Задачи данного вида имеют целью установление соответствия (отсутствия такового) требованиям специальных правил (какой-либо норме) действий лиц (либо результатов этих действий, например продукции производства), непосредственно или опосредованно участвовавших в производственной операции, в ходе либо по завершении которой произошло событие, ставшее предметом расследования или судебного разбирательства.
Для них характерен процесс сопоставления сущего и должного. Их отличительная черта - наличие нормы (положения какого-либо специального правила) в системе элементов сопоставления . Определенным исключением из этого правила являются случаи, когда вместо нормы (положения правила) в качестве элемента сопоставления выступает модель действий, адекватных сложившейся (аварийной) ситуации. Допустимо это только при отсутствии нормы (правила), регламентирующей ту или иную обстановку при строительстве, эксплуатации, реконструкции, передвижке, демонтаже и утилизации строительных объектов. - Прим . авт. Нормативистские задачи обычно формулируются следующим образом: "Имели ли место отступления от требований специальных правил при выполнении тех работ, в ходе которых произошел несчастный случай?". Такая формулировка предполагает производственную активность участников события, в том числе потерпевшего (потерпевших). Это обусловлено тем, что подавляющее большинство несчастных случаев происходит именно при выполнении работниками производственных операций. Характеризуются эти ситуации динамикой, присущей как стадии, предшествующей событию, так и собственно несчастному случаю (аварии). Несколько иной является ситуация, когда происходит травматическое событие либо наносится значительный ущерб строительному объекту вне производственного процесса. Это могут быть обрушение уже смонтированной плиты перекрытия в здании; падение с высоты элементов технологической оснастки, инструментов либо штучных строительных материалов и изделий (доски, кирпича и пр.), складированных ненадлежащим образом, и т.д. Здесь стадия, предшествующая процессу, приведшему к негативным последствиям, характеризуется относительной статичностью. Само же событие, разумеется, динамично. При таких обстоятельствах вопрос, ставящийся перед экспертом, "привязан" не столько к виду выполняемых (выполненных) работ, сколько к месту происшествия, его вещной обстановке. На практике встречаются следующие его формулировки: "Противоречило ли требованиям специальных правил наличие поддона с кирпичом на краю неогражденного балкона (складирование бревен у кромки котлована)?"; "Соответствовал ли монтажный узел, соединяющий плиту перекрытия и наружную стену, требованиям строительных норм и правил?". В любом случае такие вопросы ориентируют эксперта на установление соответствия действий лиц (например, участников строительного производства) требованиям строительных норм и правил, регламентирующих вопросы безопасности труда либо порядок выполнения определенных производственных операций, технологических процессов. По поводу, входит ли в компетенцию эксперта решение рассматриваемых вопросов, существуют различные точки зрения. Так, свою позицию В.М. Галкин выражает следующим образом: "Установление соответствия поведения лица правилам не есть установление объективно существующего факта, а лишь его оценка с точки зрения права, включающего различного рода специальные правила... Поскольку важнейшим свойством заключения эксперта является установление тех или иных фактов, правовая оценка фактов не есть функция экспертизы. Поэтому вывод о соответствии поведения лица специальным правилам, как не содержащий сведений о факте, а представляющий собой часть его правовой оценки, не является экспертным, а будучи сделан, не имеет характера доказательства и, следовательно, не должен облекаться в процессуальную форму заключения эксперта" (237, с. 57). До публикации приведенного выше положения И.Л. Петрухин высказывал иную точку зрения: "Если содержанием нормы права является научно-техническое правило или обобщенный профессиональный опыт, то она должна быть использована как основание заключения эксперта (358, с. 127)". В отличие от В.М. Галкина, И.