Россия и славянский мир Русско-турецкая война

- Крымская война не решила Восточ ный вопрос. Усилиями Горчакова к концу третьей четверти XIX в. Рос- сия восстановила свои права и.

237

титурецких настроений на Балканах, на отдельные бунты и вооруженные выступления в Сербии, Болгарии, на острове Крит, Россия не была готова к решительной поддержке единоверцев: это потребовало бы идти до конца до войны не только с Турцией, но и с европейской коалицией. К этому страна с незавершенными реформами, финансовым дефицитом, непростым внут- ренним положением, отсутствием союзников и Черноморской) флота была ве готова. «Время действовать еще не наступило», — резюмировал А. М. Гор- чаков позицию России в 1866 г.

В 70-е гг. Восточный вопрос только обострился: реформы по уравнению прав мусульман и христиан уже почти двадцатилетие оставались под спу- дом; более того, с 1873 г. Порта начала активные действия по ущемлению прав христиан. Она ограничила автономию Боснии и Герцеговины, а затем в довольно голодные 1874—1875 гг. заметно увеличила налоги. Стычки со сборщиками налогов стали перерастать в схватки между христианским и му- сульманским населением. Вмешавшиеся турецкие войска натолкнулись на ожесточенное сопротивление; те, кто не мог сопротивляться, бежали в по- граничные районы Австрии, в Сербию и Черногорию. Сербы и черногорцы не только давали приют беженцам, но и снабжали восставших оружием и продовольствием, а то и сами принимали участие в стычках с турками. К ле- ту 1875 г. ситуация стала кризисной. Россия выступила инициатором обще- европейского участия в умиротворении Балкан. «Речь идет не о том, чтобы вмешиваться во внутренние дела Турции, — разъясняли дипломаты смысл этого участия, — но державы могут действовать на обе стороны, чтобы по- будить восставших к покорности, сербов и черногорцев — к нейтралитету, Турцию — к милосердию и преобразованиям. Это нравственное воздейст- вие будет тем более действительно, чем единодушнее... будет образ дейст- вий представителей держав».

Специальная международная комиссия выработала перечень мер, вы- полнение которых султаном могло бы восстановить порядок на Балканах. Однако дипломатические меры приводили в лучшем случае только к приос- тановке боевых действий. К отчаянной борьбе Боснии и Герцеговины вес- ной 1876 г. добавилось восстание в Болгарии. Пока «Союз трех императо- ров» обсуждал способы оказания давления на Порту, турецкие войска по- давляли болгарское восстание. Их зверства в окрестностях Филиппополя (118 сожженных сел, разрушенные церкви, разграбление имущества, каз- ни) потрясли общественное мнение всей Европы, от Лондона до Петербур- га. В России все громче звучали требования «дать как можно скорее урок мусульманским фанатикам» (авторитетная газета «Голос»), не складывать оружия до полного освобождения славянских народов («Отечественные за- писки»). Отчеты III Отделения, отражающие общественное мнение в Рос- сии, сообщали, что «каждый крестьянин готов поделиться последним, лишь

238

бы помочь единоверцам». Специальные славянские комитеты собирали в России пожертвования в помощь народам Балкан, пересылали деньги, ору- жие, продовольствие. Когда же летом 1876 г. Сербия и Черногория объяви- ли Турции войну, туда хлынул поток российских добровольцев (более 5 тыс. человек). Среди них были известные врачи Боткин и Склифосов- ский, писатель Глеб Успенский, народники... Поток заявлений в «вербовоч- ные присутствия» был больше, но комитеты отбирали тех, кто имел нужную профессиональную подготовку. Офицеры русской армии уходили в отстав- ку, чтобы попасть на службу в сербскую армию. Так же поступил и извест- ный генерал-славянофил М. Черняев, который стал командующим сербской армией.

«Имею сильное желание биться и даже пролить кровь за веру и свободу наших братьев славян... Я горячо желаю всеми силами содействовать их успеху, но так как мои расстроенные дела не позволяют мне принести денежные средства, я приношу самого себя на святое славянское дело» (Из заявления крестьянина Г. Федулова)224.

