партизанско-повстанческие формирования.
В ходе стратегического наступления обычно решались крупные задачи: нанести поражение основным группировкам войск интервентов и белогвардейцев, захватить стратегическую инициативу, овладеть важными в стратегическом и политико-экономическом отношениях районами, осуществить разгром главных группировок противника на важнейших театрах военных действий.
На различных этапах гражданской войны количество фронтов, одновременно участвовавших в стратегическом наступлении, было разным. Так, осенью 1918 г. и зимой 1918/1919 гг., и ровно через год наступательные действия велись одновременно на пяти фронтах, летом 1920 г. — на двух, а осенью того же года — только на одном фронте. В большинстве случаев в результате наступления резко менялась военно-политическая обстановка, достигались те или иные военно-стратегические цели войны.
В стратегических наступательных операциях (важнейшие из них представлены в таблице 1) участвовали значительные силы: от 15 до 44 дивизий, от 67 до 150 тыс. штыков и сабель, от 260 до 900 орудий, от 1 100 до 3 800 пулеметов и т. п. При этом (кроме операций на Юге в конце 1919 и в 1920 гг.) войска Красной Армии чаще всего не имели превосходства в силах и средствах над противником или оно было незначительным.
В таких условиях исключительно важное значение приобретали решительное массирование войск, умелый выбор направлений главных ударов и создание на них подавляющего преимущества в силах и средствах над врагом. На это особо указывал уже в своем докладе Теодори, который рекомендовал «выбирать для удара наиболее важные места противника и, следовательно, наиболее опасные для нас»124. Обычно направление главного удара на том или ином фронте определяло Главное командованием Красной Армии. Иногда, что бывало редко, оно рассматривалось и утверждалось либо ЦК РКП(б), либо Политбюро и РВСР. Главный удар наносился чаще всего там, где можно было достичь наибольших военно-политических результатов, причем в кратчайшие сроки. При этом в комплексе учитывались не только военные, но и политические, экономические и даже географические факторы. Например, в операции по разгрому Вооруженных сил Юга России, которая была осуществлена объединенными усилиями Южного и Юго-Восточного фронтов, главный удар был нанесен через Харьков и Донецкий бассейн на Ростов с учетом того, что представлялась возможность рассечь основную группировку противника на две части. Но не последнюю роль играло и то обстоятельство, что на этом направлении население в основном сочувствовало большевикам, а кроме того имелись развитая железнодорожная сеть, уголь, продовольствие.
Схема 27. Советско-польская война. Разгром Русской армии генерала П. Н. Врангеля.
Апрель—ноябрь 1920 г.
Таблица 2
Размах важнейших стратегических наступательных операций Красной Армии*
| Операции, | Силы и средства к началу операции | Полоса | Глубина | Продолжитель | |||
| время проведения | дивизии (бригады) | штыки и сабли тыс. шт. | орудия шт. | пулеметы шт. | наступления км | наступления км | ность наступления суток |
| Наступление Восточного фронта (05.09 1918—28.02.1919) | 12 | 75,0/70,0 | 260/220 | 1130/720 | 2000 | 150—900 | 177 |
| />Контрнаступление Восточного фронта (28.04.—20.06.1919) | 16(7) | 123,5/132,0 | 450/320 | 2000/1400 | 1500 | 350—450 | 54 |
| Наступление Восточного фронта (05.09.1918—28.02.1919) | 16(7)/43 | 130,0/129 | 500/320 | 2450/1230 | 1800 | 3500 | 201 |
| Контрнаступление Южного фронта (11.10—18.11.1919) | 20(3)/ 18 | 115,5/69,5 | 500/260 | 1950/790 | 750 | 70—160 | 39 |
| Общее наступление Южного и Юго-Восточного фронтов (19.11.1919—10.01.1920) | 43(6)/49 | 144,0/165,5 | 890/800 | 3800/3300 | 1500 | 350—550 | 53 |
| Северо-Кавказская операция (17.1—07.04.1920) | 31/28(2) | 70,3/58,6 | 590/440 | 2730/1070 | 800 | 330—360 | 72 |
| Наступление Западного и Юго-Западного фронтов (23.07—25.08.1920) | 39(4)/24(2) | 126,4/135,5 | 700/750 | 3370/3280 | 800 | 300—600 | 104 |
| Наступление Южного фронта (28.10—17.1 1.1920) | 23(8)/ 15 | 143,1/38,1 | 530/210 | 2660/1660 | 350 | 180—350 | 21 |
* Составлена по Гражданская война в СССР Т 1—2; Документы Российского государственного военного архива (округленные): в числителе — по войскам Красной Армии, в знаменателе — по белогвардейским и интервенционистским войскам.
В ходе операций усилия сосредоточивались, как правило, против наиболее сильной и опасной группировки противника с расчетом достижения в короткие сроки крупных политических и стратегических результатов, которые могли бы решающим образом повлиять на дальнейший ход войны.
Обычно главный удар в стратегическом наступлении осуществлялся в полосе, составлявшей 20—50% от общей ширины полосы наступления фронта. При этом степень массирования сил и средств постоянно возрастала. Так, если в 1918 г. и начале 1919 г. на направлении главного удара сосредоточивалось всего около 20% штыков и сабель, 10% пулеметов и 15% орудий, то в последующем — уже 45— 70% штыков и сабель, 40—80% пулеметов, 40—80% орудий125.
Главное командование Красной Армии неоднократно требовало от командующих фронтами более решительного массирования сил и средств на направлениях главных ударов. Так, в приказе Главкома Каменева от 26 сентября 1919 г. говорилось о необходимости на важнейших направлениях фронтов «своевременно группировать соответствующие силы и ими наносить противнику решительные удары»126. Однако в условиях общего недостатка сил выполнение такого требования было сопряжено с большими трудностями. Обычно задача решалась за счет создания и использования стратегических резервов, а то и путем широкого маневра войсками, переброски сил и средств со вспомогательных направлений.
В состав ударных группировок, как правило, включались самые боеспособные армии, корпуса и дивизии, а также бронесилы и авиация. Особое внимание при этом уделялось использованию кавалерийских масс. Конные корпуса и армии зачастую применялись на главных театрах военных действий и важнейших направлениях. Так, в наступлении Южного и Юго-Восточного фронтов против войск Деникина в 1919—1920 гг., а также в стратегической наступательной операции Западного и Юго-Западного фронтов против польской армии в 1920 г. основу ударной группировки составляла 1-я конная армия, а в наступлении Южного фронта против войск генерала Врангеля в 1920 г. — 1-я и 2-я конные армии. Чаще всего они решали задачи, связанные с развитием тактического прорыва в оперативный, расчленением и окружением основных группировок противника и быстрым переносом усилий с одного направления на другое. Но иногда они, по опыту 2-й конной армии действовали в первом оперативном эшелоне.
В качестве главной цели стратегического наступления почти всегда ставился разгром вооруженных сил противника, его живой силы и техники. Вместе с тем большое значение придавалось также захвату важных в политическом и экономическом отношениях районов и центров, без которых страна не могла жить, а армия воевать. В этом плане особенно показательны стратегическая наступательная операция по разгрому войск Колчака, в ходе которой Красная Армия овладела Уралом и Сибирью, а также операция по разгрому армий Деникина, когда в качестве важнейшей цели ставился захват Донбасса и других индустриальных центров Украины, городов Ростова и Новороссийска.
Огромная протяженность линии фронта, достигавшая на различных этапах войны от 2,5 тыс. до 8 тыс. км, создавала свои трудности. Тем не менее, Красной Армии приходилось неоднократно переносить усилия с одного театра военных действий на другой, если там возникала главная угроза. Да и на каждом из театров нельзя было рассчитывать на достижение целей одним ударом. Это обусловливалось, с одной стороны, тем, что нередко нужно было ограничить наступательные действия, так и не завершив разгрома противника, ибо срочно требовалось перебросить силы в другой район. А с другой стороны, противник во многих случаях выводил силы из-под удара и восстанавливал разбитые группировки за счет очередных мобилизаций или иных чрезвычайных мер, а также благодаря помощи союзных держав.
Вот почему почти на всех театрах военных действий Красная Армия была вынуждена проводить ряд последовательных стратегических наступательных операций. В свою очередь каждая стратегическая операция состояла из ряда следовавших друг за другом фронтовых операций и операций групп армий, тесно взаимосвязанных по замыслу. Успешное завершение первой операции создавало условия для последующих действий. А результаты, достигнутые на одном стратегическом направлении или театре военных действий, позволяли активизировать действия на другом направлении или даже ином театре военных действий.
В ходе стратегического наступления применялись, органически сочетаясь между собой, различные виды военных действий. Чаще всего стратегическое наступление фронтов начиналось с контрнаступления. В случае успешного его развития оно перерастало в общее наступление, а последнее, если оно не завершалось достижением конечной цели на данном театре военных действий, нередко сменялось обороной Впрочем, к обороне приходилось не раз прибегать и между последовательными операциями фронтов и армий.
Переход в контрнаступление осуществлялся обычно вслед за вынужденным отходом войск либо после более или менее продолжительной стратегической обороны на определенном рубеже. Чаще всего оно предпринималось тогда, когда ударные группировки противника теряли свой наступательный порыв, его резервы иссякали, а войска растягивались на широком фронте, обнажая свои фланги. Другими словами, выбирался момент когда противник оказывался в критическом положении, а обороняющиеся войска могли хотя бы частично восстановить свою боеспособность.
В контрнаступлении основным объектом действий, как правило, являлась глубоко вклинившаяся в оборону группировка противника. Внезапный удар наносился чаще всего во фланг или в тыл, но иногда и с фронта, чтобы расчленить наступающие войска врага, разгромить их порознь. Так, при контрнаступлении Восточного фронта против войск адмирала Колчака умело сочетались удары с фронта с ударами на флангах. Переход в контрнаступление Южного фронта осенью 1919 г. был осуществлен фланговыми ударами в районе Орла и Воронежа по Добровольческой армии — главной ударной силе Вооруженных сил юга России, которые затем переросли в общий рассекающий удар на Харьков, Донбасс, Ростов. В контрнаступлении Южного фронта против Русской армии осенью 1920 г. было нанесено несколько фланговых ударов с целью окружить противника в Северной Таврии.