Л. Петрухин считает, что эксперт, решая рассматриваемую задачу, выносит свои суждения именно о фактах: "Эксперт рассматривает с точки зрения нормы права установленные или известные по материалам уголовного дела факты и делает вывод об их соответствии или несоответствии норме права, не вдаваясь в оценку субъективной стороны деяния, не решая вопрос об ответственности и мере наказания, в силу чего использование экспертом юридических норм служит только обоснованию выводов эксперта о фактах, но не реализации правовых санкций" (358, с. 127). Цитируемые работы опубликованы более 30 лет назад. За прошедшее время проблемам компетенции судебного эксперта уделялось большое внимание, но и сейчас достаточно отчетливо проявляется несовершенство приведенных выше положений. Так, И.Л. Петрухин необоснованно широко трактует понятие "факт", включая в него оценочный момент (суждение о соответствии каких-либо действий определенной норме), при том что факт - это лишь действительность, реальность, то, что объективно существует (существовало, надо с В.М. Галкиным согласиться. Но его утверждение, что вывод о соответствии поведения лица специальным правилам не является экспертным, принять нельзя. Основным критерием при решении вопроса, входит ли та или иная задача в компетенцию судебного эксперта, является необходимость использования при ее решении специальных знаний (ч. 1 ст. 57 УПК РФ). Определив рассматриваемые задачи как нормативистские (342, с. 14), Ю.К. Орлов отмечает, что представляется допустимым разрешение экспертом вопросов, относящихся к техническим или иным специальным правилам. Такого рода правила носят двойственный характер: с одной стороны, они являются правовым предписанием, с другой - рассчитаны на лиц со специальной подготовкой и определенными практическими навыками, т.е. не являющихся общеизвестными и общедоступными. Следовательно, для решения вопроса о соблюдении таких правил требуются специальные знания, что является основным критерием отнесения его к компетенции соответствующего эксперта (342, с. 7). Правовая составляющая специальных правил, которой уделено внимание в суждениях упомянутых выше авторов, значительное время была поводом дискуссий о возможности решения экспертом нормативистских задач. Еще до опубликования Постановления N 1 от 16 марта 1971 г. Пленума Верховного Суда СССР "О судебной экспертизе по уголовным делам" (в нем было указано, что суды не должны допускать постановку перед экспертом правовых вопросов) ряд авторов исключали возможность проведения исследований, направленных на установление соответствия действий лиц специальным правилам, именно на том основании, что они имеют правовой характер. Например, М.М. Волянский считал, что "экспертное решение вопроса о нарушении этих правил равносильно тому, чтобы назначить экспертную комиссию для решения вопроса о том, нарушен ли преступником Уголовный кодекс и какая именно статья этого Кодекса" (234, с. 55). И.Л. Петрухин и Ю.К. Орлов, как следует из приведенных выше положений их работ, придерживаются иной точки зрения. Вполне определенно высказался по этому поводу А.Р. Шляхов: "Несмотря на правовую регламентацию профессиональной деятельности, решение подобных вопросов экспертами вполне правомерно и не означает выхода за пределы компетенции, поскольку они раскрывают научно-техническую, сугубо профессиональную сторону и не вторгаются в юридическую оценку действий лиц, привлекаемых к ответственности" (460, с. 12 ). Чтобы полностью исключить упомянутое А.Р. Шляховым "вторжение в юридическую оценку действий лиц", следует освободить используемый при составлении текста заключения профессиональный словарный запас судебного эксперта от терминов и понятий, включающих в себя правовую составляющую. Эта проблема, касающаяся в первую очередь терминологии заключения эксперта, будет достаточно подробно рассмотрена в шестой главе настоящей работы. Как правило, при производстве ССТЭ по уголовным делам, связанным с несчастными случаями и авариями, произошедшими в ходе строительства, действия лиц соотносятся с требованиями СНиП 12-03-2001 "Безопасность труда в строительстве" (6) и типовых инструкций по охране труда, разработанных практически для всех видов строительных работ, а указанные выше материальные объекты и вещная обстановка события - с требованиями соответствующих СНиПов, ГОСТов, ТУ (технических условий) и пр. Обвиняемых, подозреваемых и потерпевших по делам рассматриваемой категории можно условно разделить на три группы. Первая группа - непосредственные участники события: отдельные работники либо группа лиц (бригада или звено, например крановщик, стропальщик, бульдозерист