Глава первая ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ Дэвид Силвермен
I Работа, озаглавленная «Новые направления в социологической теории», нуждается в предварительном обосновании двоякого рода. Во-первых, необходимо объяснить ее появление в обстоятельствах — это касается по крайней мере английской социологии, — когда и без того слишком много разговоров о теории, но слишком мало теоретизирования.
Во-вторых, нужно дать достаточно строгую критику ранее сделанного в этой области. Только так можно убедить читателя, что предмет достоин внимания, что предлагаемые «новые направления» — действительно новые, в том смысле, что открывают перспективы нового стиля теоретизирования, а не являются незрелыми «модификациями» уже существующих позиций и точек зрения. В самом деле, ответ на вопрос, нужна ли еще одна работа, содержащая лишь «разговоры» о теории (без обращения к исследовательскому материалу), определяется тем, насколько наше ощущение неудач современной социологии выражает (как мы считаем) широко распространенное чувство неудовлетворенности. Важно и то, в какой мере анализ данных исследований, проведенных авторами настоящей книги, послужит иллюстрацией и подтвержде- нием выдвигаемых далее аргументов *. Сюда относятся анализ практического мышленмя п ядмнни- тративных организациях, изучение естественного языка персона- Эта книга представляет собой итог цикла семинаров, проведенных в Голдсмитском колледже Лондонского университета. Семинары же в свою очередь стали следствием разочарсвания многих преподавателей и студентов в том, что мы считаем основными чертами современной английской социологии. Обычно полагается, прежде чем прыгать в воду, проверить ее температуру— не угрожает ли пловцу неприятное купание в слишком холодной воде. Вот почему я считаю необходимым с самого начала перечислить эти не удовлетворяющие нас черты. Пусть читатель сам решит, стоит ли внимания дальнейшая аргументация. В частности, мы намерены подвергнуть критике: 1) представление о том, что теория должна создаваться и обсуждаться «за письменным столом» и затем преподноситься студентам как нечто совершенно- отличное от понимания, характерного для обыденного мира; 2) представление о методологии как о совокупности приемов, которые используются для обнаружения неизменных свойств «жесткого» мира фактов; 3) опору на неразъясненные предпосылки обыденного значения, иначе говоря, готовность приписывать действующим индивидам «разумные» мотивы и тем самым делать явления непроблематичными —это-де «всякому понятно»; 4) отсутствие философской тонкости при анализе «вещей», которые рассматриваются как безусловно очевидные и пребывающие в мире, где наш дух «бродит, где хочет» Если подойти к делу более конструктивно, цель нашей книги в том, чтобы дать читателю представление об альтернативных взглядах на природу и задачи современной социологии. Поскольку существующая литература отрывочна, фоагментарна и считается весьма трудной для понимания, вторая наша задача — дать сконцентрированное в одном томе, доступное и систематическое изложение всей исследуемой области. Меньше всего мы заинтересованы в том, чтобы вести монолог или беседовать лишь с темн, кто способен на лету схватывать неизбежный научный жаргон. Мы намерены создать хорошо информированную и полную энтузиазма аудиторию и побудить каждого к участию в споре *. Достижение этой второй цели кажется особенно необходимым ввиду явной путаницы, возникающей иногда из-за более или менее туманного характера большей части литературы в данной области. Действительно, легко потерять всякий интерес к предмету, столкнувшись, например, с предложенным Гарфинкелем определением этнометодологии: этнометодология — это «исследование рациональных свойств индексичных выражений и других практических действий как контекстуально обусловленной реализации организованных искусных методов повседневной жизни» [74, р. 11]. Прискорбно, что читатель лишается при этом возможности познакомиться с новым, плодотворным подходом к проблеме сущности социальных явлений. Существуют, однако, другие пути разъяснения сути этого подхода. Я хочу показать, что можно извлечь из анализа различных интерпретаций французского фильма начала 60-х годов «Прошлым летом в Мариенбаде». Поставленный Аленом Ренэ по сценарию романиста Роб-Грийе, фильм этот был встречен горячим одобрением критики. Существенно расходились, однако, толкования «смысла» изображаемых в фильме событий. Перед нами —этажи и холлы, напоминающие роскошный отель; мужчина встречает красивую женщину. Он убеждает ее, что они уже встречались раньше (прошлым летом в Мариенбаде). Он описывает с мельчайшими подробностями обстоятельства их предыдущих встреч и мест, где они происходили. Женщина, вначале уверенная в том, что она никогда не встречала этого человека, начинает колебаться.