В рамках контрнаступления и последующего общего наступления каждый фронт, проводил одну за другой по две или более фронтовых наступательных операций либо операций групп армий. Так, с апреля по июнь 1919 г. в ходе контрнаступления Восточного фронта против войск адмирала Колчака были проведены три наступательные операции (Бугурусланская, Белебейская и Уфимская) силами Южной группы армий (1-й, 4-й, 5-й и Туркестанской), а также одна наступательная операция Северной группой армий (2-й и 3-й) на ижевском и глазовском направлениях. В результате основная группировка противника (Западная армия генерала М. В. Хан- жина) потерпела поражение, а остатки ее были отброшены к предгорьям Урала. Затем с целью полного разгрома противника и захвата Урала Восточный фронт перешел в общее наступление, продолжавшееся с конца июня 1919 г. по начало января г. Оно включало наступательные операции групп армий — Пермскую, Екатеринбургскую, Петропавловскую, Омскую, и Новониколаевскую, а также армейские операции — Златоустовскую, Челябинскую, Красноярскую.
Дальнейшее наступление на иркутском направлении вела одна 5-я Отдельная армия. Общая глубина стратегического наступления войск Красной Армии на восточном театре военных действий составила 3,5 тыс. км и завершилась она выходом к озеру Байкал.
НАСТУПЛЕНИЕ СОВЕТСКИХ ВОЙСК НА КАРЕЛЬСКОМ’ ПЕРЕШЕЙКЕ 30 ноября 1939 г.-13 марта 1940г. Ладожская
флотилия
-.''^Мегсягррт
^У\lt;Л сд ; верх Никулчси^
50ЙВИСТО
1:12000000 ! э
Кавголово
Лаугаранга
КРАСНОЗНАМЕННЫЙ БАЛТИЙСКИМ ШОТ 
Хладный укрепленный район ОСТРОВНОЙ УКРЕПЛЕННЫЙ РАШ
Петергоф
Поселок
Сгрельн!
Шушары
крепления на Нарельск линия Маннергеима")
1.750000
Схема 28 Разгром белогвардейских войск и изгнание интервентов с Дальнего Востока. Апрель 1920 г. — октябрь 1922
Контрнаступление Южного фронта против войск генерала Деникина было осуществлено в ходе двух операций группы армий: Орловско-Курской (13-я и 14-я армии, а также ударная группа), продолжавшейся с И октября по 18 ноября в центре полосы фронта, и Воронежско-Касторненской (часть сил 13-й армии, 8-я армия и конный корпус) с 13 октября по 16 ноября 1919 г. на левом крыле фронта. В результате действовавшая на главном, московском направлении Добровольческая армия потерпела поражение. В то же время были созданы благоприятные условия для перехода в общее наступление войск Южного и Юго-Восточного фронтов. Они провели ряд последовательных операций различного масштаба: одну фронтовую (Харьковскую), две операции группы армий (Донбасскую и Ростово-Новочеркасскую) и ряд армейских операций. В итоге главная группировка Вооруженных сил Юга России была разгромлена, остатки их отброшены на Северный Кавказ. Общая глубина продвижения (от Орла до Ростова) войск Красной Армии составила почти 900 км.
С 17 января по 7 апреля 1920 г. войска Кавказского фронта провели Северо- Кавказскую стратегическую наступательную операцию. Ее цель — завершить разгром войск генерала Деникина на Дону и Северном Кавказе. На тихорецко-екатери- нодаро-новороссийском направлении она также состояла из ряда последовательных наступательных операций нескольких армий, а на других направлениях — из отдельных армейских наступательных операций, осуществленных по единому замыслу. Общая глубина продвижения войск фронта в этой операции составила около 500 км. Операция завершилась полным разгромом Вооруженных сил Юга России и эвакуацией их остатков в Крым.
В 1920 г. Красная Армия провела две стратегические наступательные операции. Первую — силами Западного фронта против польской армии на минско-варшавском направлении, Юго-Западного фронта — на киевско-львовском направлении. Вторую — силами Южного фронта против Русской армии генерала Врангеля в Северной Таврии и Крыму. В первой операции войска, продвинувшись на 300—600 км, вышли на подступы к Варшаве, Люблину и Львову, но потерпели поражение в результате мощного контрнаступления польской армии в районе р. Вислы и были отброшены к Гродно и Брест-Литовску. Во второй операции были разгромлены на первом ее этапе основные силы противника в Северной Таврии, а на втором этапе — в ноябре 1920 г. полностью занят Крым. Общая глубина продвижения войск составила 180—350 км..
Приведенные примеры свидетельствуют, что в стратегическом наступлении задачи решались на больших, чем в первую мировую войну, фронтах и на ббльшую глубину. Причем в большинстве случаев Красной Армии удавалось на довольно продолжительное время захватывать стратегическую инициативу и удерживать ее в своих руках. Удары по противнику обычно наносились с нарастающей силой, практически без продолжительных пауз, что не давало ему возможности закрепиться на промежуточных рубежах.
Новым явлением в стратегии Красной Армии в этот период стало проведение стратегических наступательных операций группой (двумя) фронтов. Правда, в те годы эта форма еще не получила законченного развития, но основные принципы ее организации сложились уже достаточно четко. К такого рода операциям могут, в частности, быть отнесены совместная операция Южного и Юго-Восточного фронтов в ноябре 1919 г. — январе 1920 г. против войск генерала Деникина, а также операции Западного и Юго-Западного фронтов в июле—августе 1920 г. против польской армии. Как правило, они отличались большим пространственным размахом и крупными оперативно-стратегическими результатами.
Существенное развитие в те годы получили также формы и способы ведения стратегических наступательных операций. В зависимости от их целей, соотношения
alt="" />
противника, ее расширения в стороны флангов и в глубину. Огромное значение придавалось развитию успеха за счет умелого наращивания усилий из глубины, использования резервов и решительных действий подвижных кавалерийских соединений. Широко применялось фронтальное и параллельное преследование отступающего противника. Особенно успешно оно практиковалось при завершении разгрома войск адмирала Колчака 5-й армией Восточного фронта, а также при действиях 1-й и й конных армий в Крыму против войск генерала Врангеля.
Вместе с тем на протяжении всей гражданской войны в Красной Армии явно недооценивался такой принцип стратегии, как закрепление достигнутого успеха Это явилось причиной целого ряда крупных поражений, особенно на советско-польском фронте в августе—сентябре 1920 г.
Важным показателем, определявшим характер и особенности стратегических наступательных операций Красной Армии в годы гражданской войны, являются данные об их размахе. Пределы, в рамках которых они колебались, были чрезвычайно широкими. Многое здесь зависело от условий театра военных действий, состава вооруженных сил сторон и других факторов. Ширина полосы наступления составляла 350—1 500 км, а иногда превышала 2 000 км. Глубина продвижения войск не превышала в некоторых операциях 70—350 км, хотя в среднем она составляла 300— 600 км, в редких случаях достигала 900 и даже 3 500 км, как это было в наступлении Восточного фронта в 1919—1920 гг Продолжительность операции обычно составляла от 20 до 72 суток, но порой превышала 3—5 месяцев, а на Восточном фронте достигла почти 7 месяцев. Среднесуточный темп наступления в 1919—1920 гг. — 7—8 км в сутки, хотя в отдельные дни войска продвигались за сутки на 15—20 км и более.
Один из отличительных критериев успешности наступательных операций — это потери, ценой которых достигалась победа. В этом отношении показатели весьма противоречивы, к тому же дело усложняется предвзятостью советской статистики.
И все же следует сказать, что абсолютные потери во многих наступательных операциях из-за ограниченности участвовавших в них войск были не столь велики. Однако применительно к первоначальному составу войск относительные потери характеризуются весьма внушительными цифрами. Так, Южный фронт за время наступления в октябре—ноябре 1919 г. потерял лишь убитыми 2,5 тыс. человек, а ранеными, контужеными, больными и попавшими в плен 38,2 тыс. человек, или 35,3% от первоначального боевого состава фронта127. Свыше 50% от общих потерь составляли пропавшие без вести и дезертиры, что было обусловлено политическими колебаниями среднего крестьянства, нежеланием части красноармейцев отрываться от родных мест и усталостью населения от войны.
Немалые потери понес и противник. Например, одна только Добровольческая армия при отражении этого контрнаступления потеряла убитыми, ранеными и пленными около 30 тыс. человек, или 50% своего состава128.
На Западном фронте с середины ноября до конца декабря 1919 г потери одной ее 7-й армии составили убитыми, ранеными, контужеными, попавшими в плен, дезертирами, больными, обмороженными, замерзшими или отравленными газами около тыс. человек, т. е. 22% от общего числа штыков и сабель129. Но бывали случаи, когда успех достигался и при незначительных потерях. Так, войска 5-й армии с середины декабря 1919 г. до середины января 1920 г., действуя на направлении главного удара Восточного фронта, потеряли всего 8 человек убитыми, а раненых — 31 человека. За этот же период армия сама захватила в плен около 71,5 тыс. солдат и офицеров противника130. Но такое случалось относительно редко, так как в большинстве других операций войска, как правило, несли ощутимые потери. Особенно значительный урон (безвозвратные потери составили 368 тыс. человек) Красная
Армия понесла в операциях против Вооруженных сил Юга России, войск генерала Врангеля и польской армии в 1919—1920 гг.131
В годы гражданской войны Красная Армия была вынуждена прибегать и к стратегической обороне. В теории и практике советской военной стратегии такая оборона рассматривалась как вынужденный вид действий. Обычно она предпринималась и велась с целью сорвать наступление крупных группировок противника на определенном театре военных действий или стратегическом направлении, удержать важные рубежи и районы, создать условия для перехода в контрнаступление.
Сложность организации и ведения стратегической обороны в 1918 г. и начале г. заключалась в том, что ее приходилось организовывать и осуществлять в условиях, когда Красная Армия не завершила еще стратегическое развертывание. Отличительная ее особенность в это время — отсутствие сплошных фронтов, высокая маневренность и активность.
