Находи удовольствие в развитии или дви- 1 жении как собственном, так и своих учеников! J
Собственном: са)_физическом. б) умственном движении. Без физического движения и возникающего, благодаря нему, развитию и укреплению, органы тела становятся бездеятельными, функции их ослабевают и здоровое, бодрое существование становится невозможным.
Это ясно, как день. Наш принцип гласит: находи удовольствий в движении, т. е. в самом движении как таковом. Это не значит: находи удовольствие в том, что благодаря движению ты переносишься из одного места в другое. Радуйся движению не как средству, а самому по себе, прежде всего физическому движению. Что делают крепкие от природы, здоровые дети? Они играют. Почему? Чтобы играть. Они бегают, борются, лазают, плавают. Почему? Потому, что эти упражнения доставляют им удовольствие. Это и правильно. Сделайся или оставайся * ребенком. Надо выяснить еще один вопрос. Какой путешественник (лучшее путешествие пешком) получает больше пользы, больше наслаждения от путешествия, как во время него, так и впоследствии? Тот ли, кто путешествует, чтобы куда-нибудь прибыть, имея перед глазами только цель, или тот, кто путешествует для путешествия, находит удовольствие в самом путешествии, т. е. в бодром, увлекательном, укрепляющем движении? Для опытного разумного человека здесь нет вопроса, а имеется бесспорное положение. Странствуй! «Всякая дорога ведет на край света». То же самое относится к умственному движению. Радуйся ему независимо.от его цели! Как ни прекрасно — доходить до желанной цели, но вовсе не следует иметь ее вечно перед глазами, там, где ее достижение обеспечено при условии, если будешь умственно развиваться и двигаться вперед. Радоваться следует только умственному движению, без него нельзя достигнуть ни одной цели. Гуманисты настаивают, что науками надо заниматься ради них сами*, а не ради какой-либо пользы или посторонней цели, и они вполне правы. «Кто чтит богиню, не ищет в ней женщину». Истинное познание дается только тому, кто ищет его с чистым сердцем, ради него самого. Читатель, если ты согласен с этими положениями, то все же я советую тебе быть осторожным и подумать, что ты под ними подразумеваешь. Принимая их, ты не только высказываешься против погони за ничтожными обывательскими благами, но проявляешь также безусловное доверие к человеческой природе, желая ее свободного движения и развития. Ты придерживаешься убеждения, что истинное, доброе, справедливое может быть найдено путем свободного развития человеческих сил. Этим положением ты отвергаешь возможность установления определенных конечных целей, к которым должно направляться движение человечества; ты отвергаешь застывшее или стабильное и высказываешься за свободное движение вперед, за развитие всего человеческого. Истина никогда не бывает законченной, она вечно должна все вновь и вновь порождаться человечеством, беспрестанно им раскрываться. Развитие истины является вечным процессом становления. Представления о внешних предметах исходят из природы этих предметов. Организации людей должны исходить из природы и потребностей людей. Человек имеет потребность в мышлении, в свободном мышлении. Несвободно мыслить — значит не мыслить. Это вытекает из доверия к 'человеческой природе, о котором шла речь выше. Вместе с ним ты признаешь принцип безусловной свободы мышления и все ее последствия, отвергаешь всякие предвзятые точки зрения и сам пользуешься правом свободного исследования во всех областях мышления. Да, ты требуешь для себя и, следовательно, для всякого другого осуществления этого права как неотъемлемой f собственности. Последствия этого очень тяжелы, признайся в этом! Я не буду тебя уговаривать. Но как твой искренний друг я прошу тебя: следуй стоящему в заголовке этого отдела призыву не раньше, чем ты убедишься после долгого размышления в его значении и важности! Постоянство является .отличительным признаком правильного мышления. Если мое положение выдержит твое испытание, ты будешь его применять не только по отношению к себе, но и своим ученикам. Иначе не может быть. Что позволяют себе, то позволяют также другим. В духовной области не существует никаких привилегий; здесь, напротив, любят равенство и свободу: неограниченное, беспредельное мышление и исследование. Кто устанавливает границы 71 для человеческого мышления и хочет указать: «До сих пор, не дальше, свободное движение только внутри этих пределов, по не за этими пределами», — тот является противником нашего основного положения (как правило, он становится и нашим личным врагом, что для него характерно!). Кто свободно и радостно придерживается указанного положения (нет ничего более благотворного, как вера в правду и в человеческую природу!), тот любит не только физическую подвижность детей, но и их умственное движение, их внутреннее развитие, их искание истины. Оно пойдет им на пользу и должно принести им прекрасные плоды. В свободном, бескорыстном и поэтому доставляющем духовное наслаждение мышлении они находят истинное, все больше и больше склоняются к истинному, из них вырастают люди, «в которых нет фальши». Рабский ум пугается этих положений. Ему становится не по себе, когда он слышит о свободных исследованиях, о безграничном мышлении. Перед ним открывается