Берлинский конгресс

Снова сработало старое правило: как только одно из европейских госу- дарств чрезмерно усиливалось, оно немедленно теряло поддержку союзни- ков.

Философ и писатель Марк Алданов назвал конгресс еще и «одним из главных исторических представлений XIX века», одним из последних спек- таклей монархической Европы. Дело в том, что все решения конгресса были спланированы и обсуждены заранее, до приезда дипломатов в Берлин,

Шум газет, трепетание бирж, угрозы англичан покинуть переговоры, швы-

ряние Горчаковым в сердцах на стол разрезного ножа из слоновой кости, споры по мелочам и частностям — все это было необходимым антуражем большого политического действа.

Мастер исторической биографии Андре Моруа написал об этом так: «На эту конференцию, где должен был свободно обсуждаться договор, все государства прибыли с секретными соглашениями. У Англии с Россией бы- ло Лондонское соглашение. Турция знала, что уступила Англии Кипр, но об англо-русской конвенции ей не было известно. Австрия получила обеща- ния от Англии и Германии, которые отдавали ей без боя Боснию и Герцего- вину. Франция дала себя убедить, что вопросы о Египте и Сирии подни- маться не будут. Английское общество рисовало себе с некоторым страхом, как лорд Биконсфилд ринется в борьбу с московским медведем, но не отда- вало себе ясного отчета в том, до какой степени весь спектакль был хорошо срежиссирован»226.

243

Тем не менее с Берлинским конгрессом связываются основы обустрой- ства Европы конца XIX — начала XX в. Через месяц после открытия конгресса, 13 июля 1878 г., его основные решения были окончательно опре- делены. Многие пункты Сан-Стефанского договора, слишком позорной для Турции, были пересмотрены. Россия сохранила почти все территори- альные приобретения (за исключением крепости Баязет и Алашкертскон долины на Кавказе), однако была вынуждена согласиться с тем, что контри- буцию Турции заметно сократили, а территории Болгарии и Черногории оказались урезанными. Болгария «уменьшилась» втрое, уступила свою юж- ную часть Турции и потеряла выход к Эгейскому морю. Часть ее террито- рии передали Сербии, создав на будущее очаг напряженности и повод к войне.

Забегая вперед, можно сказать, что многие решения Берлинского конг- ресса будут иметь непредсказуемые последствия. Болгария объединится со своей «турецкой» частью в 1885 г., но к этому времени Россия потеряет в ней политическое влияние (а приобретет Австро-Венгрия, на чьей стороне Болгария выступит в мировой войне против России). Занятые Авст- ро-Венгрией Босния и Герцеговина, где ни австрийцы, ни венгры не жили, станут одним из поводов к началу Первой мировой войны, которая разру- шит Австро-Венгерскую империю. Да и эрцгерцога Фердинанда убьют в боснийской столице. Кипр, полученный Англией от Османской империи. И Египет, ею же вожделенный и экономически освоенный, но не получен- ный, станут одной из причин, толкнувших Турцию к союзу с Германией в Первую мировую войну.

Но в 1878 г. итога Берлинского конгресса были восприняты как победа Англии и Австрии и серьезное дипломатическое поражение России. Вось- мидесятилетний Горчаков фактически отошел от дел, признав Берлинский трактат «самой черной страницей» в своей служебной карьере. На это при- знание Александр II откликнулся: «Ив моей тоже». В обществе открыто негодовали славянофилы, оскорбленные таким решительным ограничением славянских свобод. Иван Аксаков в публичной речи выразил широко рас- пространившееся чувство горькой обиды, вызванное уступками российской дипломатии на Берлинском конгрессе. Он называл Берлинский конгресс «трижды проклятым». «Ты ли это, — вопрошал он, — Русь-победитель- ница, сама добровольно разжаловавшая себя в побежденную? Ты ли на скамье подсудимых, как преступница... молишь простить тебе твои побе- ды?» Следствием этой речи был подъем авторитета Ивана Аксакова среди славян; группа болгарской молодежи даже выдвинула его кандидатуру на болгарский престол. Но другим следствием была высылка Аксакова из Москвы и закрытие славянских обществ в России.

