Постсоветское гендерное гражданство: идеологии неотрадиционализма

Меняется законодательство; в системе семейного права происходит гендерно сбалансированное переопределение родительских обязанностей; институты социальной политики испытывают последствия бюджетного дефицита и рыночных реформ, сказывающиеся на уменьшении их вклада в обеспечение жизни российских граждан. Растет вес семьи как экономической единицы общества, повышается значимость домашнего хозяйства в создании экономического статуса семьи. Происходит изменение стратификационной картины общества, которое постепенно становится классовым. Образуются разные имущественные группы, образ жизни и семейные уклады которых существенно различаются. С этими процессами связана дифференциация моделей домохозяйства и гендерных контрактов.

Разрушаются идеологические основания официального гендерного контракта и официальной политики в отношении женщины. Советские идеологемы, связанные с интерпретацией женского предназначения как работающей матери, перестают быть действенными. Формируется новый символический порядок, в котором присутствуют различные, зачастую конфликтующие между собой, идеологии, включающие различные репрезентации мужественности и женственности. В обсуждение проблем гендерного гражданства включаются новые общественные силы: политические акторы, общественные и религиозные организации, глобальные информационные агенты, профессиональные сообщества, СМИ и т. д.

Новые идеологии эксплицитно или имплицитно апеллируют к некоторому представлению о традиции, нуждающейся в возрождении, и о «естественном» предназначении женщин и мужчин. «В поисках прошлого» происходит усиление традиционализма в интерпретации ролей мужчины и женщины. Формируются идеи о восстановлении исконных традиций мужественности и женственности, которые были табуированы, разрушены или искажены советской действительностью. Неотрадиционализм в гендерном отношении предстает как поиск традиций истинной женственности и истинной мужественности, которые могут быть легитимно приняты в качестве новых социальных ролей.

Однако существуют разные трактовки традиции и природы женственности, варьирующие в зависимости от системы референций (того, что именно считается традицией в общественном дискурсе). В феминистском дискурсе традиционными считаются представления о женщине как домашней хозяйке, жизненный мир которой сконцентрирован вокруг обязанностей заботливой супруги, матери, хранительницы домашнего очага. Таков идеально-типический норматив буржуазного семейного устройства со свойственным ему патриархатным разделением половых ролей мужчины-кормильца и женщины-домохозяйки. В 1990-е годы в дискурсе получает распространение миф о западной женщине — домохозяйке, реализующей женское желаемое, т. е. традиционное, предназначение. Этот миф противоречит массовым практикам совмещения ролей, появившимся во второй половине XX века. Существует также взгляд на западную женщину как па феминистку, разрушительницу общества, семьи и традиции (Никонов 2005а).

Массовый опыт российских женщин определяется их значительным вкладом в семейный бюджет, сочетанием разных видов занятости в сфере производства и воспроизводства. Традиция «женщина-домохозяйка» для российского общества представляется исключением, показателем социального престижа, в то время как укорененные практики связаны с традицией «работающая мать», имеющей массовый характер по крайней мере на протяжении четырех поколений.

Различные оценки гендерного традиционализма отражены и в академическом дискурсе. Многие исследовательницы российского общества вплоть до конца 1990-х годов видели в российской трансформации симптомы патриархатного ренессанса, или неотрадиционализма (А.

Но исследователи показывают и контртепденции, которые связаны с успешными стратегиями женщин в рыночных условиях, с ростом общественной активности женщин, с яркими политическими фигурами, с продвижением женщин в некоторых отраслях бизнеса. Иными словами, происходит усиление дискурсивного неотрадиционализма, но при этом появляется повое пространство для женщин, в котором возникают новые стратегии, ведущие к успеху. Однако в условиях структурного неравенства и нехватки ресурсов происходит мобилизация других средств, в частности специфических женских ресурсов сексуальной привлекательности. Демонстративная сексуали- зация различий становится чертой нашей современной гендерной репрезентации (в случае женственности и в случае мужественности).

Итак, наблюдается разнообразие образцов мужественности и женственности, включающее симптомы и равенства (эга- литарности), и поляризации, и дискриминации полов. Для российского контекста характерна специфическая система референций гендерного неотрадиционализма, в которой мы выделяем две основные идеологии. Одна из них связана с либеральной традицией, эссенциализирующей половые различия, другая — с советской государственнической традицией «работающая мать», опирающейся на целевую социальную политику35.

Идеология неолиберального гендерного традиционализма основана на противоречивом сочетании двух принципов: равноправия и природного различия полов. С одной стороны, признается, что женщины имеют равные права с мужчинами, могут ориентироваться на различные роли, становиться профессионалами, домохозяйками, сочетать разные обязанности согласно своему выбору, С другой стороны, утверждается, что женщины обладают отличными от мужчин природно обусловленными склонностями и имеют особое предназначение, ограничивающее их карьерные возможности, и поэтому они не стремятся к равному с мужчинами продвижению в публичном пространстве. Общественное устройство в целом рефлексивно ограничивает карьерное продвижение женщин, поскольку поддержание домохозяйства и воспитание детей интерпретируются как частно-семейное дело граждан, не предполагающее государственного вмешательства. Ядром концепта гендернонейтрального гражданства в этом случае является система равных прав и обязанностей мужчин и женщин в публичной сфере. Особые социальные права женщин, связанные с их ролью в системе социального воспроизводства и поддержания приватной сферы, в этом дискурсе интерпретируются как социальная инвалидизация, приводящая к вытеснению женщин из публичной сферы. В масс-медиа образцы неолиберального традиционализма представлены подчеркнуто женственными образами бизнесвумен и домохозяйки.

Неогосударственнический традиционализм позиционирует женщин как особую категорию граждан, нуждающуюся в патерналистской социальной политике. В рамках этой идеологии подчеркивается, что у женщин есть гендерно обусловленная гражданская функция — демографическое воспроизводство нации. Воспитание детей и поддержание домохозяйства интерпретируются как предмет государственного интереса. Утверждается, что в период трансформаций женщина оказывается жертвой: поскольку государство не обеспечивает ее патримониальной поддержкой, она не может быть полноценной работающей матерью, т. е. полноценной гражданкой. Ядром гендерпо-сензитивпого гражданства в таком дискурсе является система целевых социальных прав, гарантируемых мужчинам и женщинам, призванным выполнять свой «общественный долг». Образцы государственнического неотрадиционализма представлены в первую очередь в обсуждении социального положения депривироваиных слоев: многодетных семей, безработных, работников ВПК, мигрантов и т. д.36