Стратегические оборонительные операции проводились на всех этапах гражданской войны. В основном они предпринимались тогда, когда противнику удавалось захватывать инициативу. В общем балансе военных действий они занимают по времени примерно 20%.
Главная особенность стратегической обороны Красной Армии заключалась в сочетании обороны на одном театре военных действий или стратегическом направлении со стратегическим наступлением на других направлениях или театрах. Например, весной и летом 1919 г. одновременно велись стратегическая оборона за Западном театре и стратегическое наступление на Восточном. Не менее характерной чертой стратегической обороны было то, что она велась активно, на широких фронтах, в течение длительного времени, при почти равном соотношении сил и средств. Так, оборона Восточного фронта весной 1919 г. против наступавших войск адмирала Колчака велась на фронте более 1800 км в течение 55 дней. При этом в составе войск фронта в начале марта насчитывалось 94,8 тыс. штыков, 8,9 тыс. сабель, тогда как противостоящие армии имели в своем составе 118,5 тыс. штыков и сабель132. А войска Южного фронта к середине июля перешли к стратегической обороне почти на 2500-километровом фронте. К этому времени они насчитывали 157,6 тыс. штыков и 25,8 тыс. сабель, а противостоявшие ему Вооруженные силы Юга России — 104,5 тыс. штыков и 50,9 тыс. сабель133.
Активность стратегической обороны выражалась в упорном удержании позиций, чтобы как можно сильнее измотать и обескровить противника, лишить его свободы маневра, а кроме того попытаться нанести сильные контрудары во фланг и в тыл его группировкам с расчетом создать благоприятные условия для перехода в контрнаступление. В этом отношении особенно показательны активная оборона Восточного фронта зимой 1918/1919 гг. и весной 1919 г., Южного фронта летом и осенью того же года, Юго-Западного фронта в конце апреля и начале мая 1920 г. Причем наибольшего успеха достигали в тех случаях, когда контрудары наносили по флангам наступавшего противника и в разрывы между его войсками, как было, например, при организации контрудара войсками Восточного фронта по левому флангу Западной армии и войск Южного фронта в районах Орла и Воронежа по обоим флангам Добровольческой армии. В ходе стратегической обороны войска Красной Армии не раз оказывались в тяжелом, а то и критическом положении.
Одна из сложных проблем — создание и восстановление стратегического фронта обороны. Именно такая проблема со всей остротой встала в связи с начавшимся наступлением армий Германии и Австро-Венгрии, последующей оккупацией ими Белоруссии и Украины. Чтобы положить «предел распространению германцев внутрь страны» Комитет революционной обороны Петрограда 3 марта 1918 г. принял постановление о создании Северной и Западной групп войск, Украинского и Южного
участков отрядов завесы, организации обороны важнейших военно-политических центров страны — Москвы и Петрограда
План обороны Москвы разработал военный руководитель Московского района К. К. Баиов, бывший генерал. 20 марта 1918 г. он в виде доклада был представлен в Высший военный совет. План предусматривал решение ряда последовательных задач: сдерживание противника на вероятных направлениях его наступления; оборону отдельных узлов на подступах к Москве; оборону Московского железнодорожного узла; возможное оставление Москвы и сдерживание германских войск восточнее города до подхода стратегических резервов. При этом Баиов учитывал, что для создания сплошной линии фронта вряд ли хватит времени, и сил, и средств. «Поэтому фортификационные работы, — отмечал он — должны заключаться в создании на всех важнейших направлениях узлов сопротивления, которые в своей совокупности и в соединении с имеющимися местными препятствиями в виде рек составят стратегические позиции войск района»134. Словом, намечался переход к маневренной обороне с элементами сильно укрепленных позиций на стратегически важных направлениях. При этом предусматривалось возвести несколько оборонительных линий (рубежей). Первая линия включала отдельные укрепленные позиции, построенные в 200 км от Москвы вокруг важнейших железнодорожных узлов. В 50—100 км от города должна была проходить вторая линия, состоявшая из нескольких промежуточных позиций, а в 25—35 км — общая укрепленная позиция протяженностью около 100 км. Эта третья линия должна была охватывать Москву с севера, запада и юга, а ее емкость была рассчитана на 12—15 пехотных дивизий. Проект получил поддержку со стороны военного руководителя Высшего военного совета Бонч-Бруевича, правда, он считал, что из-за недостатка инженерных сил и средств претворить план в жизнь не представляется возможным.
В то же самое время под руководством Высшего военного совета решалась задача по организации обороны Петрограда. На подступах к городу намечалось создать ряд оборонительных рубежей. Для этой цели собирались привлечь инженерно-строительные дружины Центрального комитета военно-технической помощи и местное население135. Однако работы велись слишком медленно, а главное — они не были увязаны с общей организацией обороны Республики. Поэтому 31 мая 1918 г. Бонч- Бруевич представил Троцкому свой доклад. Его предложение сводилось к тому, чтобы создать «общую систему фортификационной подготовки обороны страны» на случай войны с Германией136. Проект такой системы был разработан коллегией по обороне государства Главного военно-инженерного управления под руководством военного инженера К. И. Величко. В соответствии с ним предусматривалось оборудовать укрепленную полосу из 2—3 линий общей протяженностью более 1 тыс. км. Полоса должна была огибать Онежское озеро, а далее проходить по линии р. Свирь— Ладожское озеро—Петроград—р. Волхов—озеро Ильмень—Холм—Невель—Сло- ним—Брянск—Орел. Для ее занятия намечалось выделить 16 пехотных дивизий. Стоимость инженерного оборудования укрепполосы оценивалась в 1,5 млрд. руб.137 Однако данный проект не удалось осуществить: не нашлось ни денег, ни сил, ни времени. Поэтому укрепленные позиции были возведены только в районе Петрограда, Холма и Смоленска. И все-таки не это было главным. Дело в том, что по дополнению к Брест-Литовскому мирному договору германские войска отводились от демаркационной линии на запад. Вот почему Реввоенсовет Республики в сентябре г. решил приостановить все инженерные работы, за исключением тех укреплений, что были готовы на 50% и более138.
Идея инженерной подотовки обороны страны получила свое дальнейшее развитие в докладе Главкома Вацетиса Совнаркому и Реввоенсовету Республики от 7 октября 1918 г. Главком предложил отказаться от строительства сплошных оборонитель
ных линий и полос, но создать в каждом оборонительном районе свою систему оборонительных пунктов и усиленных «в инженерном отношении местных предметов». Всего на Северном фронте предусматривалось оборудовать 3 оборонительных района, на Восточном — 12, на Южном фронте — 5, а из-за недостатка сил в Западном районе обороне подготовить на важнейших железнодорожных узлах полевые позиции кругового типа139.
Предложения Главкома нашли отражение в проекте общей системы заблаговременного укрепления фронтов, разработанном к ноябрю 1918 г. под руководством Величко. Ее основой служили полевые укрепленные районы, которые предназначались для прикрытия главных операционных направлений и защиты важных в политическом, экономическом и стратегическом отношениях центров. В апреле следующего года на совещании инспекторов инженеров фронтов были выработаны «Указания по укреплению полевых позиций». Их предполагалось создать в виде «прерывчатого ряда укрепленных опорных пунктов (участков) с более или менее значительными промежутками между ними». А в случае, если борьба за них приобретет решающее для фронта значение, предусматривалось развить оборону в глубину «до двух линий по типу укрепленной группы»140. Всего в 1918—1920 гг. построили свыше 20 укрепрайонов, среди них самые крупные: Петроградский, Московский, Самарский, Саратовский, Тульский.
Одновременно с организацией полевой обороны под руководством Высшего военного совета, а затем Реввоенсовета Республики проводилась работа по организации противовоздушной обороны Москвы, Петрограда и других административных и промышленных центров. Так, с марта по май 1918 г. в подчинении начальника воздушной обороны Петрограда находились 3 авиационных отряда, 2 автомобильные и 6 железнодорожных зенитных батарей141. В мае Высший военный совет назначил начальника воздушной обороны Москвы, на которого была возложена разработка плана ПВО. Для противовоздушной обороны войск, прикрывавших тем летом демаркационную линию на западе страны, привлекалось 6 авиационных отрядов142. В целях предупреждения о налетах вражеской авиации развертывались сигнальные посты — посты воздушного наблюдения, оповещения и связи — в 100—120 км от городов.
С началом гражданской войны создание и восстановление стратегического фронта обороны осуществлялось с учетом особенностей стратегического развертывания Вооруженных Сил, исходя из конкретной обстановки и используя силы действовавших на соответствующих направлениях армий и фронтов. Основу обороны обычно составляли развернутые в линию общевойсковые (полевые) армии. Конные армии и корпуса, как правило, использовались для усиления обороны и ликвидации противника на важнейших направлениях и театрах военных действий. Образовавшиеся в обороне бреши чаще всего укрепляли за счет перегруппировки войск с соседних направлений или ввода в сражение резервов Главного командования.
В дальнейшем стратегическая оборона велась действующими и вновь создаваемыми фронтами, с учетом конкретной обстановки. В частности, летом 1920 г. ее вели Восточный и Западный фронты. Наиболее крупные и важные оборонительные операции Красной Армии представлены в таблице 3 (стр. 176).
Следует отметить, что нередко Красная Армия в одно и то же время на одних направлениях оборонялась, а на других вела наступление. Так, Западный фронт весной и летом 1919 г. находился в обороне, а Восточный на своем центральном участке наступал, а на фланге оборонялся.
Стратегическая оборона осуществлялась чаще всего в форме оборонительных операций фронтов или части сил одного фронта. Главная ее цель состояла в том, чтобы измотать противника, обескровить его, высвободить силы для действий на главных направлениях, а в последующем создать благоприятные условия для перехода
Таблица 3.