244

От союза с Германией к союзу с Францией

Александр II определил Берлинский конгресс как «европейскую коалицию против России под руководством кня- зя Бисмарка». Бисмарк, в свою очередь, считал Россию неблагодарной: ведь именно в Берлине в 1878 г. империя добилась таких выгодных условий мира с Турцией, какими не заканчивалась ни одна из предыдущих рус- ско-турецких войн. Несмотря на эту серьезную размолвку, руководство российского Министерства иностранных дел считало основной задачей внешней политики в Европе сохранение тесных отношений с Германией. На посту министра иностранных дел Горчакова сменил Н. К. Гире (фактически с 1878 г., формально — с 1882). Опытный и осторожный (иногда до ро- бости) дипломат, Гире оставался министром все царствование Александ- ра III. Он очень подходил императору, заявившему однажды: «Сам себе я министр иностранных дел!» К Гирсу Александр III относился как к секрета- рю по иностранным делам (почти как дед Николай Павлович к Нессельро- де), однако к мнению своего уравновешенного и сдержанного министра прислушивался.

Гире был сторонником союза с Германией и долгое время делал все для того, чтобы этот союз укреплять. В связи с этим Гирса даже считали (и до сих пор считают некоторые историки) немцем, хотя па самом деле он был шведом из прибалтийского дворянского рода, начавшего службу Россий- ской империи еще в XVIII в. Долгое время инициативы Гирса совпадали с желаниями Бисмарка. Германский «железный канцлер» придерживался та- кой формулы для эпохи коалиций: «попытайся держаться втроем, пока сом- нительным равновесием распоряжаются пять великих держав» (Англия, Австрия. Германия, Россия, Франция). При этом главным врагом он счи- тал Францию, а главным союзником — Австрию. Германия Бисмарка на протяжении всех 80-х гг. оставалась европейским центром дипломатическо- го притяжения. Именно позиция Германии определяла, насколько устойчи- во «сомнительное равновесие» в Европе. После вступления на престол Александра III летом 1881 г. был возобновлен «Союз трех императоров». Россия, Австрия и Германия обещали соблюдать взаимные интересы и нейтралитет в случае «войны с четвертой державой». Россия страховалась на случай столкновения с Турцией и Англией. Германия обеспечивала свой тыл на случай новой войны с Францией. Русский император не знал, что еще в 1879 г. Германия и Австрия заключили тайный договор против Рос- сии (на случай войны между Россией и Австрией за влияние в Болгарии и Сербии). Из этого договора вырос новый — Тройственный союз 1882 г.. когда к Германии и Австрии присоединилась Италия. Этот союз сохранялся вплоть до Первой мировой войны.

245

Александр III и его бессменный Гире еще дважды продлевали союз с Германией (в 1884 и 1887 гг.).

С конца 1870-х гг. начались «таможенные войны» между Россией и Германией. Каждая из сторон пыталась регулировать потоки экспорта и им- порта, проводить политику в интересах исключительно собственного насе- ления: то Германия запрещала ввоз русского скота и русского хлеба, ТО Рос- сия поднимала пошлины на ввоз германских товаров, то германская полиция под предлогом защиты населения на востоке высылала из Пруссии русских подданных польского происхождения (1885), то Россия запрещала ино- странным (читай немецким и австрийским) подданным владеть землями в ее западных губерниях (1887). В ответ на последнюю меру Бисмарк насто- ял на том, чтобы германский имперский банк прекратил принимать в залог русские цепные бумаги и чтобы германские государственные учреждения такие бумаги продали. Это означало, что Германия перестает быть надеж- ным кредитором России, и Россия обратилась за финансовой помощью к врагу Бисмарка — Франции. Осенью 1888 г. 9/10 нового крупного рус- ского займа было размещено во Франции, затем последовали займы 1889, 1890, 1891 гг...

Наступил период очередного «размахивания немецким мечом над голо- вой Франции», а самые высокопоставленные немецкие военные во главе с фельдмаршалом Мольтке выдвинули идею «превентивной войны» против России зимой 1888 г. (они почему-то были уверены, что весной Россия на- падет на Австрию). Интересно, что и в России военные готовились к войне с Германией и считали ее главным врагом. Этой точки зрения придержива- лись военный министр П. С. Ванновский и начальник Главного штаба гене- рал Н. Н. Обручев.

Однако самые влиятельные политики войны не хотели. Не хотел ее и Александр III. Гире всячески стремился избегать конфликтов и осложне- ний. Немецкий посол в Петербурге сообщал, что «Гире прекрасно знает, что в России в случае внешнего поражения вспыхнет революция, по сравне- нию с которой Парижская коммуна покажется детской забавой». В свою очередь, Бисмарк откровенно признавался в частной переписке 1887 г.: « Войну с Россией мы без необходимости вести не будем, так как у нас нет интересов, удовлетворения которых мы могли бы посредством ее добиться...» «Пока я министр, — отвечал Бисмарк на предложение военных о

246

«превентивной» войне против России, — я не дам согласия на профилакти- ческое нападение на Россию». Взаимные нападки русской и немецкой прес- сы германский канцлер прокомментировал так: «Для меня печать — типо- графская краска на бумаге, против которой мы войны не ведем».