и сигнальщик) - исполнители тех или иных строительных работ. Действия этих лиц функционально связаны с выполнением какой-либо производственной операции либо комплекса операций. В их обязанности входит обеспечение соответствия своих действий положениям документов, регламентирующих технологию ведения тех работ, которые им поручены, а также соблюдение инструкций по охране труда, относящихся к их профессии, разработанных на основе соответствующих типовых инструкций. Вторая группа - лица, в чьи обязанности входит организация работ и контроль за их выполнением, а также обеспечение безопасных условий труда на определенном производственном участке. Это руководители строительства - бригадир, мастер, прораб, начальник участка, главный инженер, руководитель организации, его заместители. Третья группа - лица, в чью компетенцию входят вопросы, связанные с обеспечением безопасных условий труда на производстве. Это начальник отдела по охране труда и технике безопасности строительной организации, а также инженеры по охране труда и технике безопасности. Главную роль в обеспечении безопасных условий труда играют, безусловно, руководители производства. Эффективность этой стороны их деятельности определяется профессиональной подготовкой и практическим опытом. Указанная подготовка, включающая в себя знания в области охраны труда, в настоящее время оставляет желать лучшего, и нет оснований считать, что в ближайшем будущем произойдут позитивные изменения. В вузах страны преподавание будущим инженерам-строителям дисциплины "Охрана труда" по своему объему недостаточно и не отвечает современным требованиям. Подготовка лиц, исполняющих обязанности инженеров по охране труда, также далека от совершенства, хотя именно они, не обладая такими властными полномочиями, как руководители производства, призваны акцентировать внимание на обеспечении безопасности строительного производства на всех его стадиях. Специально их не готовит ни один вуз. На должность инженеров по охране труда, как показывает следственная и экспертная практика, назначаются случайные люди, не обладающие необходимым уровнем знаний, а также работники, не проявившие организаторских способностей на основных участках строительства. Между факторами, формирующими конкретную ситуацию, и обстоятельствами несчастного случая ввиду их взаимообусловленности достаточно часто не бывает четких границ. Произошедшее событие - результат действия многих составляющих, в том числе стремления упростить и ускорить выполнение какой-либо производственной операции, сократить затраты, избежать простоя при невозможности правильно оценить ситуацию во всем ее многообразии в силу недостаточной профессиональной подготовки. Изучение ситуации в определенной степени (в пределах компетенции) должно осуществляться экспертом-строителем. Его роль ограничена процессуальными рамками, в пределах которых он может установить: - обеспечивалась ли объемом и характером знаний, предусмотренными учебной программой того или иного учебного заведения либо специальных курсов, иной профессиональной подготовкой, возможность надлежащего ведения работ (исполнения обязанностей) обвиняемым, подозреваемым, потерпевшим; - соответствовал ли их производственный стаж тем требованиям, которые предъявляются к лицам, выполняющим те или иные виды работ (исполняющим определенные обязанности); - применительно к ряду работ - был ли соблюден порядок прохождения медицинского осмотра указанных лиц, а также соответствовали ли их возраст и пол требованиям специальных правил (таковыми являются работы, к которым предъявляются дополнительные требования по безопасности труда: газосварочные, дорожные, земляные и др.). Эксперт руководствуется исключительно формальными основаниями (данными соответствующих документов), определяя соответствие специальной подготовки фигуранта по делу требованиям, предъявляемым к той или иной профессии либо должности. В компетенцию эксперта входит "установление не фактических знаний лица, действия которого проверяются, а его должной квалификации" (208, с. 69). В литературе отражена точка зрения, в соответствии с которой считается, что если обвиняемый должен был обладать знаниями, дающими возможность обеспечить безопасные условия труда, но в действительности таковыми не обладал, то "причина лежит в нем самом, в его небрежном отношении к своим действиям, в неприобретении им должных сведений" (366, с. 293 - 294). С нашей точки зрения, приведенное мнение не учитывает обстоятельства, при которых обвиняемый действует под принуждением (исполняя распоряжение, приказ), не только не имея достаточной подготовки для выполнения работ определенного вида (либо вовсе не обладая таковой), но и не владея знаниями, позволяющими судить о необходимости такой подготовки.