Размах важнейших стратегических оборонительных операций Красной Армии*
| Операции, | Силы и средства к началу операции | Полоса | Продолжитель | |||
| время проведения | дивизии (бригады) | штыки и сабли, тыс. шт. | орудия, шт. | пулеметы, шт. | обороны, км | ность наступления, суток |
| Оборона Восточного фронта | | 53,7 | 137 | 390 | более | 70 |
| (25.05—2 08 1918) | | 82,0—85,0 | | | 1000 | |
| Оборона Восточного фронта (03.03—27.04.1919) | | 103,7 116.6 | 360 303 | 1880 1358 | 1800 | 52 |
| Оборона Южного фронта (03.07—13.08.1919) | 25 54 | 115,6 109,5 | 566 384 | 2712 1206 | 2500 | 42 |
| Оборона Южного фронта (13.09—10.10.1919) | 28(7) 34 | 152,3 94,4 | 799 335 | 3138 1327 | 2500 | 28 |
| Оборона Юго-Западного фронта (03.07—13.08.1920) | 12 8(1) | 20.2 39,3 | 314 348 | 1866 840 | более 600 | 31 |
| Оборона Южного фронта (21.09—27.10.1920) | 25 15 | 114,8 44,5 | 768 193 | 3312 998 | более 600 | 37 |
в контрнаступление. При этом в рамках стратегической обороны применялись не только оборонительные, но и наступательные операции оперативного масштаба.
Оборона носила, как правило, очаговый характер в расчете на удержание наиболее важных районов, рубежей, населенных пунктов, командных высот и различного рода дефиле. Особое внимание уделялось обороне городов.
При ведении обороны упорное удержание рубежей и позиций сочеталось с гибким маневром силами и нанесением решительных контрударов и контратак, что соответствовало общему маневренному характеру войны. Примером высокой активности обороны может служить контрудар 13-й и 8-й армий Южного фронта (август 1919) на харьковском направлении. Благодаря ему более чем на полмесяца удалось задер-
* Составлена по материалам автора В числителе — по войскам Красной Армии, в знаменателе — по ее противникам.
жать наступление Добровольческой армии на Курск и выиграть время для усиления войск фронта резервами Главного командования и частями, переброшенными с других фронтов.
В то же время следует отметить, что далеко не всегда войска могли удерживать назначенные им рубежи. В целом ряде случаев белые армии прорывали фронт и наносили поражение отдельным группировкам. Иногда положение становилось просто критическим. Порой для ликвидации прорывов, организованного вывода сил из-под удара противника и стабилизации линии фронта принимались чрезвычайные меры. Отступление допускалось как крайняя мера обороны для того, чтобы обеспечить более благоприятную обстановку для подготовки решительного наступления. При отходе или отступлении командование Красной Армии обычно заранее устанавливало их пределы, требуя от подчиненных железной стойкости и самоотверженности. Отход, как правило, начинался с наступления темноты и осуществлялся под прикрытием сильных арьергардов, создаваемых из стрелковых частей, конницы и автобронеотря- дов. Пока одни армии (соединения) оборонялись на занимаемом рубеже, другие отходили на последующий рубеж. Например, в то время как Восточный фронт наступал против войск адмирала Колчака, армии Южного фронта отходили в центральные районы страны. Осенью 1919 г., когда борьба с войсками генерала Деникина вступила в решающую фазу, войска Восточного фронта под давлением превосходивших сил противника временно отошли к р. Тобол, причем глубина отступления колебалась от 180 до 390 км.
В Красной Армии как в стратегическом наступлении, так и в стратегической обороне, активно использовались все виды Вооруженных Сил. Правда, решающая роль отводилась сухопутным войскам, хотя организационно они еще не оформились в обособленный вид.
Основная часть задач возлагалась на стрелковые войска и артиллерию. Кавалерийские соединения и объединения, как правило, использовались на главных направлениях для действий в оперативной глубине. Бронесилы применялись для усиления стрелковых и кавалерийских соединений на главных направлениях. Большая роль в операциях отводилась авиации. Основные усилия ВВС были направлены на поддержку наземных войск и борьбу с вражеской авиацией, ведение оперативной и стратегической разведки на главных направлениях на глубину от 100 до 150 км. Командование стремилось использовать авиацию массированно в интересах фронтов, решавших главные задачи.
Военно-морской флот в гражданской войне действовал, как правило, во взаимодействии с сухопутными войсками. Основными его задачами являлись: прикрытие приморских флангов армий; участие в обороне морского побережья; борьба против морских сил противника; содействие приморским и речным флангам сухопутных войск огнем береговой и корабельной артиллерии, а также высадкой десантов; осуществление морских перевозок. Значительная часть моряков (около 75 тыс. человек) принимала активное участие в боевых действиях на сухопутных фронтах143. Однако флот предпринимал и самостоятельные операции: вел противоблокадную борьбу с флотом интервентов в Финском заливе, разведку и дозорную службу; устанавливал минные заграждения, проводил траление и т. д. Обычно такие операции осуществлялись вблизи своего побережья и в районах военно-морских баз.
В 1918 г. была осуществлена уникальная операция, вошедшая в историю под названием Ледового похода: тогда Балтийский флот был перебазирован из Ревеля (Таллинна) и Гельсингфорса (Хельсинки) в Кронштадт. Всего было переведено 236 боевых кораблей и вспомогательных судов, которые затем сыграли важную роль в совместных действиях с сухопутными войсками.
В некоторых операциях флот привлекался для огневого подавления противника, десантных действий и обеспечения форсирования водных преград. Подобные задачи ему пришлось решать, например, при обороне Петрограда и Кронштадта в 1918— гг., форсировании устья Днепра и в районе каховского плацдарма в 1920 г. Крупный десант был высажен в ходе Энзелийской операциии. Волжско-Каспийская военная флотилия осуществляла демонстративный обстрел побережья западнее г. Энзели, наносила артиллерийский удар с моря по береговым батареям и сухопутным позициям противника, а одновременно восточнее Энзели высадила десант численностью в 2 тыс. человек144.
Военные флотилии играли важную роль. Так, летом 1920 г. Азовская военная флотилия оказала существенную помощь стрелковым войскам в их борьбе с превосходящими силами генерала Врангеля на Кубани. В разгроме десантов противника она применяла различные способы и методы: постановку мин на путях вероятного движения десанта, его блокирование с моря и поражение огнем корабельной артиллерии. Как флот, так и речные флотилии широко применяли минные постановки. Активнее всего минные заграждения в сочетании с прикрывающей их береговой артиллерией и корабельными дозорами (минно-артиллерийские позиции) использовались на Балтийском, Черном и Азовском морях, а также на реках.
Гражданская война характеризовалась широким размахом партизанско-повстан- ческой борьбы, которая иногда приобретала стратегическое значение. Для централизованного руководства партизанско-повстанческими формированиями в январе 1918 г. при Оперативном отделе Наркомвоенкома был создан Центральный штаб партизанских отрядов, преобразованный в сентябре того же года в Особое разведывательное отделение Оперативного отдела Полевого штаба РВСР. Кроме того, создавалась специальная сеть партийных органов. С сентября 1918 г. на Украине, в Белоруссии и Прибалтике, после оккупации их германскими войсками, действовало Центральное бюро коммунистических организаций оккупированных областей при ЦК РКП(б). Со второй половины 1919 г. это руководство осуществляли ЦК компартий республик: на Украине — через Зафронтовое бюро ЦК КП(б)У, а в Белоруссии и Литве — через Бюро нелегальной работы. В Донбассе, на Дону, Кубани и Северном Кавказе еще в сентябре 1918 г. было образовано Донское бюро РКП(б), реорганизованное в сентябре 1919 г. в Донской комитет РКП(б). С октября 1917 г. по апрель 1920 г. общее руководство повстанческими и партизанскими формированиями в Закавказье и на Северном Кавказе осуществлял Кавказский краевой комитет РКП(б), преобразованный затем в Кавказское бюро ЦК РКП(б). На Урале и в Сибири на правах отдела ЦК действовало Сибирское бюро ЦК РКП(б), созданное в декабре 1918 г., на Дальнем Востоке с марта 1920 г. — Дальневосточное бюро ЦК РКП(б), а в Причерноморье — Северно-Кавказский областной комитет РКП(б), преобразованный в марте г. в Кубано-Черноморский обком РКП(б).
Партизанско-повстанческие формирования своими внезапными ударами парали-
зовывали работу вражеского тыла, дезорганизовывали снабжение и управление войсками, оттягивали на себя с фронта часть сил армий противника.
Командование фронтов и армий поддерживало тесную связь с партизанами, координировало и направляло их усилия на решение общих задач по разгрому противника. По мере возможности партизанам оказывалась помощь оружием и боеприпасами, пропагандистской литературой и т. д. Многие города освобождались от противника совместными усилиями войск Красной Армии, партизан и восставших рабочих.
Вместе с тем, как Главное командование Красной Армии, так и командование фронтов весьма опасались возможного негативного влияния партизанщины на регулярные войска, Так, по докладу начальника Полевого штаба П. П. Лебедева Ревво
енсовет Республики 1 декабря 1919 г. постановил прекратить формирование партизанских отрядов, а существующие отряды передать в состав отрядов особого назначения, запасных частей или вовсе их распустить145. Это постановление нашло свое развитие в решениях реввоенсоветов фронтов и армий с учетом конкретной обстановки и состояния партизанских формирований. Например, РВС 5-й армии Восточного фронта 15 декабря 1919 г. «во избежание заражения партизанщиной наступающих красных полков и повторения махновщины» приказал отвести всех партизан в тыл, где уволить всех недисциплинированных, усилить партизанские отряды преданными советской власти командирами и комиссарами, а в случае отказа партизан подчиниться подвергать их «беспощадной каре» и не выдавать им «никакого снабжения»146. Всего с декабря 1919 г. по март 1920 г. в состав 5-й армии вошли следующие партизанские части и подразделения: 20 пехотных и 3 конных полка, 6 кавалерийских и 1 инженерный дивизион, 1 пехотный и 2 железнодорожных батальона147.
В ходе гражданской войны командование Красной Армии, опираясь на мировой опыт, вместе с тем весьма оригинально и своеобразно решало многие вопросы военной стратегии, особенно те, что связаны с организацией стратегического развертывания Вооруженных сил, планированием операций, проведением стратегических перегруппировок войск, созданием и использованием стратегических резервов.