беспредельная бесконечность, почва колеблется под его ногами, и он боится свергнуться в бездну. Это вполне естественно.. Ведь он заключен в искусственно воздвигнутом здании, дальнейшему существованию которого грозит опасность, как только вынут хотя бы один камень из фундамента. Так как он привык к тюремной атмосфере, то у него захватывает дыхание, лишь только он попадает на свежий горный воздух, и он тоскует по своим привычным местам. Здесь он чувствует себя как дома и это приятное состояние он считает доказательством правильности своих взглядов. Извлеченный на широкий простор, он должен был бы употреблять свои собственные силы для преодоления всякого рода трудностей, для наслаждения великолепием альпийской страны. Но он не приучен пользоваться собственными силами, с юных лет за него думали или даже не думали другие. Другие давали ему готовую мудрость в заранее составленных «вопросах и ответах», и .он усваивал их на веру; он слышал от своих опекунов так много о гнусности самостоятельного мышления, что в течение всей своей жизни чувствовал перед ним ужас. Он хотел, чтобы целью жизни был объявлен покой, довольство и т. д. Почему бы ему не признать теперь спасительность тюрьмы, если он так хорошо в ней себя чувствует? Так молодой олень, пойманный и приученный сейчас же после своего рождения, становится домашним животным, ест из рук своей повелительницы и с благодарностью лижет их. Ему хорошо в его ограде и не хочется ни в свободный лес, так как он его не знает, ни навстречу опасностям и битвам, которых он не сумеет избежать. Чем он не стал, но чем мог бы стать, можно узнать,.если поставить его рядом со свободными лесными животными; а что случилось бы с пойманным животным, мы видим, когда наблюдаем, как ведет себя свободное животное из леса, когда его запирают. Сжальтесь над пленниками! Но горе тюремщикам! Неужели ты хочешь быть или стать, или остаться таковым? Добавление 1. Изложенные нами правила дидактики современной школы, конечно, не исчерпывают, как ни пространно оказалось их изложение, богатый и разносторонний предмет, но сущность нового способа обучения не могла ускользнуть ни от одного учителя. Мы её обозначим здесь харак-' теризующим ее словом: метод новой школы вполне рационален. Это становится ясным 72, если представить себе его противоположность — догматический метод. Последний — система обучения старой школы — рассматривает учебный материал как нечто законченное, завершенное. Поэтому он подлежит изложению перед учащимися, которые должны его воспринять на веру, главным образом посредством памяти и т. д. Система обучения новой школы всегда имеет дело преимущественно с разумом. Ученик все должен понять и осознать, не учить ничего непонятного.
Она рациональна, но как таковая она затрагивает не только разум, но всего человека: его голову и сердце, душу и характер, чувства и волю. Принцип такого обучения претендует на значение всестороннего воспитательного принципа. Ясно, что рационализм, о котором мы здесь говорим, — не рационализм как система, но как метод. Но они очень тесно связаны, они относятся друг к другу как содержание и форма. Поэтому вполне естественно, что первое обрабатывается также по рациональному методу. Но, конечно, его можно изложить догматически, как всякое готовое знание, и это практикуется ежедневно и теперь на университетских и церковных кафедрах. Новая школа, в соответствии со своим характером, придает решающее значение предметам, которые поддаются чисто рациональной обработке — математическим. Арифметика самая элементарная дисциплина новой школы. Ее метод генетически-эвристический. Природоведение и языки, материал которых является данным, изучаются рационально наглядно-логическим, анали- тически-индуктивным методом. История и религия, последняя постольку, поскольку она является историческим предметом, излагаются догматически. Конечно, новая школа стремится подойти и к ним с точки зрения разума. Мы уже указали выше, насколько направление новой школы созвучна принципам современной жизни. В этом заключается своевременность и залог прочности принципа современной школы. Иначе пришлось бы сильно беспокоиться о ее дальнейшем существовании при виде стольких врагов Все иерархическое, опекающее, деспотическое, все, противное здравому смыслу, неподвижное и т. д., противоречит современному принципу обучения. И, наоборот, он идет навстречу всему, что движется, развивается, меняется, продолжает учиться, живет. Это — принцип прогресса... Здесь также встает вопрос: «быть или не быть?» Не быть — тогда назад, к старому механизму, рутине, к палочному режиму -прошлого столетия, до 1770 г., к ловким сапожникам и портным, унтер-офицерам и слугам в качестве руководителей школ и т. д. Быть — тогда одобрить честно и открыто, принять безусловно, всецело, а не наполовину все последствия нового принципа и преобразовать в гармонию и удовлетворенность разлад, имеющий место не только между спорящими партиями, но и в душе самих учителей! Кто хочет и должен указать другую цель для саморазвития и свободной деятельности, тот, конечно, будет и сам развиваться все дальше и дальше и свободно действовать. Где средства для этого? Однако довольно. Мы рекомендуем вдумчивому читателю принять принципы новой школы. Это разрешит ему некоторые загадки нашего времени, объяснит некоторые явления, и он будет удовлетворен, когда научится объяснять споры в .