В правительственных кругах развернулась борьба между сторонниками мирных дипломатических действий во главе с А. М. Горчаковым и «парти- ей действия», т. е. партией войны, возглавляемой военным министром Д.А.Милютиным. Дипломатические старания Горчакова наталкивались на противодействие нового турецкого султана: умного, жестокого и властно- го Абдул Хамида. Он пришел к власти именно из-за недовольства «турец- кой» партии чересчур «мягкими» его предшественниками. Новый султан хотел прекращения войны в Сербии, но прекращения войны, связанного с унижением сербского народа: увеличение дани, роспуск народного войска, отказ от четырех крепостей. Горчаков был вынужден признать: «Мы не мо- жем примкнуть к коллективным действиям, лишенным правдивости, досто- инства и действенности».

Решение о войне было принято осенью 1876 г. Самым рьяным ее про- тивником выступил министр финансов Рейтерн: он в самых черных красках рисовал экономические последствия ожидаемой войны (и оказался прав). Но большинство согласилось с военным министром Д. Милютиным, до- казавшим, что Россия уже обладает достаточной военной силой для самых решительных самостоятельных требований. Русский посол в Константи- нополе Игнатьев весьма резко потребовал от султана созыва международ- ной конференции в Константинополе для выработки реформ для нетурец- кого населения Балкан и для установления гарантий их выполнения. В про- тивном случае Россия грозила разрывом дипломатических отношений с Турцией. Султан согласился. В ноябре 1876 г. одновременно шли частичная мобилизация армии в России и сбор представителей европейских держав в Конс-

239

тантинополе. В декабре в пышной обстановке, под артиллерийский салют, султан объявил участникам конференции о даровании стране Конституции, торжественно провозглашавшей равенство христиан и мусульман. Коммен- тарий к этому жесту был таков: теперь все предложения европейских дер- жав об улучшении прав восставших излишни. Однако вопрос о гарантиях и контроле (тот же неисполненный указ 1856 г. звучал не менее красиво) ос- тался нерешенным. Турки никак не соглашались на присутствие европей- ских контрольных комиссий на Балканах. В январе 1877 г., после бесплод- ных дискуссий о гарантиях, конференция закрылась. Европейские послы были отозваны из Турции. Вскоре султан огказался гарантировать проведе- ние реформ, объявив это вмешательством во внутренние дела Турции. Вме- сто подготовки к реформам он начал подготовку к войне. И тогда Александр II, как выспренне писали в XIX в., «решился разрубить мечом узел восточных осложнений».

Николай I начинал Крымскую войну с солдатской прямотой намерений и полной уверенностью в себе и союзниках. Александр II и Горчаков облада- ли знанием последствий такой прямоты. Прежде чем начинать войну, они дипломатически обеспечили максимально благоприятную обстановку в Ев- ропе. Германия пообещала, что займет такой же нейтралитет, как Россия в 1870 г.

240

Война Турции была объявлена 12 апреля 1877 г. План ее напоминал планы двух николаевских войн: вковывание турецких сил на Кавказе, обо- ронительная тактика на Черном море (тем более что новый Черноморский флот был еще в зачаточном состоянии) и решительное наступление на Бал- канах: переправа через Дунай и марш на Константинополь. Главные боевые действия развернулись летом 1877 г. после того, как русские войска сумели переправиться через Дунай. В отличие от предыду- щих войн, армия двигалась подальше от черноморского побережья, по- скольку там господствовал турецкий флот, пришедший через проливы из Средиземноморья. Уже в июле русские войска заняли важнейший перевал на Балканах — Шипку, однако главные силы оказались скованы осадой важнейшего дорожного узла Болгарии — города Плевна. Три неудачных штурма (их было принято называть «первая Плевна», «вторая Плевна», «третья Плевна») в июле—августе 1877 г. вызвали бурю негодования в России. Военные корреспонденты, телеграф и массовые издания сделали возможным следить за ходом войны каждый день, и, настроенное на быст- рую и легкую победу, общество искренне не могло поверить, что турки спо- собны оказывать упорное сопротивление. Кроме того, пореформенная эпоха допускала свободу слова, немыслимую в николаевские времена, и коррес- понденции с фронта несли правду об изнанке войны: о раненых, покалечен- ных, позже обмороженных, о бездарных начальниках и ворующих снабжен- цах. В обществе росло недовольство армией, генералами, правительством. Но появились и любимцы: генерал М. Д. Скобелев, несколько часов про- державшийся на окраине Плевны, командующий западным отрядом гене- рал И. В. Гурко, командующий болгарским ополчением генерал Н. Г. Сто- летов. Погледний изо всех сил удерживал Шишкинский перевал: сойти с гор означало заново брать их с большими потерями.