В отличие от войн прошлого стратегическое развертывание красных и белых армий осуществлялось не по заранее разработанному плану, а распорядительным порядком на театрах военных действий и направлениях, не подготовленных в оперативном отношении. Только после более или менее четкого географического размежевания сторон оно приобрело относительно планомерный характер, но и в дальнейшем не проявилось каких-либо ярко выраженных граней между составными элементами развертывания — отмобилизованием, сосредоточением сил на театре военных действий и оперативным развертыванием. Все эти задачи, как правило, решались параллельно и в центре страны, и на периферийных территориях, и в угрожаемых районах, и в зонах военных действий.
Впервые план стратегического развертывания был рассмотрен и одобрен членами РВСР 9 сентября 1918 г. По предложению Главкома Вацетиса предусматривалось развернуть Северный фронт по линии железной дороги Вятка—Вологда и севернее, Восточный — в Поволжье, Южный — на Дону, Украине, Нижней Волге и Северном Кавказе, Западный район обороны — вдоль демаркационной линии148. В январе 1919 г. в связи со складывавшейся военно-политической обстановкой и решаемыми Красной Армией задачами был создан Украинский фронт, в феврале — Западный, в августе — Туркестанский, в октябре — Юго-Восточный фронт. В последующем фронты развертывались в прямой зависимости от ситуации.
Несколько необычные формы приобрела система стратегического планирования операций. В начале гражданской войны планирование не всегда было возможно оттого, что органы высшего военного руководства находились еще в начальной стадии формирования, не было подготовленных кадров, отсутствовал опыт планирования военных действий в крупных масштабах да еще применительно к особенностям гражданской войны. К тому же при разработке стратегических планов штабы еще не научились учитывать объективную политическую и военную обстановку, расстановку сил внутри страны и на международной арене.
Первый стратегический план военных действий Красной Армии, разработанный Главкомом Вацетисом, в начале октября 1918 г. был направлен в ЦК РКП(б) и РВСР. Ближайшая стратегическая цель по этому плану должна была состоять в разгроме противника на Южном фронте, где сосредоточивались к тому времени главные силы Красной Армии. Восточному фронту надлежало продолжать наступление до выхода на линию Екатеринбург, Челябинск и далее в глубь Сибири. Стра
тегический резерв Вацетис предполагал развернуть на основе двух формируемых стрелковых дивизий. Этот замысел с рядом поправок был одобрен. В апреле 1919 г. реввоенсовет Восточного фронта представил Главкому план перехода в контрнаступление с целью разгрома войск адмирала Колчака149.
Главком регулярно представлял в РСВР (копии в ЦК РКП(б), Совнарком, Совет обороны) доклады о стратегическом положении на фронтах с развернутой оценкой военно-политической обстановки в стране в целом и по театрам военных действий, краткими сведениями о группировках противника и своих войсках, с задачами фронтам и замыслами операций по театрам военных действий, мероприятиями по стратегическим перегруппировкам своих войск и инженерной подготовке ТВД и др.150
Детальным планированием стратегических операций и организацией их всестороннего обеспечения занимался Полевой штаб РВСР. Он разрабатывал планы, директивы и распоряжения фронтам, центральным и главным управлениям, отдельным армиям, организовывал их стратегическое взаимодействие. Одновременно проводились мероприятия по созданию стратегических группировок и их всестороннему обеспечению, организации и проведению межтеатровых и межфронтовых перегруппировок, контролю за ходом подготовки войск (флотилий) и штабов к боевым действиям. Особое внимание Главное Командование Красной Армии обращало на скрытность подготовки операций и внезапность их проведения151.
Основным методом работы Главного командования и Полевого штаба был распорядительный метод. В ходе переговоров по прямому проводу Главком и начальник Полевого штаба давали командующим и начальникам штабов объединений указания по подготовке соображений по дальнейшему ведению военных действий, о порядке пополнения личным составом и снабжения войск, возможных сроках готовности. Одновременно обсуждались различные варианты задач, порядок организации и проведения перегруппировок Применение этого метода работы способствовало приближению руководства к войскам, повышению оперативности управления ими, что обеспечивало координацию действий фронтов и армий.
После разработки плана стратегической операции фронтам направлялись директивы за подписью Главкома, одного-двух членов РВСР или военкома Полевого штаба, начальника Полевого штаба. В директивах указывались цель операции, задачи войскам, порядок взаимодействия с соседними фронтами или армиями, привлекаемые силы, направление главного удара и массирование сил на нем, сроки готовности и др.152 В развитие директив фронт дополнительно получал указания, приказания Главкома и начальника Полевого штаба Реввоенсовета Республики по отдельным оперативным и организационным вопросам.
Иногда РВСР и Главком требовали от реввоенсоветов и командующих фронтами соображений на проведение операций. В ряде случаев командующие фронтами и по собственной инициативе представляли свои соображения. Примером могут служить доклад командующего Южным фронтом Фрунзе Главкому от 11 октября, а также доклады в ЦК РКГ1(б), Ленину и РВСР от 19 и 26 октября 1920 г. Подобная система постановки задач наряду с обеспечением жесткой централизации стратегического руководства давала возможность командующим фронтами (отдельными армиями) проявлять широкую инициативу.
Реже применялся последовательный метод работы. В этом случае объединения получали директивы Главкома, в которых указывались цель операции, задачи войск, иногда вопросы взаимодействия, срок готовности к операции и представления плана Затем начиналась работа в штабах фронтов и отдельных армий.
При разработке планов стратегических наступательных и оборонительных операций важное значение придавалось организации и ведению стратегической разведки. Получение возможно более полных данных о военном потенциале противника, рас
положении его сил, резервах, замыслах и планах повышало реальность и эффективность стратегического планирования.
В сложной обстановке гражданской войны, когда против власти большевиков выступали различные политические силы и страны, необходимо было оценивать противника не только в военном, но и в политическом и идеологическом отношениях. Первоначально эти требования не всегда выполнялись, что нередко приводило к серьезным просчетам. Поэтому Главком Вацетис в телеграмме председателю ВЦИК Свердлову и председателю СНК Ленину от 25 ноября 1918 г. писал: «...Считаю необходимым, чтобы в моем распоряжении находились более точные политические сведения, так как противное ведет к неожиданным результатам в работе наших штабов»153. Просьба Главкома была удовлетворена, и уже в его докладе о стратегическом положении РСФСР от 1 декабря содержалась довольно точная оценка военнополитической обстановки на различных фронтах.
И все же анализ противника, особенно на фронтах, во многих случаях основывался на поверхностных и далеко неполных данных. Это вынудило начальника Полевого штаба РВСР Ф. В. Костяева в октябре 1918 г. указать командующим фронтами: «Сведения о противнике крайне скудны. Не только неизвестны его силы, но неизвестна даже его группировка». В связи с этим он потребовал: «немедленно прислать данные о противнике и усилить разведку на важнейших операционных направлениях»154.
Крупные просчеты в оценке обстановки неоднократно допускало и само Главное командование Красной Армии. Так, при подготовке контрнаступления Южного фронта в августе—сентябре 1919 г. оно планировало главный удар нанести левым крылом Южного фронта, т. е. от Царицына на Ростов через Донскую область, где казачье население из-за жесткой политики советской власти и проведенного ею «расказачивания» относилось к Красной Армии враждебно. Недооценка политической ситуации, а также нарушение взаимодействия между Особой группой В. И. Шорина и Ударной группой В. И. Селивачева привели к неудаче наступления войск Южного фронта.
При планировании операций органы стратегического руководства уделяли неослабное внимание контролю и оказанию практической помощи командованию фронтов и отдельных армий в проведении всего комплекса подготовительных мероприятий. Для этого на фронты выезжали Троцкий, члены РВСР, Главком, начальник Полевого штаба. Как правило, на местах они занимались решением вопросов подготовки резервов, обеспеченности войск военной техникой, оружием, боеприпасами, продовольствием, обмундированием. В то же время они давали указания по целесообразному применению сил и средств в операциях и уточнению задач, проверяли точность выполнения решений ЦК РКП(б), РВСР и Главкома, принимали меры для их как можно полного претворения в жизнь.
Значительную помощь фронтам центральные органы стратегического руководства оказывали также в ходе операций, особенно по обеспечению своевременного наращивания усилий, повышению устойчивости обороны и организации управления войсками. В этот период Главком и Полевой штаб осуществляли контроль за выполнением боевых задач преимущественно путем переговоров* по прямому проводу с командующими, членами реввоенсоветов и начальниками штабов фронтов и отдельных армий, а в некоторых случаях с командующими армиями и даже с начальниками дивизий. В результате детального изучения обстановки часто вносились изменения в ранее принятые планы, уточнялись разграничительные линии, вводились в сражение стратегические резервы.
В ходе гражданской войны главное внимание органов стратегического руководства сосредоточивалось на создании, накоплении и использовании стратегических резервов. В начале войны большая работа по этим вопросам была проведена Ваце-
тисом, который уже в октябре 1918 г., т. е. через месяц после своего вступления в должность, разработал план формирования 11 пехотных дивизий в качестве резерва Главного командования. Одновременно по его же предложению в полосе Южного фронта началось создание резервной армии (5 стрелковых дивизий), находившейся в оперативном подчинении самого Главкома155. В январе 1919 г. Вацетис сообщал председателю СНК, что в стадии еще не полной готовности находятся 7 резервных дивизий, но их хватило бы лишь для развития решительных действий на одном фронте. «Если же последние придется развивать против превосходных сил противника на нескольких фронтах, — отмечал Главком, — то формирующихся у нас в настоящее время в тылу резервов будет недостаточно и Республика наша с точки зрения достаточности вооруженной силы для защиты не может считаться вне условий угрожаемое™»156.
Положение со стратегическими резервами не улучшилось и весной. По данным Полевого штаба РВСР, в резерве Главкома имелось всего 60 тыс. штыков, которые испытывали недостаток в вооружении. По подсчетам Полевого штаба, для ликвидации угрозы со стороны многочисленных противников и закрепления занимаемой Красной Армией территории стратегический резерв должен был составлять не менее 150—200 тыс. штыков157.
