Все это с достаточной ясностью говорит о характере общества и человека в сегодняшней России. Нынешний россиянин занят по преимуществу пассивной адаптацией. Все более дробная аудитория газет и журналов, вообще спад читательского интереса к ним означает для социолога, что инициативных групп со своим влиятельным мнением в стране все меньше, а радиус их авторитетности — все короче.
Напротив, в качестве зрительской массы, смотрящей на мир политики, эстрады, спорта, криминала со стороны, население России становится все однородней. Но именно как пассивная масса, принимающая происходящее, что бы ни случилось: скажем, при всей заинтересованности россиян телевидением и объеме времени, которое ему уделяется, трое из пяти опрошенных в конце января 2002 года ничего не знали о закрытии последнего независимого канала ТВ-6, не испытали по этому поводу никаких эмоций либо предпочли не отвечать на вопрос; основной реакцией остальных было недоумение. Отмеченные характеристики не означают единения с центральной властью - скорее перед нами, напротив, отрыв от нее, реальной, при демонстративном почтении к ее символам, к знаковым жестам (см.: Ям- польский 1989). Не зря исключительным кредитом доверия у россиян уже четыре года пользуется президент, хотя большинство населения не удовлетворено его практическими шагами или уже не думает их дождаться (в июле 2003 года к этой последней позиции присоединилось 50% россиян, противоположную точку зрения разделяли 40%). Не случайно столь высокое массовое доверие опрошенных силовым структурам (армии), которые при этом, по оценкам россиян, не имеют власти и влияния в стране. И потому столь же высок уровень декларируемого доверия россиян православной церкви, которую не реже одного раза в месяц посещают при этом всего несколько процентов населения, хотя называют себя православными до 6о% взрослых людей в России. Если обобщенно представить общество как коммуникативную структуру, то можно сказать, что на протяжении послесталинского периода, в фазе эрозии и распада «классической» тоталитарной системы, коммуницировали друг с другом письменно-образованная, слабодифференцированная интеллигенция и столь же слабодифференцированная, урбанизируемая и приобщаемая к письменной культуре масса. Подобная расстановка сил наследовала массово-мобилизационному социуму, который сложился в сталинскую эпоху, а рутинизировался и эрозировал в брежневскую. На рубеже 1980-1990-х годов как интеллигенция, так и население, социум в целом не выдержали стартовавшего тогда процесса умножения группового состава общества. Провалился начавший, казалось, образовываться и еще крайне хрупкий уровень групповой консолидации, равно как захирели каналы межгрупповых коммуникаций. Прежде всего это коснулось журналов, отчасти - газет, кроме, как говорилось, еженедельных местных. Средний тираж одной газеты в России с 1990 по 2001 год упал почти вдвое, но у центральных газет всероссийского масштаба - их число за этот период выросло более чем впятеро - он сократился в 25 раз (Печать 2002:134). Совокупный разовый тираж журналов (за это время их количество выросло почти втрое) сократился в 6-7 раз (Печать 2002: 121), но для наиболее читаемых - в 25 и более раз. И если по количеству телевизоров на юоо человек Россия сегодня, хотя бы в тенденции, приближается к развитым странам, отставая от наиболее развитых в полтора-два раза, то по числу подписчиков кабельных сетей (а это предполагает значительно более широкий набор коммуникативных возможностей, их более или менее индивидуализированный выбор), она отстает в 8-ю раз, а по количеству персональных компьютеров — не менее чем в 10-12 раз (Средства 2002:20). По данным ВЦИОМ на 2002 год (N=2445 человек), имели в доме кабельное телевидение около 7% опрошенных россиян, на январь 2003 года (N=2x07 человек) располагали дома персональным компьютером 9%, причем ежедневно или несколько раз в неделю пользовались Интернетом 2%.
Население страны как бы вновь вернулось к массово-единообразному потреблению однонаправленной информации из «центра», но рупором ее теперь стал телевизор (на предыдущих фазах модернизации страны в этой роли выступали печать, радио, кино). Таков результат, цена поражения, распада и ухода интеллигенции, отсутствия самостоятельных и авторитетных элит, что в полной мере обозначилось уже в первой половине 1990-х годов, в том числе под воздействием «гайдаровских» реформ, показавших сильнейшую государственную зависимость образованного сословия. Собственная групповая сплоченность интеллигенции оказалась исчезающе малой, а кружковые формы ближайшей солидарности - недостаточными, слабосильными, невлиятельными: по содержанию и функциональному смыслу они, как и во всем социуме, оставались прежде всего адаптивными или компенсаторными. При этом в рамках распадавшегося посттоталитарного целого произошел, можно сказать, очередной «исторический пропуск» стадии индивидуализма, самостоятельных групп, институционализации их ценностей - «перескок» через групповую печать (газеты, журналы) к массовому телевидению. Сегодня это телевидение двух первых каналов, которые принимают почти 100% россиян, - телевидение единообразно-государственное, массово-мобилизационное и вместе с тем массово-раз- влекательное. Отсюда - сокращение смыслового мира, культурных коммуникаций в большинстве возрастных групп (кроме самых молодых и относительно доходных): отрицательная динамика посещений учреждений культуры, а также падение активности контактов с другими, снижение значимости даже самых популярных праздников и т.п. Таблица в. Учреждения культуры и их посетители 1990 1995 2000 2001 2001/ 1990.8% Число театров 382 470 547 556 146 Численность зрителей в театрах (посещений, млн.) 55.6 31.6 30.8 31.0 56 Число музеев 1315 1725 2047 2113 160 Численность посетителей музеев (посещений, млн.) 144.0 75.4 73.2 74.3 52 Число платных киноустановок (тыс.) 77.2 34.4 18.0 17.4 23 Численность кинозрителей (посещений, млн.) 1609.0 80 42 46 3 Источник: Российский статистический ежегодник юог 259-263. По данным, приводимым Флорианой Фоссато, государство сегодня выступаете России собственником 70% всех электронных СМИ. 8о% региональных и 20% общенациональных печатных медиа2. Общественного общенационального телевещания, т.е. телевидения, не только по возможности взвешенно выражающего точки зрения различных общественных групп, но и независимого от государственной власти и от давления коммерческих интересов, существующего за счет налога с пользователей, а значит, подотчетного обществу, в России - вопреки самоназначенным титулам - не существует (в данном вопросе Фоссато и другие независимые эксперты согласны). Однако при этом огосударствленное центральное телевидение пользуется, как было показано выше, сравнительно высоким доверием и вниманием россиян, тогда как сохраняющие — пусть по инерции — хотя бы некоторый уровень разнообразия групповых мнений и оценок центральные газеты, журналы, ни доверием, ни вниманием у большинства населения, наоборот, не пользуются. 53% россиян в октябре 2003 года (N=1595 человек) согласились с тем. что власти России нисколько не угрожают сейчас свободе слова (подгруппа тех, кто рас- ценил поведение властей как наступление на свободу слова и ущемление независимых средств массовой коммуникации, составила 28%). Больше того, 36% сочли, что усиление государственного контроля за ними пошло бы лишь на пользу стране (24% с ними не согласились, и столько же не увидели в этом ни особой пользы, ни вреда, можно сказать, вообще не обнаружили никакой проблемы).