Создание женщины

«Женщиной не рождаются, ею становятся». Это вводное предложение второй книги «Второго пола» стало наиболее часто цитируемой и, пожалуй, самой сильной идеей де Бовуар. Помимо прочего, она содержит в себе отправную точку для различения между полом и гендером.

Если женщина есть то, кем можно стать, тогда она также и то, кем можно не стать. Де Бовуар утверждает, что, в то время как особь женского пола определяется биологически, стать или не стать женщиной — проблема другого рода. «Все стороны цивилизованной жизни» создают женщин. В отсутствие других человеческих существ особь женского пола не становилась бы женщиной; конкретное человеческое «вмешательство другого в ее судьбу» является существенно важным для того, кем и какой она становится: «Ни гормоны, ни таинственные инстинкты не определяют женскую природу, женскую сущность, все зависит от того, как ощущает себя сама женщина; как она, отталкиваясь от восприятия окружающих, относится к своему телу, каково ее мировосприятие». В частности, «в глазах мужчин и несчетного числа женщин, смотрящих на мир теми же глазами, недостаточно иметь женское тело и исполнять женские функции в качестве любовницы, матери, чтобы быть "настоящей женщиной”»38. Для того чтобы стать «настоящей женщиной», она должна восприниматься людьми и принимать себя как Другое, противоположное Самости мужчины, как несущностное в противоположность сущностному, как объект в противоположность субъекту. Особи женского пола такими не создаются; они делаются такими в результате согласованных усилий мужчин и женщин.

Кроме того, де Бовуар утверждает, что люди придают некоторое значение наличию у них тела и, более конкретно, наличию у них мужского или женского тела. Она направляет нас к мысли, что «тело, в котором живет субъект», противоположно телу, изучаемому биологом. Осознание человеком своего тела в этом смысле вырабатывается под влиянием определенных обстоятельств, зависящих от того общества, членом которого он является («она осознает свою женственность: она осознает ее в недрах общества, членом которого является»), и даже от класса, к которому он принадлежит. Де Бовуар полагает, например, что физическое событие аборта воспринимается по-разному получившими традиционное воспитание женщинами среднего класса и женщинами, «которые прошли бедность или несчастье <...> [их] научили пренебрегать буржуазной моралью». В том же духе она утверждает, что биологические изменения, которые происходят во время менопаузы, по-разному воспринимаются теми «настоящими женщинами», которые сделали «основную ставку на свою женскую сущность», и «крестьянкой, женой рабочего, постоянно живущими под угрозой новой беременности», которые «счастливы, когда наконец риска больше нет»39.

Биология не является судьбой по крайней мере в двух смыслах, согласно де Бовуар. Во-первых, быть особью женского пола — не то же самое, что быть «женщиной»; биология не определяет также, становится ли и как человек становится «женщиной». Во-вторых, разные женщины воспринимают биологические события, связанные с принадлежностью к женскому полу, по-разному, в зависимости от того, как их тела используются в других отношениях, и от их представлений о том, что следует делать с их телами или по отношению к последним.

Эта точка зрения, конечно, указывает на разные процессы создания «женщины» в разных культурах. Именно здесь недостаточная внимательность де Бовуар к особям женского пола, принадлежащим к разным группам населения, которых она противопоставляет «женщинам», является особенно удручающей. Она не размышляет над тем, что несомненно предполагается ее же теоретической точкой зрения и что отражается ее языком: именно что различные особи женского пола превращаются в различные виды «женщин» и что при определенных условиях некоторые особи женского пола рассматриваются как «женщины», а другие — нет.

Кроме того, предлагаемый де Бовуар анализ расового угнетения, хоть и беглый, показывает, что, по ее мнению, люди в разные периоды времени придавали разное значение расовым различиям. Она считает прогрессивным социальным изменением те серьезные экономические и политические сдвиги, в результате которых народ, некогда воспринимавшийся как Другой, больше не рассматривается как таковой теми, кто прежде господствовал над ним. Когда в начале своей книги она упоминает об изменении положения негров на Гаити после революции41 и, много позже, о том, как право голоса для негров способствовало восприятию негров как людей, достойных права голоса42, она имеет в виду изменения значения, придаваемого белыми тому, что они считают биологическими различиями между белыми и черными. Если следовать ее утверждению, что мы обращаем внимание на «тело, в котором живет субъект», то можно спросить не только о жизни в мужском или женском теле в контексте сексизма, но также о жизни в черном, белом, коричневом, желтом или красном теле в контексте расизма. Хотя де Бовуар упоминает о вариативности идеалов женской красоты43 и, как мы видели, ясно осознает расовое угнетение, она не говорит подробно о женщинах, подвергаемых расовому угнетению, и соответственно не говорит об изменчивости представлений о красоте в зависимости от расы. Хотя она осознает значение, придаваемое цвету кожи, она не связывает это со своей мыслью о других физических различиях в человеческих телах (например, половых различиях) и с тем, как люди воспринимают эти различия.