Проблема подготовки стратегических резервов решалась двумя способами: вневойсковым и войсковым. Первый способ заключался в обязательном военном обучении рабочих и крестьян, «не эксплуатирующих чужого труда» (так называемый Всевобуч). Лица, прошедшие обучение по 96-часовой программе, подлежали учету как военнообязанные и по первому призыву правительства РСФСР должны были «пополнить кадры Красной Армии». По данным Главного управления Всеобщего военного обучения с сентября 1918 г. по сентябрь 1920 г. в системе Всевобуча были подготовлены около 3,7 млн. человек, сформированы и переданы Красной Армии стрелковая дивизия и бригада, 6 стрелковых и конный полк, 9 кадров резервных пехотных полков, 27 рот и 24 команды лыжников-разведчиков158. Этих формирований было явно недостаточно для усиления фронтов, о чем неоднократно Вацетис сообщал в Совет обороны и РВСР. Так, в докладе от 23 апреля 1919 г. он отмечал: «...Боевое напряжение восточной половины РСФСР ослаблено необъятной организацией Всевобуча, который поглощает огромную массу командного состава и политических деятелей. Если сравнивать число командного состава (инструкторов) во Всевобуче и число таких в запасных частях Красной Армии, то оказывается, что в запасных частях на всей территории Республики число командного состава равно 350 человек, тогда как во Всевобуче их есть 24 000»159.
Исходя из того, что Всевобуч готовит «контингенты для отдаленного будущего», Главком предложил ликвидировать его, а комсостав распределить по запасным частям Восточного фронта. Предложение Вацетиса было частично поддержано Лениным. С мая 1919 г. число обучающихся в системе Всевобуча стало сокращаться, и уже к 1 июля было отправлено на фронт или передано военкоматам для отправки в действующую армию 5 542 бывших офицера и 24 392 унтер-офицера160.
В связи с тем что вневойсковой способ подготовки резервов себя не оправдал, основным источником их накопления стал войсковой способ: путем создания запасных и резервных формирований Главного командования, Всероссийского Главного штаба (запасные части в военных округах), фронтовых и армейских запасных и боевых формирований.
В непосредственном распоряжении главного и фронтового командования находились запасные армии. В отличие от запасных частей военных округов и действующей армии они могли не только готовить маршевые пополнения, но и укомплектовывать в весьма короткие сроки подразделения, части и соединения. В приказе
Реввоенсовета Республики от 7 августа 1919 г. указывалось: «Для создания резерва Главного командования как в виде готовых войсковых частей и соединений, так и в виде вполне подготовленных укомплектований Реввоенсовет Республики постановил: образовать в районе Средней Волги и восточных губерний запасную армию»161. Главком Каменев отмечал, что наиболее боевые фронты на 40% были укомплектованы Запасной армией Республики, которая дала фронтам 34% пополнения162. С сентября 1919 г. по декабрь 1920 г. в Запасной армии были сформированы и отправлены в действующую армию 2 стрелковые и 2 кавалерийские дивизии, 18 стрелковых и 4 кавалерийские бригады, 3 стрелковых и 12 кавалерийских полков, 201 маршевый батальон и 27 эскадронов, 19 артиллерийских дивизионов и 14 батарей, 26 рот, команд и батальонов других родов войск163.
Важным способом создания резервов был вывод соединений из действующих фронтов, а также проведение местных мобилизаций. Так, к моменту перехода армий Восточного фронта за Урал их состав почти наполовину обновился за счет мобилизованных уральских рабочих. В ряде случаев проводились партийные, комсомольские и профсоюзные мобилизации. Однако они не давали существенного прироста сил. Например, к июню 1919 г. в Красную Армию были мобилизованы всего лишь 18,4 тыс. коммунистов; в мае 1920 г. на Западный и Юго-Западный фронты направлены 4,5 тыс., а в августе того же года — 5,3 тыс. коммунистов164.
Стратегические резервы применялись как для создания ударных группировок, так и для решения важных задач в ходе стратегического наступления или обороны. Основная их масса использовалась, как правило, на главных направлениях с целью наращивания усилий войск. Так, в октябре 1919 г. в полосе Южного фронта, на ор- ловско-курском направлении, была сосредоточена Ударная группа в составе Латышской стрелковой дивизии, стрелковой и кавалерийской бригад. В ходе общего наступления Южного и Юго-Восточного фронтов стратегические резервы использовались для наращивания усилий на главном — курско-харьковско-донбасском — направлении. Иногда стратегические резервы применялись для переноса усилий с одного театра военных действий на другой. С этой целью Главком вывел весной 1920 г. в свой резерв 1-ю конную армию, которая затем была переброшена с Южного театра на Западный, а осенью того же года — наоборот с Западного на Южный театр.
В оборонительных операциях стратегические резервы использовались преимущественно для создания второго стратегического эшелона в тылу фронта (например, Московско-Тульский оборонительный район на Южном фронте в 1919 г.), организации прочной обороны на вспомогательных направлениях и флангах (например на Юго- Восточном фронте в период контрнаступления Южного фронта в октябре 1919 г. и на Кавказском фронте зимой 1920 г.), для борьбы с группировкой противника, прорвавшейся во фронтовой тыл (Южный фронт в октябре 1919 г.), а также для нанесения контрударов и восстановления утраченного положения.
Главное командование Красной Армии, исходя из условий обстановки и предвидения дальнейшего хода событий, постоянно пополняло свой резерв, осуществляло перегруппировки и усиливало те направления, где ввод свежих сил мог оказать наибольший эффект. Благодаря этому достигался перевес в силах и средствах на главных направлениях, что в свою очередь обеспечивало успешное решение задач, возникавших в ходе операций. В декабре 1918 г. в резерве Главкома имелись Резервная армия (2 стрелковые и 1 кавалерийская дивизии), в январе 1919 г. — 7 дивизий, в апреле — 2 стрелковые дивизии и 2 бригады, в сентябре — Запасная армия Республики (2 стрелковые дивизии), в апреле 1920 г. — Запасная и 4 трудовые армии165. />Один из самых эффективных способов активного воздействия на обстановку в стратегическом масштабе — это проведение межтеатровых и межфронтовых стра
тегических перегруппировок. Обычно они осуществлялись с целью переноса усилий с одного ТВД или стратегического направления на другое, изменения состава или со* здания новых ударных группировок. Общее руководство стратегическими перегруппировками и контроль за их проведением осуществляли Главное командование Красной Армии и Полевой штаб РВСР. В первую очередь с одного театра военных действий на другой перебрасывались стратегические резервы из военных округов и Запасной армии Республики. Вместе с тем предпринимались и перегруппировки войск, снимаемых со второстепенных участков фронта.
Успех перегруппировок зависел от следующих факторов: использование благоприятной обстановки; заблаговременная подготовка, тщательное планирование и четкая организация маршей и перевозок; быстрота и скрытность передвижений войск; эффективное использование всех видов и путей сообщения; всестороннее обеспечение; устойчивое и непрерывное управление; постоянный контроль со стороны командования и штабов.
Главное командование Красной Армии и Полевой штаб требовали от командующих фронтами и начальников штабов постоянно следить за ходом перегруппировок и немедленно сообщать о всех войсках отправляемых на другие фронты, или прибывающих к ним частях166. В приказах на перегруппировку обычно указывалось: количество перебрасываемых войск, исходный район, район сосредоточения, маршруты, норма перевозки, порядок отправки, ответственные за осуществление перегруппировки, порядок контроля, срок представления плана перевозки. В оперативной сводке и специальном донесении штабы фронтов и отдельных армий два раза в сутки передавали в Полевой штаб РВСР сведения о перевозке войск. Кроме того, ежедневно вечером дежурный по Полевому штабу запрашивал дежурных по штабам фронтов (отдельных армий) о ходе перевозки. Судя по опыту переброски из Сибири 27-й и 51-й стрелковых дивизий, средняя скорость передвижения эшелонов в 1920 г. составляла: в июле немногим более 400 км в сутки, а в сентябре — 400—500 км167.
О размахе межтеатровых и межфронтовых перегруппировок свидетельствуют и такие данные. Летом 1919 г. на Южный фронт, ставший к тому времени главным фронтом Республики, были переброшены с Восточного и Западного фронтов 8 стрелковых дивизий и 5 бригад168. В ходе решающих операций Южного и Юго-Восточного фронтов против войск генерала Деникина с сентября 1919 г. по март 1920 г. с других фронтов им было переброшено 10 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии, 7 стрелковых и 2 кавалерийские бригады, а также большое количество отдельных частей и подразделений различных родов войск. Кроме того, командованию Юго-Восточного фронта были переданы из Туркестанского фронта 11-я армия, Астраханский укрепрайон и Волжско-Каспийская военная флотилия, а Южному фронту — 12-я армия из Западного фронта169
Показательна по своим масштабам и целям перегруппировка летом 1920 г. своим ходом 1-й конной армии с Северного Кавказа в район Умани в полосу Юго-За- падного фронта. В октябре того же года она опять же своим ходом была переброшена с Юго-Западного на Южный фронт, в район Берислава. При этом в перегруппировке участвовали 4 кавалерийские дивизии, 2 отдельные кавалерийские бригады, около 21,1 тыс. бойцов, а всего 67,9 тыс. человек170. В целом в годы войны 70% всех дивизий перебрасывались с одного фронта на другой, из них 52% дивизий действовала на двух, а 18% — на трех-четырех и даже пяти фронтах171. Некоторые дивизии перегруппировывались с одного фронта на другой по 5—7 раз и более.
Значительный опыт был накоплен в организации и проведении перегруппировок сил флота и военных флотилий Так, летом 1918 г., когда Восточный фронт стал главным, была образована Волжская военная флотилия. В начале августа для ее пополнения из состава Балтийского флота по Мариинской водной системе были
направлены на Волгу 4 миноносца, около 120 орудий и свыше 65 тыс. снарядов172. А для защиты Астрахани и борьбы с интервентами на Каспийском море была создана Астрахано-Каспийская флотилия. На ее усиление в ноябре 1918 г. из состава Волжской военной флотилии прибыли 6 эскадренных миноносцев и 3 миноносца, а с Балтийского флота по железной дороге доставлены 4 подводные лодки173.