Увы, в 1888 г. в Германии сменился император — им стал Вильгельм II. а в 1890 г. ушел в отставку Бисмарк. Новое правительство не было заинте- ресовано в поддержании хороших отношений с Россией так сильно, как при Бисмарке. В результате в 1890 г. Вильгельм II отказался от продления до- говора 1887 г. с Россией.

Гирсу пришлось срочно менять политический язык и использовать по- тепление отношений с Францией (особенно после займа 1888 г.) как повод для создания нового баланса сил в Европе. Теперь австро-германскому союзу планировалось противопоставить русско-французский. Осторожно, в частном письме, намеренно доведенном до сведения французских дипло- матов, русский министр писал о том, что «сердечное согласие, которое столь счастливо водворилось между Россией и Францией, представляет в наши дни условие, необходимое... для создания определенного противовеса влия- нию лиги центральных держав, обеспечивая самое благотворное равновесие сил». С этого первого шага, сделанного в феврале 1891 г., началось взаим- ное сближение России и Франции. Когда же в мае 1891 г. Германия и Ав- стрия пышно объявили о продлении Тройственного союза, а Англия проде- монстрировала готовность поддержать этот союз, соглашение между Рос- сией и Францией стало делом времени. В августе 1891 г. было заключено первое тайное соглашение, достаточно гибкое, но ограждающее Россию от опасности политической изоляции в случае европейской войны. Для русско- го общества символом сближения с Францией стал визит в Кронштадт французской эскадры. Было удивительно видеть в России трехцветные рес- публиканские флаги как флаги союзников. Еще удивительнее было узнать, что на обеде в честь французских моряков Александр III, стоя, с обнаженной головой, прослушал исполнение революционного гимна — «Марсельезы». «Марсельезу» в Кронштадте С. Ю. Витте прокомментировал так: «Боже царя храни» и «Марсельеза» — это Христос Воскрес, распеваемый в сина- гоге»227. Справедливости ради отметим, что и республиканцы французы на вечернем приеме в Монплезире сняли шляпы и приветствовали Александ- ра III троекратным «Vive l'emperiur!» («Да здравствует Император!»).

В 1892 г. глава французского Генерального штаба Буадефр, прибывший официально на маневры русской армии, тайно подписал военную конвенцию с начальником Главного штаба Обручевым. В случае войны с Германией страны договаривались выставить более 2 млн солдат и заставить противни- ка воевать сразу на два фронта (таким образом, главные идеи сценария бу- дущей мировой войны были расписаны за 15 лет до ее начала). Взаимная

247

помощь предусматривалась также в случае военных конфликтов Франции с Италией или России с Австро-Венгрией. Конвенция вступала в силу после ее ратификации русским императором и французским президентом. Прави- тельственный кризис во Франции (связанный с «Панамой» — коррупцией при строительстве Панамского канала), осторожность Гирса, все еще наде- явшегося на возвращение дружбы с Германией, оттянули подписание дого- вора почти на полтора года. Однако в 1893 г. состоялся ответный визит рус- ской эскадры в Тулон, и он ознаменовал окончательное заключение рус- ско-французского союза. На французском рынке появились ликеры «Ду- ня» и «Москвичка», популярная карикатура изображала Францию как разборчивую невесту, в конце концов бросающуюся в объятия русского ка- зака. Но главное — успешно завершались секретные переговоры о подпи- сании союзного пакта. 14 декабря Александр III одобрил соглашение, и 23 декабря 1893 г. (4 января 1894 г. по новому стилю) русско-французская конвенция вступила в действие.

В Европе образовались две устойчивые коалиции: русско-французская («сердечное согласие» — «антинт кордиаль», Антанта) стала противове- сом австро-германской, лежащей в основе Тройственного союза. Не ясно было, к кому примкнет Англия, кто из пятерки держав окажется «втроем». В начале 1890-х гг. Англия была близка к Германии, но соперничество из-за колоний, особенно в Западной Африке, препятствовало более тесному сближению. Точно так же острота соперничества с Россией в Средней Азии (так называемая «Большая игра») отталкивала Англию от Антанты. Вопрос оставался неясным весь XIX век — и, быть может, эта неясность поддерживала пусть неустойчивое, но равновесие в Европе: к войне гото- вились, войну ждали, но, памятуя о Наполеоновских и Крымской войнах, воевать, не имея «большинства», боялись.