педагогике и родственных ей областях не дурным расположением спорящих, а противоположностью принципов Однако довольно. Теперь, когда мы установили, как нам кажется, главные правила развивающего обучения, как его понимает современная дидактика, у нас напрашивается еще одно замечание, от которого мы не можем воздержаться. Превратят ли эти правила того, кто с ними ознакомился, в дельного учителя? Достаточно ли одно сознание их правильности? Ответ: нет, потому что сознанию должно сопутствовать дело, теории — практика. В этих правилах заключается только предписание, норма, руководство, принцип и т. п. Но даже эти правила, это собственно мы хотели сказать, могут быть совершенно непо- кяты и бесконечно извращены. Стоит только подумать о принципах современного обучения: ученик должен все исполнять сознательно — понимать все, что он учит; всегда побуждаться к самодеятельности — уметь излагать свои представления в ясных словах и т. д. Но возможно ли первое, и если возможно, то хорошо ли? Что значит «понимать»? Разве не существует различных степеней понимания? Какая здесь имеется в виду? Не должен ли ученик усваивать предметы, тихо сосредоточившись на них? Должен ли он высказываться по поводу всего? И т. д. Подобные вопросы непременно возникают у каждого, так как они правомерны. Можно даже самые верные принципы так истолковать и извратить, что получаются сплошные крайности и ошибки. Поэтому говорится: к их пониманию и применению следует подходить не буквально (cum grano salis), т. е. одних теоретических принципов еще недостаточно; к ним должны присоединиться живое понимание человеческой природы, опыт и педагогически- дидактический такт. Это не только само собой разумеется, но заслуживает здесь четкого разъяснения. Однако никто не станет отрицать значения правильной теории из-за того, что бесспорно она одна не может превратить человека в дельного воспитателя и учителя. Опыт и размышление, практика и теория, природные способности и соответствующее образование в их совокупности образуют воспитателя и учителя. Ко всему, чего человек хочет достигнуть, он должен иметь природные способности, но и без общего образования нельзя сделаться педагогом, равно как и без размышления и осознания своей деятельности. Все это нужно учесть как для того, чтобы не впасть в переоценку значения теории, законов и правил, так и для того, чтобы не недооценить значения теории. Добавление 2. В 1848 г. произошла революция, не одна, а несколько, даже в Германии несколько революций. Производить революцию — значит низвергать. Государственные учреждения были низвергнуты. Что же произошло с педагогикой? Конечно, педагогические взгляды у многих изменились. Многие открыто* признали, что март 1848 г. изменил их точку зрения! Поэтому я спрашиваю: как обстоит дело с педагогическими убеждениями учителей, как обстоит дело- с взглядами, изложенными в данном «Руководстве»? Первых я не могу знать, но последние я знаю: мои взгляды остались теми же. Я счел нужным прибавить лишь немногое. Современность требует свободного развития, свободы движения и стремлений. Этот принцип «Руководство» признавало с самого, начала, оно предлагало признать его и следовать ему в области воспитания еще раньше, чем он получил признание в общественной жизни. Педагогика современной школы опередила жизнь. Обыкновенно *то, что в общественной жизни уже давно признано, только, мало-помалу, большей частью очень медленно и поздно, проникает и в школы. В данном случае замечается обратное. Тот принцип, который теперь принят также и в жизни, в школе ценился уже давно (со времени Руссо и Песталоцци); жизнь доросла до школы. Правда, педагогика современной школы не стала от этого более правильной, но- ее правильность получила благодаря великим неопровержимым событиям 1848 г. внешнее торжественное подтверждение. Теперь установлена гармония школы и жизни, именно новой школы и современной жизни. Что же будет делать старая школа? Пока в жизни господствовал принцип опеки над незрелым народом и многовластия, одним словом — принцип. бюрократического абсолютизма, до тех пор она могла существовать, несмотря на успехи педагогики, доказавшей всю ее несостоятельность. Официальные власти защищали ее, в то время как новую педагогику, начиная с 1820 г., только терпели, а с 1840 г. старались все более и более вытеснить и привлекали к ответственности ее защитников. Но как же теперь? Окажет ли старая школа сопротивление требованиям жизни, победит ли она жизнь? Смешной вопрос, тупоумие и глупость! Кто осмелится питать надежду выдержать эту борьбу? Следует ожидать, что духовенство будет готовиться к этой борьбе тайно и явно в союзе со множеством тех, кто поддерживает реакционные стремления. Но все сословие учителей, поскольку оно охвачено культурным движением нашего времени, войдет в это стремительное течение и станет служить принципу свободного развития изнутри наружу и снизу вверх. Это не одна пустая надежда, это — факт, а на нем основывается уверенность, что общая часть этого руководства будет находить все больше и больше дружественных душ. Книгам можно сопротивляться. Но пусть попробуют сопротивляться жизни!