Случаи использования императивных форм производственного принуждения широко распространены в тех подразделениях Российской армии, силами которых регулярно либо эпизодически осуществляется выполнение строительных работ. Рассмотрим следующий пример. В ходе расследования обстоятельств несчастного случая, произошедшего в г. Мурманске при выполнении военнослужащими работ по демонтажу полусгоревшего деревянного здания и повлекшего гибель одного и травмирование разной степени тяжести шести человек, была назначена ССТЭ. В перечне вопросов, поставленных на разрешение эксперта, не было того, который ориентировал бы сведущее лицо на установление степени подготовленности к выполнению порученной работы обвиняемого - офицера квартирноэксплуатационной службы пограничного отряда старшего лейтенанта Д., перед которым начальник отряда полковник К. поставил задачу силами солдат учебного центра разобрать пострадавшую от пожара типовую сборно-щитовую одноэтажную казарму. Указанное обстоятельство эксперт исследовал по собственной инициативе, право на которую предусмотрено действующим законодательством (п. 4 ч. 3 ст. 57 УПК РФ), и установил, что обвиняемый в течение полутора лет после окончания высшего военного учебного заведения исполнял должностные обязанности, характер которых никак не был связан с порученным заданием. Специальность, приобретенная в училище, также не предполагала наличия каких-либо знаний в области строительства. Кроме того, установлено, что старший лейтенант Д. за все время работы не проходил обучения и не аттестовывался в установленном порядке на знание правил безопасности труда в строительстве, а также не имел никакой специальной подготовки по руководству демонтажем (разборкой) или сносом строений. Вместе с тем в соответствии с требованиями специальных правил, регламентировавших порядок выполнения этих работ, к разборке конструкций зданий допускаются лица, прошедшие обучение по утвержденной программе и имеющие соответствующие удостоверения, а сами работы должны проводиться под наблюдением опытного инженернотехнического персонала (125, п. 5.2). Опыт проведения таких работ включает знания о необходимости разработки, согласования и утверждения в установленном порядке проекта их производства, основанного на результатах исследования конструктивных особенностей и технического состояния строения, подлежащего демонтажу. При этом обращается особое внимание на общее состояние конструкций и элементов здания, особенно смежных с подлежащими разборке, и состояние связей между ними, их прочность и устойчивость, причины, которые могут вызвать обрушение, - в целях принятия мер по предупреждению возможных обрушений в процессе выполнения работ (125, п. 5.3). Учитывая их опасность, специальные правила включали в себя также требование, в соответствии с которым перед началом работ производится повторный (по отношению к проведенному) осмотр подлежащих разборке конструкций в целях уточнения технических решений для составления проекта производства работ. По результатам обследования осуществляются дополнительные меры предупреждения внезапных обрушений, не предусмотренные данным проектом. Не обладая знаниями о необходимости проведения этих мероприятий, обвиняемый не мог в должной мере оценить опасность разборки здания, следовательно, предвидеть возможность события, ставшего предметом уголовного расследования, что и отмечено экспертом в заключении. Эксперт обратил внимание также на уровень подготовки к выполняемым работам непосредственных исполнителей - рядовых военнослужащих. Из материалов дела следовало, что они, как и обвиняемый, не проходили специального обучения, не имели никакого опыта выполнения производственных операций, связанных с демонтажем строений, и не обладали какими-либо строительными профессиями, тогда как разборка деревянных перекрытий, полов, перегородок, оконных заполнений выполняется плотниками соответствующих разрядов, разборка кровли - кровельщиками, разборка печей - печниками (при их отсутствии - каменщиками). Специфика выполняемых