СОСТАВНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ОБЪЕКТИВНОГО СОЗНАНИЯ ИЛИ БЫТИЯ
Итак, логика должна быть логикой теоретико-познава- тельной, т. е. материальной, онтологической, должна быть наукой о сущности и природе действительного, о сущности и природе предмета, вещи. Ее главной проблемой является понятие вещи, ее главной задачей — раскрытие и изложение логически-познавательного возникновения и становления предметности.
Другими словами, она должна систематически представить тот логический путь, который приводит в результате к понятию конкретного реального предмета.3 Всякий конкретный предмет, всякая реальная вещь есть нечто единичное, индивидуальное, представляет собой некоторый конкретный синтез, некоторое реальное единство многочисленных разнородных моментов. Образовать подлинное сущностное понятие отдельной вещи значит понять ее логически- бытийное происхождение из общего сотрудничества этих моментов, значит вскрыть и установить шаг за шагом самый процесс логического зарождения этих моментов и объединения их в одно целое данного конкретного индивидуума.4 Только таким образом может быть достигнуто внутреннее логически- онтологическое опознание вещи, противоположное ее поверхностному классификационно-формалистическому описанию; только таким образом может быть до конца преодолена та преграда, которую представляет собою для мышления ото 1 См.: Begriff und Grenzen der Psychologie//Zeitschrift fttr im. Philos. I. S. 73 f. 2 Ibid. S. 59. 3 «Der Begriff des Dinges ist ja das Hauptproblem der ganzen Logik. Sie wird die Reihe von Urtheilen zeigen, welche aus gegebenem Bewusstseni sinhalte ein Ding mache» (Erkenntnistheoretische Logik. S. 70; ср. также: S. 226, 387, 522, 555 ff.; Gnmdriss der Erkenntnistheorie und Logik. S. 4 f., 115 ff.). [«Понятие вещи является главной проблемой всей логики. Вещь оказывается рядом суждений, которые делают ее из данного сознанию смысла» (нем.)) 4 См.: Erkenntnistheoretische Logik. S. 169 f., 389, 459, 478, 554 ff. МОЩЬ ФИЛОСОФИИ 411 рванная от него и противопоставленная ему в глазах наивного реализма вещь. На свой главный вопрос: что такое вещь? — подлинная логика должна, стало быть, ответить разложением конкретного реального предмета на его объективноумственные конституэнты, т. е. установлением элементарных форм, категорий, черт бытия. А так как всякая вещь есть содержание сознания, факт же сознания представляет собою самый непредвзятый и потому наиболее критический исход для логической работы, то ясно, что такое разложение конкретного предмета будет разложением самого факта сознания с его бытийной, материальной стороны, т. е. со стороны его иещного содержания, а такое установление основных черт бытия — установлением примитивных, друг на друга не сводимых форм объективного мышления, т. е. суждения.1 Первым шагом такой аналитически-феноменологической работы является точное определение и отграничение логического момента данности. В основании всякого вещного синтеза, н начале всякой предметной конструкции неизбежно лежит некоторый материал, аморфный и необработанный, только ждущий еще своей обработки и от мышления независимый. В то время как феноменологически данным может быть все, ибо все дано в сознании как содержание последнего и все образует вместе с сознанием одну и ту же непосредственную данность,— логически данное получает совсем иной смысл: это — то, что не просто непосредственно дано, а дано, как нечто «чуждое», «непостижимое», «алогическое», словом, как «голый материал» познания. Логически-феноменологический анализ рассекает непосредственно переживаемую данность и выявляет данность коренную, подлинную и принципиальную. Эту данность Шуппе называет чистым фактом, чистым переживанием или впечатлением и видит в ней первый и основной логический элемент конкретной вещности — апостериорное начало знания в противоположность дальнейшим априорномыслительным моментам.2 На основании такой данности вещь построяется, по мнению Шуппе, пятью следующими категориальными шагами априорной мысли. Первый из них самым тесным образом связан с наличностью апостериорного момента, с наличностью самой чистой данности. Как несомненный, хотя и самый глубинный, последний, а потому и самый бедный сознательностью, элемент сознания, эта данность все же уж самой своей наличностью, самим своим присутствием в сознании требует от сознания некоторого ее утверждения, санкции, фикции. Самое ее осо 1 Ibid. S. 97 f., 142 ff., 175, 184; Grundriss der Erkenntnistheorie und Logik. S. 3 f. 36 f., 45. 2 CM.: Erkenntnistheoretische Logik. S. 91 f., 97, 143 f., 555; Grundriss der Erkenntnistheorie und Logik. S. 35 ff. Ср.: Lask E. Die Logik der Philosophie. 