Особо ответственной задачей для органов стратегического руководства во время войны были организация и поддержание стратегического взаимодействия. Основным его содержанием было согласование усилий видов Вооруженных Сил, а также тех фронтов и армий, что проводили операции на различных театрах военных действий или на стратегических направлениях одного театра. В зависимости от конкретных условий вооруженной борьбы применялись следующие способы организации стратегического взаимодействия: согласование усилий стратегических группировок войск; согласование усилий группы (двух) фронтов и родов войск, действовавших на одном театре или стратегическом направлении и решавших единую задачу; согласование усилий Красной Армии с партизанско-повстанческими формированиями.
Стратегическое взаимодействие было направлено на создание благоприятных предпосылок для успешных действий войск, выполнявших главные задачи. Это достигалось путем поддержки их действий активными операциями на других направлениях. Так, в пеоиод контрнаступления Южного фронта войска правого крыла Юго-Восточного фронта (9-я армия и Сводный конный корпус) своими активными действиями сковали главные силы Донской армии противника и лишили его возможности использовать ее соединения для усиления Добровольческой армии, по которой на орловско-курском направлении войска Южного фронта наносили главный УДар.
При разгроме армий адмирала Колчака было организовано взаимодействие между Северной и Южной группами войск Восточного фронта, а при борьбе с войсками генерала Деникина — между Южным (Юго-Западным) и Юго-Восточным (Кавказским) фронтами. Так, в конце мая 1919 г. Главком Вацетис потребовал от командующих Южным и Восточным фронтами «обратить самое серьезное внимание на установление прочной и тесной связи между 11-й армией и правофланговой армией Восточного фронта»174.
В оборонительных операциях при организации взаимодействия особое внимание обращалось на согласование усилий войск, наносивших контрудары или оборонявшихся на смежных направлениях. Не менее важно было сковать своими активными действиями силы противника на второстепенных участках с тем, чтобы не допустить переброски на главные направления действовавших там его войск. Например, в результате упорной обороны Астрахани и Царицына в 1918 г. войска Южного фронта сковали значительные силы противника и тем самым надежно прикрыли правое крыло Восточного фронта, решавшего главную задачу.
В большинстве случаев в ходе стратегических операций удавалось поддерживать устойчивое взаимодействие. Но было и немало примеров, когда оно нарушалось. Особенно это наглядно наглядно проявилось в действиях войск Западного и Юго- Западного фронтов в войне с Польшей в 1920 г. Вместо того чтобы сосредоточить основные усилия Юго-Западного фронта на правом крыле и далее нацелить 1-ю конную армию на Люблин и Варшаву для взаимодействия с ударной группировкой Западного фронта, как это и предусматривал стратегический замысел, главные силы Юго-Западного фронта были перенацелены на Львов, что нарушило согласованность в действиях фронтов. А все оттого, что реввоенсовет Юго-Западного фронта, неправильно оценив общеполитическую и стратегическую обстановку, не выполнил требования Главного командования. Одна ошибка повлекла за собой другие. Переоценив первоначальные действия фронтов, командование не учло возможности про
тивника. Со своей стороны и Главком не проявил должной твердости в руководстве фронтами.
В ходе гражданской войны большое внимание Главное командование и Полевой штаб РВСР уделяли руководству тылом Вооруженных сил. Тыловое обеспечение строилось в соответствии со стратегическими планами, конкретно складывавшейся обстановкой и задачами фронтов и флота (флотилии) в стратегических операциях. В его основу был положен принцип ответственности вышестоящего командования за всестороннее, полное и своевременное материальное, транспортное и медицинское обеспечение подчиненных войск. В приказе председателя РВСР Троцкого от 17 декабря 1919 г. отмечалось: «Важнейшими вопросами нашего военного строительства является централизованная и в то же время гибкая, приспособляющаяся к местным условиям организация снабжения»175. Основные усилия тыла сосредоточивались на обеспечении той группировки войск, которая выполняла главную задачу. Непрерывность наступательных операций достигалась часто благодаря тому, что войска действовали по принципу — «базы впереди», т. е. на основе использования местных средств.
Первые недели и даже месяцы после начала гражданской войны Красная Армия обеспечивалась в основном за счет тех запасов материальных средств, что остались от российской армии. Когда они закончились, возникла необходимость в создании новой системы снабжения. Учреждение в июле 1919 г. должностей чрезвычайного уполномоченного Совета обороны по снабжению (Чусоснабарм) и чрезвычайных уполномоченных фронтов, которые были введены в состав реввоенсоветов соответствующих фронтов, введение жесткой централизации снабжения позволили рационально использовать все виды довольствия, удовлетворять в первую очередь потребности тех фронтов, что в данный момент выполняли главную стратегическую задачу. Но бывали случаи, когда войска не получали из глубокого тыла многих видов довольствия, особенно в ходе наступления против армий адмирала Колчака и генерала Деникина. Тем не менее органы тыла Вооруженных Сил в тесном взаимодействии с местными органами власти и гражданскими ведомствами выполнили значительный объем задач по тыловому обеспечению армии и флота. Только с августа 1918 г. по август 1920 г. военные заготовители совместно с местными органами и аппаратом наркомпрода заготовили 334 млн. пудов хлеба. В 1919—1920 гг. по железным дорогам было пропущено 33 410 воинских поездов176. Это позволило не только обеспечить своевременную переброску войск на решающие фронты, но и подвезти необходимые материальные средства для обеспечения войск.
Наряду с организацией центральных довольствующих учреждений осенью 1919 г. был создан оперативный тыл. Его глубина составляла 500 км и более. Оперативный тыл был громоздким и малоподвижным, что отрицательно сказывалось на развитии операции. Во фронтовом тылу предусматривалось иметь в наличии двухмесячный запас материальных средств, но фактически их было меньше в 3—4 раза.
Сложной проблемой была организация медико-санитарного обеспечения военных действий. Потребовалась огромная работа по развертыванию госпитальной базы в оперативном тылу и в глубине страны. Если в 1918 г. в Красной Армии госпитальная база насчитывала всего лишь 20 тыс. коек, то в 1920 г. их было уже 400 тыс. В ходе гражданской войны по всей стране, в том числе и в Красной Армии, распространились различные эпидемии, особенно свирепствовал тиф. На тысячу человек личного состава армии в 1919 г. приходилось 216 человек, а в 1920 г. — 305 человек, заболевших тифом. Но, несмотря на эти и многие другие трудности, проблема всестороннего тылового обеспечения Красной Армии в ходе напряженной вооруженной борьбы в основном была решена.
Особой задачей явилась организация охраны тыла. Она решалась путем создания специального, не входившего в состав Красной Армии, корпуса войск ВЧК (1918), а затем войск внутренней охраны Республики (ВОХР). Основной их задачей являлась борьба с бандитизмом и «контрреволюционными мятежами». Общая численность этих войск достигла 120 тыс. человек. Они состояли из отдельных бригад (каждая по 4—6 стрелковых батальонов и нескольких кавалерийских эскадронов). В наиболее трудные периоды гражданской войны войска ВОХР использовались как стратегический резерв Главного командования, а во втором полугодии 1919 г. более половины соединений войск ВОХР пришлось включить в состав действующей армии.
В военной стратегии белых армий имелось много общего со стратегией Красной Армии. И там и здесь основным видом военных действий было стратегическое наступление. Его главной целью являлся разгром войск Красной Армии на том или ином театре военных действий, овладение важнейшими политическими и экономическими центрами. Однако по сравнению с операциями Красной Армии стратегические наступательные операции белых отличались относительно небольшим размахом по фронту и глубине. Так, в марте и апреле 1919 г. армии адмирала Колчака вели наступление на глубину от 180 до 360 км, а в сентябре и октябре — от 90 до 120 км. Вооруженные силы Юга России в августе и сентябре 1919 г. проводили стратегические наступательные операции на глубину от 50 до 120 км, а в сентябре и октябре — от 170 до 200 км. Русская армия генерала Врангеля в сентябре и октябре г. наступала на глубину от 70 до 180 км.
Стратегическое наступление белых армий обычно развивалось непрерывно в течение 1—3 месяцев и включало ряд последовательных операций, объединенных единым замыслом. Особенно характерным в этом отношении является наступление войск генерала Деникина в июле—октябре 1919 г. Но чаще всего наступление белых, несмотря на первоначальные успехи, не приводило к достижению поставленных стратегических целей и полному разгрому войск Красной Армии. Это объясняется тем, что между различными группировками отсутствовало единство действий, а кроме того не хватало резервов и материальных средств. Интервенционистские войска, ввиду отсутствия в их составе объединений, стратегические наступательные операции самостоятельно не планировали и не проводили, а лишь принимали участие в операциях белогвардейцев.
При подготовке стратегического наступления командование белых армий тоже уделяло большое внимание выбору направления главного удара. Обычно он наносился на направлении, которое в кратчайшие сроки выводило к жизненно важным экономическим и военно-политическим центрам, либо он был направлен против той группировки, от поражения которой зависела устойчивость стратегического фронта Красной Армии. В ходе войны белогвардейцы тоже наносили удары с разных направлений. Так, весной 1919 г. главный удар был нанесен на востоке страны, а летом вся тяжесть борьбы против Красной Армии была перенесена на юг, в полосу действий Вооруженных сил Юга России. В соответствии с «московской директивой» генерала Деникина в июле 1919 г. белые нанесли главный удар на Москву177. Одновременно предусматривалось проведение вспомогательных ударов на Москву — с севера войсками генерала Миллера, с северо-запада — генерала Юденича, с запада — польской армией, с востока — войсками адмирала Колчака. Осуществить этот план им не удалось, погубило стремление лидеров белых режимов действовать самостоятельно.
Основным способом ведения наступления являлся прорыв обороны на двух и более участках с целью развития успеха по сходящимся направлениям для последующего окружения и уничтожения оборонявшихся группировок. Но из-за недостатка сил и средств ни одной операции на окружение белогвардейцам завершить не
удавалось. Кроме того, они применяли и такие способы, как рассечение и дробление обороны (наступление ВСЮР осенью 1919 г.), фронтальный удар в целях расчленения противостоявших группировок войск Красной Армии, стремительный выход в оперативную глубину и захват важных оперативно-стратегических объектов.