Всю осень главные русские силы держали блокаду Плевны, полностью отрезав турок от всех дорог. Турецкий гарнизон начал голодать и в конце ноября, после неудачной попытки прорыва, сдался. «Наши в Турции Плев- ну взяли, — писал родным художник Суриков. — Такое торжество в Москве и Петербурге!» Чуть раньше, в начале ноября, на Кавказском фронте русские войска овладели ключевой крепостью Карс.

Все в Европе ожидали, что с падением Плевны кампания 1877 г. закон- чится и армии остановятся на зимовку. Но воодушевление войск и общества были настолько велики, а стратегическая инициатива настолько серьезна, что было решено продолжать наступление. 13 декабря, в жестокую бурю и метель, начался переход отряда Гурко через Балканский хребет. Несмотря на все трудности, русские войска перешли Балканы и вскоре овладели Со- фией, не дав туркам организовать здесь еще одну Плевну. Удачный переход

241

Гурко послужил сигналом к общему наступлению. Войскам приходилось встречать Рождество и новый 1878 год на Балканских перевалах, наступать по глубокому снегу, иногда почти в человеческий рост. Но зато 27—28 де- кабря 1877 г., у Шейново, к югу от Шипки, была окружена и взята в плен 30-тысячная турецкая армия. Эта победа оказалась решающим сражением войны: Балканский рубеж был преодолен, а живой силе турок нанесен непо- правимый ущерб. В сражении вновь отличился генерал Скобелев — его на- градили шпагой с бриллиантами. С началом 1878 г. началось стремительное преследование турок: 5 января пал Филиппоиоль (Пловдив), 10 январи войска Скобелева заняли Адрианополь. У турок не осталось боеспособных частей, а в 10—15 верстах от Константинополя уже появились русские авангарды. 19 января турки заключили перемирие, приняв предварительные условия будущего мира.

Такое стремительное развитие событий вызвало в Европе панику. Анг- личане опасались, что русские не сдержат своего обещания не входить в Константинополь и не устанавливать военный контроль над Босфором и Дарданеллами. Британский флот появился в Мраморном море. Русские во- енные во главе с главнокомандующим предлагали немедленно занять столи- цу Османской империи и уже из нее диктовать и Турции, и Европе свои ус- ловия. «Если мы теперь отступимся, если постыдно сыграем роль вассала перед Европой, — горячился популярнейший генерал Скобелев, — то эта победоносная, в сущности, война гораздо более сильный удар нанесет нам, чем Севастополь... Севастополь разбудил нас... 1878 год заставит заснуть. А раз заснув, когда мы проснемся, знает один Аллах»225. Император Алек- сандр на какое-то время поддался этой заманчивой идее и даже однажды воскликнул: «Если суждено, то пусть водружают крест на святой Софии!» Но два трезво мыслящих министра, Горчаков и Милютин, обратили внима- ние царя на сложную международную обстановку вокруг России. Кроме то- го, Россия испытывала сильный финансовый кризис. Именно к этому вре- мени относится грустная шутка Салтыкова-Щедрина: «И раньше-то в Ев- ропе за рубль мало что давали, а скоро будут в морду давать...»

Александр решил придерживаться взятых им перед войной обязательств и приказал занимать Константинополь только в случае отказа турок от предложенных условий мира. Но султан Абдул Хамид согласился на все условия. 19 февраля 1878 г., в годовщину отмены крепостного права, в местечке Сан-Стефано, почти у ворот Константинополя, был подписан мирный договор между Россией и Турцией. По нему Сербия, Черногория и Румыния получали полную независимость, а Болгария становилась «само- управляющимся, платящим дань княжеством, с христианским правительст- вом и земским войском». Турция обещала провести реформы, облегчающие

242

положение христиан в Армении, а в счет 1100 млн из 1410 млн руб. контри- буции возвращала России небольшую территорию в Бессарабии, получен- ную по Парижскому мирному договору 1856 г., и уступала на Кавказе Ба- тум и округ с крепостью Каре. Однако Сан-Стефанский договор оказался не окончательным. Европейские державы, прежде всего Англия и Авст- ро-Венгрия, сочли победу России общеевропейским триумфом и потребо- вали международного конгресса по итогам войны. Как заметил историк Н. А. Троицкий: «Россия, только что с трудом осилив Турцию, слывшую «больным человеком», оказалась перед лицом коалиции «из двух здоровя- ков». Посол России в Англии, некогда всесильный «Петр IV», граф Шу- валов признавался: «Мы стоим между войной и конгрессом».