работ предъявляет к ее исполнителям особые требования. Так, при комплектовании звеньев либо выделении одного рабочего необходимо учитывать особую важность соблюдения правил ведения работ, обеспечивающих безопасные условия труда. Это обусловливает необходимость постоянного контроля за состоянием и устойчивостью конструкций, служащих опорой во время работы, и прочностью приспособлений, обеспечивающих безопасность труда, а также за безопасностью людей, находящихся в зоне работы. Для этого требуется соответствующая подготовка рабочих, а во многих случаях - умение выполнять работы смежных профессий. Исполнители работ (потерпевшие), как и обвиняемый, не имея необходимой (предусмотренной специальными правилами) профессиональной подготовки, были лишены возможности эффективно противостоять воздействию опасных производственных факторов и при этом не могли не выполнить приказ начальника отряда полковника К. Перечисляя отступления, допущенные при организации работ, в ходе выполнения которых произошел несчастный случай, эксперт отметил, что приказ лица, направляющего на разборку строения военнослужащих, не подготовленных для выполнения таких работ, противоречил требованиям специальных правил, что и обусловило произошедшее событие . Экспертное производство N 974/20-7. Архив РФЦСЭ при Минюсте России, 1998 г. "К обстоятельствам, устраняющим уголовную ответственность, судебная практика и наука уголовного права относят деятельность, связанную с исполнением законного приказа. Законный приказ начальника обязателен для подчиненного. Поэтому лицо не может нести ответственность за последствия, наступившие в результате выполнения распоряжения вышестоящего органа (лица), требования которого были для него обязательны" (253, с. 129). Руководствоваться приведенным положением должны, разумеется, дознаватель, следователь и суд, в их же компетенции - решение вопроса о соответствии приказа требованиям закона, при том что "лицо, санкционирующее риск, в свою очередь, становится ответственным за его осуществление" (253, с. 129). Впрочем, установление последнего следователем или судом не может осуществляться без участия сведущего лица. Уголовно-процессуальный закон предусматривает участие сведущего лица в допросах. Так, ст. 57 УПК РФ включает положение о том, что эксперт с разрешения дознавателя, следователя, прокурора и суда может участвовать в процессуальных действиях и задавать вопросы, относящиеся к предмету судебной экспертизы. Предметом экспертизы, как правило, являются и условия, способствовавшие несчастному случаю. В ходе допроса обвиняемому, подозреваемому либо потерпевшему с помощью эксперта может быть устроен своеобразный экзамен на установление фактического объема знаний. Результаты такого экзамена будут отражены в протоколе допроса (ст. 190 УПК) либо в протоколе судебного заседания (ст. 259 УПК РФ), которые должны быть приобщены к материалам уголовного дела. Эксперт, согласно п. 1 ч. 3 ст. 57 УПК РФ, вправе знакомиться с материалами дела, относящимися к предмету судебной экспертизы, и может на них ссылаться в тексте заключения (на результаты своего личного восприятия хода и результатов допросов он ссылаться, разумеется, не может). На основании изложенных в протоколе данных эксперт судит об уровне знаний допрашиваемого лица и в ряде случаев констатирует, что одним из условий, способствовавших травмированию либо гибели людей, была его недостаточная профессиональная подготовка. Профессиональная подготовка, особенно для рабочих, определяется не только объемом усвоенных теоретических знаний, но и способностью выполнять конкретные операции, владеть предусмотренными технологией производства навыками, использовать необходимые средства и методы. Так, персонал, эксплуатирующий средства механизации, оснастку, приспособления и ручные машины, до начала работ должен быть обучен безопасным методам и приемам работ согласно требованиям инструкции завода-изготовителя и инструкции по охране труда (4, п. п. 5.15.1, 5.16.1, 5.17.1, 5.18.1). Установить наличие и уровень профессиональной подготовки можно в ходе выполнения такого предусмотренного уголовно-процессуальным законом действия, как следственный эксперимент (ст. 181 УПК РФ). Он проводится в целях проверки и уточнения данных, имеющих значение для дела, в том числе установления возможности совершения определенных действий. Следователь вправе провести следственный