В оборонительных операциях характерной особенностью было широкое применение контрударов. Судя по опыту Вооруженных сил Юга России, они осуществлялись крупными силами пехоты и кавалерии при поддержке артиллерии, танков и бронеавтомобилей. Контрудары, как правило, наносились по флангам советских армий с целью охвата главных сил, их окружения и уничтожения. Часто они наносились и по стыкам между дивизиями или армиями.
Белогвардейское командование умело применяло маневр силами и средствами. При этом перегруппировки проводились как межармейские, так и межтеатровые. В качестве примера межтеатровых перегруппировок можно назвать переброску осенью 1919 г. кавалерийских соединений и частей с Кавказа на Донбасс с целью усиления Добровольческой армии. Широкое применение нашли и межармейские перегруппировки. Так, в июне 1919 г. из состава Добровольческой армии на усиление Кавказской армии, действовавшей на царицынском направлении, были переброшены 7-я пехотная дивизия и танковый дивизион178.
В отличие от Красной Армии развертывание белогвардейских армий осуществлялось в районах, в тылу которых имелись морские коммуникации. Благодаря этому обеспечивалось их снабжение материально-техническими средствами за счет поставок Антанты. На Восточном и Южном театрах военных действий, которые являлись главными, стратегическое развертывание армий адмирала Колчака и генерала Деникина проходило вдоль важнейших путей сообщения, пересекавших сельскохозяйственные регионы, где имелась прочная опора в лице зажиточных крестьян и казачества. Хотя эти пути и имели значительную протяженность, они тем не менее позволяли привлечь необходимые силы, а главное — в кратчайшие сроки войти в пределы Центрального промышленного района
На Севере белогвардейские и интервенционистские войска тоже развертывались на выгодных операционных направлениях, имея в тылу удобную для снабжения морскую коммуникационную линию. Однако малонаселенность края, сочувственное отношение большинства местного населения к Советской власти, тяжелые природно- климатические условия не позволили создать на этом театре массовые вооруженные силы.
Оборона считалась временным видом военных действий и, как правило, организовывалась поспешно. Целью оборонительных операций являлся срыв наступления войск Красной Армии, удержание захваченной территории, выигрыш времени для накопления сил и подготовки контрнаступления. Оборонительные группировки создавались в ходе боевых действий В ряде случаев интервенты и белогвардейцы применяли на пассивных участках фронта проволочные заграждения179. Иногда оборонительные позиции и рубежи оборудовались в инженерном отношении заблаговременно Так, во второй половине 1920 г. войска генерала Врангеля при содействии французских военных специалистов создали в своем тылу на Перекопском и Чонгарском перешейках мощную долговременную оборону. Польские войска в июле- августе того же года использовали для обороны линию германских позиций, сохранившихся со времен первой мировой войны. Она включала долговременные оборонительные сооружения с бетонированными блиндажами и пулеметными гнездами. Примером хорошо оборудованной обороны являются позиции войск адмирала Колчака на р. Вагай, в полосе действий 3-й армии Восточного фронта. Здесь были отрыты окопы полного профиля с тремя рядами колючей проволоки на обоих берегах реки180
Опираясь на естественные рубежи (крупные реки, перешейки на Крымском полуострове), белогвардейское командование рассчитывало стабилизировать фронт.
Хуже всего у белогвардейцев и интервентов обстояло с резервами. Несмотря на ряд насильственных мобилизаций в прифронтовой полосе и в глубоком тылу, они так и не смогли создать крупные стратегические резервы. Поэтому белогвардейское командование было вынуждено снимать с фронта и отводить в тыл сильно потрепанные части, где они по возможности пополнялись личным составом, а затем образовывали резерв армии или корпуса. Именно так в декабре 1919 г. поступило командование Добровольческой армии. В этом же месяце командование Вооруженных сил Юга России предприняло попытку создать стратегический резерв в районе Царицына путем формирования 5-го Кавказского конного и сводного пехотного кор- пусов181. Однако стремительное продвижение войск Южного фронта к предгорьям Северного Кавказа сорвало этот план.
* * *
Гражданская война в России велась в небывало ожесточенных и кровопролитных формах. Ее последствия в течение многих лет отражались на всех сторонах жизнедеятельности государства и состоянии российского общества. Страна была разрушена. Ущерб, причиненный интервенцией, в стоимостном выражении составил около 50 млрд. золотых рублей. Промышленное производство сократилось до 20—40% от уровня дореволюционной России, а сельскохозяйственное производство уменьшилось вдвое.
Общие демографические потери, по неполным данным, составили около 13 млн. человек. Тяжелейший урон понесли и вооруженные силы обеих сторон. К сожалению, сведения о них противоречивы и до сих пор не могут считаться исчерпывающими. По исследованиям, проведенным в последние годы, Вооруженные силы РСФСР в 1918—1920 гг. потеряли 5 024 088 человек, из них безвозвратные потери составили 701 847 человек, или 14% по отношению ко всем потерям. В 1921 —1922 гг. общие потери составили 2 707 450 человек, в том числе 237 908 человек — на безвозвратные потери182. Всего за годы гражданской войны Красная Армия потеряла 7 731 538 человек, причем безвозвратные потери составили 939 755 человек.
Точные сведения о потерях противников Красной Армии (белых армий, интервентов и других сил) отсутствуют. Предположительно они составляют около 2,5 млн. человек182.
При анализе потерь обязательно надо иметь в виду хотя бы два обстоятельства, характерные для гражданской войны. Первое: значительную часть безвозвратных потерь составляют так называемые небоевые потери, в том числе дезертиры. В армиях противоборствовавших сторон дезертирство приняло массовый характер. Только в Красной Армии с 1 января 1919 г. по 1 декабря 1920 г. были выявлены и возвращены на службу 2 846 тыс. человек, из них 837 тыс. задержаны при облавах183. Количество дезертиров свидетельствует о том, что население безмерно устало от войны.
Среди санитарных потерь основная часть приходилась на эпидемии. Тиф, холера, дизентерия, оспа не щадили никого. Лишь в 1918—1920 гг. в Красной Армии количество инфекционных больных составило 2 253 405 человек, из них умерли 283 079 человек184.
Огромные цифры потерь свидетельствуют не только о напряженном характере военных действий, но и об издержках в военном искусстве, главным образом в области стратегии. Для достижения поставленных целей политическое и военное руководство обеих сторон шло на крайние меры, бросало в сражения недостаточно
обученные войска, начинало недостаточно подготовленные операции, в ряде случаев стремилось решить задачи, не считаясь ни с чем.
И тем не менее при всем этом в годы гражданской войны российская военная стратегия добилась значительных успехов, сумела разрешить целый ряд очень сложных проблем, связанных с особенностями вооруженной борьбы того времени.
Был найден выход из позиционного тупика, который возник еще в первую мировую войну. Основным видом стратегических действий у обеих сторон стало решительное стратегическое наступление, а главным способом его ведения — нанесение глубоких фронтальных и фланговых ударов по противнику с целью рассечения его фронта и уничтожения основной группировки противостоявших войск по частям. В годы войны зародилась такая новая форма стратегического наступления, как операция группы фронтов. Начала применяться система последовательных операций, увязанных единым замыслом.
Вместе с тем война подтвердила, что достигнуть победы можно лишь при умелом сочетании различных видов, форм и способов стратегических действий. В связи с этим дальнейшее развитие получила стратегическая оборона.
Среди многих проблем, которые пришлось решать военной стратегии в ходе войны, наиболее острыми и трудными были проблемы организации управления, стратегического взаимодействия, обеспечения, подготовки и проведения стратегических перегруппировок, создания и накопления стратегических резервов. В их успешном решении главную роль сыграла жесткая централизация, в основу которой был положен принцип ответственности вышестоящих органов и командования. Возрастающее влияние на все стороны военных действий в годы войны оказывали морально- политические и боевые качества личного состава войск. Опыт в области военной стратегии, накопленный в годы гражданской войны, послужил основой для творческого развития ее теории и практики в последующие годы.
Еще по теме Развитие военной стратегии в гражданской войне:
- Перспективы развития военной стратегии и системы военной безопасности России
- Развитие отечественной военной стратегии в XIX в.
- Главные направления развития военной стратегии во время войны
- Глава вторая ВОЕННАЯ СТРАТЕГИЯ В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ 1917—1922 гг.
- Глава первая ЗАРОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЕННОЙ СТРАТЕГИИ
- Глава четвертая ВОЕННАЯ СТРАТЕГИЯ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ
- Основные факторы формирования военной стратегии России
- Основные принципы советской военной стратегии в послевоенные годы
- В. А. Золотарев. История военной стратегии России, 2000
- Военные походы как воплощение военной стратегии древнерусского государства
- § 3. Начало военной интервенции и гражданской войны
- РОЛЬ НАРОДНЫХ МАСС В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ
- МЕЖДУ РЕВОЛЮЦИЕЙ И РЕАКЦИЕЙ -КРЕСТЬЯНСТВО в гражданской ВОЙНЕ
- Николай Стариков. Кто добил Россию? Мифы и правда о Гражданской войне., 2006
-
Альтернативная история -
Античная история -
Архивоведение -
Военная история -
Всемирная история (учебники) -
Деятели России -
Деятели Украины -
Древняя Русь -
Историческая литература -
Историческое краеведение -
История Востока -
История древнего мира -
История Казахстана -
История наук -
История науки и техники -
История России (учебники) -
История России в начале XX века -
История советской России (1917 - 1941 гг.) -
История средних веков -
История стран Азии и Африки -
История стран Европы и Америки -
История стран СНГ -
История Украины (учебники) -
История Франции -
Методика преподавания истории -
Научно-популярная история -
Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) -
Периодика по историческим дисциплинам -
Публицистика -
Современная российская история -
Этнография и этнология -
-
Педагогика -
Cоциология -
БЖД -
Биология -
Горно-геологическая отрасль -
Гуманитарные науки -
Искусство и искусствоведение -
История -
Культурология -
Медицина -
Наноматериалы и нанотехнологии -
Науки о Земле -
Политология -
Право -
Психология -
Публицистика -
Религиоведение -
Учебный процесс -
Физика -
Философия -
Эзотерика -
Экология -
Экономика -
Языки и языкознание -