Нам ничего не известно ни об отношении героев к другим персонажам (скользящим на заднем плане наподобие призраков), ни в особенности об отношениях женщины и таинственного второго мужчины (составляющего причудливые фигурки из спичек), который, может быть, ее муж, а может быть, и нет. Поскольку это все, что показано в фильме, интерпретаций, естественно, оказалось почти столько же, сколько и критиков. Помимо ставшего уже банальным объяснения, что «все дело в проблеме коммуникации», предполагалось, что мужчина — стремящийся вкрасться в доверие ловкий мошенник или что оба героя — привидения, обреченные навеки скитаться по этим местам (отсюда ирреальность остальных действующих лиц). Интерпретация, которую я хотел бы предложить, не лучше (и не хуже) других, это тоже истолкование, поскольку оно акцентирует внимание на одном в ущерб другому — тому, что иные зрители могли бы счесть ключевыми элементами фильма. Сценарий фильма написал Роб-Грийе, известный нам как представитель «нового романа», находящийся под влиянием феноменологии и исследующий «реальность» повседневной жизни'. Фильм, в частности, заключает в себе следующий парадокс: хотя мы не способны проникнуть в сознание других людей, мы тем не менее можем наделять смыслом их действия, успешно создавая «привычный», «предсказуемый» мир. В фильме также демонстрируется: (1) конкретность физических объектов (деталь, постоянно присутствующая в романах Роб-Грийе и представленная на экране в виде подробного неторопливого описания героем в начале и конце фильма коридоров и комнат отеля); (2) «непрозрачность» человеческих мотивов (на экране главные действующие лица спорят о том, ужас или спокойствие и ю- бразил художник в находящейся перед ними скульптуре); (3) что смысл конкретного в реальности повседневной жизни не есть нечто присущее ее природе (скульптура, например, может обоснованно восприниматься как выражение совершенно противоположных вещей), но возникает как результат конструирования людьми значимых социальных миров. Последнее отражается в разговорной речи, которая, адресуясь к обыденным, «рутинным» чертам социального мира, поддерживает в нас ощущение их реальности (в фильме мужчина, сосредоточившись на описании обыденных обстоятельств предполагаемых прошлых встреч, рассказом своим творит для женщины реальность — и она почти убеждена); (4) что, будучи также и наблюдателями, мы с необходимостью должны делать выводы относительно наблюдаемой социальной реальности — о том, что в действительности происходит (или произошло). Поскольку могут быть убедительно обоснованы различные, иногда даже противоречащие друг другу выводы, не существует одного «правильного» объяснения социального феномена (в данном случае, фильма). Разумеется, по истечении некоторого времени факты могут быть истолкованы по-новому, участники и наблюдатели могут решить, что «на самом деле» произошло нечто совершенно иное и что их первоначальное объяснение было «ошибочным» (это справедливо по отношению ко всем социальным феноменам, но делается особенно очевидным, если присмотреться к смене критических оценок произведений искусства); (5) что конструирование «убедительных» объяснений — само по себе интересное явление, которое надо изучать не для того, чтобы установить, какое объяснение является «правильным», и не для исправления «неправильных» объяснений, а для того, чтобы определить, какие свойства мира подразумеваются и принимаются в качестве само собой разумеющихся в том, что сходит за убедительное объяснение II Анализ фильма «Прошлым летом в Мариенбаде» позволил нам наметить круг проблем, которым посвящена эта книга. Теперь сформулируем более строго несколько объединяющих тем, к которым мы будем постоянно обращаться в дальнейшем. Хотя эти формулировки носят весьма общий характер, поскольку в них выражается согласие, достигнутое в результате сопоставления точек зрения четырех соавторов, очи необходимы для те- го, чтобы придать согласованность остальным частям книги. социология Наше понимание социологии заставляет нас отвергнуть социологизм и психологизм (попытки объяснить все явления в социологических или психологических терминах). Нас интересует в первую очередь общий мир социальных значений, при посредстве которых возникает и интерпретируется социальное действие (понимаемое, в смысле Вебера, как всякое действие, учитывающее мотивы других лиц). Как социологи, мы не интересуемся анализом внутренних психических процессов (хотя наш собственный опыт свидетельствует о том, что эги процессы имеют место); наша задача состоит в том, чтобы понять правила, используемые индивидами для выявления значений, воплощенных в действиях, жестах, поступках и мыслях других людей.