1911. S. 52 ff, 72 ff., 190 ff 412 Б. В. ЯКОВЕНКО знание как данности, только впервые и делающее из нее данность, самое ее восприятие как чего-то абсолютно неразложимого и чуждого, только впервые и делающее из нее неразложимость и чуждость, — ибо вне сознания и восприятия ничего нет и быть не может, — есть уже некоторое положение, некоторая квалификация, некоторый примитивный акт мышления и познания. Быть моментом в содержании сознания значит уже быть как-то, самым примитивным образом, сознанием утвержденным, положенным. Самое имение сознанием своего содержания, даже самого простого и элементарного содержания, есть в то же время и акт сознания, признание этого наипростейшего содержания как такового. Уже тут начинается обработка данности, работа мышления, ибо уже здесь на данность эту ставится штемпель некоего нечто, себе равного и самим собою являющегося. Шуппе отмечает это первое проявление умственной деятельности именем Принципа тождества; материал фиксируется как таковой и как ничто другое. Этим осуществляется чистое отождествление и различение Вторым основным шагом мышления при построении из данности вещи является разложение чистой данности на элементы, в ней конкретно слитые, и раскрытие логических связей, соединяющих между собою эти отвлеченные выделенные элементы. Шуппе характеризует эти связи как связи сопринадлежности и указывает три следующие основные их формы. Во-первых, каждая данность, каждое чистое переживание обнаруживает три несводимых друг на друга момента: 1) какое- либо чувственное качество, 2) какое-либо пространственное определение и 3) какое-либо временнбе определение. Другими словами, каждая свободная ото всякой умственной обработки данность представляет собою некоторый качественный пространственно-временнбй момент и, как таковой, открывается с самого же начала обращающемуся на нее умственному взору. Притом элементы качественности, пространственности и временности хоть и отделимы друг от друга конкретно, но не допускают независимого друг от друга существования. Не может быть качества без пространственно-временнйх определений, и наоборот. Равным образом и пространство с временностью связаны самой тесной связью взаимной сопринадлежности. Этот вид связи элементов в данности Шуппе называет элементарной сопринадлежностью. Во-вторых, данность может при наличности какого-либо пространственно-временнбго определения содержать не одно, а два или более качественных определения, например цветовое или осязательное. В этом 1 Erkenntnistheoretische Logik. S. 89 f., 144 ff., 375—387; Gmndriss der Erkenntnistheorie und Logik. S. 35—47. МОЩЬ ФИЛОСОФИИ 413 случае элементарная сопринадлежность сказывается в том, что па всем пространственно-временнбм протяжении переживаемой данности оба качественных характера располагаются одинаковым образом, равным образом заполняют собою ее, взаимно проникаясь и взаимно сливаясь. Наконец, в-третьих, каждый элемент данности, кроме своей элементарной определенности, заключает в себе санкцию рода. Например, зеле- ность или краснота содержит в себе момент цвета, будучи его спецификацией; или каждое индивидуальное сознание содержит в себе родовой момент, так сказать, несет в себе «сознание вообще» как свое родовое начало, как свою образовательную форму. В противоположность конкретному различию элементов, элемент и его родовое начало не могут быть различены наглядным образом. Их разграничение доступно и допустимо только в мысли. И потому связующее их отношение сопринадлежности Шуппе характеризует как сопринадлежность отвлеченную. К этим трем основным формам сопринадлежности присоединяется еще одна форма сопринадлежности, опирающаяся главным образом на сопринадлежность элементов, — именно сопринадлежность числовая, обусловливающая собою возможность счисления, а также и точного определения величины, длительности и внешних форм вещи.1 Третий шаг мысленной обработки данного выражается в сочетании двух первых шагов и отграничении пространственно- временнбго индивидуума. Основным и характерным свойством пространства и времени является то, что они в противоположность пестрому варьированию явлений или впечатлений в их пределах, в противоположность кажущейся случайности и произвольности последних знаменуют собою абсолютно постоянное и неизменное. Элементарная характеристика данного как чего-то обладающего неизбежным образом каким-либо пространственным и каким-либо временнбш определением не выводит еще мысленной обработки из сферы данности и не служит еще установлению вещной характеристики вещи как таковой.
