§ 2. Какова роль музыки в нравственном воспитании?

Под музыкой греки понимали техническую деятельность, которая была связана с умением создавать ритмы и лады, образующие звуковую композицию - мелодию. Мелодия становилась голосом космоса, звучание которого определяло ритм жизни всего разумного на земле. Жизнь, созвучная с музыкой космоса, оценивалась как добродетельная, та же, которая вступала в диссонанс с ней, считалась порочной, негармоничной.

Заслуга пифагорейцев состоит в том, что именно они заложили основы этической ценности музыки, утверждая, что ритм и тональность влияют на моральное состояние человека, воздействуют на его волю, парализуя или возбуждая ее. Она может ввергнуть в безумие или же, наоборот, успокоить, оказать целительный эффект. Ведь музыка, увлекая своим ритмом, рождает в душе созвучие, то есть душевный лад, который исправляет или портит ее. Музыкальное же воспитание настраивает человека на определенный ритм жизни, усиливая и озвучивая собой ту мелодию космоса, услышать которую раньше могли своим разумом только мудрецы. Музыка же, воздействуя на слух человека, компенсировала слабость его ума, не способного почувствовать гармонию космоса. Так у обычных людей слух заменил собой разум. Это значит, что если разум мудреца воспринимал вибрацию космоса и жил с ней в согласии, то музыка, озвучивая собой эту вибрацию, делала эту гармонию доступной уже для всех.

Платон развил учение Пифагора об этическом воздействии музыки на жизнь человека. В одном из своих произведений он сравнивал музыку с пищей для души, а в другом - с лекарством. «Главнейшая пища не заключается ли в музыке, так как ритм и гармония особенно внедряются в дуту, весьма сильно трогают ее и делают благопристойною» (Платон. Государство. - III, 401 а - 402 с). Однако если душа уже «захворала», то «...ритм дан нам как средство против того нестройного и неудовлетворенного состояния духа, которому мы во многих случаях подпадаем» (Платон.

Однако поскольку космос имеет несхожую вибрацию в разных своих частях, то и музыка, озвучивающая собой космос, рождает различную тональность, полюса которой греки обнаружили в диапазоне от дорической музыки до ее противоположности - фригийской. Дорическая музыка - строгая, и поэтому она используется в культе Аполлона, укрепляя и успокаивая душу человека. Фригийская - страстна и проникновенна, и поэтому находит свое приложение в культе Диониса, возбуждая и раздражая, она требует от души эмоциональной разрядки.

Если музыка для греков выступает озвученным в тональностях «голосом» космоса, то структурная оформленность последнего обусловливает собой иерархию мелодий, классификацию которых и произвел Платон в своем «Государстве» (III, 398 е - 399 с). Музыка, по Платону, делится на два типа: пригодную для разумной жизни и непригодную для этого. К непригодной он относит миксолидийский, лидийский и ионийский лады, подлежащие изъятию из государственного употребления, так как, будучи «расслабляющими», они подходят больше для пьяниц и застольных песен. Особенно эти лады недопустимы для воинов и философов в идеальном государстве. К пригодным для общественной жизни ладам Платон относит дорийские и фригийские лады. Так, если дорийский лад воспроизводит звуки человека мужественного в ратном деле, который в несчастиях упорно борется за свою судьбу, то фригийский - это лад человека, который обращен с мольбой к Богу или, наоборот, сам выслушивает просящего. Поэтому одной музыки следует избегать, ибо она растлевает морально человека, к другой необходимо стремиться, так как она способствует воспроизведению в его поведении всех лучших его качеств. Человек же, который приобщил себя к пригодной музыке, обретает единую с космосом жизнь, которая делает его добродетельным. Добродетель же в жизни играет ту же роль, что и великолепный музыкальный вкус в искусстве. Платон в «Лахесисе» гак и говорит, что когда он видит добродетельного или мудрого человека, то ему он кажется музыкантом, проявляющим свой прекрасный лад не игрой на музыкальном инструменте, а в жизни, ибо его слова созвучны с делами (188 с, d).

Все вышесказанное свидетельствует о том, что настроение души, с которого начинаются моральные отношения человека с миром, пребывает в значительной зависимости от музыки, способной сделать образ жизни порочным или добродетельным.