эксперимент с участием эксперта. Лицу, чей профессиональный уровень вызывает сомнения, может быть предложено выполнить операции, являвшиеся элементом производственного процесса, приведшего к несчастному случаю. О проведении следственного эксперимента составляется протокол (ст. 166 УПК РФ). Данные, содержащиеся в протоколе, эксперт может также использовать в качестве основы для оценки уровня профессиональной подготовки того или иного фигуранта по делу. Собственно протокол в ряде случаев недостаточно информативен для дачи заключения эксперта. Это обусловлено ограничениями процессуального характера и спецификой источника протоколируемой информации. При проведении следственного эксперимента, за исключением ряда случаев, предусмотренных ч. 3 ст. 170 УПК РФ, могут присутствовать понятые (ч. 2 ст. 170 УПК РФ). Протокол предъявляется им для ознакомления и подписания (ч. ч. 6, 7 ст. 166 УПК РФ). При этом в нем должна отсутствовать информация, для понимания которой требуются специальные знания. Кроме этого, протокол является фактофиксирующим документом, в котором нет места профессиональным оценочным суждениям, обобщениям специального характера. При отсутствии этих составляющих содержание протокола лишается той информационной полноты, которая необходима эксперту. Спецификой следственного эксперимента является его динамичность. Выполняемой производственной операции присущи различного рода нюансы, едва уловимые детали, которые могут иметь значение для эксперта, а затем следователя и суда. Следует учесть также стремительность выполняемых действий, высокую скорость движущихся частей машин и механизмов, скоротечность всей производственной операции, что характерно для современных технологий. Не допускается (для удобства фиксации) искусственное замедление процесса, в противном случае будет утрачена чистота эксперимента. Изложенное обусловливает необходимость использования в ряде случаев видеозаписи (ч. 6 ст. 164 УПК РФ). Часть 1 ст. 58 УПК РФ предусматривает содействие специалиста следователю в обнаружении и закреплении доказательств, в том числе с помощью технических средств. Отсутствуют какие-либо препятствия в выполнении этих действий экспертом, участвующим в эксперименте. Указанное положение позволяет производить видеозапись сведущему лицу, самостоятельно выбирая оптимальный ракурс и план съемки, сообщать следователю о необходимости повторить эксперимент в целом либо отдельные его фрагменты, если какие-либо существенные детали зафиксировать по тем или иным причинам не удалось. Материальный носитель результатов видеозаписи в установленном порядке прилагается к протоколу следственного эксперимента (ч. 8 ст. 166 УПК РФ) и является доказательством по делу (ч. 2 ст. 74 УПК РФ). По окончании проведения эксперимента видеозапись в установленном законом порядке представляется эксперту в качестве материала уголовного дела. В познавательном плане она становится объектом экспертного исследования, и сведущее лицо, изучая запись, будет иметь возможность замедлять ее воспроизведение либо останавливать его. Тем самым будет обеспечена возможность детального исследования действий того или иного лица в ходе выполнения им производственной операции, что позволит судить о его способности реализовывать на практике имеющиеся профессиональные навыки. При проверке уровня теоретической подготовки в ходе допроса целесообразно использовать звукозапись. Только с ее помощью можно точно зафиксировать содержание и характер ответов на вопросы, задаваемые сведущим лицом, длительность пауз при их обдумывании, стиль речи и многие другие детали, которые, как правило, не находят своего отражения в протоколе допроса. Учитывая, что доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть использованы для доказывания (ст. 75 УПК РФ), необходимо неукоснительно соблюдать требования уголовно-процессуального закона, предъявляемые как к процедуре выполнения названных выше действий (допрос, следственный эксперимент), так и к форме фиксации полученных результатов (ст. ст. 83, 166, 167, 190, 259 УПК РФ). Желательно, чтобы инициировало указанные действия, участвовало в них, а также обрабатывало полученные данные одно лицо (186, с. 86; 304). Уголовно-процессуальное законодательство допускает это: согласно п. 1 ч. 2 ст. 70 УПК РФ, предыдущее участие сведущего лица в производстве по делу в качестве специалиста не является основанием для его отвода.