Для этого необходим предикат непреходящности, постоянства. Правда, необходимость такой непреходящности временно-пространственного индивидуума покоится на том же самом изначальном и общем положении, что сознание не может быть без содержания, а содержание не может быть без простран- ственно-временнбй характеристики. Но выявляется здесь она по-новому, а именно как необходимость существования отдельной временно-пространственной части} 1 См.: Erkenntnistheoretische Logik. S. 147 ff., 164 ff., 387—415; Grundriss der Erkenntnistheorie und Logik. S. 99—106; Begriff und Grenzen der Psychologie // Zeitschrift ftlr im. Philos. I. S. 43 ff.; Grundztlge der Ethik und Rechtsphilosophie. S. 112 f., 131 ff. 2 CM.: Erkenntnistheoretische Logik. S. 415 ff.; Grundriss der Erkenntnistheorie und Logik. S. 107 ff. 414 Б. В. ЯКОВЕНКО Этими тремя шагами мышление закладывает общее основание для понятия вещи, делает как бы первый разбег для построения действительной вещи.1 Но для того чтобы из простой возможности вещи, до сих пор только и достигнутой, получить реальный вещный индивидуум, для этого необходимы еще два новых умственных шага, вводящих совершенно новый категориальный момент: причинную необходимость в широком смысле} Вещь была бы невозможна, если бы ее содержание образовала только чувственная данность с ей присущими внутренними различиями и тождествами. На деле вещь предполагает множественность чувственных временно-пространствен- ных определенных дат и некоторое их определенное соединение. Другими словами, элементы простого и отдельного восприятия не определяют еще собою понятия вещности: вещь требует для своего определения объяснить наличность изменчивости и преходящности и их сочетания с неизменностью и постоянством временно-пространственного индивидуума. Как возможно, чтобы на место одной характеристики временнопространственного индивидуума становилась другая и тем не менее сам временно-пространственный индивидуум оставался самим собою, хотя и претерпевшим изменение? Мышление отвечает на это установлением новой необходимости, необходимости закона, закономерности в сфере отдельных временнопространственных данностей. Эта закономерность прежде всего выявляется — и это составляет четвертый шаг мысленной обработки — как закономерность движения. Движение невозможно для отдельных элементов; оно по силам только для конкретного целого; оно заключается не в чем ином, как в воспринимаемом различии положений в различные моменты времени. Непрерывность его состоит в возможности все снова и снова различать изменение в пространственном и временнбм состоянии. Стержень же его, т. е. постоянный тождественный его момент, образует определяемый качественными характеристиками пространственный индивидуум. Этим осуществляется новый вид сопринадлежности: сопринадлежность эмпирическая, отличающаяся от элементарной и отвлеченной формы сопринадлежности своим закономерным характером. Эта сопринадлежность состоит в законах, образующих собою весь временно-пространственный мир. Разумеется, законы эти до чрезвычайности разнообразны в зависимости от своеобразия тех совместностей, рядоположений, последовательностей и т. д., к которым они относятся.3 1 См.: Erkenntnistheoretische Logik. S. 557 f. 2 Erkenntnistheoretische Logik. S. 157 ff.; Grundriss der Erkenntnistheorie und Logik. S. 58 ff. 3 CM.: Erkenntnistheoretische Logik. S. 429 ff., 557, 577, 579, 581, 606, 657; Grundriss der Erkenntnistheorie und Logik. 107 ff, 116 ff. МОЩЬ ФИЛОСОФИИ 415 Пятым шагом умственного построениея понятия вещи является второе проявление причинной закономерности: закономерность в изменении и варьировании качественных характеристик воспринимаемых предметов. Хотя закономерно определенное постоянство временно-пространственного индивидуума во времени и пространстве и создает для вещи прочный фундамент и дает ей прочную структуру, хотя им-то собственно и построяется самый корпус вещности, тем не менее вещь может быть закончена своей отстройкой лишь в том случае, если она и на всем протяжении своей поверхности, т. е. во всех своих качественных проявлениях, получит закономерную санкцию. «Закономерность всего происходящего, благодаря которой возможность изменений в каждом отдельном случае будет ограничиваться определенными размерами, является таким образом абсолютно существенным моментом в деле установления понятия индивидуума».1 «Понятие пространственного индивидуума, которое обусловливает собою изменение, является, благодаря его неразрушимости, основанием для понятия вещи. Но его недостаточно, так как ему недостает определенности границ. Эта же последняя вносится лишь закономерностью, открываемой между качественными заполнениями пространства».2 Завершая собою здание конкретной вещи, пятый шаг умственной обработки чистого переживания ставит перед мыслью вместе с тем и совершенно особую, чрезвычайно обширную и трудную задачу. В то время как все остальные шаги ее имеют в виду вещь вообще, являются родовыми, конститутивными моментами любой отдельной вещности, закономерное определение качественной физиономии предмета не только служит условием возможности всякой вещности, но и требует еще установления родового, конститутивного начала каждой данной вещи, как именно такой-то и такой-то, вот этой-то или вон той-то конкретной вещи. Другими словами, все пять основных актов построения вещи знаменуют собою и устанавливают логические роды, логические конституэнты, так сказать, логические стержни всякой конкретной вещности; пятый же акт этого построения указывает еще и на необходимость для полного умственного раскрытия вещности, для полного развития ее понятия, установить то, что лучше всего будет назвать реальными родами, реальными конституэнтами и что Шуппе именует подлинными родами? 1 См.: Erkenntnistheoretische Logik. S. 451. 2 Ibid. S. 491. Ср.: S. 459, 580 f., 590 f., 657; Gmndriss der Erkenntnistheorie und Logik. S. 82 f., 155. 3 CM.: Erkenntnistheoretische Logik. S. 569 f., 576 ff.; Gmndriss der Erkenntnistheorie und Logik. S. 146 ff. 416 Б. В. ЯКОВЕНКО Установление этих последних, разумеется, не дело логики, которая не занимается сама материально-индивидуальными различиями вещей и интересуется только логической структурой предметности. Дело логики только логически фиксировать настоятельную, принципиальную небходимость такой обработки, т. е. выявить логическую категорию такого материально-реального, качественно-закономерного оформления вещи. Самим же установлением материально реальных родов и видов или материально-реальных категорий и подкатегорий заняты науки, напрягаясь и силясь дать наиболее адекватную классификацию изучаемых ими предметов. Но достигают они этой своей цели в редких случаях и обычно достаточно отрывочным и несовершенным образом. Обыкновенно их внимание сосредоточено на получении возможно наиболее общих представлений, под которыми было бы удобно группировать отдельные предметы, распределяя их по классам, подклассам и т. д. в зависимости от того, как они относятся к той черте, которая положена в основание отвлечения.1 Такую классификацию вещей нельзя считать их подлинным материально-конкретным опознанием, так как руководящие тут познанием общие представления поверхностны и в большей или меньшей степени произвольны, служат скорее аббревиатурой и удобным вспомогательным средством ориентировки среди отдельных вещей, чем действительным основанием этих последних. Настоящая научная классификация требует того, чтобы в ее основание была положена точка зрения законности, чтобы все входящие в данную группу индивидуумы внутренно определялись в своей индивидуальной особенности этой точкой зрения. Никакой подлинно научной классификации нельзя достигнуть путем абстракции или сравнения. «Кто вообще признает это требование справедливым, тот тем самым отодвинет в сторону и принцип абстракции и будет должен все образование видовых и родовых понятий вывести из желанного познания отдельных вещей. Сравнение многих индивидуумов друг с другом отступает с первого плана на второй, ибо, хотя его и нельзя никак избежать, но оно играет уже роль только средства к цели, т. е. для познания закона».2 Осуществление подлинной реальной классификации есть осуществление подлинной и закономерной научности. Такое осуществление, значит, равняется достижению совершенного знания вселенной. Это — бесконечный идеал человеческого познания, к которому оно всегда стремится и которого постепенно достигает заменою своих предварительных абстракций и аббревиаций подлинным закономерным уразумением кон 1 См.: Erkenntnistheoretische Logik. S. 563 ff., 570 ff., 576 ff, 580 ff, 620 f. 2 Ibid. S. 577; см. также: S. 580 f., 590 f., 620 f., 637; Grundriss der Erkenntnistheorie und Logik. S. 133 f„ 146 ff. 173 f. МОЩЬ ФИЛОСОФИИ 417 кретного или же, выражаясь терминами Шуппе, заменою неподлинных видовых и родовых понятий понятиями подлинновидовыми и родовыми.1